To hell and back

Автобус притормозил, и все вокруг зашевелились. Кирилл молча поднялся, снял наушники и кинул их в карман толстовки. Он обернулся ко мне. — Пошли, выйдем, — коротко бросил тот. Я хотела что-то ответить, но осеклась. Его голос был сухим, а взгляд, казалось, сквозь меня. Он взял меня за руку, словно автоматическим движением, и потянул к выходу. На улице было прохладно. Заправка выглядела стандартно: мерцание маленьких ламп, запах бензина и кофе из придорожной кафешки. Остальные члены группы и команда уже разбрелись по сторонам. Костя как обычно выделялся, громко шутя с кем-то из техников. Кирилл отпустил мою руку и остановился у входа в здание. Он указал взглядом на стеклянные двери. — Я возьму кофе. Хочешь что-нибудь? — спросил он, его голос звучал почти механически. — Нет, я… пойду в туалет схожу, — ответила я, чувствуя, что мне нужно немного пространства. Он кивнул и ушёл внутрь, а я направилась к отдельно стоящему зданию с табличкой «WC». Дверь скрипнула, впуская меня в тускло освещённое помещение. Здесь пахло дешёвыми освежителями воздуха, а стены были покрыты облупившейся краской. Я зашла в одну из кабинок, закрылась и попыталась перевести дух. Голова гудела от мыслей. Что со мной происходит? Почему я постоянно чувствую себя потерянной? Когда я наконец вышла и подошла к раковине, чтобы умыться, в помещении появился кто-то ещё. Молодой парень. Высокий, худощавый, с длинными светлыми волосами, которые закрывали большую часть лица. Ах да, тут нету разделения на мужской и женский туалет, прекрасно. Он остановился у двери, словно оценивая обстановку. Я заметно напряглась. — Эй, — неожиданно обратился он ко мне. Его голос был низким, немного хриплым. — Да? — я попыталась звучать спокойно, хотя сердце вдруг забилось быстрее. Он подошёл чуть ближе, засовывая руки в карманы тёплой, плюшевой кофты. — Ты с той группой, что в автобусе? Пошлая Молли? — спросил он, прищурившись. Ступор. Если скажу что да, начнет убивать тупыми вопросами и просьбами. Скажу нет, подумает, что я сама и своими же руками убьёт меня прям тут. — Да, — осторожно ответила я, непроизвольно отступая на шаг назад. Парень усмехнулся, его улыбка была странной. Настолько, что стало не по себе. — Знаешь, ты… не выглядишь как те, кто обычно тусуется с ними. Слишком... правильная, что ли. — Я не обязана тебе ничего объяснять, — резко сказала я, стараясь не показать свой страх. Он рассмеялся, сделав ещё один шаг вперёд. Теперь между нами оставалось не больше метра. — Зачем ты с ними? Ты не понимаешь, куда ввязываешься? Это всё красиво только снаружи, — продолжал он. — Отойди, — я сказала твёрже, чувствуя, как ладони начинают потеть, а в глазах вот-вот потемнеет Он поднял руки, будто сдаваясь, но его взгляд всё ещё сверлил меня. — Расслабься, я ничего не сделаю. Просто… будь осторожнее. Эти люди тебя сломают, — он сказал это с таким спокойствием, что у меня вновь пробежали мурашки по коже. Противные, маленькие мурашки. В этот момент дверь резко открылась, и в помещение зашёл Кирилл. Его глаза сразу нашли меня, а потом задержались на парне. — Лис, всё нормально? — спросил он, его голос прозвучал напряжённо, строго. Будто он мой папа, который так сильно боится за собственную дочурку. Фу. — Да, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие. Парень обернулся к Кириллу и ухмыльнулся. — А вот и герой. Заботься о ней, ладно? — бросил он, направляясь к выходу. Кирилл молча проводил его взглядом, а затем подошёл ко мне. — Кто это был? — его тон стал резким. — Не знаю, — тихо сказала я. — Он сам ко мне подошёл. Он посмотрел мне в глаза, словно пытаясь что-то понять. — Если что-то не так, ты мне скажешь? — спросил он. Я кивнула, но внутри всё сжалось. Что за странное предупреждение? Или это был просто случайный разговор? Почему его слова застряли в моей голове, будто оставляя тревожный след? Кирилл положил руку мне на плечо и мягко подтолкнул к выходу. — Пошли. Здесь нечего делать, — сказал он, а я молча пошла за ним, чувствуя, как внутри поднимается новый страх. После всего, что произошло, я буквально боюсь всё и всех. Всех незнакомых мне людей, которым, как мне кажется вовсе нельзя доверять. Всех странностей, всего. Боюсь что всё это — дело рук отца и тех, кому он задолжал. Ведь даже если подумать, тот парень, мог бы перерезать мне горло сейчас, если бы был от него. Очень уж удачный момент ему попался. Но он этого не сделал, а значит, скорее всего просто узнал музыкантов, ибо других объяснений у меня нету. Возвращаемся в автобус, ловлю на нас с Кириллом странные взгляды. Не по себе, но никто ничего не сказал, на моё удивление. Снова едем, не могу больше смотреть в экран, поэтому аккуратно спускаюсь к Кириллу на колени. Тот никак не реагирует, лишь убирает руки чтобы я могла лечь. Ему всё равно, даже глаз от телефона не оторвал. Чем он так занят? Томно выдыхаю, рассматриваю его равнодушное лицо. Серые глаза, спокойные такие, светлые, как море. Ровные линии скул, носа, острые как недавно заточенные лезвия. Неаккуратная щетина, будто не ухоженная, но в этом что-то есть. Что-то своё, родное. Закрываю глаза руками, потирая их, будто пытаяюсь стереть образ Кирилла с памяти, но увы уже поздно. За такой короткий срок я успела к нему привязаться, привыкнуть, наверное даже полюбить. Появилось чувство что он буквально у меня в крови. Не хочу это осознавать, ведь по сути он лишь хочет уберечь меня, от участи, которая уже когда-то настигла его самого. Он же скорее всего меня не любит, правда? Да, пытается присвоить, спасти, поддержать как-то, но это же не значит что любит. Или значит? Я не знаю, честно не знаю. Словесного подтверждения, я так и не получила, лишь насмешливое «не-а». Разворачиваюсь на бок, приобнимая ноги Бледного рукой. Никакой реакции, снова. Но мне уже без разницы, жутко клонит в сон. Я чувствовала, как потихоньку мир вокруг начинает расплываться, а звуки становятся тише. Я слышала только тихий звук его дыхания и стук колес по асфальту.

***

Я проснулась от мягких звуков гитары. Сначала они казались частью сна — мелодия была нежной, тихой, словно кто-то старался не разбудить меня. Когда я окончательно открыла глаза, осознала, что нахожусь на кровати. Отельный номер был тускло освещён слабым светом настольной лампы, а за окнами уже царила ночь. Мои мысли снова были спутаны. Как я оказалась здесь? Последнее, что я помнила, — это то, как засыпала в автобусе на коленях у Кирилла. Повернув голову, я увидела его. Он сидел в углу комнаты, на краю кресла, с гитарой в руках. Его пальцы плавно скользили по струнам, создавая мелодию, которая звучала одновременно грустно и успокаивающе. Он был полностью поглощён игрой, не замечая, что я проснулась. Я тихо приподнялась, опираясь на локти, наблюдая за ним. В этот момент он выглядел другим — каким-то уязвимым, спокойным, словно снял с себя все маски, которые обычно носил. — Кир, — позвала я тихо, боясь нарушить его гармонию. Он вздрогнул, заметив, что я смотрю на него, но быстро вернулся к своему обычному, невозмутимому виду. — Ты уже проснулась, — сказал он, убирая гитару в сторону. — Как спалось? — Нормально… — ответила я, пытаясь понять, что происходит. — Когда мы приехали? — Несколько часов назад, — спокойно ответил Кирилл, откидываясь на спинку кресла. Его взгляд стал каким-то усталым, словно он провел эти часы, размышляя о чём-то важном. — Ты уснула в автобусе. Решил тебя не будить. И вдруг мне его стало жалко, это ж он возился со мной на руках, получается... Как я вообще не проснулась? — Спасибо, — выдохнула я, чувствуя лёгкую неловкость. — Ты... долго сидел тут? Кирилл пожал плечами и потянулся за стаканом, стоявшим на тумбочке. В нем был его любимый, янтарный напиток — виски. Он сделал глоток, затем, словно размышляя, допил остаток до дна. Меня это напрягло, даже очень. Последний раз когда он напился, я отхватила пощёчину. Чего ожидать сейчас? — Хочешь? — неожиданно предложил он, не глядя на меня. Его голос был тихим, почти безразличным. Я приподнялась на кровати и посмотрела на него, не понимая, серьёзно он или нет. — Виски? — переспросила я, иронично приподняв бровь. Кирилл наконец перевёл свой взгляд на меня, в его глазах читалось лёгкое раздражение. — Ага, — бросил он. Его тон вызвал у меня внутренний протест, но я решила не спорить. Молча встала, подошла к нему и присела рядом на край кресла. От него пахло терпким ароматом алкоголя, табака и чем-то ещё — едва уловимым, но притягательным. Снова сирень, приятная такая, весенняя. Он достал бутылку из бара, налил в два стакана — ровно по краю. Протянул мне один. — Только не залпом, — предупредил он, наблюдая за мной. Я взяла стакан, чувствуя, как дрожат пальцы. Сделала маленький глоток. Горечь обожгла горло, но я постаралась не поморщиться. — Непривычно? — усмехнулся он, сам делая глоток. — Немного, — призналась я, отставляя стакан на столик. — Не думала, что ты поделишься. — Сегодня можно, — снова улыбается. Слишком уж резко у него меняться настроение. — А что за повод? — осторожно спросила я, пытаясь уловить каждую его эмоцию. Его улыбка была непривычно мягкой, почти тёплой, но в ней всё равно скрывалась доля его обычной загадки. Кирилл ненадолго замолчал, глядя на пустой стакан в своей руке. — Повод... — повторил он, словно раздумывая. Затем усмехнулся. — начало тура. — Начало тура, — повторила я, словно проверяя слова на вкус. Они прозвучали просто, но я чувствовала, что за этим кроется нечто большее. Кирилл всегда был мастером скрывать свои истинные эмоции за короткими фразами и загадочными усмешками. Он снова взял бутылку, налил себе ещё немного и откинулся на спинку кресла. Его глаза блестели, то ли от выпитого, то ли от какой-то внутренней борьбы, которую я никак не могла разгадать. — Тебе не кажется, что это немного странный повод? — осторожно спросила я, пытаясь держать разговор в нейтральном ключе. Кирилл посмотрел на меня, его взгляд вдруг стал серьёзным, почти пронизывающим. — Знаешь, Лис, каждый тур — это… своего рода пытка, — начал он, его голос стал немного тише, глубже. — Тяжело ездить туда сюда, выступать. Очень выматывает. — Зачем ты тогда этим занимаешься? — вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать. Сразу почувствовала, что вопрос прозвучал слишком резко, тупо, но отступать было уже поздно. — Это всё, что у меня есть, — тихо произнёс он. Его слова прозвучали так, будто он обнажил передо мной какую-то скрытую часть себя. Я хотела что-то сказать, но Кирилл не дал мне возможности. Внезапно он потянулся вперёд и накрыл мои губы своими. Это было слишком неожиданно, на правильно, но я не оттолкнула его. Наоборот, я поймала себя на том, что отвечаю на поцелуй, сначала неуверенно, а потом всё сильнее. Его руки осторожно коснулись моего лица, а затем мягко опустились на мои плечи, притягивая ближе. Мир вокруг словно исчез. Не было ни тусклого отблеска лампы, ни запаха алкоголя в воздухе, ни тяжёлых мыслей, которые терзали меня ещё минуту назад. Только он — его прикосновения, тепло, его дыхание.

«Приглушённый свет и мы опять одни»

Но внезапно он прервал поцелуй и отстранился, оставив меня растерянной. Его взгляд был каким-то напряжённым, будто он боролся с самим собой. — Извини, — пробормотал он, отводя глаза. — Это было лишним. — Нет… — выдохнула я, чувствуя, как внутри поднимается волна противоречивых эмоций. — Всё в порядке. Он покачал головой, словно не веря мне, и снова потянулся к бутылке. Но я остановила его, положив руку на запястье. — Кирилл, — тихо сказала я. — Хватит уже. Что такое? Зачем ты убегаешь? — мой тон заметно повысился. Вот и пришло время поговорить, очень вовремя. Он замер, глядя на меня, а потом тяжело вздохнул. — Я не убегаю, Лис. Просто… я не могу себе это позволить. Не могу позволить тебе привязаться. И сам не могу привязаться, — его голос был тихим, почти шёпотом. — Это всё закончится плохо, понимаешь? Его слова отозвались болью в груди, но я упрямо покачала головой. — Ты всегда это говоришь. Но ты уже здесь. Ты уже рядом. И, знаешь, мне всё равно, как это может закончиться. Он смотрел на меня долго, как будто пытался что-то понять или решить. А потом вдруг усмехнулся, качая головой. — Ты упрямая, Лис. До жути упрямая. — И тебе это нравится, — ответила я с лёгкой улыбкой, пытаясь разрядить атмосферу. — Ладно, — коротко бросил он, снова потягивая меня к себе. — Сдаюсь. Тихо хихикаю, обвивая руками его торс, прижимаясь поближе. Кирилл лишь тяжело вздохнул, но уже не пытался что-то возразить. Он долго молчал, просто обнимая, а затем наклонился ближе, снова уткнувшись носом в мои волосы. — Ты пахнешь сиренью, — пробормотал он тихо, его голос звучал мягче, чем обычно. — Это ты, — ответила я, улыбаясь. — У тебя такой же запах. Он чуть отстранился, посмотрел на меня и тихо рассмеялся, коротко, почти беззвучно. В его глазах наконец мелькала искренность. Пьяная, глупая, но наконец искренность. — Ну, тогда мы, — заключил он и снова прижал меня к себе. Я прикрыла глаза, чувствуя, как напряжение, которое так долго держало меня в своих тисках, медленно отпускает. Наступила тишина, но она больше не была пугающей или неловкой. Наоборот, в ней было какое-то умиротворение. Мы стояли вот так — молча, тесно прижавшись друг к другу. Его руки обхватывали меня крепко, будто он боялся отпустить. — Лис, — тихо заговорил он, почти шёпотом. — Мм? — откликнулась я, не открывая глаз. — Давай сделаем всё проще, — начал он, немного отстраняясь, чтобы встретиться со мной взглядом. — Стань моей девушкой. Я застыла. Эти слова прозвучали неожиданно, очень неожиданно. Гром среди моего ясного неба. Моё сердце мгновенно ускорилось, а в голове пронеслось миллион мыслей. Он серьёзно? Или это просто эффект алкоголя? — Что? — переспросила я, надеясь, что ослышалась. Кирилл вздохнул и чуть крепче сжал мои плечи. — Ты слышала. Не хочу больше этих недомолвок. Я смотрела на него, пытаясь уловить хоть тень сомнения в его взгляде, но ничего не находила. Его глаза были серьёзными, даже немного усталыми, но честными. — Кирилл... — начала я, но слова словно застряли в горле. Я зкмолчала, пытаясь разобраться в своих чувствах. Его взгляд не отпускал меня, он ждал ответа, и напряжение в комнате становилось почти осязаемым. — Ты уверен? — наконец выдохнула я. — Это не просто... алкоголь говорит? — Я не настолько пьян, — усмехнулся он, качая головой. — Если бы это был просто алкоголь, я бы не заговорил об этом вообще. — Но... ты же говорил, что это всё закончится плохо, — напомнила я, чувствуя, как мои сомнения вновь начинают брать верх. — Какая уже, блять, разница? — грубо, нет, отчаянно. Он хочет ответа прямо сейчас, либо же заберёт все свои слова обратно, я уверена. — Ну... — голос был до жути скованный, почти что дрожащий. — Я согласна. Кирилл улыбнулся, но на этот раз его улыбка была другой. Не циничной, не холодной — настоящей. Он наклонился ко мне, его руки аккуратно притянули меня за плечи к себе. Дыхание становилось всё более горячим, губы касались моих с такой настойчивостью, будто он пытался не только поцеловать, но и заявить о своём праве быть рядом. Его руки мягко скользнули по моей спине, добираясь до низа длинной, объемной футболки. Стягивает с меня её, выбрасывая куда-то в сторону. И вот, я лишь в одном бюстгальтере перед ним. — Сейчас, — тихо говорит тот и отходит к столу, быстро убирая всё с него. Обратно подходит ко мне и заключает в очередной поцелуй. Горький такой, со вкусом недавно выпитого нами виски и табака. Немного резко разворачивает меня, приподнимая, усаживая на светлый, деревянный стол. Отстраняется. Смотрит прямо в глаза. Провожу подушечками пальцев по его щетинистой челюсти, спускаясь всё ниже, забираясь под его худи, чтобы ощутить тёплую кожу. Провожу руками, от груди до преса вырисовывая тоненькие дорожки ногтями. Кирилл смотрел на меня, не двигаясь, словно хотел запомнить каждую деталь. Его дыхание стало чуть прерывистым, но он стоял не двигаясь, давая мне полную свободу действий. Останавливаюсь, слышу какие-то звуки из коридора. — Кир, всё же слышно будет, — тяжело дышать, а ещё сложнее говорить что-то. — Будешь тише, — не успеваю ответить, как снова его губы на моих. Раздвигаю колени в стороны, давая ему подойти ближе. Мои ноги рефлекторно обвили его талию, чувствую как улыбается сквозь поцелуй. Кладёт руки на бёдра, медленно поглаживая, оставляя после себя след из мурашек. Резко сжимает их, от чего не могу сдержать тихий ,протяжный стон. Скорее всего завтра там уже будут бледно-синие следы. Похуй. Его дыхание стало ещё более горячим, томным, губы скользнули к моему уху, а затем ниже — к шее. Я закинула руки ему на плечи, вцепившись в ткань его худи, словно это единственное, что удерживало меня от потери контроля. Нахожу конец кофты и помогаю Кириллу избавиться от неё. Он ухмыльнулся, бросая вещь на пол, а затем вновь прильнул ко мне, будто боялся потерять связь. Его пальцы скользят по моей спине, находят застёжку бюстгальтера, расстёгивая его, тот летит к ранее снятой одежде. На автомате прикрываю грудь рукой. Хотя сразу же всплывает вопрос, чего тут уже стесняться? Не успеваю одуматься, как музыкант хватает меня за запястье, больно прижимая к столу. Шиплю от боли, пока он снимает с обезвреженой меня, спортивные штаны. — Хватит уже прелюдий, — тихо, но хрипло выдохнул он, прежде чем вновь накрыть мои губы жадным поцелуем. Вся нежность улетучилась, не оставив от себя ни следа. Осталась лишь страсть и дикое, чуть ли не зверское желание. Отстраняется и резко разворачивает лицом к столу. Пошатываясь от неожиданности, почти что падаю на мебель, но тот крепко держит меня. Опираюсь, громко выдыхая, пока тот куда-то отходит, возвращаясь с серебряным пакетиком в руках. Тишина в комнате была нарушена лишь тяжёлым дыханием и шуршанием упаковки в руках Кирилла. Я не могла видеть его лица, но чувствовала напряжение в его движениях — быстрых, почти рваных. Холодное дерево стола касалось моей кожи, вызывая дрожь, но я не могла понять, было ли это от прохлады или от перевозбуждения. Он вернулся ко мне, положив ладони на мои бедра, проводя по ним до самой крайней линии нижнего белья. Его пальцы медленно, но решительно скользнули вниз, и я напряглась от смешанных ощущений, всё смешалось в один, большой, снежный ком. Казалось, в этот момент мир сжался до крохотного пузыря, где существовали только мы двое. Не замечаю, как на мне уже и вовсе ничего нету. Он не дал мне ни секунды для раздумий. Его руки крепко сжали мою талию притягивая ближе, так, что между нами больше не оставалось даже сантиметра. Я почувствовала, как его напряжённое тело прижалось ко мне, горячее, требовательное, будто готовое буквально поглотить полностью. Резкое движение заставило меня зажмуриться, одновременно от боли и острого наслаждения. Он вошёл сразу же, глубоко, не давая даже времени привыкнуть. На секунду я потеряла дыхание, чувствуя, как каждая клетка моего тела вспыхивает, сопротивляется, а потом сдаётся под натиском. Кирилл зарычал, низко, грубо, и его пальцы ещё сильнее впились в мою кожу, наверняка оставляя на ней красные следы. Я закусила губу, стараясь сдержать стоны, но это было бесполезно. От каждого его толчка меня захлёстывало новой волной, сладкого наслаждения. Падаю головой к себе в юю руки, чтобы хоть как-то заглушить громкие, выходящие сами по себе выдохи. Кирилл двигался всё быстрее, сильнее, будто пытаясь доказать что-то — мне, себе или всему миру. Его пальцы скользнули по моим изгибам, оставляя огненные следы, которые даже спустя время, продолжали полыхать. Я чувствовала, как горячая волна напряжения прокатывается по телу, заставляя выгибаться ему навстречу. — Какая же ты... — голос Кирилла был хриплым, басистым, но даже в этом порыве он будто пытался подобрать слова, которые так и не приходили ему в голову. Я сдавленно выдохнула, чувствуя, как он заполняет меня полностью, каждый миллиметр, каждое движение отзывается во мне взрывом эмоций. Его губы вновь опустились к моей шее, оставляя горячие следы, перемежающиеся с грубыми укусами. — Ки-и-ир… — протягиваю я, даже не осознавая, что зову его. Хочеться кричать его имя, чуть ли не на весь отель, но увы, не могу. Мои дыхания снова стали прерывистыми, я чувствовала, как всё во мне сжимается, как желание и страх переплетаются в один клубок. Моя голова была пустой, в ней оставался только он и тот странный, почти болезненный драйв, который накатывал волнами. Бледный продолжает вдалбливать меня в стол, заставляя больно упираться худыми бёдрами, прямо в острый угол. Шиплю от боли, но сейчас она деже приятная, нужная. Всё вокруг стало туманным, мир сжался до его рук, его губ, его глаз. Тело напряглось до предела, как натянутая струна, готовая разорваться от малейшего прикосновения. Всё, что происходило, словно замедлилось, но одновременно происходило слишком быстро, захватывая меня целиком. Его движения — отзывались во мне волной жара, заставляя дрожать и с трудом ловить воздух. Казалось, что сейчас я разорвусь изнутри от переполняющего меня напряжения. Всё произошло внезапно. Вспышка — яркая, как молния. Мои пальцы вцепились в край стола, из горла вырвался протяжный стон, оставляя только сладкую истому, которая разливалась по всему телу. Кирилл тоже издаёт последние вздохи, изливаясь в средство защиты, которое вскоре оказывается прямо в мусорном баке. — Малышка-а, — устало протягивает каждую гласную, прямо на ухо. — Знаешь, — снова прижимается ко мне, пока я все ещё пытаюсь отдышаться. — Люблю тебя всё таки.