Межножные психологи

— Дайте мне больничный, доктор! Я серьёзно! Откройте мне больничный лист. — Мисс Со, выйдете из моего кабинета, закройте за собой дверь и не возвращайтесь, — в голосе Пак Сонхва сквозило уже слышимое раздражение. — Приходите в том случае, если будете действительно больны. Со Ахён сердито надула губы, злобно таращась на него исподлобья. Доктор Пак через стол глядел на неё холодно, явно не намереваясь уступать. Почему из всех терапевтов, прикреплённых по её адресу, её врачом оказался именно он?! Да ещё и соседом с нижнего этажа?! Она только недавно переехала в новый район на съёмную квартиру в небольшом доме. И всё было неплохо, пока она не столкнулась с соседом на два этажа ниже. Первый раз он спалил её за «непотребством» рано утром, когда она не в тот контейнер запихнула свой мусор. Точнее, у Ахён не было специальных пакетов для пищевого мусора, всё не было времени купить из-за новой стрессовой работы, и она запихнула отходы в обычный пакет, затолкав всё между мусором других жителей, чтобы было не видно. Было стыдно, но ей нужно было выкроить время, чтобы разобраться с этими новыми мусорками в своём новом доме и новом районе, чёрт возьми! Но не тут-то было — её спалил неизвестный молодой человек, тут же поинтересовавшись, что это она делает. — Просто любопытно: вы запихнули пищевые отходы в перерабатываемый мусор и в чужой бак по какой-то особой причине? Ахён чуть не взвизгнула, нервно разворачиваясь. Перед ней стоял стройный высоковатый парень в стильной кожаной куртке и светлых джинсах. Да и сам он был… красивый, видный такой, с уложенными назад чёрными волосами, глубокими пронзительными глазами, ровным носом и пухлыми губами. Только взгляд, которым он смотрел на неё, был достаточно холодный и серьёзный. — Я… это ваш бак? — спросила она, запинаясь. — Я что-то перепутала, да? Я новенькая, может, что-то не то поняла. Повисла пауза, некоторое молчание, а затем он произнёс: — А до этого вы, проживая в Корее, не делали подобного? — кажется, это была откровенная насмешка. Ахён же зачем-то отметила, какой у него был голос — такой глубокий, с такой чистой тональностью. — Заработалась, может, и устала, — невозмутимо парировала она. А затем премило улыбнулась. — Извините! Надеюсь, вы простите мне это недоразумение? На её мягкую улыбку он ответил выражением полного презрения и холодности на лице. — Намекаете, чтобы я промолчал, чтобы вы не платили штраф за неправильную сортировку мусора? — спросил он со скрытой насмешкой. «Вот же… что за язва тут передо мной?» — Хотелось бы, я ж не специально, — она всё равно мило улыбалась, хлопая глазками. На что он ответил едва дрогнувшей бровью, оставаясь стоять с таким же нечитаемым взглядом. — Думаете? — спокойно сказал он. — А я вот думаю, что после пятидесяти тысяч вон за первое нарушение, вы быстрее запомните основные правила. «Вот же… козлина!» — Ох! — наигранно скривилась Ахён. — Вы хоть, знаете кто я? Как меня зовут и откуда я? — Без понятия, — надменно хмыкнул молодой человек. — И не горю желанием… — Вот и славно, что не знаете! Всего хорошего! — улыбнулась она и тут же дала дёру со всех ног. Конечно, выяснить, что это была за соседка, ему явно не составило бы труда, если он захотел бы. Но Ахён не смогла удержаться от шалости. И особенно приятно было наблюдать, как вытягивается в удивлении это симпатичная физиономия, ошарашенно глядя ей в след, когда её пятки уже сверкали на другой стороне улицы. Так Со Ахён и познакомилась с соседом Пак Сонхва. И сразу как-то не заладилось. Это даже было немного обидно. Парень был видный и явно умный, только какой-то слишком правильный и колючий, как ледяной Принц. Она встретила его нечаянно у подъезда через пару дней, когда её саму остановила для знакомства старенькая соседка. Та и окликнула проходящего молодца, бегло сказав ему, что это их новая жительница, и представила их по именам. — Так мусорщицу зовут Со Ахён, — мрачно улыбнулся Сонхва, названный старушкой по имени. — Что ж, приятно познакомиться, соседка. Надеюсь, вы хорошенько учите правила общения в социуме. — Стараюсь, — ядовито ответила она ему, уже чуть раздражённая его надменным взглядом. — И так как жалоб на меня не поступало, счёт не пришёл, я так понимаю, что вы всё же нормальным человеком оказались. — Н-нормальным? — переспросил он, взирая на неё, как на дурочку, что ляпнула самую несусветную чушь. — Я тоже понадеялся, что это была разовая акция. Вы, кстати, в курсе, что в нашем доме график по субботам, кто моет основной подъезд? Я, надеюсь, с этим проблем не будет? «Господи, чувствую, что тот ещё зануда…» — Не будет, если только вы не будете меня смущать своим ледяным пронизывающим взором, будто собираетесь отправить этим взглядом в Преисподнюю Льда! — хмыкнула Ахён, уходя прочь. Она снова увидела его приподнятую бровь в удивлении и внутренне посмеялась про себя. Только вот теперь если они пересекались, то вечно в каких-то неудобных ситуациях. Ахён бы назвала эту дораму «Превратности судьбы», когда один весёлый Плут постоянно натыкается на благочестивого Палладина. Именно так она и видела себя и своего соседа. Вот как-то, поздним вечером, она возвращалась домой с работы и ужасно хотела в туалет по-большому. Настолько сильно, что терпеть не было сил. Поэтому она перебежала дорогу на красный свет. Нет, она не кинулась под машины — они были ну очень далеко, плохо различимы, и дорога была пуста. Просто она пробежала её на запрещённый знак светофора. И надо же было, что сзади неё прямо сейчас шёл и остановился рядом именно её сосед Пак Сонхва! — Красный, вообще-то! — гаркнул он ей в спину, что она аж подпрыгнула. Ахён развернулась уже на другой стороне, глядя на застывшего Пак Сонхва, который буравил её хмурым взглядом из-под кустистых бровей, заложив руки в карманы бомбера. Кажется, в этих глазах было всё презрение мира — будто она не безлюдную пустую дорогу на красный свет перебежала, а жестоко распотрошила десятки беззащитных щенят и повесила убийство на его любимую бабушку, ей-богу. Но Ахён лишь хмыкнула и помахала ему, состроив пальцами сердечки и уносясь восвояси. Сонхва снова театрально приподнял бровь, глядя в след удирающей соседке. Она же с трудом пробежала полквартала и наконец-то влетела в подъезд, а потом и в лифт, умоляя мироздание дотерпеть до туалета и не опозориться на ровном месте. И зачем она съела тот несвежий пибимпап?! Но Вселенная решила её окончательно добить: она стояла в лифте, и двери уже начали закрываться, когда откуда-то из парадной двери донеслось: — Подождите! И Ахён в ужасе увидела, как к лифту бодрым шагом спешит этот самый сосед Пак Сонхва, смотря на неё в упор. Как он так быстро оказался здесь? Он что — подорвался по дороге за ней следом?! Но это было не так важно. Кстати, чтобы сделал нормальный воспитанный человек, видя спешащего в лифт другого? Да, он бы из приличия подождал, зажал бы кнопку открытия дверей. Только вот Ахён сделала ровно наоборот — она поспешно заколошматила кнопку закрытия дверей, и те быстро захлопнулись прямо перед носом подбегающего соседа Пака. Ахён даже успела увидеть напоследок его мгновенно взлетевшую бровь и тот колючий ядовитый взгляд, которым он наградил её, понимая, что она специально это сделала, чтобы уехать одной. Она ещё и улыбнулась ему напоследок. Вообще это должно было быть сочувствующе, извинительно. Но, наверное, получилось как-то по-издевательски. Да это явно так и выглядело со стороны, мол, не успел, дуралей, я уехала без тебя, а-ха-ха, какая умора! Ахён тяжело вздохнула в лифте, потирая переносицу. Ну, лучше пусть этот Сонхва думает, что она конченая стерва, чем услышал бы сейчас, как она испортила воздух в лифте. Этот позор она бы пережила с трудом. Не самая прекрасная вещь, знаете ли, для женского самолюбия — пустить вонючего шептуна в лифте с соседом-красавчиком и потом умереть от стыда. Тем более, с таким-то надменным и суровым соседом! Это было бы выше её сил. Бедная и расстроенная Ахён понадеялась, что пока лифт спустится обратно, тут хоть немного проветрится. И она чуть не плача побежала на своем этаже в квартиру, держась за больной живот. А через день её ждал реванш. Нет, даже карма. Мгновенная карма! Она шла домой со своей дурацкой работы и вдруг увидела, зайдя в подъезд, как кто-то уже вошёл в лифт. Она не спешила, медленно к нему идя. Подождёт, на следующем поедет. Но окончательно дойдя до кабины, она вдруг увидела, что человек внутри её ждёт. Да, Пак Сонхва стоял в лифте с протянутой рукой с зажатой кнопкой открытия дверей. И холодным, немигающим взором смотрел на неё. Ахён аж вздрогнула и застыла на месте, как вкопанная. — П-поо…ты…здрасьте! — выпалила она чёрте что. — Ой, не ждите, я следом! — Я вообще-то вас жду, — спокойно отозвался он, меланхолично на неё взирая исподлобья. — Не то, чтобы вас, конечно, но из приличия подождал человека сзади, слыша шаги. Или вы боитесь со мной ездить в лифте? — лёгкая ирония, кажется, дрогнула в уголках его губ. Эх, красив был чертяка! Хоть и злой, как собака. Интересно, кем он вообще работает? Судя по ехидному слишком правильному характеру, наверное, какой-то налоговый инспектор! Но Ахён понимала, как глупо с её стороны сейчас будет препираться, поэтому она вошла в лифт, нацепив на себя самое беспристрастное выражение лица. Хотелось и подальше вжаться в угол, нервничая с этим хмурым статным молодцем. Она что-то на него странного реагировала, вечно нервничая под его взглядом. Но уткнуться в противоположную сторону кабины было также глупо. Впрочем, когда она остановилась нарочито позади него, чтобы не встречаться взглядами, то уловила краем глаза, как едва дрогнула его бровь в насмешке. — Я вам что-то сделал, мисс Со? — деловито, как бы невзначай поинтересовался вдруг её сосед. «Мисс Со? Так по-деловому прямо…» — Нет, вы о чём? — Вам будто неловко находиться рядом, и вы всё время убегаете, я же не кусаюсь, — нечитаемым тоном сказал он. Ахён мягко улыбнулась. — Полно вам, соседушка. Не берите в голову. Я просто интроверт и не люблю общаться ни с кем. Хотя, может, немножко страшно — вы вечно застаёте меня за каким-то непотребством. — Может, тогда не стоит заниматься непотребством? — заключил он. А затем добавил, не поворачивая к ней головы: — Это вы, что ли, вчера пластик в биоотходы снова закинули? — Что?! Нет, я такого не делала! — вспыхнула Ахён. Это реально была не она. — Почему сразу обвиняете меня? Только из-за одного недоразумения? — Я не обвинял вас, просто спросил, — спокойно ответил он. — Вот так легко репутация и рушится, стоит сразу за ней следить. Ахён вспыхнула и возмущённо на него зыркнула. А затем ещё более рассерчала, видя надменную ухмылку, тенью скользнувшую на этой миленькой физиономии. — Мой этаж, всего хорошего, — беспристрастным тоном сказал он и вышел в открывшиеся двери. Короче, подбешивал он её немного, хоть и одновременно привлекал чем-то. Они пару раз так и пересекались в сомнительных ситуациях. А в последний раз на неё насерчали, что при уборке подъезда она забыла протереть поручни лестницы у входа, застав её за моющей работой. — Занудный хорёк! — в сердцах хмыкнула ему в след девушка, выжимая тряпку. Она не думала сказать это так громко и он, как по закону подлости, услышал, повернулся и смерил её удивлённым взглядом. Ахён злобно показала ему язык, после чего грозно удалилась со шваброй, оставив парня в полном недоумении.

…

Вскоре случилась та самая проблема. Что сказать, работа у Ахён была нервная. А точнее, у неё было ужасное начальство, изрядно отравляюще всем жизнь, выпивающее кровь и жизненные соки сотрудников. Простыми словами — её начальник был самый настоящий долбоёб. Ахён всё ждала тайком письмо-ответ из другой компании, но ей пообещали перевод только через три месяца. Приходилось терпеть, ходить на нелюбимую работу, чтобы вечно окунаться в этот стресс. Может, поэтому она и была частенько такая нервная? Ничего не успевая, приходя домой и падая от усталости? Даже не было сил дойти до нужного магазина, чтобы купить, чёрт возьми, специальные мусорные пакеты! Спасала только доставка, которая всё равно могла прийти через пару дней. И вот случился самый кошмарный кошмар из всех возможных кошмаров! В тот злополучный понедельник начальник вдруг сообщил ей, что никуда она не уйдёт в отпуск через неделю! Потому что ему нужно срочно уехать по рабочим делам с одной сотрудницей. О том, что «некая птичка» нашептала всему отделу, что эта сотрудница его любовница, и они улетают на Мальдивы, решили не распространяться. Но Ахён вот надо поработать вместо этой дамы. Только вот она не оценила такого поворота, придя в настоящую истерику! Она за пару месяцев назад обсудила даты своего отпуска. Тысячу раз это уточнила, записалась в карте отпусков сотрудников на эти даты, повторяла каждому встречному. Потому что на двадцать второе число этого месяца ей надо было ехать в Пусан, на бейсбольный матч своей любимой группы «Halateez Pirates». Ахён обожала бейсбол и была преданным фанатом этой команды. Она также мечтала встретить в Пусане своих родственников. Она забронировала заранее прекрасный номер в отеле на неделю и уговорила подругу поехать с ней. Правда, та сломала ногу и недавно слёзно сказала, что никуда не поедет, да и какие-то там семейные неурядицы у неё. Но даже это было неважно! Ахён собиралась ехать и одна, главное, что она наконец-то за год впервые отдохнёт и увидит любимую команду! А тут ей отказывают в запланированном, о договорённом отпуске, про который она миллион раз всех предупреждала, и все согласились! Начальник вёл себя, как мудак и отказывался подписывать заявление на отпуск принципиально. До сих пор не простил, что она не ответила на его знаки «внимания», напрочь отказавшись заводить сомнительную интрижку. — Возьми больничный, — вдруг посоветовала ей Джису из отдела кадров. — Серьёзно. Он ничего не сможет сделать тебе юридически, если у тебя будет справка от врача. А ты хоть и здоровая, но… — девушка коварно улыбнулась, поправляя очки на переносице. — Что ж, немаленькая, придумаешь, как выпросить. У нас договорённость на обслуживание и заключённая страховка с клиникой «Халазия» рядом, да и ты в том районе живёшь. Попробуй. Нагни этого мудака и езжай в Пусан! Ахён уверенно закивала, так и собираясь теперь поступить. Осталось дело за малым — выпросить несчастный больничный, как-то изображая великую актрису при смерти. Только всё, казалось, полетело к чертям собачьим, когда, попав в кабинет своего терапевта, она в каком-то ужасе узнала своего соседа с нижнего этажа. Пак Сонхва сидел перед ней за столом в белом халате. — Ты?! — изумлённо воскликнула тогда Ахён, а потом опомнилась, и постаралась сказать уже более вежливо: — Простите, это вы? Вы доктор?! Терапевт? Я… я совсем не ожидала… — Я тоже совсем не ожидал увидеть свою соседку на приёме, — Сонхва снял очки для чтения, откладывая их в футляр и внимательно посмотрел на застывшую в дверях девушку, которая едва могла подобрать челюсть. — Проходите, мисс Со, садитесь. Какая у вас проблема? Ей понадобилось сделать настоящее усилие воли, чтобы успокоиться и пойти к нему, усесться рядом за стол. Да, такого поворота сюжета она никак не ожидала. Её сосед — доктор-терапевт! И вот он сидит напротив неё, в белом медицинском халате поверх идеально выглаженной светлой рубашки и в классических брюках. На груди его висел бейдж с именем, и Ахён хлопала глазами, всё всматриваясь в его фотографию и в десятый раз читая имя, но это было всё взаправду. — Какая у вас проблема, мисс Со? — вновь повторил он, выводя её из лёгкого оцепенения своим бархатным необычным голосом. Она нервно сглотнула и мягко улыбнулась ему. Что ж… у неё трудный случай, но попытаться стоит… Да, так она думала, но неожиданно потерпела полное фиаско! Как бы ни старалась Ахён, как бы ни симулировала, не придумывала бред, что температура только что спала от приёма таблеток, а так ночью она умирала от жара и кашля. Но ей никто не поверил. У неё даже взяли экспресс-тест на Ковид! Да, Пак Сонхва с самым непроницаемым лицом засунул ей в глотку ватную палочку, но тест не подтвердился. Он внимательно послушал её, осмотрел горло, даже пощупал странно. А потом спокойно сказал: — Вы абсолютно здоровы. И сейчас сочиняете. Я же вижу. Но почему-то упорно просите открыть вам липовый больничный, я верно понимаю? Значит, неправильным мусором всё не ограничивается? — тонкая издёвка прозвучала в его обманчиво равнодушном голосе. Ахён покраснела как рак и поняла, что припираться дальше нет смысла. И она честно призналась ему в ситуации, что её не пускают в отпуск, а ей необходимо уехать! И больничный — единственный выход. — Абсолютно нечестный и ложный выход, — с сомнением сказал Пак Сонхва, выслушав её грустную тираду. — Вы не больны, мисс Со. И мне очень жаль, что вы не попадёте на любимую игру любимой команды. Я тоже люблю бейсбол, честно. Но также люблю свою работу, честно соблюдаю и уважаю законы и стараюсь быть хорошим человеком. Чего и вам желаю. Выпрашивать липовый больничный — не есть хорошо, мисс Со. А теперь давайте попрощаемся, ибо у меня следующий пациент по записи. — Но что здесь прям такого?! — возмутилась она, поражённая, что он так жестоко ответил, когда она ему тут душу практически излила. — Что вам будет-то?! Не убудет, однозначно! Пожалуйста! — Убудут однозначно мои принципы, поэтому давайте закончим на этом, — сухо ответил Сонхва. — Если у вас, конечно, нет других жалоб, мисс Со. Настоящих жалоб. — Есть только одна! — фыркнула она, злобно поднимаясь со стула. — Куда обращаться, чтобы растопить это ледяное сердце передо мной?! Доктор Пак лишь меланхолично приподнял бровь, глядя, как она покидает его кабинет с самым недовольным лицом на свете. Следующий день вышел ужасным. Она сильно поругалась с начальником на работе, который снова насмехался, что никакого отпуска она не получит. Ахён даже расплакалась на эмоциях после не самого приятного разговора. — Слушай, зато все видели, что он тебя доводит, — сказала Джису из отдела кадров, найдя её в обед зарёванной под деревом за зданием офиса. — Вот ты на эмоциях, якобы и слегла, приболела, нарыдавшись под открытым окном. Профит! — Мой терапевт Пак Сонхва не дал мне больничный! Он слишком правильный! — О да, он тот ещё ценитель правил, — улыбнулся ей другой коллега-однофамилец Со Чанбин, подойдя следом. — Простите, девчонки, подслушал ваш разговор! Но, Ахён, тебе повезло, — довольно протянул Бинни, — у меня сегодня на вечер как раз была запись к доктору Паку. Но мне в целом, особо уже не надо. Я предлагаю тебе пойти вместо меня, я предупрежу медсестру в приёмной о замене, а его нет, хэх. Я у него последний пациент по записи на сегодня. Так что доканывай его там до победного! Он на самом деле неплохой и добрый парень, если правильно растопить его угрюмое сердечко! — хохотнул Чанбин, попивая кофе из стаканчика. — Спасибо! — всхлипнула Ахён, вытирая лицо. Что ж! Она воспользуется этим шансом и получит этот проклятый больничный! И раз она последняя на сегодня будет у Сонхва, то теперь он не сможет выгнать её под предлогом записи другого пациента!

…

— Дайте мне больничный, доктор! Я серьёзно! Откройте мне больничный лист. — Мисс Со, выйдете из моего кабинета, закройте за собой дверь и не возвращайтесь, — в голосе Пак Сонхва сквозило уже слышимое раздражение. — Приходите в том случае, если будете действительно больны. Разговор опять не клеился. Вначале он был искренне удивлён увидеть её вместо Чанбина, и его красивое, но такое безэмоциональное лицо в миг потемнело как грозовая туча, понимая, что она снова чудит и обходит правила. Ахён даже прибежала к нему в офисной одежде — в деловой юбке и блузе, чуть не сломала ногу на каблуках, так спешила. На миг даже улыбнулась, глядя на выглаженную до идеала рубашку доктора под халатом. Но стоило только им снова начать обсуждать эту тему, как с его губ посыпались колкости, словно снежная лавина. — Мой ответ по-прежнему «нет», — казалось, у Сонхва даже зубы уже скрипели от негодования, когда он в очередной раз её послал, а она всё сидела и не сдавалась. — Вы не больны, и я не собираюсь идти на поводу вашего вздорного характера и тяги к криминалу. — Да какой криминал?! За такое никто не сядет, и не факт, что штраф выпишут! — возмутилась Ахён. Она нервно сложила руки перед ним на столе, а потом, надув губки, чуть склонилась вперёд, практически к нему через стол. Сонхва напрягся, но с места не сдвинулся. — А можно я заплачу вам, доктор, а? — тихо-тихо сказала. — Бонус, так сказать! Ну мне очень надо уехать в Пусан! Я в долгу финансово не станусь! — Сдурели?! — возмутился доктор Пак, даже как-то немного агрессивно, что он аж сам напрягся, а потом попытался успокоиться, грозно зыркнув на неё. — Если я услышу ещё раз про подкуп, у вас будут серьёзные проблемы, мисс Со! — Господи, какой же ты нудный и невозможный! — едва не простонала она. — Что? — сухо переспросил Сонхва, явно не оценив её реплику. Он хмыкнул. — Это разные тактики давления? Сначала враньё, потом образ милашки, а теперь попытка вывести? — Это кто кого ещё выведет, — вздохнула она. — С вами ничего не работает. Как там мой преподаватель по праву шутил? Подкуп, шантаж, угроза, постель — действенные способы добиться желаемого, то есть сдать зачёт? Хм… я уже пробовала подкуп, но не вышло. Что-то мне подсказывает, что шантажировать будете скорее вы, а угрожать у меня даже не выходит, — Ахён насмешливо скривилась. — Ага, то есть следующее у нас, значит, предложение постели за больничный, — хмыкнул Сонхва. Позы своей он до сих пор не поменял — сложил руки на груди, скептически на неё смотря. — Да если бы это сработало! — наигранно протянула Ахён, устало вздыхая. — Да я бы даже переспала с вами за больничный, доктор, чтобы поехать на долгожданный матч, в таком я вот отчаянии! Да без вопросов, только разве вас вообще интересует подобное, физическое? Нет, она, конечно, утрировала. Так ляпнула, с дуру, и ни с кем ради больничного она спать не собиралась. Доктор Пак моргнул два раза, осмысляя сказанное. Его лицо странно вытянулось, и нечто тёмное скользнуло во взгляде. — Нет, это конечно мило, что вы не против, но я не понял ремарку про себя, — не сдержался он. — Вы снова ведёте себя беспечно. Не стоит говорить подобное мужчинам, ведь потом можно будет попасть в сомнительную ситуацию и в худшем случае стать жертвой, а в лучшем… — он мотнул головой, давая себе какую-то мысленную осечку. — Ох, доктор, не волнуйтесь, это я только с вами такая борзая и несу чушь, — спокойно ответила Ахён, хотя пыталась отчаянно не скатиться в сарказм. Но не получилось. — Но с вами мне переживать нечего. Такую ханжу секс точно не интересует. — П-простите? — в голосе Сонхва прозвучали стальные нотки. — Да, прошу прощения! — тут же опомнилась Ахён, чуть прокашлявшись. — Я не то имела виду, это было некорректно. — Нет уж, скажите, что вы имели в виду, — сухо отозвался он. — Мне уже даже интересно. — Я пошутила, — отмахнулась она. — Просто вы не очень похожи на того человека, который поддаётся эмоциям. И соответственно, страсти. Это нормально, не все такие, кто-то достаточно холоден сам по себе и его не интересуют яркие эмоции, низменные желания. Поэтому… — Вас что-то не в ту степь понесло, — прервал её Сонхва. — Вы принимаете мою воспитанность и соблюдение субординации за холодность и равнодушие. Но это не так, ибо… — он снова осёкся, а затем закатил глаза. — Почему мы об этом говорим, мисс Со? Я повторяюсь, вам пора. Я не буду вам помогать ради вашей прихоти. — Ну нет, доктор Пак! — практически взмолилась она, чуть не плача. Нагнулась через стол и схватила обеими ладонями его за предплечье. — Ну что мне сделать, чтобы вы согласились, а? Ну скажи-и-те-е! Мне так надо уехать! Ну, пожалуйста-а-а! — она чуть затрясла его, практически налегая на стол всей грудью. Сонхва буквально завис, ошарашенно уставившись на её руки поверх своей. На миг он даже растерялся, не зная, что сказать. А потом помрачнел, обратно цепляя ледяную маску. — Мисс Со, прекратите, — холодно сказал он, осторожно убирая её руки с себя, и сам чуть отклонился назад на стуле. — Вам пора уходить. Вы уже долго сидите в моём кабинете. Не боитесь сомнительных слухов? — Сомнительных слухов? — скривилась Ахён. — Из-за вас? Вы на такое не способны, вы же добропорядочная монашка. — Я не это имел в виду, а то, что вы засиделись допоздна, — ледяным тоном ответил он, как-то злобно на неё зыркнув. А потом решил добавить: — И я не добропорядочная монашка, увы. — Хорошо, верю. Вы подпишите мне больничный? — Нет. — Ну пожалуйста! — Нет. Мисс Со, давайте прощаться. — Тогда я никуда не уйду! — вспыхнула она. Резко откинулась на спинку стула и пронзительно на него уставилась. — Я серьёзно, доктор Пак! — уверенно сказала Ахён. — Мне очень надо, мне это важно. Поэтому я буду сидеть тут, пока вы мне не поможете в этом плевом деле! Я знаю, что у вас больше нет пациентов на сегодня, уже вечер. И персонал остался на нижнем этаже. Второй терапевт попрощался, когда я заходила к вам. Поэтому я вас задолбаю, клянусь. Вместо злости, она вдруг увидела плохо скрытую иронию в его глазах. — Вы не боитесь, что я попрошу кого-то вас вывести? — У вас нет охраны, вы можете только вызвать приезжую, с которой контракт. Но вы до сих пор не вызвали, значит, и не вызовете. А я и не делаю ничего такого. Буду доказывать, что вы не провели настоящий полный осмотр. Он чуть приподнял бровь, она тоже. И они оба уставились друг на друга. На миг повисла странная затяжная пауза, пока эти двое таращились в лица напротив. Ахён была готова поклясться, что он над чем-то раздумывает. Сонхва смотрел на неё загадочно, будто разглядывал и что-то складывал в своей голове. На миг ей даже стало неловко от такого взора — всё-таки он у него был тяжеловатым и слишком пристальным. Каким-то очень глубоким — бездонные глаза Сонхва будто смотрели ей прямиком в душу, раздевая догола. Его рука медленно вращала сточенный карандаш между тонкими изящными пальцами, постоянно этим отвлекая. И Ахён стало как-то не по себе от его долгого молчаливого взгляда. Не потому, что было страшно. Наоборот, стало как-то… интригующе и волнительно. Она нервно сглотнула, силясь унять наваждение. — Я никуда не уйду, пока вы мне не поможете! — упорно повторила она. — Я вам серьёзно говорю, доктор Пак! Вы меня не выгоните просто так! Только если реально вызовете охрану! Но даже так, я найду вас дома и замучаю в подъезде! — Да что вы? — голос Сонхва стал похож на арктическую пустыню — холодный, безжизненный, полный ледяной насмешки. — Не уйдёте, говорите? — Не уйду! — нахохлилась Ахён, а затем нарочито пафосно сложила руки под грудью, откинулась на спинку стула и грациозно закинула ногу на ногу. Получилось не очень удобно, поэтому она машинально поменяла ноги, перекинув уже левую на правую. Она немного переборщила, сделав последнее движение слишком размашисто, и вдруг увидела взметнувшуюся бровь доктора Пака. — Вы сейчас пытались изобразить сцену из фильма «Основной инстинкт»? — лёгкая ухмылка дрогнула на его беспристрастном лице. Ахён моргнула, осмысляя его слова. Она не сразу припомнила фильм, да, тот старый фильм, где персонаж актрисы Шэрон Стоун должен был находиться на допросе у детективов. И в разгар непростой дискуссии исполнительница главной роли как бы невзначай перекидывает ногу на ногу, в процессе этого действия давая понять, что на ней нет нижнего белья. Нет, она такого не планировала, и эта внезапная ремарка выбила её из колеи, тем более, что он там мог увидеть, если она сидит близко к столу. — Нет, так вышло, — лучезарно улыбнулась Ахён, нарочито мило, пряча смущение, но не желая краснеть под этими наглым холодным взглядом. — В любом случае, на мне точно есть нижнее бельё. Бровь Сонхва снова дёрнулась, но его лицо осталось беспристрастным. Господи, как же это бесило! Так хотелось стереть эту наглую эмоцию с этого надменного красивого лица. Да такого красивого, что аж обидно было. — Это была очень ценная информация, мисс Со, — мрачно сказал он. Его руки, теперь уже сложенные в замок на столе, так ни разу и не двинулись. — Даже не знаю, как я раньше без неё жил. Надеюсь, хоть их цвет вы мне не будете сообщать. — Бежевые, чтобы с кожей сливались и было непонятно. Если вас это так интересует, — хмыкнула она ему в ответ, а затем добавила более ядовито: — Хотя о чём это я? Разве такого холодного мужчину что-то интересует? Что-то интересное? Нет, вы влюблены только в свои записульки и бланки. — Мисс Со, ваши попытки выпросить липовый больничный всё страннее и страннее. Но неужели вы думаете, что я соглашусь с таким-то дешёвым способом? Только потому что, что вы мне поугрожали, а потом похвастались трусами? — Нет, что вы, доктор Пак! Думаю, вас бы больше завело, если бы я правильно сортировала мусор! Она видела, как стали раздуваться его ноздри, хотя внешне он держал лицо спокойным. Ахён сама не знала, что на неё нашло, но дразнить его оказалось так восхитительно. Это было божественно — видеть, как темнеет его колючий взгляд, но выкинуть что-то из ряда вон выходящее он не может. Любой другой бы выкинул её за шкирку из кабинета, но этот лишь сидит и хмыкает, воспитанный типа. — Ох, доктор Пак, доктор Пак! — Ахён покачала головой и усмехнулась. — Что вы за человек такой? Что за вечная привычка кривить свои губы? Мне вот кажется, что они были созданы для поцелуев, а не для презрительных гримас! Она действительно так думала. Доктор выглядел намного младше своего возраста. У него было приятное лицо, очень красивое. И так бы считали все, если бы не вечно хмурящийся лоб, скривленный пухлый рот и раздражённый взгляд, чем он убивал своё внешнее обаяние. Сонхва удивлённо уставился на неё, странно моргнул, на мгновение не найдя слов, чтобы колко ответить. Но через три секунды произошло резкое изменение. Ахён не знала, как это объяснить, но словно воспитанный доктор вмиг исчез, и наружу вылез опасный озлобленный демон, который резко решил пересмотреть правила и уже играть по-своему. Она не знала, как это объяснить, но увидела нечто тёмное и дикое, разливающееся в этих внимательных, бездонных глазах. — Так вы всё-таки не хотите уйти? — спокойно сказал он, слишком обманчиво спокойно. — Что ж… Пока сидите. Он вдруг медленно поднялся, вставая из-за стола. Со Ахён резко напряглась от внезапного действия, но каким-то чудом сдержалась, чтобы не дёрнуться. Она вылупившимися глазами смотрела за его движениями, вначале удивлённая, а потом и заинтригованная. На миг она снова беззастенчиво стала рассматривать его, оглядываясь через плечо. Какой же он хорошенький, как ни крути! Этот чёткий профиль, большие глаза с какой-то томной поволокой, практически грешные губы для земного человека. И телосложением он был превосходен — выше среднего, с идеально ровной осанкой, с изящным и стройным телом, с аккуратными длинными пальцами… Ох, только за такой образ можно было хоть немного закрыть глаза на этот несносный характер. Ахён улыбнулась про себя, рассматривая и его ровную походку, как у какой-то чёртовой модели. Но это самая довольная улыбка тут же померкла на её губах, когда Пак Сонхва вдруг повернул два раза ключ в скважине, закрывая дверь в кабинет… А затем он медленно развернулся к ней. Пристальный насмешливый взгляд, с которым он на неё посмотрел, заставил что-то странное и голодное засвербеть у неё где-то в груди. — Что это вы удумали? — она сощурила свои глаза, но позы не изменила, лишь медленно поворачивая голову вслед за также медленно обходящим её мужчиной. — Мне стоит бояться? — Чего же вам бояться, мисс Со? — доктор Пак засунул руки в карманы, откинув чуть назад подолы белого халата. Он плавно, словно гуляющим шагом, сделал какой-то странный круг по кабинету, подходя к стеклянному шкафу, открывая дверцу, а затем роясь в заготовленных инструментах. — Ключ по-прежнему находится в замке. Если вы побежите на выход, открывать дверь, я вас не остановлю, если вы не выдержите. — Не выдержу чего? — с сомнением спросила она. — Как чего? Осмотра, — Сонхва развернулся к ней, держа в руках небольшую мисочку, и такой же вальяжной походкой пошёл в её сторону. — Вы сказали, что я вас плохо осмотрел. Так давайте ещё раз провёдем осмотр. Но тогда я осмотрю вас полностью, как считаю нужным. Если вы нарушите наш осмотр и убежите, то я не смогу удостовериться, что вы больны и не дам вам больничный. — А если вы полностью меня осмотрите, вы дадите мне больничный? — иронично уточнила Ахён, хотя несколько напряглась, сама пока не зная почему. — Конечно, я дам вам больничный, — мягкая искусственная улыбка дрогнула на его красивых пухлых губах. — Но что-то мне подсказывает, что вы мгновенно сбежите. Вы только на словах такая дерзкая, мисс Со. А так любите всё время удирать от меня. Так что я даю вам время уйти. — А что вы собрались делать? — сомнительно спросила она, не отрывая от него взгляда. — Как что? Осмотр. Полный осмотр, как и сказал пару секунд назад. «Ты во что собрался играть, а, Пак Сонхва?» Каким-то чутьём в подкорке сознания, она понимала, что он задумал нечто странное. И больше для того, чтобы её выбесить и заставить уйти. Что ж, она не лыком шита, вряд ли он сделает нечто такое, чего не вытворила бы она. Хотя она резко засомневалась, когда доктор Пак вдруг втиснулся между столом и ней, сидящей на стуле, практически вплотную, и меланхолично уселся в халате на край стола. Ахён заморгала, думая, что у неё галлюцинации. Но нет, Пак Сонхва действительно опёрся своей прелестной задницей об стол, чуть шире расставил ноги, так, что они оказались по сторонам от её ног, закинутых одну на другую, ведь позы девушка не сменила, сложив руки на животе в замке. Ахён с трудом не сглотнула слюну, поднимая голову и таращась на доктора Пака, который нависал над ней, делая вид, что не происходит ничего такого. Будто не она сидит вплотную к стоящему нему, с коленками между его разведённых ног. Её глаза жадно уставились на его руку, которую он нарочито медленно протянул к миске на столе и извлёк оттуда тонкую, металлическую плоскую палочку. Ахён уставилась на неё во все глаза, застыв как изваяние. А Сонхва, видя её удивлённый взгляд, спокойным голосом с самым невозмутим видом сказал: — Что вы смотрите на мои пальцы, будто я в них член держу? Это всего лишь медицинский шпатель, мисс Со. Нам же надо осмотреть ваше горло. Может, что-то изменилось со вчера? Так откройте рот, пожалуйста. Но не она потянулась к нему, замершая на стуле, а сам доктор Пак нагнулся к ней. Медленно так, чуть нависая над ней, как-то опасно близко его лицо оказалось возле неё, а поднятая в локте рука со шпателем зависла рядом, напротив её щеки. Ахён смотрела на него неотрывно, с трудом контролируя стремительно раздувающиеся ноздри. Это было что-то новенькое. Неужели она его-таки задела, и он, злясь, решил взять реванш? Самому поиздеваться над ней? Она, в принципе, понимала, что он нарочно начнёт пошлить, чтобы смутить её и заставить убраться восвояси, не получив больничного. Но неужели эта благочестивая ледышка так далеко зайдёт? Он думает, что доведёт её первым, до отчаянного смущения? Сонхва не был похож на того, кто вульгарно запустит руку ей под юбку. Хотя впервые в жизни Ахён подумала, что будет не против подобного исхода. Ох, о чём она думает вообще? Да кто его знает, чёрт побери! Но странные постыдные мысли галопом пронеслись в голове, стоило ей только так близко взглянуть в эти склонившиеся над ней бездонные задумчивые глаза. Да, вот он склонился над ней, так опасно близко, и ей даже казалось, что она чувствует его дыхание. Ахён видела, что он специально медлил, проверял её на выдержку. Мол, она сейчас фыркнет на над такой двусмысленной пошлостью и уйдёт. «Не на ту нарвался, мой злобненький, хорошенький доктор!» И она решила, что не проиграет в эту игру. Ахён, не отрывая от него томного взгляда, медленно приоткрыла рот, также не спеша вскидывая подбородок выше. — Шире, — сказал Сонхва, неотрывно смотря на неё. Ни один мускул не дрогнул на его беспристрастном лице. — Откройте рот шире, мисс Со. Она подчинилась, приоткрывая рот ещё шире. И смотрела на него большими невинными глазами, как тот котик из Шрека. На миг показалось, что на губах доктора Пака дрогнула ухмылка, но сказал он по-прежнему спокойным голосом: — Что ж… Посмотрим получше ваше горло. Когда её языка коснулся медицинский шпатель, Ахён спокойно сдержалась, ожидая этого. Но она никак не ожидала, что он коснётся её второй свободной рукой. Да, пальцы Сонхва осторожно взяли её за горло, мягко обхватили и нарочито потянули к себе. Невесомо, не больно, контролируя силу, но этого действия хватило, чтобы мгновенно, казалось, выбить весь воздух из её лёгких. Ахён замерла, словно ошарашенный зверёк, с трудом сдержавшись. Ведь это было похоже на какую-то прелюдию в эротическом кино. Она сидела, закинув ногу на ногу, а её колени были в опасной близости меж разведённых ног Сонхва. Он обхватил её за горло, притягивая к себе, заставляя её запрокинуть голову назад ещё сильнее. А его рука с палочкой медленно вращалась у неё во рту, надавливая на язык то с одной, то с другой стороны. — Хорошее горло, — доктор Пак с самым деловым видом склонил голову чуть вбок, пристально рассматривая её ротовую полость. — Красивое, чистое. Никаких покраснений. Рука на её шее чуть дрогнула, ладонь скользнула выше. И большой палец медленно поднялся на подбородок, чуть огладил его подушечкой, а затем так же плавно придвинулся ещё выше. Ахён едва сдержалась, чтобы не выдохнуть, когда этим большим пальцем Сонхва оттянул её нижнюю губу, и она почувствовала эту тёплую кожу так ярко и так остро. Странные мурашки побежали по коже, заставляя волоски на затылке встать дыбом. — Высуньте язык, пожалуйста, мисс Со, — произнёс Сонхва таким тоном, что у неё чуть поджилки не затряслись. Но она, со всей невозмутимостью, продолжила играть в эту игру. Ахён неторопливо вытащила язык, сильнее отодвигая челюсть. Разумеется, её язык тут же скользнул по его пальцу на оттянутой губе, практически прошёлся по нему. Сонхва, осторожно двигая палочкой в её горле, лениво вытащил палец, будто оглаживая кончик её языка, и положил его сверху. Ноздри Ахён нервно и широко раздулись. Она лишь понадеялась, что, отчаянно сдерживая дыхание, он не замечает, как она пытается не дать груди тяжело вздыматься. До неё вдруг дошло простое осознание — её «противник» не то, что не промах, он настоящий крепкий орешек и легко даст ей фору. С одной стороны, это как-то задело. С другой стороны… что-то сладкое и томное стянулось внизу живота, когда она сидела в подобной позе с открытым ртом и высунутым языком, пока Пак Сонхва делал вид, что деловито и внимательно рассматривает её горло. Он двинул пальцем на её языке, и она каким-то чудом рефлекторно не завращала им в ответ. Это было сложно при его нажиме, но так банально вышло бы любое движение, будто она оближет ему палец. Доктор Пак склонился ещё ниже, чуть ли не впритык, и его нос оказался в опасной близости от её носа. Ноздри Ахён снова нервно расширились, ощутив дыхание на своих щеках. — Хороший язык, — серьёзно заключил он, любуясь открывшимся видом. — Никакого налёта. Мягкий, бледно-розового цвета с ровной складкой. Мне нравится. Хотелось ей спросить, не было ли двусмысленного подтекста в том, что ему там понравилось. Но это было тяжело сделать с широко открытым ртом. Скулы, кстати, наконец-то немного свело от напряжения. И доктор Пак как-то это сразу понял, высовывая из её горла шпатель. Ахён чуть напряглась, чувствуя облегчение и расслабляющуюся челюсть, когда он убрал и руку с её подбородка и, соответственно, палец с губы. На миг она подумала, как бы красиво и осторожно вытереть рот из-за скопившейся слюны, чтобы это не выглядело жалко. Но… но доктор Пак вдруг протянул руку снова и буквально вытер её губы большим пальцем. Уши девушки стремглав покраснели, что было ей так несвойственно. — Доктор, на вас нет перчаток при осмотре, — попыталась съязвить она, пряча в сиплом голосе своё назревающее отчаянное смущение. — Как негигиенично! Не боитесь что-то подцепить от больной меня? Он тихо хмыкнул. Точнее издал какой-то то ли смешок, то ли «фырк». — Если у вас что-то есть, то я давно болен, вы давно уже собой «заразили» меня, — как-то загадочно сказал он. — Какой вы беспечный, — наигранно пожурила она его, не совсем поняв сказанное. — Негоже пациентам так легко пихать пальцы в рот. — Я ещё ничего вам никуда не пихал, — спокойно ответил он, кладя палочку на какой-то пакетик в миске с инструментами. — Мы только начали осмотр, подождите, мисс Со. Не спешите. Я вот не люблю быстрый… осмотр. Она сглотнула. Эта игра принимала реально странный оборот. Ещё с утра она не представляла, что этот хладнокровный доктор Пак может так пошлить, да ещё и с таким невозмутимым лицом. А сейчас у неё буквально поджилки тряслись при виде его напускного безразличия. Это чертовски возбуждало… Это было абсолютно неправильно, но она не могла оторвать взгляда от его пухлых, каких-то грешно алых губ, так упрямо поджатых. — На что вы так смотрите, мисс Со? — вдруг спросил он, сохраняя свою беспристрастную маску. — Что не так с моим ртом? — Простите, доктор, — она мягко улыбнулась, пойманная с поличным. — Залюбовалась. У вас такие красивые сочные губы, несмотря на то, какой сухарь их владелец. — Вы, кажется, мне подобное уже говорили, — мрачно отозвался он. — Но что-то вас подозрительно стали волновать чужие губы. — Просто восхищаюсь — они такие мягкие на вид, аж завидно. Мои часто такие пересохшие, а ваши выглядят восхитительно, — беззастенчиво флиртовала она, стараясь его смутить. Но он что-то как-то совсем не вёлся — ни один мускул сейчас не дрогнул на его лице. Она ожидала хотя бы то, что он с этим каменным выражением вдруг скажет: «Хотите тогда узнать, какие они на ощупь?» Или что-то в этом роде. Ляпнет подобную вульгрщину и наклонится к ней для подобия поцелуя. И видит мироздание, она ведь клюнет на это, потянется и попробует их на вкус. Ахён словила себя на мысли, что реально думает об этом. И не отказалась бы уже в удовольствии узнать, как целуется этот холодный на вид мужчина. Но доктор Пак вдруг засунул руку в карман и извлёк оттуда какую-то малюсенькую баночку, такой себе округлой формы. — Потому что у меня есть отличный бальзам, увлажняющий губы, — беспристрастным тоном сказал он, откручивая крышечку. Ахён как завороженная глядела, как работают эти тонкие изящные пальцы. Как Сонхва откладывает крышку, потом средним пальцем набирает внутри немного мази на подушечку. А затем сердце девушки пропускает странный удар, когда он тянется к своему рту и начинает нарочито медленно размазывать бальзам по пухлой нижней губе. — Вишнёвый. Мой любимый запах и вкус, — в его голосе мельком прозвучала какая-то поволока, скрытая насмешка, и она подействовала на Ахён как настоящий афродозиак. Это реально было невыносимо смотреть, как его средний палец лениво скользит туда-сюда по губе, чуть оттягивая её. При этом томный, пристальный взгляд бездонных глаз был неотрывно прикован к её лицу. Ладно, Пак Сонхва нельзя было назвать занудным. Однозначно. Потому что сейчас он явно зажёг невиданный огонь в её сердце. И, кажется, настоящий пожар внизу живота. Его рука вдруг оторвалась от этого странного магнетического действия, и доктор Пак снова набрал бальзама на палец, но на этот раз на большой. — Хотите попробовать? Это мой любимый, он поможет вам от сухости. И прежде чем Ахён успела даже подумать, не то, что что-то сказать в ответ, как он плавно склонился к ней, протягивая руку. Воздух в который раз покинул её лёгкие, когда его палец мягко коснулся её нижней губы, а затем принялся размазывать бальзам неторопливыми движениями. — Как ощущения? Вкусно ведь пахнет? — Сонхва снова склонился слишком неприлично близко, и Ахён уже беззастенчиво таращилась сама на его чуть приоткрытые губы, которые слегка блестели и приобрели едва заметный вишнёвый оттенок. — Приятная текстура, мисс Со? — он обвёл её нижнюю губу, а затем развернул кисть, и уже безымянным пальцем заскользил по её верхней губе, размазывая остатки по нежной коже. — Но вы как всегда врунишка, не такие уж и сухие у вас губы. — Потому что ваш чудо-бальзам сразу помог, — протянула Ахён. И при движении её рта его пальцы немного соскользнули, проходясь по её зубам. На миг ей показалось, что ноздри доктора Пака чуть расширились. Но, наверное, всё же показалось — он разогнулся, отпуская её губы со своим привычным невозмутимым выражением лица. — Рад это слышать, мисс Со. — Фирму же скажете мне, чтобы я купила себе такой же? — кокетливо сказала Ахён. Она надеялась, что он сейчас скажет что-то в стиле «я подарю вам свой, вот, держите». Но вместо этого его уголки губ чуть дрогнули в скрываемой насмешке, когда он сказал: — Выпишу вам вместе с рецептом, чтобы вы не забыли название. «Вот же крепкий орешек!» — Разве рецепт не дают только больному? — лукаво спросило она. — Вы-таки выпишите мне больничный? — Я ещё не закончил осмотр, — спокойно ответил доктор Пак. Ахён усмехнулась, но сказать ничего не успела в ответ, потому что он приказал снова. Да, именно приказал, таким обманчиво равнодушным, но властным и уверенным тоном: — Расстегните рубашку, мисс Со. Я послушаю ваши лёгкие. Она смотрела на него неотрывно, всё надеясь, что нечто дрогнет на этом холодном беспристрастном лице. Но Сонхва играл превосходно, наигранно равнодушно взирая на неё сверху вниз, пока стаскивал с шеи закинутый стетоскоп, вставляя наконечники в уши. Что ж… Она пока тоже не намерена сдаваться. Ахён поддалась на его провокацию, но актриса она была не хуже. Её пальцы плавно потянулись к верхней пуговке у ворота одежды и мучительно медленно принялись расстёгивать блузу. Она была благодарна мирозданию, что её чего-то дёрнуло надеть сегодня новый симпатичный чёрный лифчик, и сейчас она со спокойным сердцем готова была его продемонстрировать перед ясными очами своего терапевта. Ну как, со спокойным… На самом деле, её сердце бешено колотилось, но она отчаянно не подавала вида, с томным взглядом и поволокой глядя на доктора, медленно вытаскивая каждую пуговку из петли. Вообще он не говорил до куда нужно было расстегнуться, но она решила, если они издеваются друг над другом, то она пойдёт до конца. И нет, ей почему-то было абсолютно не стыдно расстегнуться практически до середины, являя взору всё своё декольте в бюстгальтере. Причём, копошась с пуговками, она нарочито плотно прижала руки по бокам, тем самым сплющивая груди плотнее друг другу. Глаза же её неотрывно наблюдали за взглядом Пак Сонхва. Он молчал, стоя в застывшей позе с широко разведёнными ногами и пристально наблюдал за её действиями. Он совсем не был похож на какого-то скромного пай-мальчика — его глаза беззастенчиво и медленно наблюдали за её двигающимися пальцами. А когда она распахнула блузу, то впёрлись в аккуратную и симпатичную грудь в бюстгальтере. И пусть Ахён не могла похвастаться восхитительным размером, но она видела, как нечто довольное мимолётно скользнуло в его взгляде. Она понимала — ему всё нравится. И это распалило не на шутку. — Я послушаю вас, мисс Со, — бархатный голос стал ещё вкрадчивее. Ахён не знала, каким чудом держалась в подобном срамном виде, когда этот чёртов демон в белом халате снова склонился над ней. Она была готова ощутить холодок стетоскопа на своей коже. Но не была готова к очередной позе Сонхва, вновь сумевшей её удивить. Он резко опёрся левой ладонью о спинку её стула, тем самым вплотную нависая над ней. А правая рука принялась медленно слушать стетоскопом биение её сердца. Которое вновь застучало, как бешеное. Ахён нервно выдохнула. Она до сих пор как дурочка сидела с руками на бёдрах, закинутых друг на друга. От резкого вздоха её грудь высоко и видно поднялась, а потом опустилась. Разумеется, это не укрылось от глаз доктора Пака. Его зрачки мгновенно впёрлись в полушария в бюстгальтере девушки, как-то пристально и протяжно глядя на открывшуюся ему картину. Господи, это была как сцена-прелюдия в каком-то порно-фильме. Доктор Пак, вплотную нависая над ней, с самым невозмутимым видом слушал её стетоскопом. Ну, как слушал? Он откровенно водил им по её сиськам, по началу полушарий, так медленно и так дразнящее. Щека Ахён чуть ли не упиралась в его другую вытянутую руку, и ей даже хотелось припасть на неё от нахлынувших постыдных чувств. Сонхва же чуть не задевал лбом её лоб, и его чёрные, отросшие волосы упали несколькими прядями на её лицо, оказавшись на ощупь такими мягкими… Ахён чувствовала его протяжное дыхание над собой, а также запах его вишнёвого бальзама на этих прелестных красивых губах. Стетоскоп медленно бродил практически на её груди, заставляя девушку чуть ли не вздрагивать — как от холодка инструмента, так и от этих странных, пронзительных чувств. Мизинец на руке доктора Пака, которой он держал акустическую головку, плавно соскользнул, прикасаясь к голой девичьей кожи. И тело Ахён прострельнуло приятными мурашками, когда этот палец и ребро ладони как бы невзначай огладили её ключицу. Всё было очень странно и волнующе пикантно. При этом доктор Пак был как-то на грани, но не переходил рубеж. Его рука не накрывала конкретно грудь, хотя была близко. Его нос и губы зависли у её лица, хотя были так близко. Он весь был так близко… — Лёгкие чистые, — вдруг произнёс Сонхва, и Ахён невольно дрогнула, когда звук его голоса, такой томный и чарующий, раздался над её ухом. Её грудь нервно поднялась, и взгляд мужчины приковался к ней намного внимательней, чем раньше. Его ноздри чуть расширились, и на миг даже показалось, что хоть какая-то эмоция появилась на этом обманчиво-равнодушном лице. — Но к сердцу вопросы, оно слишком быстро стучит. Вы что волнуетесь, мисс Со? — Сонхва поднял на неё свои большие глубокие глаза. Они были так близко, что Ахён смогла рассмотреть весь рисунок его радужки. Она машинально прикусила нижнюю губу, и взгляд доктора Пака сразу уставился на это действие. — Да, волнуюсь, — притворно протянула она, неся, что угодно, лишь бы между ними не было этой внезапной неловкой тишины, становящейся какой-то уж слишком волнительной. — Боюсь, что вы не заметите и пропустите мою болезнь, доктор. — Которую вы придумываете? — тень улыбки скользнула на его губах, но он сдержался. Повернул голову чуть вбок, пристально рассматривая её, и от такой близости и его взора у неё что-то сладко сжалось между ног, а ещё… проклятье, как же внизу становилось мокро… Да и во рту было ужасно сухо: Ахён никогда прежде не чувствовала себя более возбуждённой. И вскоре Сонхва тоже это поймёт, если уже не понял. — Не вижу никаких ужасных проблем. Горло и грудь прекрасны, — двусмысленно сказал доктор Пак. Его рука медленно скользнула стетоскопом чуть вбок, в очередной раз задевая часть груди над кромкой лифчика. — Вы по-прежнему не хотите уйти, мисс Со? Странно, обычно вы любите быстро убегать от меня. — Это потому что вы не закончили приём, — глухо пролепетала она. — Не на то смотрите, доктор. У меня вообще… живот болит, — выпалила она бездумно. — Да? Живот, говорите? Сонхва вдруг отшвырнул куда-то на стол свой стетоскоп. Совершенно не нежно и не аккуратно. При этом он не отрывал от её глаз пристального взгляда. — Я ощупаю на пробу ваш живот, мисс Со, проведу пальпацию, — теперь в его тоне сквозило нечто неописуемое. — Не могли бы вы опустить ноги, мисс Со. Ахён с трудом не отвела взгляда и зачем-то кивнула. Всё, о чем она могла думать, так это о том, что за всю свою чёртову жизнь она не промокала так сильно, как в эту самую минуту. Она безропотно подчинилась, хотя могла их плотно сомкнуть. — Поднимите блузу повыше, — последовала не то, что просьба, а практически настоящий приказ. Ахён сглотнула, таращась на него, как кролик на удава. Она так и сидела, с распахнутой настежь блузой до середины, являя его взору своё декольте в лифчике. А теперь потянула края ткани выше, задирая блузу до талии и обнажая живот. — Хорошая девочка, — вдруг прозвучало над ней, и её сердце пропустило очередной удар. А потом и ещё, когда его пальцы коснулись её голой кожи живота. Ахён едва не выгнулась до боли на стуле, но вместо этого чуть откинулась на спину. Сонхва это прекрасно видел, но невозмутимо сделал вид, что ничего не замечает. Он так и стоял, склонённый над ней, одной рукой опираясь о край стула, а другой принялся мучительно медленно ощупывать низ её живота. Его пальцы были удивительно мягкими. И они даже не щупали, а как-то странно поглаживали, растирали, хоть и совершали нажимательные движения. А когда они заходили за край юбки, стараясь протиснуться чуть ниже, Ахён казалось, что внутри неё уже разбушевался чудовищный пожар. Она слышала лишь стук сердца в ушах. Тело будто начинало вибрировать, а ноги — дрожать. — Живот хороший, мягкий, — протянул приглушённым тоном Сонхва. Его подушечки пальцев каждый раз, когда доходили до края трусов под поясом юбки, заставляя Ахён дышать ещё тяжелее. Она не могла скрывать, что ей уже безумно хотелось, чтобы эти тонкие изящные пальцы скользнули дальше, пробрались внутрь и раздвинули давно мокрые складки. От дикой фантазии с её горла чуть не сорвался предательский стон. Ахён держалась, но вместо этого сильнее прикусила нижнюю губу. Глаза Сонхва мгновенно впились в её рот, и зрачки расширились, как у кота, увидевшего добычу. — Не делайте так, — каким-то сиплым, глухим голосом вдруг сказал он. — Как «так»? И почему? — выдохнула Ахён, скользя своими глазами по его лицу, и тут же снова прикусила свои губы, на этот раз специально и чувственно. Ноздри Сонхва раздулись шире. И это заставило её без того нервничающее сердечко счастливо выдохнуть. Ибо вот она — первая слабина! — Губы снова пересохли, — осипшим голосом протянула она. А затем едва склонилась к нему, оторвавшись от спинки стула. — У вас же ещё остался этот чудесный бальзам? Во взгляде доктора Пака мелькнуло нечто непередаваемое, даже животное. — Достать баночку? — сказал он. — Хотите, чтобы я их снова смазал? — Очень хочу, — тихи-тихо прошептала Ахён. — Но зачем баночку, если на ваших губах ещё так много вишнёвого бальзама? На этот раз завис Сонхва. Он пару раз моргнул, явно осмысляя сказанное. И тут уже его горе-пациентка резво перехватила инициативу. Ахён потянулась к нему, прикрывая глаза, чтобы не так страшно было. Она не понимала, почему это творит, но её губы невесомо коснулись его губ. Она не поцеловала его, лишь вжалась в эти восхитительные губы своим ртом, тяжело вдыхая аромат бальзама и его кожи. Ей стало практически дурно от этого прекрасного чувства, и она замерла как статуя. Вздох. Протяжный вздох послужил ей ответом. Такой, будто сигнализирующий о внезапном поражении, молниеносном прорыве чужой обороны, хотя до этого казалось, что это её разбивают в пух и прах. И губы Сонхва сами впились в её. По-настоящему. Властно и настойчиво, сминая в быстром, тягучем поцелуе. Ахён казалось, что она мгновенно позабыла, как дышать. Мозг пытался переварить происходящее — её целуют. Да, её целует доктор Пак! Её целует сосед Сонхва! Но его губы были чертовски горячие, и этот поцелуй был такой страстный, словно выбивающий всю почву под ногами. И стоило ей только шире раскрыть рот, в призывном ответе, как Сонхва налёг на неё ещё яростнее, буквально пожирая этим поцелуем. Ахён чуть не застонала от ярких ощущений, а потом вдвойне, когда его пальцы переместились с её живота и резко схватились за шею. Рука, обхватившая её горло, была тёплой и такой властной, что мгновенно заставило сладко задрожать. Сама девушка нервно вцепилась за его плечи, сминая ткань медицинского халата. А затем её буквально вдавили в стул, сильнее нависая над ней. Одно колено Сонхва встало меж её разведённых ног, заставляя их разойтись ещё шире. Ахён промычала что-то нечленораздельное, всё безвольно хватаясь за его халат, а доктор Пак целовал и целовал, всё настойчивее и развязнее. Посасывал губы, толкался языком, с каким-то низким глухим звуком, совершенно непохожим на него. Поцелуй становился всё более страстным, терпким и откровенным. Ахён не смогла сдержать очередной стон, ощущая, как жарко и с каким удовольствием действует Сонхва, и от этой смелости у неё всё внутри поджималось и сладко замирало. Она тихо застонала в его рот, с упоением заводила руками по его спине и ощутила внезапно непонятное, терпкое наслаждение, чувствуя силу его мышц даже под тканью медицинского халата и рубахи под ним. Она принялась бездумно оглаживать плечи Сонхва — совсем не узкие, и даже не осознавала, как её движения распаляют его не на шутку. Изначально от злости он хотел её лишь подразнить, отплатить той же монетой. Показать, что не такой уж он и ханжа, просто воспитанный человек, в отличие от этой дикарки. Сонхва думал, что после его первых сомнительных действий она возмутится и пулей вылетит из кабинета, но она оказалась крепким орешком, терпя и подыгрывая. А он… он вдруг вошёл в раж, заигравшись в «пошлого доктора». Тяжело было сдерживаться, видя как вздымается её грудь, как приоткрываются эти волнительные губы, как опасно задралась офисная юбка, обнажая девичьи бёдра. Все постыдные низменные желания мгновенно вспыхнули в нём. И член быстро его предал, вставая как по команде. Это было даже обидно: одной из своих сильных сторон Пак Сонхва считал контроль над своими эмоциями. Он ненавидел, когда эти самые эмоции и непотребные чувства брали верх над прагматичным разумом. Он часто подавлял их, желая доказать себе, что человек не животное, и может контролировать всё. Потому ли его так странно задевала эта девчонка? Она не стеснялась творить дичь, в ней горел живой яркий огонь эмоций, распаляя в нём нечто странное, нечто звериное. А главное — неуёмную жажду. Как к жизни, так и к чему-то более низменному. Её запах заводил невероятно, а стоило только почувствовать эти губы на вкус, как хвалёная выдержка куда-то улетучилась. Сонхва целовал её жадно, даже непристойно. И не хотелось даже думать, что он как поплывший мальчишка. До этого ему с трудом удавалось сдерживать беспристрастное лицо, а теперь он мог глупо улыбаться. Но тут Ахён неловко заёрзала, выдыхая ему в рот, и мозги вновь отключились — действовали только рот и язык, который уже беззастенчиво ласкал чужой в ответ. Она снова выдохнула, сильнее вжалась в его тело чуть ли не повисая, пытаясь приподняться на стуле. Сонхва на эмоциях плотнее вжал её в спинку. И тут окончательно потерял тормоза: одна его рука также вжималась в спинку стула, а вторая быстро соскользнула с девичьего горла, властно опускаясь на вздымающуюся молодую грудь в распахнутой блузе. Его пальцы стали жадно мять одно полушарие поверх ткани лифчика, а затем пробрались за край, мгновенно находя сосок и оттягивая его, прищипывая, не в силах сдержаться. Ахён тут же пронзительно застонала, высоко и отчаянно, странно задрожав. Но её совсем нетихий вскрик-всхлип вдруг отрезвил его. Сонхва нервно оторвал голову и, отчаянно задыхаясь, весь запыхавшийся, растерянно уставился на девчонку под собой. Она выглядела потерянной — чуть взлохмаченная, раскрасневшаяся, тяжело дышащая. А ещё так непристойно выглядевшая — в распахнутой одежде, полузадранной юбке. И одна грудь частично вывалилась из чашки бюстгальтера. Два чувства одолели Сонхва, поразившие его, словно ушат ледяной воды. Первое — он понял, насколько сильно был возбуждён. Настолько, что хотел Со Ахён прямо здесь и сейчас. А второе — несколько всё это неправильно. Непотребно, что он практически харассмент совершил, или как там это слово правильно называется? Это, чёрт возьми, было домогательство, сексуальное приставание доктора к пациентке, как ни крути. А ещё она подозрительно молчала, какая-то растерянная и будто напуганная. Таращилась на него во все глаза, хотя обычно за словом в карман не лезла. Его рука метнулась к ней, мгновенно поправляя выпавшую грудь обратно в бюстгальтер. Отчего Ахён странно дёрнулась. — П-прошу прощения, — совсем сиплым голосом протянул Сонхва. — Я что-то увлёкся… Это было непозволительно с моей стороны. Прошу прощения… — Сонхва? — она смотрела, как он нервно отшатнулся от неё, развернулся, падая на стол. Она видела, как он сам тяжело дышал, его уши чуть покраснели, а рука, что быстро рыскала по столу, странно подрагивала. Сонхва схватил какой-то бланк и стал размашисто на нём что-то писать. — Что ты делаешь? — глухо спросила Ахён, потерявшаяся в происходящем. — Выписываю вам больничный, — его голос был неестественно низким, будто горло жутко пересохло, и это причиняло ему дискомфорт. — Поставите только вторую печать в приёмной, на первом этаже, когда будете уходить. Две недели вам хватит? Впрочем, если не хватит, я вам потом продлю без вопросов… Ахён хлопала глазами, таращась в его сгорбленную над столом фигуру, видя, как его ноздри до сих пор широко раздуваются, как рука быстро что-то калякает на бумаге, а затем он размашисто расписывается. Как тянется за печатью и ставит её на бланке как-то уж слишком агрессивно. — Вот, — он разворачивается и протягивает ей подписанный больничный лист, но на неё не смотрит. Его голова была повёрнута вбок. — Ты же не хотел этого делать, — тихо сказала Ахён, медленно поднимаясь со стула. — Ты выиграла. Бери. Она снова пару раз моргнула. Это что за внезапная капитуляция? Так легко и быстро? Ей вдруг стало и смешно, и обидно. Но также Ахён всё поняла — он впервые позволил так легко эмоциям взять верх, и сам же внезапно испугался, пошёл на попятную, думая, что перешёл черту. Оно-то по сути так и было, только… Только она-то не сопротивлялась, потому что ей безумно понравилось, и что греха таить — ужасно завело. Она подошла вплотную и взяла из его руки больничный лист. Сонхва старался не смотреть на неё и попытался отойти, но Ахён вдруг перегородила дорогу и буквально вжала его ягодицы своим телом в стол. Тут уже Сонхва вскинул голову и уставился на неё во все глаза. — Выгоняешь так быстро? — хмыкнула она, а затем отбросила куда-то назад листок бумаги из своих рук. Одна бровь доктора Пака мгновенно взлетела вверх. Но он замер, когда её руки внезапно легли на его грудь, а затем медленно заскользили вверх, оглаживая ладонями, прежде чем сплелись пальцами на его шее. Ахён улыбнулась, мягко так, добродушно. Но Сонхва глядел на неё, не мигая, застыв, как статуя. — Что ты делаешь? — глухо спросил он. — Тебе надо одеться. И уйти… наверное… Иначе… — Иначе что? — хитро спросила она, а затем вдруг склонилась чуть вбок. Одна её рука оторвалась от его шеи, чтобы достать до стола, и Ахён мигом смахнула на пол какие-то бумаги, папки и стаканчик с ручками, освобождая место. Бровь Сонхва медленно приподнялась в немом вопросе. — Раздраконил меня, — усмехнулась она, — соблазнил, возбудил до чёртиков своей игрой, а теперь прогоняешь? Как же ты жесток, мой милый доктор. Настоящий злодей. Кто же из нас тогда преступник? — её пальцы вновь обхватили его за шею, и грудью она плотнее вжалась в его туловище. Руки Сонхва поднялись и плавно скользнули по её талии, чуть сжимая бока. — Ты хоть понимаешь, что я сейчас расценю это как согласие? — нечитаемым тоном сказал он, глядя на неё, как какой-то коршун. — Ты понимаешь, что будет сейчас, если ты не уйдёшь? Что я с тобой сделаю? — Нет, не понимаю, — наигранно невинным голоском прошептала Ахён, медленно приближая своё лицо к его, невесомо касаясь губами его губ, на пробу выдыхая ему в рот и с наслаждением ощущая чужое дыхание на своих щеках. — Совсем не понимаю. Расскажи и объясни мне, доктор. Ты же любишь всё разъяснять. Она потянулась ближе, превращая прикосновение в поцелуй, мягко приоткрывая его рот и наслаждаясь этим восхитительным сладострастным ощущением. Руки Сонхва снова мягко огладили её бока, туда-сюда. А затем пальцы сильнее вцепились в её талию, и Ахён успела только ойкнуть, когда её мгновенно, одним рывком резко развернули вокруг своей оси. Миг, и доктор Пак развернул её и во второй раз. И вот она нервно выдыхает, успевая только выкинуть вперёд собственные руки и ладонями опереться об стол. Теперь их поза абсолютно поменялась — Сонхва вжал её в стол бёдрами, заставляя нагнуться, а сам плотно прильнул к её телу. — Что ты не понимаешь? — его губы оказались у её уха, задевая мочку, чуть оттягивая. — Я тебе подскажу, плохая ты девочка. Я всё же даю тебе шанс уйти, иначе я нагну тебя сейчас по-настоящему на этом столе. — Ты? — улыбнулась Ахён. — Такой правильный парень, как ты, на это способен? Такой ханжа? Она выгнулась, потираясь задницей об его пах. И здравые мысли улетучились из головы сразу же, как только она ощутила отчётливый бугор, упёршийся в неё. Сладкое вязкое чувство предвкушения разлилось ниже пояса моментально, лишая воли. — Я говорил, что я воспитанный. Но не ханжа, — усмехнулся Сонхва, а затем, обхватив ладонью её за подбородок, повернул её лицо вбок. Его губы оказались на её скуле, скользнули ниже, накрыли шею сзади, мягко целуя, чуть прихватывая кожу и настойчиво пуская по телу мурашки. — И раз ты такая смелая, что остаёшься в моём маленьком терапевтическом логове, то я всё же завершу наш осмотр практикой. Всё ещё не хочешь сбежать? — А ты всё ещё просто балабол или реально покажешь что-то интересное? — Что-то интересное? Вы хотите что-то необычное, мисс Со? — А вы нет? Не хотите чего-то странненького, доктор Пак? — Нет, не хочу странненького. Хочу простого, обычного. Стандартного и приятного — такого простецкого траха. Ахён, щёки которой давно уже были залиты румянцем от предвкушения, лишь коротко и страстно выдохнула от такого грубого словечка. — На столе в кабинете — это стандартно и просто? — неловко отшутилась она. — А что такое? Она ахнула, когда его губы сильнее прикусили её за шею, сминая кожу и оставляя там отчётливый засос. Ахён на самом деле совершенно растерялась. Она никак не могла даже предположить ранее, что её надменный сосед может вот так её поймать, скрутить и теперь беззастенчиво лапать, вжимая в свой рабочий стол, хоть она и сама об этом ему нахально намекнула. Она дразнила его, но Сонхва не поддавался, мгновенно перехватывая инициативу. Это было невообразимо, особенно, когда он стал ласкать так уверенно. Одна рука гладила её по волосам, опускаясь на спину, вторая чувственно оглаживала её грудь и забиралась тёплыми пальцами под кромку бюстгальтера, чтобы провести по соскам, по ложбинке, по выпуклости у подмышки. Вторая ладонь скользнула со спины на живот, а затем плавно оказалась на бёдрах, ныряя под юбку. Ахён издала какой-то жалостливый стон, когда его пальцы нырнули ей в трусы, отодвигая ткань и начиная медленно ласкать её между складок. — Боже, это даже лестно, — не сдержался доктор Пак, с ухмылкой прокомментировав свои ощущения, когда его пальцы мгновенно ощутили обильную смазку. И тут же принялся уверенно и нежно массажировать её клитор. — Сонхва! — нервно выдохнула Ахён, смущаясь ещё больше. Она дёрнулась, но рука с её груди взметнулась к её горлу, обхватывая его и заставляя прогнуться в пояснице, сильнее прижимаясь задом в его пах, когда другая рука настойчиво ласкала её между ног. Сонхва сам потерся об её ягодицы, не давая ей толком вырваться. Впрочем, Ахён уже ясно поняла, что и не вырвется никогда. Что её сосед возьмёт её, несмотря ни на что — столько нетерпеливой силы было в объятиях доктора Пака, столько страсти было в его прикосновениях. Его руки отпустили её на миг, но для того, чтобы пальцы быстро справились с оставшимися тремя пуговичками на несчастной блузе, быстро стаскивая ненужную ткань с девушки. А потом также ловко Сонхва расстегнул её бюстгальтер, отправляя его куда-то в полёт. Ахён глубоко выдохнула, выгибаясь вперёд ещё сильнее, плотнее опираясь на выставленные ладони. Внутри неё горел настоящий пожар. Она оставалась в одной юбке, которую бесцеремонно задрали практически до талии. Её обнажённая грудь чуть повисла, и соски затвердели мгновенно от ощущения предвкушения и чуть прохладного воздуха. Ахён глухо выдохнула, почувствовав губы Сонхва на своём затылке, когда он склонился, обнимая её и прижимаясь плотнее к ней своим туловищем. Он принялся осыпать поцелуями её шею и плечи, в то время как его руки уже свободно бродили по обнажённой груди Ахён, заставляя её содрогаться от накатывающего удовольствия. О, доктор Пак действовал очень умело, его поцелуи распаляли в ней нечто скрытое, заставляя полностью отдаваться Сонхва без вопросов. Он всё жадно выцеловывал её шею сзади, задевая и лопатки, проводил языком по косточкам позвоночника, покусывал плечи, властно ощупывая то живот, то грудь девушки. Ахён буквально остолбенела в полунагнутой позе, тихо постанывая и будто парализованная внезапной лаской. Всхлип отчётливее вырвался из её горла, когда пальцы Сонхва стали уверенно потирать вставшие соски между пальцами, заставляя её выгнуться и содрогнуться в невероятном возбуждении. Она глухо выдохнула и практически припала на стол, слабея. Её руки потянулись дальше, обхватывая пальцами противоположный край стола. Сонхва же, одной рукой продолжая ласкать её тело, водя по нему ладонью, другой стянул позорно мокрые трусы девушки до колен. А затем принялся за себя. Ахён вдруг подумалось, что это был самый восхитительный звук на свете — звук быстро расстегивающегося позади неё ремня. Сонхва прижался к ней обратно и стал, практически всасываясь, целовать её многострадальную шею. — Будь тихой, — вдруг прошептал он, упираясь лбом ей в затылок, а затем медленно разогнулся, обхватил девушку за плечо у горла и практически заставил лечь грудью и животом на стол. Ахён даже хотела что-то сказать, но её слова потонули в немом вздохе, когда она ощутила, как в неё медленно, но уверено входят, погружаясь по самое основание. Она зажмурилась, плотнее хватаясь пальцами за край стола, невольно выше приподнимая ягодицы, и протяжно застонала от того, как это было остро приятно — внезапно ощутить эту сладкую наполненность. Сонхва сам неожиданно высоко и сипло выдохнул, а потом, сжав талию Ахён крепче, стал в неё протяжно и глубоко толкаться, прикусывая собственную губу. Темп его был размеренным недолго, и давно перевозбуждённый Сонхва стал брать её быстро, почти торопливо, словно не в силах был сдержаться. Ахён же терялась в новых для себя ощущениях: ей безумно нравилось. Хотя это было непривычно — это был первый такой спонтанный, такой внезапный секс в «неположенном» месте и даже не со своим парнем. Но она не рассуждала — правильно это или нет. Ей было хорошо. Нет, ей было о-о-чень хорошо. Это пленяло и томительно отдавалось вдоль спины молниями тягучего удовольствия, а звук неприлично громких шлепков тела Сонхва о её ягодицы заставлял Ахён крепче хвататься за стол и ловить мучительно-сладкие ощущения в животе. Собственные пальцы на ногах до боли поджимались и напрягались, она сама с трудом сдерживалась, чтобы громко не застонать, по-настоящему, в голос. Особенно тогда, когда Сонхва стал жёстко и коротко биться в неё, так плавно и уверенно, что хотелось, чтобы это длилось вечно. Она, конечно, утрирует, но сейчас этот их марафон на столе терапевта казался самым восхитительным приключением. — Тише-тише! — сипло прошептал через собственное сбивающееся дыхание Сонхва между толчками, когда Ахён под ним издала слишком различимый стон-всхлип. — Нас не должны услышать, маленькая моя. Не то, чтобы она была прям маленькая, но это внезапное ласковое прозвище из уст её хмурого соседа заставило довольно улыбнуться и окончательно сдаться на его милость. Пару каких-то бумаг, оставшихся на столе, окончательно слетели на пол, когда девичье тело хаотично дёрнулось. Сонхва резко чуть поменял позу: он схватил руки Ахён выше локтя, потянув их на себя, заставляя её закинуть их назад, и резко приподнял так её тело. Сам он чуть прогнулся в пояснице и затолкался сильнее, не отпуская её рук. Ахён прикусила губу, до последнего стараясь не сорваться, чтобы не застонать громко. Её грудь на весу уже тряслась, спина выгибалась, но она лишь глотала недостающий воздух, пока Сонхва, удерживая её, с упоением трахал, толкаясь в неё всё резче и, казалось, глубже. Входил снова и снова. Но Ахён лишь мычала, закусывая губы — так ей было хорошо в этой бешеной гонке. И в какой-то момент Сонхва снова не выдержал — резко схватился за неё, одной рукой за горло, другой под грудью опуская их обоих на стол, заставляя Ахён лечь обратно. Он повернул её лицо к себе и поцеловал так мокро, страстно, хаотично и не очень глубоко из-за неудобной позы. А затем вжался лбом в её голову, крепко ухватился одной рукой за край стола сам и с громким дыханием начал вбиваться быстро, жёстко, грубо. Ахён тихо заскулила, но не от боли, а от того, что это всё толкало её к краю. Она потерялась в ощущениях, не сразу даже догнав, как Сонхва горячо и бурно излился в неё через несколько мгновений. Она застыла под ним, сжимая сильнее стенки влагалища и сразу слыша глухой мужской стон над ухом, и ощущая, как от сжатия его член будто запульсировал в ней, всё ещё подрагивая после выплеснутого наслаждения. Ахён тяжело выдохнула и почему-то довольно улыбнулась, когда доктор Пак обессилено обмяк на ней, тяжело дыша. Они так и лежали пару долгих секунд на столе, пытаясь восстановить дыхание и прийти в чувство. Ей было странно хорошо, и после такого марафона что-то сладкое и умиротворённое растянулось внутри, хотелось урчать, ластиться. И совсем больше не хотелось ворчать. Впрочем… кое-что всё же её развеселило, хотя могло и должно было быть печальным. Например то, что она чувствовала между ног. — Твоя сперма стекает по моему левому бедру, — глухо простонала она — собственный голос не поддавался, был таким глухим. Сонхва вздрогнул, будто опомнился. Он чуть ли не с трудом разогнулся. Ахён сама завозилась на столе, не видя, что он там роется в тумбе у стола. Как тут же увидела, что доктор Пак извлёк оттуда бумажные полотенца, наспех отрывая огромный кусок от рулона. — Прости. Прости, я сейчас. Ахён захлопала глазами, чувствуя, как его рука оказалась сзади меж её ног, практически нежно её вытирая. А затем её плавно развернули, усаживая обратно на стол. Она смотрела на него с плохо сдерживаемой улыбкой, практически влюблённо, пока доктор Пак хлопотал над ней. Он нацепил обратно на неё трусы, поправил юбку, отпуская её вниз. Поднял её бюстгальтер с пола, несколько неловко натягивая его ей на руки, а потом практически приобнял, пытаясь застегнуть его сзади на её спине, вжимая собой девушку в стол. Тут уже не выдержала Ахён и просто уронила лицо ему на плечо, плавно обнимая его в ответ. Сонхва на миг замер, словно растерялся от такого проявления нежности. А затем и сам обнял её. Плотно так. Его ладони заскользили по её обнаженной спине, будто оглаживая и лаская. Что, впрочем, так и было. Он протяжно выдохнул, потираясь щекой об её висок, а затем склонил голову, оставляя долгий, мучительно сладкий поцелуй на её горле. Волшебные мурашки побежали вдоль её позвоночника. Ахён тихо хихикнула, пальцами лапая бока поверх халата. Всё-таки было обидно, что она так много не увидела — не раздела своего соседа до гола. — Знаешь… — насмешливо протянула она, вспоминая один момент. — Ты корчил из себя такого правильного, так следящего за правилами. А в итоге беспечно нарушил все нормы безопасности, так сказать, не думая о последствиях. — В клинике уже поздно, — устало усмехнулся Сонхва, как-то слишком трепетно гладя её уже по волосам. — Люди остались на первом этаже в приёмной, скорее всего, нас никто и не слышал. Ты же про то, что твой терапевт оприходовал тебя на своём рабочем столе? — он улыбнулся ещё шире. — Что ж… Чтобы меня не уволили, придётся сказать всем, что ты вообще-то моя девушка, и под видом пациентки подстроила мне неприличное свидание. Так что, поиграем в эти отношения? Ахён рассмеялась, не ожидав подобного. А ещё что-то до ужаса приятное разлилось внутри, что он назвал её своей «девушкой». — Мне нравится, что у тебя-таки есть чувство юмора, — со смешком сказала она. — И я не против подтвердить твоё алиби, чтобы тебе не влетело. Могу притвориться твоей девушкой, если что. Так сказать, один-один за то, что мне не пришёл штраф за неправильную сортировку мусора, — при этих словах уже тихо рассмеялся Сонхва, но девушка вдруг продолжила с обманчиво серьёзным тоном: — Но, вообще, я про другое говорила. Мол, ты такой весь правильный, а в итоге кончил в меня без презерватива. Ай-я-яй! Улыбка медленно сползла с лица Сонхва. На секунду ей показалось, что он даже вздрогнул. Он чуть отстранился, а затем мягко обхватил её щёки двумя ладонями, осторожно сжимая их, и Ахён стала похожа на какого-то бурундука. Она застыла, видя с какой серьёзностью и внимательностью на неё смотрит Сонхва. Так пронзительно и, кажется, даже чуть печально. — Я не знаю, что на меня нашло, — честно сказал он, и в голосе его реально сквозило некое сожаление и смущение. — Впервые я так возбудился, что мозг отключился, и я полностью потерял контроль. Это недопустимо, Ахён, я понимаю. Но не бойся, не волнуйся. Как бы ты ко мне не относилась, ты должна знать, что я хороший человек и отвечаю за свои поступки. Если у нас будет ребёнок, то я вас не брошу, даже не думай. Сразу признаю, он ни в чём не будет нуждаться, как и ты. Ведь… Резкий смех прервал его пламенную речь — Ахён не выдержала и истерично рассмеялась, не в силах слушать этот серьёзный опус и глядеть на эти дрожащие невинные очи. — Ты бы сейчас себя видел! — сквозь смех наконец-то смогла произнести она. — Это очень смешно! Хотя надо признаться, что это было чертовски очаровательно и мило! За одну секунду ты изложил в своей голове наше будущее, построил его и не бросил меня в беде! Это прелестно! — Я не понимаю, что смешного, — насупился Сонхва, с сомнением глядя на её загадочное веселье. — Я тебе говорю, что тебя не оставлю с внезапной проблемой, если что. Всё-таки я не сдержался. Конечно, это не значит, что ты обязательно сразу залетишь… — Я не залечу. — Нет, шанс всегда пятьдесят на пятьдесят… — Я говорю, что не залечу, — прервала его Ахён, нежно погладив этого разошедшегося в новых эмоциях парня по щеке. — Я пью противозачаточные третий месяц. Гинеколог назначил для облегчения тяжёлого предменструального синдрома, пока прохожу курс терапии. Не волнуйся, анализы у меня чистые, если ты не знаешь, что именно… — Я понимаю, для чего именно! — вспыхнул Сонхва, перебивая, а потом добавил более спокойно, пробурчав: — Так ты на противозачаточных?! Могла же раньше сказать! Я уже себя таким козлом ощутил, который тебе жизнь испортил! — Почему сразу испортил? — Ахён снова рассмеялась, но уже добродушно. — Ты описал счастливую сопливую концовку как для какой-то дорамы. Она улыбалась, и всё же её улыбка передалась и ему — Сонхва растянул рот, показывая красивые ровные зубы, и явно вздохнул с облегчением, что никто на него не сердится. — Ты невыносима! Сумасшедшая женщина! — вздохнул он, а затем нарочито бурчливо протянул: — Иди сюда! Он сгрёб её в новых объятиях, привлекая к себе. А затем прильнул с каким-то ревнивым, но таким чувственным поцелуем. Ахён в который раз почувствовала, как воздух покидает лёгкие. И окончательно призналась себе, что Пак Сонхва целуется просто божественно. Он буквально терзал её губы, нежно посасывал, прикусывая их сочную мягкость, и лишь после этого осторожно толкнулся внутрь. Поцелуй становился всё более страстным, терпким и откровенным. Когда Сонхва прикусил её верхнюю губу посильнее, Ахён не смогла удержать стон и чуть выгнулась на столе, обвивая плечи доктора Пака и сильнее прижимая его к себе. — Кстати, — она с трудом оторвалась от его сладких поцелуев и заглянула ему в глаза, — я не сказала тебе. Но у меня два билета на бейсбол в Пусан. Я должна была быть с подругой, но она не сможет по своим причинам. Думала предложить другой знакомой скрасить денёк на шикарном матче, но теперь думаю… не хочешь со мной? У меня оплачен отель там на неделю…. Сонхва приподнял голову и быстро заморгал глазами, ошарашенно на неё уставившись. — Серьёзно? — удивлённо воскликнул он. — У тебя был и есть лишний билет на крутой матч с оплаченным отелем? А ты не могла сразу об этом сообщить, выпрашивая липовый больничный?! И предложить за обман восхитительную неделю отпуска?! Знаешь, это сразу подстегнуло бы меня не быть таким правильным и согласиться. Всё-таки ты мне очень нравилась, хоть и бесила, что скрывать. — Ну, я не додумалась на эмоциях. И тогда бы у нас не было такого восхитительного приключения на твоём столе, — тихо посмеялась Ахён, но тут же замерла и вскинула на него изумлённые глаза. — Что ты сказал, я тебе понравилась?! — А то это было непонятно, — буркнул Сонхва, пытаясь зачем-то отвернуть лицо. — Могла сразу догадаться, когда так и не получила штраф и жалобу за мусор. Я ведь уже через десять минут потом выяснил имя и фамилию новой заехавшей в наш дом соседки. — Так ты притворялся перед той старой бабулечкой? — она насмешливо ткнула его кулаком в плечо, но доктор Пак лишь довольно улыбнулся. А потом насмешливо посмотрел на девушку, когда она обхватила его лицо ладонями и повернула к себе, заглядывая в глаза. — Эй, ты так и не ответил! — сказала она. — Ты подумаешь ведь над тем, чтобы поехать со мной на игру в Пусан? Тебе же нужно будет отпуск взять? Или кто-то выпишет тебе больничный? — хохотнула она. — У вас тут есть второй терапевт Хан Джисон, вы хорошо дружите? Сонхва искренне рассмеялся, по-доброму так, и Ахён снова готова была расплыться лужицей, видя насколько очаровательная у него улыбка. — Думаю, я легко что-то придумаю, — сказал он, оставляя нежный поцелуй на её щеке, пока его ладонь оглаживала её затылок, прижимая девушку ближе к себе в объятиях. — Меня и так пытается насильно выпереть в отпуск отдел кадров, мол, я уже полтора года не ходил в отпуск, и пора бы мне туда свалить. — Господи, да ты ещё законченный трудоголик! — посмеялась Ахён, сильнее ластясь к нему. — Чувствую, весело мне будет. Но я всё стерплю, только если ты не храпишь. — Не знаю, вроде не храплю, — рассмеялся Сонхва, целуя её уже в висок. — Мы засиделась, Ахён, нам пора собираться. Ты сейчас замёрзнешь. И так, как мы живём в одном доме, думаю, мы прекрасно обсудим дальнейший план происходящего уже там, — он коварно улыбнулся. — Ну а по дороге, ведь мы пойдём вместе, я успею детально тебе напомнить, как сортировать мусор. — Ох, нет! Только не это! — Да-да, ты от меня так просто теперь не отделаешься. Тем более, я знаю, в какой квартире ты живёшь. — Это даже звучит страшно! — рассмеялась Ахён, но все возмущения потонули в новом, сладком поцелуе. Кажется, у Паладина и Плута наступило счастливое перемирие.