Великолепный век. Сила или страсть

На следующее утро Дуду Хатун обнаружила пустую комнату Елены. Паника охватила ее, когда она обыскала каждый угол, но Елены не было. В суматохе она побежала сообщить Хаджи Аге, который, не менее встревоженный, бросился в покои Сафии Султан. Сафия Султан, читая важные документы, слушала, как Хаджи Ага с дрожью в голосе пересказывал новости. Бюльбюль Ага стоял рядом, его выражение лица было напряженным. Глаза Сафии Султан сузились. «Немедленно позовите Дервиша». Дервиш прибыл быстро, его обычное спокойствие сменилось проблеском беспокойства, когда Сафия Султан объяснила ситуацию. Его сердце упало. Елена, женщина, которую он тайно любил, сбежала. Мысли Дервиша закружились: Как это могло случиться? Ее заставили уйти? Кто-то помог ей? Елена… зачем ты всем рискнула? «Моя султанша», — сказал Дервиш, пытаясь сдержать голос, — «Этот побег — не совпадение. Она, должно быть, воспользовалась тайным проходом. Кто-то ей помог». Тон Сафии Султан был ледяным. «Найдите предателя. Убедитесь, что он понесет самое суровое наказание». Прежде чем Дервиш успел ответить, в комнату вошел Султан Мурад, его присутствие немедленно привлекло внимание. Его взгляд был суровым. «Что я слышу? Сбежала рабыня?» «Да, султан», — подтвердила Сафия Султан, ее голос был ровным. «Хаджи Ага принес новости». Дервиш низко поклонился. «Султан, я проведу расследование. Мы найдем ее и тех, кто ей помогал». Выражение лица Султана Мурада потемнело. «Найдите ее. Обыщите каждый угол. Когда ее найдут, пусть ее наказание станет примером для всех». Мысли Дервиша затуманились от беспокойства: если Хелену поймают, ее жизнь закончится. Я не могу этого допустить. Я должен найти ее первым. Я должен защитить ее. Дверь внезапно распахнулась, и принц Мехмет ворвался внутрь, на его лице была смесь гнева, страха и отчаяния. Его голос, полный эмоций, заполнил комнату. «Никто не причинит ей вреда!» Все обернулись, потрясенные неповиновением принца. Глаза султана Мурада сузились. «Мехмет, это не твоя забота». Голос принца Мехмета дрожал, но оставался яростным. «Она под моей защитой. Никто не тронет ее пальцем». Сердце Дервиша сжалось: Мехмет тоже любит ее. Его страсть отражает мою собственную. Но его подход… он безрассуден. Его любовь — это буря, в то время как моя должна оставаться тихим щитом. Голос султана Мурада стал резким. «Ты забываешься, Мехмет...» «Нет!» Голос Мехмета сорвался с силой. «Ты забыл, кто она для меня! Если кто-то причинит ей вред, я разнесу этот дворец собственными руками!» Внутреннее смятение Дервиша усилилось: я должен найти ее прежде, чем это сделает кто-либо другой. Не только ради нее, но и ради Мехмета. Его любовь изменчива, и если ей причинят вред… это уничтожит его. Но как мне защитить ее, не предав собственные чувства? Глаза Мехмета горели решимостью. «Она принадлежит мне. Если ей причинят вред, я заставлю каждого из вас заплатить». С этими словами Мехмет выбежал, оставив после себя ошеломленную тишину. Дервиш стоял неподвижно, его мысли были бурей эмоций: Я люблю ее. Но смогу ли я любить ее настолько, чтобы отпустить? Обеспечить ее безопасность, даже если это означает увидеть ее с другим? Любовь Мехмета яростна и опасна. Моя должна быть устойчивой и сильной. Ради нее я должен найти способ спасти ее. Шахин Гирай прошел по коридору, наблюдая, как Дервиш расспрашивает каждого стражника о событиях прошлой ночи. Принц Мехмет быстро приблизился, в его походке чувствовалось напряжение. «Они что-нибудь рассказали тебе, Дервиш?» Голос Мехмета был полон нетерпения и беспокойства. Дервиш покачал головой, выражение его лица было мрачным. «Они утверждают, что ничего не знают о девушке, сбежавшей из дворца. Но у меня есть подозрение». Взгляд Мехмета стал острым. «Кто?» Шахин Гирай шагнул вперед, его тон был рассчитан. «Халима Хатун. Она может знать о секретной двери, ведущей из дворца». Глаза Мехмета расширились от шока. Не сказав больше ни слова, он развернулся и направился в покои Халимы, Дервиш последовал за ними. Когда они прибыли, Мехмет ворвался, схватив Халиму за горло, его хватка была крепкой и непреклонной. «Где Хелена?» — в голосе Мехмета смешались ярость и отчаяние. «Скажи мне сейчас!» Халима задыхалась, ее глаза расширились от страха. «Я не знаю...» «Лжец!» Мехмет сжал ее сильнее. «Где она?» Взгляд Халимы метнулся к Дервишу, затем снова к Мехмету. «Клянусь, я только помог ей спасти жизнь». Выражение лица Дервиша оставалось суровым, когда он задавал ей вопросы. «Секретная дверь, Халима. Шахин Гирайе упоминала о ней. Ты ею пользовалась?» Лицо Халимы побледнело при упоминании Шахина. Поняв, что она в ловушке, она сделала глубокий вдох и заговорила. «Да, я помог ей сбежать. Она не хотела умирать здесь. Сафия Султан хранила от тебя секрет — Хелену отравили в вашу первую ночь вместе. Она выжила, но когда она узнала правду, она умоляла меня помочь ей. Я не мог сказать нет». Хватка Мехмета на горле Халимы ослабла, когда ее слова проникли в его сознание, его ярость сменилась глубоким, кипящим гневом, смешанным с шоком. Он отшатнулся, проведя рукой по волосам, его мысли метались. Голос Мехмета был холодным и властным. «Охранники!» Агас быстро вошел. «Отведите Халима в тюрьму. Она останется там, пока Хелена не будет в безопасности». Когда Халима уводилась, она бросила дерзкий взгляд через плечо, на ее лице была смесь страха и неповиновения. Мехмет ринулся к покоям Сафии Султан, его сердце колотилось в груди. Ворвавшись, он обнаружил ее сидящей, спокойной и собранной. Он схватил ее за руки, его хватка была яростной. «Почему ты скрыла это от меня?» Голос Мехмета дрожал от сдерживаемой ярости. «Яд. Почему ты мне не сказала?» Самообладание Сафии Султан на мгновение дрогнуло, удивление промелькнуло в ее глазах. «Мехмет, я...» «Ты знала!» Голос Мехмета повысился, его эмоции закрутились спиралью. «Ты знала, что она в опасности, и ты ничего не сказала! Она могла умереть!» Глаза Сафии сузились, ее разум лихорадочно пытался вернуть себе контроль. «Она выжила, и я справилась с ситуацией. Не было нужды тревожить тебя». Мехмет отпустил ее руки, отступив назад, на его лице буря эмоций. «Ты ничего не скрыла. Я найду ее, и когда я это сделаю, никто больше ее не тронет. Ни ты, ни кто-либо другой». Развернувшись на каблуках, Мехмет вышел из комнаты, его мысли были поглощены Еленой, его сердце ныло от смеси любви и страха. Дервиш следовал на расстоянии, его собственное сердце было тяжело от вины: Я тоже должен найти ее. Ради ее безопасности, ради ее жизни... ради любви, которую я никогда не смогу выразить. Под покровом ночи Дервиш повел свой отряд в лес, его ум был острым и сосредоточенным. Он посоветовал принцу Мехмету отправиться утром, когда это будет безопаснее, обеспечив защиту принца. Теперь, когда его лучшие люди были размещены в разных регионах, Дервиш отправился в глубь темного леса, его чувства были начеку. Когда он бродил по лесу верхом на лошади, тишину нарушил далекий шум — крик, за которым последовал яростный лай собак. Сердце Дервиша забилось. Он дал сигнал своему отряду быть начеку, крепче сжав поводья. Внезапно из тени появилась фигура, отчаянно бегущая к нему. Это была Елена. Дервиш быстро спешился, его глаза застыли на ее испуганном теле. Прежде чем он успел добежать до нее, собака бросилась на Елену, заставив ее споткнуться и упасть. Дервиш метко метнул свой нож, лезвие нашло свою цель и заглушило угрозу. Он бросился к Хелене, обнимая ее, пока она балансировала на грани сознания. "Хелена!" Его голос был полон облегчения и беспокойства, когда он баюкал ее. Ее глаза на мгновение открылись, голос был слабым. "Дервиш... Джалали... бандиты идут". Ее слова затихли, когда она поддалась истощению. Дервиш, чье сердце ныло от ее хрупкого состояния, рявкнул приказы своему отряду. "Нам нужно двигаться, немедленно! Бандиты близко". Не колеблясь, он поднял Хелену на свою лошадь, привязал ее, прежде чем сесть самому. Его отряд быстро уничтожил оставшихся собак, расчистив им путь для поспешного отступления. Когда наступил рассвет, первые лучи солнца осветили их импровизированный лагерь. Хелена пошевелилась, ее глаза моргнули. Она вздрогнула, почувствовав легкое прикосновение к своим ранам. Дервиш опустился на колени рядом с ней, осторожно нанося лекарство. "Как ты себя чувствуешь?" он спросил, его голос был тихим, выдавая намек на его беспокойство. Глаза Елены наполнились отчаянием. «Отпусти меня, Дервиш. Пожалуйста». Выражение лица Дервиша потемнело. «Чтобы собаки — или, что еще хуже, бандиты Джалали — могли закончить то, что они начали? Этого ты хочешь? Ты сбежала, потому что твоя жизнь была под угрозой во дворце, не так ли?» Слезы навернулись на ее глаза. «Позволь мне умереть здесь. Я не хочу умирать в этом дворце». Челюсти Дервиша сжались. Через мгновение он встал. «Хорошо. Ты можешь идти». Елена, движимая отчаянием, поднялась, чтобы уйти. Но когда она двинулась к краю лагеря, стражники встали на ее пути, преграждая ей путь. Дервиш наблюдал за ней, его тон был размеренным, но твердым. «Я мог бы отпустить тебя, Елена, но эти стражники служат своему султану. Они не позволят тебе так легко идти навстречу смерти». Елена повернулась к нему, осознавая тяжесть своего затруднительного положения. Взгляд Дервиша слегка смягчился, когда он продолжил: «С нами ты в большей безопасности, чем там одна. Позволь мне защитить тебя, по крайней мере сейчас». Принц прибыл на стоянку, копыта его коня властно ударили по земле. Его глаза тут же нашли женщину, и она замерла при виде его, ее дыхание перехватило. Она думала, что сбежала, но вот он снова стоит перед ней. Ее сердце забилось, страх охватил ее. Взгляд принца потемнел от ярости, когда он быстро спешился. Он шагнул к ней, глаза были холодными и полными гнева. «Это последний раз, когда я предупреждаю тебя», — сказал он низким и смертоносным голосом. «Если ты когда-нибудь снова попытаешься сбежать от меня, я последую государственным правилам. Твоя жизнь будет моей. Твоя судьба — умереть со мной и за меня — только за меня». Елена задрожала, но осталась на месте, хотя страх был очевиден в ее глазах. «Отпусти меня», — прошептала она, ее голос был полон неповиновения. Принц сократил расстояние между ними, крепко схватив ее за запястье. «Ты не можешь ничего требовать. Ты моя, и от этого никуда не деться», — сказал он, сжимая сильнее, заставляя ее встретиться с ним взглядом. «Я не принадлежу тебе», — ответила она, слова едва сорвались с ее губ, прежде чем он заставил ее замолчать. «Не испытывай меня снова», — предупредил он, его рука двинулась к рукояти ножа на поясе. «У тебя нет другого выбора, Елена. Здесь ты останешься, и если ты снова попытаешься уйти, я позабочусь, чтобы ты об этом пожалела». У Елены перехватило дыхание, но она не дрогнула. Ее решимость начала рушиться, но неповиновение все еще было. Взгляд принца смягчился на мгновение, но это был всего лишь проблеск, быстро сменившийся холодностью, которая определяла его с первой встречи. Он притянул ее ближе, его хватка была жесткой, а затем он повел ее обратно во дворец. Она попыталась сопротивляться, но его хватка была крепкой, непреклонной. Оказавшись внутри, они были встречены агасами, которые их ждали. Глаза принца окинули комнату, и когда он заговорил, это было окончательно. «Она останется со мной», — приказал он. «Никто не тронет ее без моего разрешения. Я решу, что с ней будет». Агасы послушно кивнули, отступив назад, когда принц повел Елену глубже во дворец. Они достигли ее комнаты, где он толкнул дверь, и на мгновение Елена почувствовала небольшое облегчение от того, что кошмар закончился — только чтобы понять, что это только начало. «Оставайся здесь», — приказал он резким тоном, его глаза были беспощадны. «Ты не должна покидать эту комнату. Если ты думаешь, что сможешь снова сбежать от меня, знай: я сделаю так, чтобы ты больше никогда не пыталась». Елена сжала кулаки, пытаясь бороться со слезами, которые грозили пролиться. «Я тебе не принадлежу», — выплюнула она, ее голос был смесью гнева и боли. Выражение лица принца потемнело. «Ты останешься здесь и подумаешь о своих действиях. Я вернусь, когда решу, что ты усвоила урок». Его слова были подобны предложению, и, выходя из комнаты, он захлопнул за собой дверь, оставив ее наедине со своими мыслями. Дверь захлопнулась, и в воздухе повисла густая тишина. Взгляд Дервиша задержался на женщине, когда она в отчаянии рухнула на пол, ее крики были едва слышны, но пронзительны. Его долг был ясен: следовать приказам принца. Однако в его груди разверзлась глубокая, удушающая яма. Кем мы стали? — подумал он, его мысли лихорадочно метались. Она всего лишь пешка в этой игре. Но она не заслуживает этого — никто не заслуживает этого. Сколько еще я смогу притворяться, что не вижу страданий в этом дворце? Он медленно двинулся к двери, его сердце сжалось. Он знал, что наказание будет хуже самой смерти. Он достаточно повидал во дворце, чтобы знать это. Я не могу позволить ей так страдать, подумал он, его решимость окрепла. Но если я брошу вызов принцу, я рискну всем... своей жизнью, своей честью... и все же ее жизнь значит больше, чем все это. Он замер на мгновение, слушая ее тихие рыдания изнутри. Каждая его часть хотела открыть эту дверь, обнять ее, остановить это. Он всегда был человеком силы и долга, но с каждым днем в этом дворце его сердце становилось тяжелее. «Елена...» — прошептал он себе, и это имя стало горьким на вкус. «Зачем ты пришла сюда? Зачем ты заставила меня беспокоиться?» Он пытался убедить себя, что это просто еще одна обязанность — просто еще одна обязанность защитника гарема. Но правда была в том, что он больше не мог этого отрицать. Он заботился о ней. Я заботился о тебе... Эта мысль пронзила его грудь. Отвернувшись от двери, Дервиш медленно выдохнул, как будто мог выдохнуть бремя своих эмоций. Я найду способ это исправить. Я не позволю ей быть раздавленной под тяжестью этого дворца. Я не позволю ей стать просто еще одной забытой душой в тени. 15 долгих дней Елена оставалась в ловушке удушающей тишины комнаты. Ее лицо стало бледным, ее тело ослабло от недостатка питания. У нее больше не было сил сопротивляться подавляющей пустоте. С каждым днем воздух становился тяжелее, и каждый угол комнаты, казалось, сжимался вокруг нее. Она жаждала тепла солнца, простого прикосновения свежего воздуха, но это была роскошь, в которой ей было отказано. Во дворце султан Мурад узнал о наказании принца, и холодная улыбка украсила его губы. Он видел в этом высшую форму контроля — хуже самой смерти. Но страдания Хелены были, по его мнению, необходимы. Тем временем Дуду Хатун, верная принцу, ежедневно сообщала ему о состоянии Хелены. Но было ясно, что наказание берет свое. Дервиш, наблюдавший со стороны, не мог больше этого выносить. Его сердце болело за нее, он знал, что она медленно умирает от пренебрежения, но его руки были связаны. Он ничего не мог сделать. Он был вынужден оставаться зрителем, пока женщина, о которой он заботился, увядала. «Как я мог допустить, чтобы это дошло до этого? Как я мог позволить ей так ужасно страдать, зная, что она страдает, зная, что это наказание слишком велико для кого-либо? Она заслуживает гораздо большего — ее жизнь должна была быть свободной от мучений. Я должен был быть рядом с ней. Но я был связан верностью, и эта верность, это глупое чувство долга стоили мне всего... Я подвел ее. Я подвел нас обоих. Но я исправлю это, клянусь», — сказал себе дервиш. Однажды ночью, когда он стоял у ее комнаты, к нему прибежал ага, принеся срочные новости. Сафия Султан немедленно позвала его. Сердце Дервиша забилось, но он выполнил приказ без колебаний. Когда Дервиш вошел в покои Сафии Султан, принц Мехмет уже был там. Двое мужчин обменялись любопытными взглядами, оба поклонились султанше, которая была явно удивлена, увидев их обоих в столь поздний час. «Что случилось? Зачем вы оба пришли?» — спросила Сафия Султан, в голосе ее звучало замешательство. Дервиш ответил: «Моя султана, вы звали меня. Ага пришел, чтобы срочно сообщить мне». Мехмет добавил: «Мне сказали то же самое». Сафия Султан нахмурилась. «Я не вызывала вас обоих сегодня вечером», — сказала она, в ее голосе слышалось подозрение. «Бюльбюль Ага подтвердил, что от меня не было такого сообщения. Это было недоразумение». Дервиш и Мехмет обменялись острыми взглядами, в их груди поселилось холодное чувство. Осознание поразило их обоих одновременно, и их сердца сжались от страха. Что-то было ужасно неправильно. Не говоря больше ни слова, они оба выскочили из комнаты и бросились к покоям Елены. Когда они приблизились, дверь была заперта, и звук голоса Елены, кричащего изнутри, заставил их похолодеть. «Оставьте меня, пожалуйста!» — отчаянный голос Елены раздался с другой стороны двери. Ярость Дервиша выплеснулась наружу. Он схватил ключ, бросил его в замок и с силой повернул. Но когда дверь отказалась открываться, они с Мехметом объединили свои силы, чтобы открыть ее. Они услышали отчаянные крики Елены, которые становились слабее с каждым мгновением. Последним усилием Дервиш выломал дверь, и они ворвались внутрь. То, что они увидели, было кошмаром. Мужчина, сжимавший в руках нож, навис над Еленой, которая беспомощно лежала на полу, ее лицо было искажено ужасом. Не раздумывая, Мехмет метнул нож в мужчину, поразив его в одно мгновение. Нападавший рухнул на пол. Мехмет бросился к Хелене, подняв ее дрожащее тело на руки. Она едва была в сознании, ее тело неудержимо тряслось. Ее дыхание было прерывистым, и она была слишком напугана, чтобы даже узнать, кто ее держал. «Хелена...» — тихо прошептал Мехмет, его голос был полон боли. Он прижал ее к себе, пытаясь успокоить, но реальность того, что только что произошло, была слишком подавляющей. Дервиш, все еще кипящий от гнева, немедленно позвал врача. «Нам нужен врач, немедленно!» — закричал он, его голос был полон срочности. Хрупкое тело Хелены все еще дрожало в руках Мехмета. Ее дыхание было поверхностным, а глаза трепетали, изо всех сил пытаясь оставаться открытыми. Ужасы, которые она перенесла в своей изоляции, сломили ее. Когда прибыл врач и начал обрабатывать раны Елены, Дервиш стоял в дверях, наблюдая за разворачивающейся перед ним сценой. Его сердце билось от смеси боли и неуверенности. То, что с ней сделали в той комнате, было непростительно. Мехмет сказал: «Кто посмеет прикоснуться к ней? Кто посмеет довести ее до такого состояния? Я заставлю их пожалеть о том, что они даже подумают о том, чтобы причинить ей вред». Его голос был тихим, полным яда, но ярость под ним была ощутимой. «Никто, никто в этом дворце больше не причинит ей вреда. Если они попытаются... их ждет та же участь, что и этого ублюдка». Его взгляд метнулся к человеку, который лежал мертвым на полу, с ножом, все еще торчащим из его груди. «Никто не смеет трогать то, что принадлежит мне». Дервиш чувствовал огонь гнева в своей груди, но он был направлен не на мертвеца. Он был направлен на Мехмета, на него самого, на всю эту чертову ситуацию. Он никогда не думал, что будет стоять здесь, чувствуя тяжесть вины и странное покровительственное желание по отношению к женщине, которая, несмотря ни на что, все же умудрялась терзать его сердце.