Когда нет навыков попаданки

      После того как Билл раскусил, что я не видела будущее, он стал действовать смелее и безжалостнее. Хотя, как он сам сказал, мы были в одинаковых условиях, он, как и я, видел лишь одну вероятность событий после нашей сделки. Но, в отличие от меня, он ловко использовал это знание против меня.        Он намеренно исказил канон, чтобы выбить почву у меня из-под ног. И я позволила ему это сделать! Это была моя ошибка, которую я не смогла предусмотреть. Ожидать обмана от Билла было самым предсказуемым исходом, но я всё равно попалась в его ловушку. Казалось, он сам терпеливо ждал момента, чтобы нанести удар. Он, словно змея, проник в моё сознание, заставил меня считать его своим союзником. Говорил, что я особенная, не такая, как все. Он даже поделился со мной своей слабостью, дал мне возможность заботиться о нём целый год, лишь для того, чтобы я привязалась к нему самым жалким человеческим способом.       А теперь он действительно думает, что после всего этого я буду на его стороне? Это насмешка, извращённая издёвка надо мной!       Почему я потеряла бдительность и позволила этому треугольнику манипулировать мной? Теперь я не знала, для чего я ему нужна и что ждало меня дальше.       — Крути! Крути! — громко скандировал зал, полный предвкушения.       На сцене стояло огромное, неестественно высокое Колесо Фортуны, сверкая всеми вариантами пыток, которые оно могло предложить.       — Нет! — закричала я, сопротивляясь отчаянно. Я упала на пол, без движения, отказываясь подчиняться. Как они могли подумать, что я добровольно соглашусь крутить это колесо смерти? Их наивность поразила меня, но я твёрдо стояла на своём, крича, что не приму свою участь.       — Почему ты всё усложняешь? — устало вздохнул Билл, сам подошёл к Колесу Фортуны и с лёгкостью закрутил его. Колесо взревело и начало бешено вращаться. Моё сердце замерло от ужаса. Я бросила взгляд на Пайнсов — они стояли неподвижно, в таком же замешательстве, как и я. Они не могли мне помочь, просто наблюдали за моими мучениями.       Я попыталась сбежать, но кандалы стягивали мои руки, делая любое движение невозможным. Прикусив губу, мне оставалась только смотреть, как бесконечно долго крутилась это ебанная Фортуна, как долго я гадала, что мне выпадет и морально готовить себя к предстоящей боли.       Колесо всё крутилось. Крутилось. И крутилось.       Скорость постепенно снижалась, но каждый оборот был мучительным. Стрелка то и дело вздрагивала, замедляясь и заставляя меня гадать, какая пытка выпадет. Наконец, скорость упала настолько, что я смогла прочитать каждый вариант.       Не выдержав напряжения, я закрыла глаза. Прошло несколько томительных секунд, никакой реакции. И вдруг — оглушительные аплодисменты, крики, заполонившие весь зал. Я зажала уши, пытаясь не оглохнуть от этого шума. Моё сердце замерло, боясь узнать, что выпало на Колесе.       — Оо изнасилование, как скучно! — Воскликнул Билл.       — Её, итак, кругом все насилуют, что толку?!       Увидев результат, я лишь выдавила из себя истеричную ухмылку. Нет, это был не самый плохой вариант, и это меня радовало. Но облегчение не наступило.       — Может, ещё раз? — Билл лениво переспросил у публики, но все хором отказались, требуя первого варианта.       — Как вы думаете, как я это сделаю?! — раздражённо закричал Билл.       — Меня уже тошнит от этих физиологических условностей!       Шифр замер, словно в раздумьях, и я с ужасом поняла, что он уже что-то задумал. Кандалы резко подняли меня на ноги, и он подлетел ближе. Его руки грубо схватили меня за подбородок, насильно повернув моё лицо к нему. Как бы я не старалась, не держать этот зрительный контакт с ним, ситуация вынудила посмотреть ему в глаз, который превратился в огромную бездонную дыру, а после, там я увидела с помощью отблески света, десна с тысячами зубами свернувшие в спираль, где из глубины, словно из тёмного логово, выползал язык, тянущийся ко мне.       Ужас парализовал меня. Это зрелище было до тошноты отвратительным. Я почувствовала через секунды, что-то мокрое, до отвращения пахнущее чем-то железным, похожее на сырое мясо, оно пыталось вторгнуться мне в рот. Я сопротивлялась что есть сил, пока руки Шифра не сжали мне челюсть. Его язык легко проник внутри, облизывая мою внутреннюю полость смело, без всяких препятствий, без всяких церемоний, он зашёл дальше положенного, за территорию гланд, что вызвал непроизвольно у меня рвотный рефлекс. Пошли характерные кашли, я не могла дышать, ну и тошнота уже была не на пороге. Я пыталась вырваться из хватки Билла, но слышала лишь заинтересованные свисты с трибунов, что поддерживали данное шоу.       — Хватит! — из последних сил я укусила его язык. Он резко отшатнулся, зашипев от боли, и его язык вырвался из меня.       — Разве ты не привыкла к этому? Разве не позволяла другим делать с тобой то же самое? — он раздражённо воссоздал свой облик и вернул свой глаз на место. Его голос словно разрывал меня на части.       — Не порть моё шоу. Отрабатывай свою путёвку домой!       Я еле держалась на ногах. Слёзы текли по моему лицу, смешиваясь с соплями, которые я машинально глотала. Это была единственная влага, что оставалась во рту, пересохшем от боли и потрескавшихся губ.       Я больше не могла чувствовать свои руки, они онемели и начали синеть от тугих кандалов.       Не дав мне передохнуть, Шифр тут же резко разорвал мне бюстгальтер, трусы. Моё лицо вмиг окрасилась в красное, сливаясь с местными шторами. Многие присутствующие начали откровенно смеяться надо мной, называя моё тело «уродливым». Я лишь старалась не слушать их, но такое издевательство надо мной было сложно не принимать на свой счёт. Хотя стоило им на себя посмотреть, монстров...       Я громко вскрикнула, когда Билл потянул меня за волосы меня, демонстрируя свою силу и власть.       — Тупой треугольник, и как ты собираешься меня насиловать, если ты даже будучи человеком не мог свой хуй нормально контролировать. — С агрессией выплюнула Я, больше не церемонясь со словами, зная что Билл побрезговал снова стать человеком.       — Изнасилование, на то изнасилование, чтобы сделать максимально сделать больно человеку в самых нежных и сокровенных его частях тела. Вы люди и можете что делать это с помощью ваших половых органов, но я предпочту другой вариант.       Не успела я оглянуться, как его рука увеличилась в размерах, достаточно, чтобы оковать меня в своих ладонях. Я тут же взвыла верх, поднимаясь над сценой, вместе с гигантом Шифром.       Мой взгляд случайно упал на Пайнсов. Я от стресса совсем забыла, что они были здесь! О боже, какой стыд охватил меня. Они видели все, что происходило со мной, каждый момент этого ужаса. Но не было в их глазах ни осуждения, ни разочарования. Там читался чистый, первобытный страх, который захватывал их целиком.       Глаза Диппера были широко раскрыты, настолько, что казалось, ещё немного — и они выскочат из орбит под давлением пережитого ужаса. Он сжался, как будто пытаясь стать меньше, спрятаться от этого кошмара, но не мог отвести взгляда, словно был прикован к происходящему.       Мэйбл, судорожно прижала ладони к ушам, закрывая глаза, словно пыталась оградиться от этой реальности, сделать вид, что ничего не видит и не слышит. Но её руки дрожали, а губы что-то беззвучно шептали, словно молитву, прося, чтобы этот кошмар поскорее закончился.       Форд и Стэн, самые бесстрашные, тоже не могли скрыть охвативший их страх. Их лицо было мертвенно-бледными. Стэнли нервно сжимал руки в кулаки, будто желая вернуть хоть какой-то контроль над ситуацией. Глубокие морщины Форда на его лбу и тревожный взгляд говорили о том, что он понимал: они все бессильны перед тем, что сейчас происходило.       Я не знала что делать. Меня убивало мысль, что им придётся все это видеть. Мне было жаль детей.       — Нет… Нет... Нет! Ты не сделаешь этого! — Я вмиг поняла, почему они все так смотрели на меня с ужасом, с сожалением. По телу прошлась холодная дрожь. Я опять посмотрела на треугольника, оценивая его размеры, чтобы хоть как-то облегчит себе мысль о безболезненной боли. Но челюсть начала дрожать, а язык заплетаться на каждом слове.       — Б-билл, т-ты не с-сделаешь э-этого... Как назло, у меня все было там сухо... Я сжалась в комок, чувствуя свободное пространства в нижней части тела. Это была жалкая попытка хоть как-то себя защитить. Каждый нерв моего тела был натянут до предела, как струна, готовая лопнуть в любой момент. Страх стал моим телом, кожей, дыханием. Я не могла даже дышать ровно — каждый вдох был прерывистым, как будто воздух с усилием выдавливался из моей груди. Где-то глубоко внутри зародилось тягостное осознание того, что сопротивление не имеет смысла. Разум метался в панике, словно зверь, запертый в клетке. Внутреннее предвкушение боли, разливавшийся по телу, казалось, было гораздо хуже любой другой боли, которую я когда-либо испытывала. Демон намеренно с ухмылкой оттягивал момент кульминации моей пытки, зная, что люди бояться ожидание того самого момента, а не самого этого момента. Он медлил, наслаждаясь моим страхом, дрожью, ощущая через свою ладонь.       "Пожалуйста, нет," — молилась я про себя, хотя давно поняла, что никакие мои мольбы не были услышаны Богом. Билл был существом, лишённым сострадания, питающимся страданием и болью других, и сейчас его интерес был направлен полностью на меня, на удовлетворение его друзей хлебом и зрелище. Его острие внимания проникало в каждый уголок моего сознания, словно он видел все мои слабости, все страхи, которые даже я, пыталась скрыть от самой себя.       Вся ситуация, моя беспомощность и абсолютная власть, которую Билл имел надо мной, сводили с ума. Иногда казалось, что боли я вовсе не боялась, словно боялась чего-то. Ожидание чего-то, что разрушило меня изнутри, лишило бы моей крупицы личности. Билл же, чувствуя мое состояние, только наслаждался этим. Его холодная улыбка вспыхнула в темноте, как хищный оскал, когда он наклонился ближе. Я почувствовала холодное дыхание треугольника на своём лице, и моё сердце замерло.       — Ты боишься, да? — Его голос был мягким, даже ласковым, но за этой нежностью скрывалась безжалостная жестокость.       — Ты знаешь, что будет дальше.       Я не могла ответить. Слова застряли в горле, каждый нерв в теле кричал убежать, но я была заперта, скована, неспособна даже пошевелиться, в хватке чёрных рук Шифра. Я была словно игрушкой, которую он держал в свое удовольствие. Билл наслаждался моими мучениями, наблюдая, как я судорожно дышала, как глаза, расширенные от ужаса, бегали по залу в поисках спасения, которого здесь не было. Я могла чувствовать, как он смакует каждую мою эмоцию, словно это было его любимое блюдо.       — Ты знаешь, Марго, — продолжал он, не торопясь, словно затягивал момент,       — Смысл изнасилование не в том, чтобы получить удовольствие, а в том чтобы полностью подчинить себе жертву. Показать, кто здесь властвует, заставить жертву потерять связь со своим телом и просто уйти в небытие. Ты ведь сама прекрасно знаешь?       Эти слова пронзили сознание как кинжал. Я знала, что он прав. Я видела, что Билл не просто хочет причинить мне физическую боль. Он хочет разрушить мою волю, сломать дух, лишить меня самой сути. Мысли о том, что моя личность может исчезнуть, быть поглощённой этим чудовищем, вызывали судорожные приступы страха, а у Шифра цунами не былого удовольствия. Ему нравилось, осознавать что он станет тем кто полностью сломает меня.        — И я уничтожу тебя окончательно! — Сказал он с великой честью. В это мгновение мне показалось, что время остановилось. Всё вокруг стало зыбким, как во сне. Я больше не слышала звуков, зрение затуманилось, и всё, что осталось — это холодный ужас, пробирающийся по позвоночнику. Я была парализована от страха, будто мой разум больше не мог выдерживать происходящего.       — Ублюдок!       Я непроизвольно вспомнила свое прошлое, все события из жизни, когда я почувствовала себя истерзанной, раненой, испуганной. Я возненавидела Билла за то что он заставил меня вспомнить все до порыва моего детства.       Мои глаза, полные слёз, встретились с его садистским взглядом. На его лице не было ни малейшего следа жалости или сочувствия, только ненасытная жажда разрушения.       — Посмотри на себя, — прошептал он с едва сдерживаемым восторгом.       — Ты уже наполовину мертва.       Эти слова были как удар под дых. Я почувствовала, как содрогнулся мой внутренний мир, как остатки воли растворялись в этом нескончаемом ужасе, в сводящем с ума страхе. Я больше не могла выдерживать это напряжение. По щекам потекли струи слез, одной за другой. Эти слова эхом отозвались в моей голове, как глухие удары молота по наковальне. Я пыталась сопротивляться этому внушению, пыталась сохранить в себе хоть малую крупицу здравомыслия, но Билл, словно уже проник слишком глубоко в мой разум, пусть и не имел доступ. Страх был моим врагом, он заполнял каждую мысль, подтачивал решимость и лишал возможности думать логически. Я вдруг осознала, что сердце бьётся так громко, что казалось, оно разорвётся от напряжения. Дыхание стало рваным и прерывистым, я пыталась восстановить контроль, но всё было бесполезно. Я даже не знала, хотела ли остаться живой после всего этого.       Билл развернул меня, и я поняла что сейчас начнётся момент которого все ждали. Публика начала кричать и поддерживать Билла. Пайнсы не выдержав напряжение, просто закрыли глаза, а я застыла в ступоре. Каждый мускул моего тела напрягся до предела, словно в ожидании неминуемого удара.       Резкий толчок дал мне по моим ягодицам....       Тишина       Я сорвав голос закричала на весь зал. Мой рот перекосил от той боли, что пронзилась по моему телу. Я кричала, и кричала, что челюсть от шока больше не могла закрыться.       Я чувствовала как что-то безумно большое, что больше меня упиралась и долбилась в мой анус.       Это был палец Билла. Я стала дёргаться ногами, и непроизвольно айкать, насколько мои крики пугали меня же саму, но мои зовы о помощи, затмевал зал, что смеялись и тыкали пальцем по моим страданиям.       — Посмотрите на её лицо, что с ней стало?! — Они не могли остановить свои смехи, когда я не могла остановиться кричать.       Палец Билла упорно прорывался в маленькую и абсолютно не растянутую щель ануса. Я ощутила эту боль, когда кольцо дырки под силой давление, пытались растянуться под немыслимые размеры пальца. Это ощущение, когда ты силой пытаешься порвать резину, но ты едва её растягиваешь, но если ты постараешься то, порвешь её окончательно, что поделишь на два кусочка.       Билл пытался пробиться дальше, как бы он не старался втиснуть весь палец, моё тело достигло своего предела.       Мой душераздирающий крик перешел на мольбы о помощи, о пощаде, я даже стала в слух читать молитвы. Но все безуспешно.       По ногам потекла струя крови. Я видела как она капала на сцену, стекая по моей коже вниз.       Мой анус медленно разрывался, а тело охватили внезапные судороги.       Не в силах больше сдерживать этот поток ужаса, который заполнял меня с головы до ног, мой организм просто стал постепенно мутнеть. Мир вокруг, начал терять свои очертания, все больше и больше, темнота охватывала меня. Голоса приглушались. Я видела тот самый день, когда меня впервые изнасиловали, в подробностях. Я ведь забыла этот момент, я ведь забыла что со мной произошло.             Почему, вдруг воспоминания о том дне, посетили меня в этот момент? Наверное ответ кроиться в том, что мне было больно также, как и тогда. Как мне дальше жить?       Мои крики затихли в бесконечной тьме, и я поняла, что она больше не могу бороться, что это мой конец. Глаза закрылись сами, а тело безжизненно стала просто висеть в руках Билла. Это был долгожданный конец моей дороги.