Crowned by Frost

Юнги, облачившись в лёгкий, но элегантный наряд для прогулки, спустился в конюшню. Там его встретил Намджун, уже занятый подготовкой двух великолепных коней. Первый был вороной, с густой, блестящей гривой, ниспадающей на сильную шею. Второй, напротив, выглядел словно воплощение света — серебристо-дымчатый, с грациозными очертаниями. Этот конь выглядел явно нетерпеливым, нервно перебирая копытами по каменному полу и слегка поводя головой. — Успокойся, Туман, — мягко сказал Намджун, ласково проводя рукой по морде дымчатого коня. — Ты ведёшь себя как нетерпеливый жеребёнок. Юнги остановился у входа, наблюдая за этой сценой с лёгким удивлением. Грациозный серебристый конь заворожил его своей красотой. Намджун, заметив его взгляд, повернулся к Юнги с тёплой улыбкой. — Познакомься, Юнги, это Туман, — сказал он, всё ещё ласково поглаживая коня. — И он теперь твой. Юнги замер, растерянный. Его взгляд встретился с большими тёмными глазами Тумана. Этот конь выглядел словно воплощение мечты — грациозный, гордый и полный жизни. Юнги осторожно протянул руку, позволив Туману обнюхать её, прежде чем провести пальцами по его мягкой шее. — Мой? — тихо переспросил он, не скрывая удивления. Намджун кивнул. — Да. Я подумал, что вы идеально подойдёте друг другу. Туман — это не просто конь. Он умный, быстрый и надёжный, как и ты. Юнги улыбнулся, не в силах скрыть лёгкое волнение, которое росло внутри. Он почувствовал что-то вроде связи с этим благородным животным, как будто они уже были знакомы давно. Намджун подошёл к Туману и аккуратно помог Юнги взобраться на коня. Его движения были уверенными и мягкими, словно он делал это много раз. Юнги почувствовал, как его сердце пропускает удар, когда Намджун, стоя рядом, поддерживал его за талию, помогая устроиться на спине Тумана. — Всё в порядке, — сказал Намджун, его голос был успокаивающим и тихим. — Туман не спешит. Юнги улыбнулся, поблагодарив Намджуна взглядом. Туман оказался удивительно спокойным, несмотря на его нетерпеливое поведение до этого. Он стоял тихо, ожидая, когда Юнги полностью сядет в седло. После того как Юнги устроился, Намджун сел на своего коня, Бурю, который был таким же величественным и спокойным, как и его хозяин. С лёгким покачиванием Буря начал медленно двигаться, а Намджун, направив его к выходу из двора, посмотрел на Юнги. — Готов? — спросил он, слегка улыбаясь. Юнги слегка кивнул, ощущая лёгкую дрожь в животе от предвкушения прогулки. Он плавно подтянул поводья, и Туман последовал за Бурей, покидая двор и отправляясь вниз по склону, к лесу где свежий воздух наполнял лёгкие, а пространство вокруг казалось необъятным. Юнги и Намджун медленно ехали сквозь зимний лес, ощущая, как морозный воздух проникает в каждую клеточку их тела. Туман, серебристый и грациозный, шагал мягко, но уверенно, следуя за Бурей, который с каждой секундой становился всё более величественным на фоне снежных просторов. Туман, чувствуя себя на воле, время от времени прерывисто фыркал, а Буря отвечал ему спокойным, размеренным шагом. Леса вокруг были окутаны туманом, снег лёгкой пеленой покрывал землю, создавая атмосферу покоя и таинственности. — Как тебе? — спросил Намджун, слегка наклонив голову и взглядом оценивая Юнги. Его голос был мягким, но твёрдым, словно он понимал, что лес скрывает в себе множество секретов. Юнги, не сводя глаз с мозаики, создаваемой снегом на деревьях и земле, улыбнулся. Его глаза светились, а лёгкий румянец от холода делал его ещё более привлекательным. — Прекрасно, — ответил Юнги, голос его был тихим, почти шепотом. — Такой... умиротворённый мир. Намджун кивнул, понимая, о чём тот говорит. Он не любил суету и предпочитал уединение, особенно в таких местах, где можно было отдохнуть от мира и сосредоточиться на самых простых вещах. — Я тоже люблю это место. — Намджун повернул Бурю в сторону большой сосны, которая стояла, окружённая снежными сугробами. — Здесь можно почувствовать себя маленьким, но одновременно сильным. Всё вокруг тебя — это просто природа, ничто не беспокоит. Юнги улыбнулся, переводя взгляд на Намджуна. Он не ожидал, что тот скажет что-то столь глубокое. — Ты прав, — согласился он, слегка качнув головой. — Здесь не нужно носить маски, можно просто быть собой. Пауза затянулась, и оба наслаждались этим спокойствием, лишь мягкий треск снега под копытами коней нарушал тишину. — Ты когда-нибудь чувствовал, как земля разговаривает с тобой? — внезапно спросил Юнги, слегка наклоняя голову, как будто сам не веря в свои слова. Намджун посмотрел на него с лёгким удивлением. — В прямом смысле? — его брови поднялись. Юнги покачал головой. — Нет, не в таком. Я говорю о том, как природа ощущается. Словно ты — часть чего-то гораздо большего, и это даёт тебе силы. Намджун подумал, но потом кивнул. — Понимаю. Я чувствую это, когда нахожусь в таких местах. Как будто всё вокруг тебя, даже эти деревья и снег, дают тебе что-то... важное. Юнги снова улыбнулся, глядя на свою лошадь, после расслабившись в седле, всё больше наслаждаясь прогулкой. Зимний лес начинал казаться не таким уж холодным и чужим, особенно рядом с Намджуном. Туман, казалось, чувствовал настрой своего нового хозяина и двигался спокойнее, но его энергия всё равно проявлялась в каждом движении. — Как насчёт того, чтобы проверить, кто быстрее? — вдруг предложил Намджун, улыбнувшись так, словно уже знал, кто победит. Юнги бросил взгляд на него, удивлённый столь внезапной инициативой, но улыбка Намджуна была заразительной. — Не знаю... Туман выглядит нетерпеливым, но не уверен, что я готов. — Ты справишься, — Намджун слегка тронул поводья, и Буря подался вперёд, нетерпеливо фыркнув. — Ну что, сможешь меня догнать? Юнги прищурился, как будто обдумывая, стоит ли принимать вызов, но потом мягко погладил шею Тумана. — Ладно, давай попробуем. По знаку Намджуна лошади сорвались с места. Буря мчался вперёд, его копыта громко стучали по снегу, разбрасывая пушистые хлопья. Туман, грациозный, но своенравный, словно радовался возможности показать свою силу. Его движения были быстрыми и лёгкими, но в его прыжках угадывалась некая дерзость. — Успеваешь? — крикнул Намджун, смеясь и оглядываясь на Юнги, который всё ещё пытался удержать равновесие. — Пока да! — выкрикнул Юнги в ответ, чувствуя, как возбуждение разливается по телу. Но внезапно Туман резко вскинул голову, словно ему что-то не понравилось, и замедлил шаг. Юнги, стараясь удержать его под контролем, потянул за поводья, но конь, возмущённо фыркнув, внезапно сделал резкий скачок в сторону, сбросив Юнги прямо в сугроб. — Юнги! — Намджун мгновенно остановил Бурю, спрыгнул с седла и бросился к нему. Юнги, оглушённый падением, попытался подняться, но его левая нога отозвалась резкой болью. Он нахмурился, но старался выглядеть спокойно. — Всё в порядке, — выдохнул он, когда Намджун опустился на колени рядом. — Ты не выглядишь «в порядке», — серьёзно сказал Намджун, его голос был полон беспокойства. — Ты можешь встать? Юнги с трудом поднялся, опираясь на протянутую руку Намджуна, но едва попробовал сделать шаг, как снова почувствовал боль. — Кажется, я немного вывихнул ногу, — признался он, стараясь не показать, насколько больно. — «Немного»? — Намджун нахмурился, его руки тут же обвили Юнги, поддерживая его. — Почему ты всегда пытаешься казаться таким храбрым? Юнги вздохнул, крепче держась за плечо Намджуна, чтобы не упасть. — Потому что паника не поможет. А у тебя, кажется, достаточно силы, чтобы выдержать меня, — попытался он отшутиться. Намджун слегка усмехнулся, но его взгляд оставался тёплым и заботливым. — Ты удивительный, знаешь? Даже сейчас пытаешься держаться. Юнги почувствовал, как его лицо слегка покраснело от этих слов. — Я просто не хочу быть обузой, — тихо ответил он. Намджун мягко поднял его лицо за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. — Ты не обуза. Никогда. Между ними повисло напряжённое, но в то же время сладкое молчание. Юнги чувствовал, как его сердце бьётся слишком быстро, а тепло рук Намджуна словно растопило весь зимний холод. — Ладно, давай-ка я тебя подниму, — наконец сказал Намджун, легко подхватывая Юнги на руки, как будто тот ничего не весил. — Эй, это уже перебор, — протестовал Юнги, хотя и не особенно сильно. — Ты не можешь идти. А я не позволю тебе остаться тут замерзать, — с лёгкой улыбкой ответил Намджун. — Так что смирись. Юнги обхватил его за шею, чувствуя себя странно защищённым. — Ты слишком много обо мне заботишься, — прошептал он. — А ты слишком мало о себе, — парировал Намджун, усаживая его на Бурю и легко запрыгивая в седло следом. Они возвращались в замок неспешным шагом, Намджун всё время держал Юнги, чтобы тот не упал. И хотя Юнги пытался быть спокойным, он не мог не заметить, как приятно было ощущать силу и тепло Намджуна рядом. Когда они вьехали во двор солнце ещё высоко стояло в небе, мягкий свет озарял широкие мраморные лестницы. Во дворе было спокойно: конюхи неспешно принимали лошадей от слуг, несколько стражников вели тихую беседу у ворот. Намджун помог Юнги спуститься с коня, крепко поддерживая его за талию, чтобы он не потерял равновесие. — Осторожнее, опирайся на меня, — мягко сказал он, заметив, как Юнги подождал губы от боли, делая шаг на больную ногу. — Я могу сам, — тихо ответил Юнги, но его голос прозвучал не так уверенно, как он хотел. Намджун лишь усмехнулся, а затем, к удивлению Юнги, подхватил его на руки. — Намджун! — воскликнул Юнги, но не стал вырываться, чтобы не усугубить положение. — Тсс, — сказал Намджун, глядя на него с лёгкой улыбкой. — Ты мой супруг. Я могу нести тебя хоть через весь дворец, если понадобится. Юнги, чувствуя, как его щеки предательски розовеют, опустил глаза и крепче обхватил Намджуна за шею. Они пересекли просторные коридоры дворца, слуги, которых они встречали, учтиво кланялись, но ничего не спрашивали, привыкнув к неординарным поступкам Намджуна. Когда они добрались до спальни, Намджун осторожно опустил Юнги на диван возле камина. — Подожди здесь, я велю позвать лекаря, — сказал он, но, увидев, как Юнги отрицательно качает головой, остановился. — Это просто вывих, я справлюсь, — спокойно ответил Юнги, хотя боль в ноге всё ещё давала о себе знать. — Ты слишком упрямый, — вздохнул Намджун, но сел рядом, явно не собираясь оставлять его одного. Он подложил подушку под больную ногу Юнги, чтобы ему было удобнее, а затем слегка наклонился вперёд, изучая его лицо. — Ты действительно так обо мне беспокоишься? — тихо спросил Юнги, избегая его взгляда. — Конечно, — просто ответил Намджун. — Ты мой супруг. Забота о тебе — моё желание, даже если ты этого не хочешь. Юнги почувствовал, как его сердце забилось сильнее. Он хотел что-то сказать, но замолчал, осознавая, как близко к нему сидит Намджун. Их лица разделяли всего несколько сантиметров, и Юнги чувствовал его тёплое дыхание. Их взгляды встретились, и тишина между ними показалась бесконечной. — Ты… — начал было Юнги, но его голос прервался. Намджун чуть подался вперёд, но в этот момент в дверь постучали. Оба вздрогнули, когда один из слуг объявил о прибытии лекаря. Намджун отстранился, оставив в воздухе ощущение чего-то незавершённого, а Юнги лишь опустил взгляд, стараясь скрыть румянец. После того как лекарь покинул покои, уверив, что вывих не слишком серьёзен, Намджун настоял, чтобы Юнги оставался в постели и отдыхал. Юнги, хотя и чувствовал лёгкую усталость, всё же не любил сидеть без дела, но, посмотрев на обеспокоенное лицо Намджуна, решил не возражать. Сидя на кровати, он внимательно следил за тем, как Намджун обустроил пространство, заботливо наливая чай и расставив подушки. — Это ненадолго, — сказал Юнги с улыбкой, не скрывая лёгкую усталость, но пытаясь не показать, что ему это на самом деле неприятно. — Ты же знаешь, я переживаю за тебя, — ответил Намджун, присаживаясь рядом. — Отдыхай, пока не станешь полностью в порядке. Юнги кивнул и принял чашку чая. Его мысли вернулись к прогулке на лошадях, к тому моменту, когда он почувствовал боль, но ещё больше — к тому, как Намджун был рядом, поддерживал его и заботился. Тут из-за двери раздался звук шагов - Мин Гуан, тигр Юнги, вернулся с прогулки. Огромное серебристое существо вошло в комнату, опустив голову и настороженно оглядев Юнги. Его янтарные глаза смотрели на принца с явным беспокойством, а огромная морда потянулась к нему, будто пытаясь понять, что случилось. Юнги улыбнулся, видя своего тигра, но не мог не заметить, как тот фыркнул, явно недовольный тем, что его хозяин в таком состоянии. Юнги протянул руку, погладив Мин Гуана по мягкой шерсти на его шее. — Всё в порядке, не переживай. Просто неудачно прокатился на лошади. — Его голос был тихим, успокаивающим, но тигр, кажется, не был полностью удовлетворён объяснением. Он издал лёгкое рычание, как будто недоумевая, почему его хозяин подвергает себя таким рискам. Тигр нетерпеливо повёл хвостом, отчего кончики шерсти поднимались, а затем, видимо, решив, что остаться рядом будет лучше всего, он лёг возле кровати Юнги, изредка помешивая хвостом и продолжая следить за ним настороженно. Намджун, с улыбкой наблюдая за происходящим, подошёл ближе и погладил Мин Гуана по голове. — Мы с тобой солидарны в этом вопросе, не так ли? — сказал он, обращаясь к тигру. Тот фыркнул ещё раз, но не стал возражать, покорно оставшись рядом. Юнги не мог не заметить, как заботливо Намджун обращался не только с ним, но и с его животным. Это добавляло некой теплотой в его душу. — Мне нравится, когда ты со мной, — сказал Юнги, задумчиво глядя на тигра. — Ты приносишь спокойствие. Тигр лениво поднял голову и посмотрел на него, как будто соглашаясь. Затем он улёгся обратно, став на своём месте у кровати. Намджун усмехнулся. — Похоже, Мин Гуан будет твоим защитником на время восстановления. Так что тебе не о чем волноваться. — Он тихо рассмеялся, заметив, как тигр помешивает хвостом в знак недовольства. — А если хочешь, я могу остаться с вами, пока не поправишься. Юнги, в свою очередь, почувствовал тепло в груди от такой заботы. Взгляд Намджуна был искренним, и Юнги подумал, что, возможно, все эти моменты заботы и поддержки сближают их, шаг за шагом. Прошло несколько дней, и Юнги быстро восстановился от вывиха. Его уверенность и решимость в том, чтобы не сидеть без дела, оказались сильнее болевого ощущения, и, несмотря на настойчивые просьбы Намджуна продолжать отдыхать, Юнги снова начал заниматься своими делами. Его любимое занятие — изучение трав и растений — вернуло всё в привычную колею. Учителя, которых Намджун нашел для него, представляли собой разнообразие взглядов и подходов. Некоторые из них были строгими в своих методах, а другие — более гибкими. Не все подходы Юнги воспринимал легко, особенно те, которые ему казались слишком жесткими или ограничивающими. Он предпочитал учиться на практике, чувствовать связь с окружающим миром, а не следовать чётким правилам, установленным теорией. Но, несмотря на свои разногласия с преподавателями, Юнги понимал, что знания, которые он получает, ценны, и потому терпеливо принимал их уроки. К тому же, в его душе всегда оставалась неугасаемая жажда знаний. Он решил переоборудовать соседние пустующие покои в личный кабинет — маленький, но уютный уголок, где он мог бы работать и обучаться в тишине. Он организовал пространство для хранения собранных на прогулках трав, создавая маленькие полки и ящики для их сушки. Каждый день он ходил в леса и поля вокруг дворца, собирая травы, вдыхая их ароматы и ощущая их магическую силу. Это было не просто занятие, но и своего рода молитва для него, момент, когда он мог ощущать близость с природой, которая становилась всё более важной частью его жизни. Когда он не был занят сборами, Юнги посвящал своё время книгам. Он изучал новые растения, искал связи между магией и растительным миром, пытался понять, как одни травы могут усиливать его магические способности. Его магия, как оказалось, была неотъемлемой частью его существования, но он продолжал скрывать её от окружающих. Однако, с каждым днём, он всё больше ощущал, что его способности становятся сильнее. С каждым заклинанием, которое он пытался применять, он чувствовал свою магию почти как живое существо, которое росло и развивалось вместе с ним. Дни сменялись, и в ритме повседневной жизни Юнги всё больше погружался в изучение. По утрам он просыпался рано, и после утренних молитв направляясь в свой кабинет, где его встречали книги, травы и, иногда, успокаивающая тишина. Иногда Намджун навещал его, чтобы поговорить о чём-то важном или просто чтобы провести время вдвоём, но Юнги всегда возвращался к своей работе, не забывая благодарить его за поддержку. Несмотря на всю нагрузку от занятий и изучений, Юнги чувствовал, что его жизнь здесь, в этом дворце, обретает свой смысл. Он научился многому, но ещё больше ему хотелось узнать, особенно о своей магии. Это было его скрытое желание — развиваться, стать сильнее, стать тем, кем он мог бы быть, несмотря на свои ограниченные возможности. И, возможно, с каждым днём он ощущал всё больше и больше, что ему удастся найти свой путь. Прошло около трёх месяцев с того, как Юнги поселился в новом доме, и хотя он продолжал чувствовать себя чужим, он уже начинал привыкать к жизни с Намджуном. Его магия всё лучше управлялась, и сегодня он решился использовать её, чтобы помочь растению правильно сформироваться. Лёгкий серебристый свет струился по его рукам и рисункам на теле, когда он аккуратно направлял магию. Но вдруг, как гром среди ясного неба, раздался тихий смешок, и Юнги резко повернулся, испугавшись. Он едва успел отскочить, и магия дрогнула, сжигая часть растения. В его груди мгновенно возникло ощущение паники. Он увидел Намджуна в дверях. Страх стиснул его, его сердце билось так громко, что казалось, его слышат все в комнате. Он не знал, что сказать. В голове метались обрывки мыслей, но ни одна не могла подобрать нужных слов, чтобы оправдаться или объяснить, что он не хотел скрывать. Намджун шагал к нему уверенно, его взгляд был холодным, но с лёгким оттенком насмешки. Он остановился прямо перед Юнги и произнёс: — Значит, я взял в мужья Mørkwitch? — его голос был тихим, но полным скрытой угрозы. — Ты мне ничего не сказал? Юнги почувствовал, как его охватывает паника. Он не знал, что ждёт от Намджуна. Лояльность к магам — это одно, но взять мага в мужья было совсем другим. В его сознании мелькали мысли о наказаниях, возможно, даже о жестокости, о том, что может произойти теперь, когда его тайна раскрыта. Юнги даже немного отшатнулся, будто ожидая удара. Намджун, заметив, как Юнги отшатнулся, будто ожидая удара, вдруг тихо рассмеялся. Этот смех заставил Юнги замереть — он не был злым, скорее... лукавым, почти насмешливым, но в то же время пугающим своей непредсказуемостью. — Ты думаешь, я сделаю тебе что-то плохое? — Намджун говорил тихо, но каждый его шаг к Юнги был полон уверенности и власти. — Или, может быть, ты боялся, что я не приму тебя, таким, какой ты есть? — Он остановился в нескольких шагах от Юнги, его взгляд словно пронзал насквозь. — Mørkwitch или нет, ты мой муж. Разве это не достаточно для того, чтобы тебе перестать меня бояться? Юнги хотел что-то ответить, но слова застряли в горле. Он чувствовал себя маленьким перед Намджуном, хотя тот и не делал ничего, чтобы его подавить. Его разум метался между страхом и надеждой, и он не знал, чему верить. Намджун сделал ещё один шаг и, наклонившись, коснулся рукой его лица, большим пальцем легко проведя по скуле. Его прикосновение было тёплым, но Юнги почувствовал себя как на грани пропасти. — Ты — загадка, Юнги, — прошептал Намджун, и в его голосе больше не было насмешки, только тихое восхищение. — И я не уверен, хочу ли я тебя разгадать... или оставить таким, каким ты есть. Но одно знай — ты больше не можешь скрываться. Не от меня. Он наклонился и, прежде чем Юнги успел отпрянуть, коснулся губами его виска. Этот жест был удивительно мягким, почти успокаивающим, но в то же время оставлял за собой ощущение, что контроль полностью в руках Намджуна. — Успокойся, — добавил он тихо. — Я не причиню тебе зла. Пока. Юнги вздрогнул от последнего слова, но уже не мог понять, шутка это или что-то большее. Намджун выпрямился, глядя на него с мягкой улыбкой. — Пойми, Юнги. Мне не нужно тебя бояться. И тебе тоже. Юнги хотел спросить, что именно он имеет в виду, но не решился. Намджун оставил его одного с мыслями, уходя так же спокойно, как и появился, оставляя за собой ощущение, будто он дал понять нечто большее, чем просто своё отношение к магии. Юнги остался стоять в полной тишине, не двигаясь. Его дыхание было неровным, а сердце всё ещё колотилось, как барабан перед битвой. Слова Намджуна — особенно это «пока» — не просто не успокаивали, а будто врезались в его сознание, раскалывая его уверенность. Он опустил взгляд на свои руки, которые всё ещё слегка дрожали. Ёнпэ больше не светились, но их присутствие напоминало ему о том, кем он был, и о том, кем, возможно, никогда не сможет стать. Прошло несколько минут, прежде чем Юнги решился покинуть комнату. Он не знал, где сейчас Намджун, но каждая мысль о том, чтобы снова встретиться с ним, наполняла его страхом и… чем-то ещё. Тем, что он пока не мог назвать. Когда он вышел в коридор, служанка Хэын подошла к нему с подносом, явно собираясь сказать что-то важное. — Ваше Высочество, — тихо начала она, слегка наклонив голову. — Император приказал накрыть стол для ужина. Он попросил, чтобы вы пришли. Юнги почувствовал, как внутри всё напряглось. Намджун хотел поговорить. Конечно, хотел. Он же теперь знает. Но что это будет за разговор? Предупреждение? Допрос? А может, очередная насмешка? Юнги кивнул Хэын и, собравшись с духом, направился в гостиную. Когда он вошёл, всё уже было готово: свечи мягко освещали стол, уставленный скромными блюдами. Намджун сидел во главе стола, его взгляд был спокоен, но в нём всё ещё тлела та хищная искра, которую Юнги видел ранее. — Присаживайся, Юнги, — произнёс он, указывая на место рядом с собой. Юнги медленно подошёл, стараясь не показывать своего волнения. Он сел, чувствуя на себе взгляд Намджуна, который словно читал его мысли. — Я подумал, что нам стоит поговорить, — сказал Намджун спокойно, отпивая из своего бокала. — Ведь теперь у нас нет тайн. Юнги сидел напротив Намджуна, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри него всё бурлило. Его пальцы невольно сжали края скатерти а взгляд был устремлён куда-то в сторону, лишь бы не встретиться с глазами мужа. Намджун же выглядел непринуждённо. Он лениво провёл пальцами по краю бокала, словно эта беседа была для него лишь развлечением. Юнги молчал, чувствуя, как взгляды Намджуна прожигают его. Каждый миг тишины казался вечностью. — Ты злишься? — тихо спросил он, стараясь держать голос ровным. Намджун слегка хмыкнул, поставив бокал на стол. — Злюсь? Нет, Юнги, я не злюсь, — его голос был ровным, почти успокаивающим, но что-то в интонации заставляло Юнги напрячься. — Я просто пытаюсь понять. Почему ты молчал? — Я… боялся, — признался Юнги, не отводя взгляд от своих сжатых в кулак рук. — Вы могли не принять меня. Намджун на мгновение замолчал, а затем усмехнулся, но без злости, скорее, с оттенком усталости. — Юнги, я женился на тебе, даже не зная, кем ты был. Думаешь, это бы что-то изменило? — Да, — быстро ответил Юнги, резко подняв взгляд. — Вы можете говорить, что поддерживаете магов, но одно дело лояльность, а другое — взять в мужья такого, как я. Намджун задумчиво смотрел на него, затем покачал головой. — Ты прав. Это другое, — признал он, затем подался вперёд, его тон стал мягче. — Но знаешь что? Я всё ещё здесь. Юнги моргнул, ошарашенный простотой ответа. — Вы… правда не боитесь? — Боюсь? Тебя? — Намджун рассмеялся, и это был не пугающий, а искренний смех. Он опёрся локтями на стол, глядя на Юнги с лёгкой улыбкой. — Ты опасен ровно настолько, насколько я это позволю. Юнги нахмурился, но на этот раз в его глазах читался не страх, а обида. — Я не враг, Намджун. — Знаю, — спокойно ответил тот. — Но и ты должен понять: мы в одной лодке. Если ты что-то скрываешь, это может утопить нас обоих. Юнги кивнул, не находя слов, чтобы ответить. Намджун вдруг вздохнул и, словно пытаясь разрядить обстановку, поднялся с места. — Хватит на сегодня. Поешь, а потом отдохни. Ты выглядишь так, будто сейчас упадёшь в обморок. Перед тем как выйти, он обернулся и добавил: — И, Юнги... постарайся больше меня не бояться. Мне это не нравится. Юнги почти не выходил из своей комнаты, избегая встреч с Намджуном. Стыд и страх не отпускали его, и он чувствовал себя как-то чуждо, несмотря на то, что в их доме всё оставалось неизменным. Он больше не заглядывал в свой кабинет, не начинал молитвы, как раньше. В глазах Намджуна он видел нечто неопределённое, что вызывало беспокойство. Наступил день праздника. Весь двор был украшен, люди готовились к торжествам, но между Юнги и Намджуном царила тишина. Юнги оделся в официальный северный наряд — светлый кафтан с тонкой серебристой отделкой, которая отражала свет. Он собрал волосы в тугую косу, по бокам которой аккуратно располагались украшения, и накинул сверху тёмно-синюю мантию. Его шаги были быстрыми и лёгкими, но внутри него что-то сжималось. Он пытался скрыть это напряжение за внешней сдержанностью. Когда они почти собрались выезжать, Намджун подошёл к нему с чангапом в руках — тёмные варежки с красивыми вышитыми узорами, которые Юнги носил на своей родине но здесь их правильнее было назвать votter. Намджун, не говоря ни слова, медленно надел их на руки Юнги, словно заботясь о нём. Юнги не смог скрыть лёгкуб дрожь в руках, но не сказал ничего. Намджун помог ему с варежками, затем тихо произнёс на фьерданском языке: — Er du klar? Юнги кивнул, стараясь не смотреть в его глаза, и без слов подошёл к выходу. Намджун последовал за ним, и вместе они вышли в светлый, праздничный день, поглощённый шумом и весельем. Но между ними всё ещё оставалась эта тянущая невидимая нить молчания. День начался с церемонии на Фьерде. Под ликами старых богов Тэхен и Чимин обменялись клятвами, скрепив союз древними обрядами. Юнги наблюдал за происходящим с тихим почтением, но без удивления — он уже видел подобное, когда сам выходил замуж. Всё шло по традициям: кинжал, поцелуй, и общий кубок с неизвестным содержимым. После этого процессия переместилась в обитель Солнца и Луны. Здесь, под взорами жителей, Тэхен и Чимин произнесли клятвы ещё раз, уже в присутствии небесных светил. Праздничные песни и возгласы заполнили площадь, а Юнги в этот момент старался держаться ближе к Намджуну, не привлекая к себе внимания. Вернувшись во дворец, гости расположились за огромным столом в главном зале. В центре сидели молодожёны, светящиеся от счастья. Рядом с Чимином разместились Юнги и королева-мать, а возле Тэхена — Намджун и Хосок. Зал был полон гостей, подарков и радости. Поминали не только свадьбу, но и день рождения Чимина, а также предстоящий день рождения Юнги. Для Юнги всё это было знакомо, даже слишком. Ему казалось, что он наблюдает собственную свадьбу со стороны, но теперь в роли гостя. Впрочем, его это устраивало. Юнги чувствовал себя безопасно в кругу людей, которые не требовали от него большего, чем он был готов дать. Он отвечал на редкие вопросы королевы, улыбался поздравлениям, но большую часть времени просто наслаждался тем, что может быть рядом с Чимином, который был для него как брат. Намджун временами бросал на него взгляд, но не вмешивался, оставляя Юнги пространство. Праздник продолжался до глубокой ночи, и хотя Юнги был слегка утомлён, он не чувствовал себя лишним. Когда час был близок к полуночи, Юнги тихо увёл Чимина в сторону, ибо ему нужно помочь с подготовкой к первой брачной ночи. Они прошли через двор и через лес, до небольшого домика, где всё было готово для уединения молодоженов. Чимин привыкший к этим традиция с рождением все ровно выглядел немного нервозно, но Юнги лишь мягко поддерживал его, помогая расправить одежду. Время, проведённое вдвоём, дарило лишь успокоение, и Юнги был благодарен за этот момент, в котором они оставались в стороне от взглядов остальных. Однако вскоре Юнги понял, что его присутствие здесь не нужно, и, после того как все было готово, он оставил Чимина одного в домике, а сам вернулся в замок. Шум праздника всё ещё наполнял дворцы, но Юнги не мог больше оставаться среди людей. В его комнате всё было тихо, и только тихие шаги по холодному полу нарушали эту тишину. Ложась в постель, он почувствовал, как изнутри его тело наполняется жаром, который постепенно становился невыносимым. Юнги знал, что это были симптомы течки. Последние месяцы она стала непредсказуемой: то приходила раньше, то задерживалась, но всегда была более болезненной, чем раньше. Эта мысль настигала его с новым беспокойством. Он пытался отвлечься, закрыв глаза, но ощущение жара становилось всё сильнее, наполняя его тело и голову. Юнги лежал в своей комнате, ощущая, как жар с каждым моментом всё больше охватывает его тело. Он не мог найти себе места, и всё, что оставалось — это тянущая боль в животе и пояснице. Он тихо стонал, подогнув колени к животу, пытаясь уменьшить боль, которая с каждым движением становилась всё невыносимее. Лёжа в сорочке на голое тело, он ощущал, как болезненные спазмы сжимаются вокруг него. Неожиданно дверь приоткрылась, и в комнату вошёл Намджун. Его лицо выражало удивление и лёгкую тревогу, когда он увидел, что Юнги не спит. Глаза Намджуна быстро пробежали по его обнажённому телу, и он сразу же подошёл к кровати. — Ты не спишь? — спросил он, удивлённо наклоняясь, чтобы взглянуть в лицо Юнги. Ответом ему был лишь сдавленный стон, и Намджун с лёгким беспокойством сел на край кровати. — Что с тобой? Юнги не мог ответить. Слов было недостаточно, чтобы передать то, что он чувствовал. Боль была резкой, а его мысли — туманными. Его тело отреагировало на изменения, на то что в комнате находится альфа, его альфа, его супруг. Он лишь зажмурился, пытаясь сдержать новые болезненные ощущения. Намджун молчал на мгновение, но его рука невольно потянулась к Юнги, чтобы коснуться его плеча, осторожно, как будто боясь причинить ещё большую боль. Юнги, сдерживая стон, прокусил губу, его тело отзывалось на запах и прикосновения его альфы, который он пытался игнорировать. Трудно было оставаться спокойным, но он поднялся, пытаясь хоть как-то контролировать свою реакцию. Он ещё не успел привыкнуть к этим ощущениям, и его сердце билось так, что ему казалось, будто оно вот-вот вырвется из груди. Намджун сразу понял, что происходит. Его глаза быстро пробежались по Юнги, и он отшатнулся, внезапно осознав, что не был готов к такой ситуации. Он задержал дыхание, пытаясь найти слова, но они застряли в горле. Юнги был так уязвим, а его эмоции были смешаны: смущение, стыд, но и сильное желание, возбуждение всё это стремилось вырваться наружу, и Юнги не знал, как с этим справиться. Он вглядывался в Намджуна, но слова снова не находились. Каждое движение казалось неправильным, и его нерешительность только усугубляла боль и растерянность. Намджун, заметив это, немного отступил, и Юнги увидел, как он собирается уходить. Это едва не сломало последние преграды внутри него. Он даже не знал, что сказать или сделать, но не хотел, чтобы Намджун уходил, чтобы всё снова стало прежним. Юнги, чувствуя, как его сердце бешено стучит в груди, взглянул на Намджуна, но не мог встретиться с его глазами. Он стыдился, весь горя от неловкости, но внутри всё-таки было какое-то слабое желание. Он нервно сжал края своей ночной сорочки, пальцы дрожали от волнения. Ему было трудно говорить, но его голос едва слышно прорвался через преграду, что стояла у него в горле: — О… останься… — сказал он тихо, почти шепотом, словно боясь, что его слова могут прозвучать слишком смело или неуместно. — Помоги… мне… Юнги снова отвёл взгляд, чувствуя, как кровь приливает к его щекам, и хотя стыд сжимал его, он не хотел оставаться в одиночестве с этим состоянием. С каждым словом, произнесённым им, становилось всё труднее скрыть свою уязвимость, но он надеялся, что Намджун поймёт, и, несмотря на страх и смущение, Юнги был готов хоть на мгновение почувствовать облегчение от его присутствия. Намджун заметил, как Юнги сжимает края своей ночной сорочки, и его глаза, обычно полные сдержанности, стали мягче. Он понимал, что с Юнги сейчас происходит нечто большее, чем просто эмоции его тело было охвачено болезнью течки, и с этим не поспоришь. Он аккуратно сел рядом с Юнги, не отрывая взгляд от его лица, где можно было прочесть и стыд, и страсть, сливающиеся в единое целое. Юнги почувствовал, как его дыхание учащается, когда рядом оказался Намджун. Внутри всё пылало, как будто каждое прикосновение это вспышка, каждый взгляд заставлял его кровь закипать. Но ему было стыдно. Он не знал, как справиться с этим внутренним переполнением, не знал, как сказать или что сделать, чтобы не казаться уязвимым. Намджун заметил, как его глаза избегают встречи с его взглядом, и понял, что Юнги переживает. Но вместо того чтобы отстраниться, он осторожно положил руку на плечо Юнги, чуть сильнее, чем раньше, чтобы тот почувствовал поддержку. Его прикосновение было теплотой в этом тревожном моменте. — Юнги, — его голос был глубоким и спокойным, несмотря на напряжённость ситуации. — Я здесь, с тобой. Юнги резко вздохнул, его грудь поднималась и опускалась от быстрого дыхания. Он пытался скрыть свои чувства, но тело не слушалось. Внутренний огонь, разгорающийся в нём, был невыносимым, и с каждым взглядом на Намджуна ему всё труднее было контролировать своё желание. — Помоги мне... — прошептал он, с трудом сдерживая стон. Его голос был напряжённым, в нём было что-то одновременно беспомощное и отчаянное. — Это... больно. Намджун, не отрывая взгляда, кивнул и аккуратно подтянул Юнги ближе, чтобы его рука могла скользнуть вдоль его спины, медленно и уверенно, чувствуя, как напряжение в теле Юнги начинает отпускать. Намджун не мог не почувствовать, как жар переполняет его тело, и его инстинкты тоже просыпались. Но он оставался спокойным, проявляя сдержанность, на которой держалась его сила. — Я знаю, Юнги, — сказал он тихо, но его слова звучали как обещание. — Ты не один. Юнги, не выдержав, наконец позволил себе смотреть в глаза Намджуну. Он не знал, что происходит с его телом, что происходит с ним. Все его чувства, желания и потребности переплетались в одно, и он хотел близости, хотя и стыдился этого. Он прокусил губу, глаза вновь наполнились горячей слезой смущения, но его тело уже не слушалось. Он дёрнулся, когда Намджун стал ближе, а его рука всё ещё ласкала спину. — Я не могу.... — его слова сорвались с губ, а голос стал хриплым от желания. Он пытался говорить, но вся сила ушла из него, и он был в состоянии только ощущать. Намджун, почувствовав его слабость и жажду, не стал ждать. Он слегка наклонился к нему и тихо прошептал: — И не нужно, Юнги. Юнги не мог больше сопротивляться. Боль и страсть переплетались в его теле, и когда Намджун наклонился, чтобы поцеловать его, всё в нём сжалось от ощущения близости. Намджун, наклонившись, осторожно поцеловал Юнги, его губы нежно коснулись чужих. Это был не просто поцелуй, это было молчаливое обещание, что он будет с ним, что в этот момент не будет никаких границ, кроме тех, которые они сами установят. Каждое движение Намджуна было как нежный ритм, который плавно проникал в сердце Юнги. Его прикосновения были такими мягкими, но в них была скрыта сила, пробуждавшая у Юнги чувства, о которых он не знал, что способен их пережить. Намджун, будто ведя невидимую нить, с каждым жестом выводил Юнги из его зажатости, растягивая момент и давая ему возможность быть открытым, уязвимым, но в то же время полным доверия. Поцелуи — такие легкие, но полные нежности — то касались губ, то переходили на шею, на плечи, где каждый поцелуй был обещанием безопасности. Когда его губы мягко оставляли след на коже Юнги, тот ощущал, как внутри него начинает разгораться пламя, но без боли. Это был не просто физический контакт — это была трансформация его страхов в что-то новое, что-то, где он мог быть собой, без барьеров. Иногда Намджун целовал Юнги так, что тот ощущал тепло его дыхания и легкий укус на коже. Тонкий, едва заметный, но такой завораживающий, как будто каждое его прикосновение давало Юнги больше чувства реальности, заставляло забывать о времени, погружая его в этот момент целиком. А запахи... Они будто завораживали Юнги, словно он был окружен мягким облаком, наполненным благоуханием полевых трав, лесных цветов и каких-то тонких, едва уловимых ароматов, которые каждый раз смешивались в воздухе, создавая особую атмосферу. Это не был обычный запах — это была магия, которая проникала в каждый вдох и заставляла его чувства расширяться, а ум терять способность к логике. Эти запахи дарили ощущение уверенности, утешения и восторга.