Перемена

В кабинке туалета температура давно перевалила за допустимую норму, создав невыносимую парилку с запахом пота и телесных выделений. Мегуми знал, что Сукуна император грязно-таинственных идей. Знал, но никогда не предполагал, что будет находиться в кабинке школьного туалета с Рёмен между ног, вяло сосавшим его колом стоящий член. Засранец игрался, испытывал его терпение, ведь прекрасно понимал, что никаких действий в ответ не последует, кроме приглушённых стонов на пару со сдавленными мычаниями. Мегуми бился в агонии, прикусывая тыльную поверхность кисти, сжимая ткань на бедрах до побелевших косточек, закатывая глаза глубоко в глазницу до жгучей боли и белых мушек. Все тело находилось в конвульсиях, будто он больной эпилепсией и ему необходимы ампулы диазепама. Головка истекала предэякулятом, вены стали в два раза больше, а сам ствол медленно дёргался от недостатка сжимающих вокруг теплых стенок. Сукуна оскалился, собрал влажным языком тянущуюся слюну от головки к пухлым алым губам, и вновь насадился головой на член до основания, утыкаясь носом в лобковые волосы. Язык вертелся около органа, добираясь до уретры и засовывая в маленькую дырочку кончик языка. Он словно пытался выдоить из него все семя, словно Сукуна был инкубом, и единственное, что ему нужно — пару литров хорошей спермы. Ладонями Рёмен игрался с яйцами, перекатывая их с указательного на средний палец, а большим сдавливая и поглаживая чувствительную кожу. Колени давно затекли от такого положения, спина невыносимо ныла, но этот лишь мелочи; минусы, которые можно перетерпеть, ведь в награду он получит зареванного, как маленький ребенок, и скулящего от желания темноволосого. Он знает, что Мегуми до дрожи хочет его, что Мегуми хочет сорваться и, наплевав на все свои принципы, оттрахать до потери пульса татуированного парня. Но Фушигуро держится. Какая послушная собака. Белобрысый, давясь немаленьким членом, безжалостно тёрся о голень сидящего на толчке мальчишки. В штанах непозволительно тесно; закончив игры с мошонкой, Сукуна принялся помогать себе рукой, расстегнул ширинку и вывалил оттуда ноющий член, надавил большим пальцем на головку, пачкая его в смазке. Он отпустил из мягких оков орган младшего и, поднявшись с запачканного пола, уселся на его колени, скользя в разные стороны, только что бы получить то самое трение, из-за которого в глазах засверкают звёздочки, а тело будет биться в неугомонной тряске. Сукуна приблизил лицо к шее парня, где верхние пуговицы были разорваны, а галстук держался с божьей помощью, и начал посасывать стык шеи и плеча, неподвижно держа за отросшие волосы Мегуми. Второй рукой Сукуна резко и быстро надрачивал темноволосому, слыша над ухом тихие всхлипы и мольбы быстрее получить разрядку. Рёмен усмехнулся прикусывая место, где должна располагаться сонная артерия. Было бы прекрасно убить Фушигуро вот так — когда он течет, как сука, и извивается в разные стороны на унитазе, пытаясь убежать от палящих поцелуев и прикосновений. Он оставит эту идею на потом, щас ему бы самому не помешало бы наконец-то кончить. Терпение не вечно. Сукуна перебрался с шеи на грудь, оставляя мокрую дорожку из поцелуев и покрасневших пятен. Захватив зубами ореол соска, Рёмен соединил их члены в свою ладонь и принялся томно двигать тазом, глубоко вздыхая. Мегуми схватил его за бедра, сжимая так сильно, что после этого хвата синяки не будут сходить неделями. Он держался за его ноги, будто это был единичный якорь, способный держать его в создании, несмотря на море похоти и возбуждения. От торса к ногам прошел электрический ток, заставляя поясницу выгибаться в судорогах. Сукуна никогда не признает даже себе, что ему нравится эта сила в руках Фушигуро. Что он днём и ночью представляет, как тот в порыве редкостной ярости вжимает его в матрас и выбивает из него все дерьмо своим членом до такой степени, что он не сможет вспомнить ничего, кроме имени «Мегуми». Но сейчас он будет наслаждаться видом выебаного темноволосого парня, пытавшегося держать уровень кислорода в крови с помощью широко раскрытого рта. Мегуми был на грани кульминации. Он чувствовал душащее тепло от извилистого языка на сосках, сжимающую его член кисть и трение от движений Сукуны. Он больше не мог. Со звонким и протяжным стоном парень излился в горящую ладонь, чувствуя, как партнёр ускоряется и затем кончает в перепачканую сперму руку. Парни глубоко пыхтели, пытаясь отдышаться. Они встретились глазами и Мегуми поддался желанию сцеловать хитрое выражение лица белобрысого. Тот оказался быстрее и сжал челюсть испачканной рукой, рванул на себя и заткнул вздыхавшего все это время Фушигуро. Раздражает. Сукуна молча поднялся на дрожащих ногах и натянул на задницу брюки, открывая кабинку туалета. — Чао. Мегуми сидел в ступоре, ещё не зная, что ему придется убирать все улики их пребывания в сортире.