Твое отражение

      Чон Хосок, довольно потягиваясь, вышел из-за кулис в своём клубе. В свои двадцать семь этот парень мог похвастаться любимой работой, крепким здоровьем, отличными друзьями и грандиозными планами на будущее. Хосок откинул с лица русые кудри, наблюдая за посетителями. Вечер буднего дня, и в клубе находилось немного народа, а потому не заметить этого парня было невозможно. Хосок взял в баре воду и сел в стороне, наблюдая за гостем.       Красивый. Если бы Хосок верил в мистику, сказал бы, что незнакомец был красив какой-то демонической красотой. Что-то в ауре этого парня было особенным, и раз за разом он возвращался к нему глазами. Не желая, чтобы его не так поняли, Хосок отвлёкся на коллег, и был поражён, когда повернувшись к бару, увидел рядом с собой того самого интересного незнакомца. — Привет, — вырвалось у Хосока. — И тебе. Меня зовут Ким Сокджин. — Оу, а я — Чон Хосок.       Танцор протянул руку, и его пальцы тут же оказались в изящной, но крепкой ладони. Тепло руки было приятным, и каким-то умиротворяющим. — Как-то ты легко одет даже для клуба. Ты тут работаешь? — спросил Джин, откидывая взглядом майку и джинсы, что были на Хосоке. — Да, я ставлю здесь хореографию, да и сам танцую. — Ох как… Я бы хотел тебя увидеть на сцене. Думаю, ты был бы самым горячим номером вечера, — Джин сделал глоток из своего бокала, провёл языком по губе, слизывая с неё капельки алкоголя, при этом не отводя взгляда с говорившего. — Приходи в субботу, и сможешь заценить. Кстати, а ты чем занимаешься? — Я… — новый знакомый Хосока замолк на мгновение, но продолжил. — Торговый представитель. Много путешествую, то тут, то там останавливаюсь. Но я думаю, у нас есть более интересные поводы для общения между нами, чем моя скучная работа.       Хосок поднял глаза со своей руки, которая так и лежала в руке Сокджина и потерялся. В тёмно-карих, почти черных глазах что-то мелькнуло нечеловеческое, но Хосок не мог отвести взгляд. Он будто всматривался в бездну, которая манила к себе, заставляя забыть и забыться. И не успел танцор понять что происходит, как оказался на улице в компании нового знакомого, который уверенно вел его к своей машине. Очнулся Хосок, только когда они ехали уже по ночным улицам Сеула под тихую музыку. — А куда мы едем? — все-таки смог кое-как собрать свои мысли танцор. — В отель. Я так понял, что ты не против провести вечер в моей компании для более тесного знакомства, — рука водителя спокойно соскользнула с руля на бедро Хосока, и стала водить по нему, стараясь добраться до паха. — Но погоди, я… не… — Шшшш, сегодня я не против быть под тобой, Хосок-а. Поверь, для меня это не проблема, если ты об этом переживаешь.       Сокджин еще раз сжал бедро парня, сидящего рядом, и сосредоточился на дороге. Это заставило Хосока улыбнуться и немного расслабить. Желание стало медленно растекаться по его венам, и он стал предвкушать предстоящую ночь.       Танцор не следил за дорогой, ночь и начавшийся ливень за стеклом машины сделали пейзаж практически неузнаваемым. Но приехали они, судя по всему, в люксовый отель. Вежливый персонал позаботился о машине Сокджина, предложил ужин, а когда тот отказался, с улыбкой передал ключи от номера 206, пожелав приятного вечера своему постояльцу.       Едва дверь номера захлопнулась, как Сокджин набросился на губы своего гостя, как голодный, язык оглаживал небо и сплетался в огненном танце желания с языком Хосок. И пока руки, поплывшего от желания танцора, путались в черных волосах Джина, сам виновник этой ситуации активно исследовал своими руками все части тела, до которых мог дотянуться. От такого напора Хосок смог прийти в себя, только когда лежал на кровати полуобнажённым и чувствовал губы Джина, скользящие по его телу. — Такой красивый, такой вкусный. — Ты меня сожрать задумал? — усмехнулся Хосок, пробуя стряхнуть с себя какое-то странное марево. — Верно.       Сокджин, снова вернулся к своему занятию, заставляя Хосока выгибаться и стонать от жара желания, которое текло по его венам. Хосок уже почти потерял контроль над ситуацией, когда в полузабытии поднял голову Сокджина и заглянул в его глаза. Тело замерло, страсть мгновенно сменилась смятением, так как он смотрел в глаза не человеку, а не известному существу. — Что такое, милый? Призрака увидел? — насмешливо спросил Сокджин, уже не скрываясь.       Его зрачки стали тонкими как иглы на фоне красных глаз, а позади были видны очертания нескольких хвостов. — Что ты, чёрт возьми, такое? — Хосок попытался отстраниться, но Сокджин быстро оседлал его бедра и всем телом прижал к кровати. — Я — полукровка. Наполовину человек, наполовину кумихо. Слышал о таком? — Зачем тебе я? — Я хочу стать настоящим лисом, а для того мне кое-что нужно. Тебе выпала честь стать последней каплей для моего полного превращения в кумихо. — И что же тебе от меня надо? — Твоя печень.       Услышав это, Хосок по настоящему испугался, и попытался сбросить сидевшего на нем парня, но силы явно были не равны, и тогда он попытался воззвать к Сокджину. — Пожалуйста, отпусти меня. Я никому ничего не скажу, клянусь! — Ох, нет, Хосок-а, я слишком близко к цели. Обещаю, больно тебе не будет, ну если только чуть-чуть, — Сокджин улыбнулся, но от этой улыбки было жутко. — И спасибо тебе за то, что стал последней моей жертвой. Я буду всегда тебя помнить, мой милый Хосок.       И в следующее мгновение к ужасу Хосока, он увидел, что рука Сокджина превратилась в когтистую лапу, которая резанула по груди, заставляя навсегда умолкнуть танцора. Лис не обманул — больно почти не было. От болевого шока Хосок скончался почти мгновенно, и уже пустые мертвые глаза наблюдали за тем, как полукровка Ким Сокджин поглотил печень своей последней, 206 жертвы, чтобы навсегда стать полноценным Кумихо, забыв все человеческое, что было в нем. И только белые розы, что каждый год появлялись на могиле Чон Хосока были молчаливыми свидетелями тайны его смерти.