Дружба с оговорками

Ши Цинсюань пошатнулся. Его силы закончились в тот момент, когда юноша переступил порог собственной спальни во дворце Повелителя Вод, а затем с трудом закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. — Я не буду плакать, — прошептал юноша едва слышно, хотя он вернулся домой настолько рано, что все ещё спали и его, при всём желании, никто бы не услышал. — Я не буду плакать. Я сильный. Я не буду плакать. Не буду. Я не плачу… Кажется, я плачу… Ши Цинсюань считал себя сильным. Он был уверен в том, что после всех ужасов, которые ему предсказывал (и которые сбывались) Истинный Преподобный Пустых Слов, у него были силы противостоять страху. Вот только младший чиновник дворца Повелителя Вод ошибался. Его силы закончились с рассветом. Ши Цинсюань никогда не думал о том, что испытает настолько сильную боль, которую причинил Хэ Сюаню своим необдуманным поступком. Юноша винил себя, но даже не мог это обсудить со своим другом, ведь тот закрыл двери своего дворца. Младший чиновник судорожно всхлипнул. Зажав рот ладонями, он сполз на пол, затем заставил себя подняться. Покачнулся. Всю ночь младший Ши просидел под дверью Дворца Холодных Рос, а перед этим неоднократно стучал в широкую дверь и молил Хэ Сюаня открыть. Друг ничего не сделал: не открыл дверь, не отозвался, ничего больше не сказал. Были лишь страшные слова, которые Цинсюань повторял про себя неоднократно:

«Никогда больше не приходи сюда. Никогда больше не говори со мной».

Цинсюань покачал головой. Юноша вновь всхлипнул и ладонями вытер глаза, а затем схватился за виски. Он прокручивал в голове отчаянную и провальную попытку достучаться до друга. — Хэ Сюань… — потерянно произнёс юноша. Он тогда сделал шаг к лучшему другу, потянулся, чтобы обнять того, кто стал дорог, но друг закрыл врата. Младший чиновник судорожно всхлипнул. Оставшись один возле дворца Хэ Сюаня, Ши поступил так, как не должен был. Он стучался, он молил, он умолял, он сидел под дверью. Бесполезно. Всё было бесполезно. Ши Цинсюань и дальше бы сидел под вратами, ведущими в столь желанный дворец, вот только прекрасно понимал: совсем скоро начнётся очередной день, а если младшего чиновника Повелителя Вод заметят в таком состоянии, в лучшем случае будут слухи, а в худшем — доложат старшему брату, Повелителю Вод Уду. Именно поэтому Ши Цинсюань заставил себя подняться с каменной мостовой, добрёл до дворца старшего брата и даже успешно дошёл до своей спальни. И вот он здесь. Не плачет. — Никогда больше не приходи сюда… Никогда больше не говори со мной… — прошептал Ши Цинсюань. Он столько раз слышал подобные слова, и все они означали лишь одно: с ним не хотят дружить. Частично в этом была виновата репутация Ши Уду, но в большей степени это происходило из-за самого Цинсюаня — болтливого, неутомимого мальчишки, который постоянно улыбался и, как многим казалось, не испытывал проблем. — Это я виноват… — прошептал Ши. С четвёртой попытки он заставил себя отойти от двери. Сделал первый шаг к кровати, затем второй, третий. — Если бы не я… может, я что-то сделал не так? Сделал. Как и всегда… Цинсюань в очередной раз судорожно всхлипнул. Вновь вытер глаза ладонью, а оказавшись рядом с кроватью, не раздеваясь, буквально рухнул на матрас. Юноша пролежал без движения несколько часов, прежде чем забылся тревожным сном в котором сердце вновь окутал страх, но теперь спасения в лице Хэ Сюаня не было. И, что ещё хуже, лучший друг сказал настолько тяжёлые слова, что младший Ши отказывался верить в то, что они больше не друзья. Наверное, именно поэтому не отменил своё распоряжение о том, чтобы во Дворец Холодных Рос ежедневно доставляли ящики с едой. И именно поэтому вечерами приходил ко дворцу Хэ Сюаня, стучал в дверь, звал друга и сидел под вратами до рассвета. Первый вечер. Второй вечер. Третий вечер. Четвёртый вечер. Всё повторялось изо дня в день. Но на пятый день Ши Цинсюань был разбужен одним из слуг Повелителя Вод. Выяснилось, что вчера юноша забыл отнести свитки Линвэнь. Ему пришлось умыться ледяной водой, кое-как причесать растрёпанные волосы (гребнем, который подарил Хэ Сюань), переодеться и отнести свитки. Но на обратном пути случилось вероятное и столь ожидаемое: Цинсюань заметил столь знакомый силуэт, который невозможно было спутать. — Хэ Сюань, постой! — крикнул он. Кажется, из-за крика даже несколько небесных чиновников обернулись, но Цинсюань не обратил на это внимания, ведь о собственной репутации он думал в самую последнюю очередь. — Хэ Сюань, подожди! — вновь вскрикнул юноша. Столкнувшись с кем-то, младший Ши даже не извинился. У него получилось догнать лучшего друга, схватить того за руку и не всхлипнуть. — Хэ Сюань! Прошу! Позволь мне объясниться! Мы должны поговорить! Ши Цинсюань с таким отчаянием всматривался в лицо друга, что едва не начал молить о благосклонности.