Чай с кровью

      

Сколько бы не продолжались бесконечные стенания твоей израненной души, - у тебя выбора нет, иди напролом, не задумываясь о том, что будет ждать в будущем. Важно только настоящее, и ты, как никто другой, понимаешь это.

‒ Какого хрена, Эрвин? – капитан был зол, услышав мои слова, цитирующие реплики Райнера. Это читалось в коротко мелькнувшей интонации в конце вопроса, но вид оставался непоколебимым, даже бровью не повел. ‒ Нам важно попасть в подвал бывшего дома Эрена только ради того, чтобы вы самостоятельно узнали правду о том, кто мы на самом деле такие, ‒ лицо Эрвина вновь не выражало никаких эмоций, ни один лицевой нерв не дернулся. Даже когда я рассказывала об услышанном от предателя, он лишь глядел в окно, словно сознание находилось его не в этой комнате, а где-то за пределами, далеко, уносясь по ветру вместе с листьями деревьев. ‒ Хотя бы какой-то намек дай, что мы там найдем? – я не сдавалась. Если он не расскажет, то единственным вариантом останется штурм Шиганшины. ‒ Если я расскажу всё, без подкрепляющих мои слова доказательств, мне не поверят. Ты ведь знакома с этим ощущением, Эрна, ‒ переводит холодный взгляд, обращаясь ко мне. – Когда есть что-то такое, что гложет, но кажется, что расскажи всё это кому-то, и тебя примут за сумасшедшего.       Пауза, повисшая в воздухе, вязла и оседала на разуме, покалывала кончики пальцев на руках и заставляла их редко подергиваться. Ещё немного и вся трястись начну. Вопросом времени было, когда он обо всем узнает. Вопросы и время истекли, выдавая Смиту на блюдце с голубой каёмочкой то, что он всегда получал – выводы. И выводы он эти смаковал, пережёвывая всякий раз, как приближался к ним. Единственное, что я могу противопоставить ему сейчас – это детали, которые ему неведомы. Он знает о моих обмороках, знает о странностях, знает об управлении Эреном и попытках контроля Райнера. Но то, чего он не знал – мой козырь. Тем более, используя грязную манипуляцию на мне, рискует оказаться в мои впутанным.        ‒ Как раз поэтому я тебе и поверю, ‒ подкрепив свои слова коротким кивком, продолжаю: ‒ что гложет тебя? – цепляюсь за его фразы, внимательно фильтруя каждую пришедшую на ум. Это как на экзамене: выкинь что-то неправильное и все старания обратятся в прах, завалишь и не вынесешь ничего из полученного. ‒ Я хоть и не в фан-клубе таинства, но согласен с лейтенантом, ‒ Аккерман выказал свое одобрение, махнув правой рукой и возвращая её в свою привычную позу, скрестив с левой на груди. ‒ Спасибо вам, конечно, но... ‒ пощечина, полученная тыльной стороной ладони, вынудила его замолчать, уставившись удивленно на меня и мою руку, занесенную в сторону и готовую для следующего удара. ‒ Нет, – выплевывая по буквам отказ, почти шепотом процедила сквозь зубы. ‒ Никаких больше «но». Меня достали эти недомолвки, тайны и секреты. Эрвин, мне хватит загадок, они, блять, переполняют мою больную голову до предела, ещё немного и лопнет, понимаешь? – я наклонилась к стулу, нависая над его лицом, почти физически ощущая: страх он не испытал. Но действия мои произвели другой эффект, на его лице заиграла хитрая ухмылка.       Что я делаю? Огрызнуться невпопад, нагрубить, пригрозить ему – допустим, но ударить? Ничего не могу с собой поделать: тело воспроизводит движения раньше, нежели я успеваю подумать: «Чем это может для меня обернуться?». Да и чем же? Он не в том положении, чтоб предъявлять обвинения – хоть и обоснованные – или писать рапорты. ‒ Ты изменилась, ‒ он довольно прищурился, будто был рад тому, что видел перед собой, ‒ ты не подумай, я имею ввиду, в хорошую сторону. ‒ А мне кажется ей просто надоело отсутствие конкретики, ‒ я уже и забыла о присутствии Аккермана в помещении, перекинув взгляд на него, ждала что он скажет дальше, ‒ ну, если быть честным, меня это тоже порядком подзаебало. ‒ Вы же понимаете, что я могу соврать? – Смит отодвинул рукой одну из моих кистей, покоившихся на спинке его стула, и скользнул в открывшийся перед ним путь отступления, размеренно шагая в сторону окна и сомкнув руки в замок за спиной. ‒ Не соврешь, ‒ а вот я не побрезгую солгать, ‒ ты ведь не знаешь, что именно со мной происходит, верно?       Замолчал, повернул голову в сторону, боковым зрением наблюдая за реакцией Леви. Знал, что он будет в курсе, если я так смело в открытую заявляю о том, что знаю многое, а главное – неизвестно откуда. Но тот лишь отвел взгляд с нечитаемым выражением лица, не выдавая ни одной эмоции. Он тоже не знал, что за чушь я несу и предпочел подыграть, выстроив непроницаемую тактику защиты: не реагировать.        ‒ Ладно, могу сказать лишь одно: за стенами находится остальной внешний мир, ‒ догадываясь о том, что он только что сказал и без него, сделала вид, что этой информацией он не удивил. ‒ И? – отыгрывать нужно до конца. ‒ То есть, ты знала? – ухмыляюсь, стараясь сделать лицо, схожее с его недавним выражением, надеясь, что получается не криво. ‒ Ты надеешься, что наводящими вопросами я выкачу тебе ответы на то, до чего ты сам не можешь добраться собственным умом из-за нехватки данных для вывода? – выгибаю одну бровь, но закрытую позу в виде скрещенных рук на груди не принимаю, во избежание впечатления о том, что я пытаюсь защититься. Сейчас время для контратаки.       Если бы мне кто-то сказал ещё неделю назад, что мне предстоит в таком ключе разговаривать с командующим, я бы покрутила пальцем у виска и рассмеялась. Теперь выпутываемся, хитрим и разыгрываем самое странное представление в развернувшейся игре слов. ‒ Тебя же мучают видения, так? – переводит тему, видимо, надеясь, что я забуду о предыдущей. ‒ Допустим, ‒ буднично отвечаю на его вопрос. Эта информация не стоит абсолютно ничего, ровно как, если бы он спросил, что я предпочитаю есть на завтрак. ‒ Какова вероятность, что они ошибочны? – хмурится. Определить предатель ли он, как Райнер с Бертольдом, или нет, не получается, намерения и мотивы не ясны. ‒ Они и не претендовали никогда на достоверность, ‒ пожимаю плечами, сжав губы в тонкую линию на секунду, выражая беспечность, с которой это произношу. ‒ Тогда с чего ты взяла, что и так знала о внешнем мире? – снова делает свой ход Смит, надеясь, скорее всего, на то, что проколюсь. ‒ Что за внешний мир? Там тоже есть титаны? – включаю дурочку я. Хотя отчетливо помню, что в том видении с Имир, которая показывала мне события примерно десятилетней давности, стен не было. ‒ Титанов там нет, но есть кое-что похуже, ‒ вздыхает Эрвин и неторопливо отходит от окна, направляясь к прежнему месту: своему стулу. – Люди – единственная проблема тех мест. Озлобленные, уверенные в своей правоте и истине, интерпретированной на свой собственный лад, чтобы казаться героями-освободителями. Тоже мне, воины, ‒ последнее слово он выдавил, скорчив нос, явно показывая свое недовольство к тому, что происходит снаружи. ‒ Почему молчал? Ты же знал, что, по крайней мере, мы втроем: Эрна, я и Ханджи, сможем понять тебя и... ‒ Нет, Леви, это подорвало бы ваше доверие ко мне, ‒ командующий покачал головой, ‒ сам представь: молчал столько лет, а тут выдал ни с того, ни с сего. ‒ А сейчас лучше, что ли? – выгнул одну бровь мужчина, явно раздраженный всем тем, что услышал здесь сегодня. ‒ Не лучше, разумеется, но как ты себе вообще представляешь идеальный момент для того, чтобы делиться такими секретами? – он нервно обернулся на часы, быстро возвращая взгляд на меня. – Времени всё меньше. Скорее всего за мной скоро придет военная полиция, вам нужно залечь на дно... на неопределенное время, ‒ судя по тому, как он медлил с последней фразой, пытался подсчитать сколько дней ему понадобится для того, чтобы выпутаться из истории с обвинениями в «халатности» и неподчинении. Разведка за эти пару дней дала жару, конечно. ‒ И куда нам податься? Особенно, учитывая нашу дружную компанию, состоящую из мелюзги, кучки доходяг и членов командования? – задал вопрос Леви. ‒ Я все продумал, ‒ он вновь нахмурился, ‒ все уже предупреждены, остались только вы двое. Ханджи с исследовательским отрядом отправятся в другое место, я присвоил ей звание капитана, второпях перед миссией в столице. Думал сообщить по завершении, но что-то пошло не так. Моблита приставил к ней, также повысив, у них какая-то особенная дурная связь, пускай будет её лейтенантом. Вас и переформированный элитный отряд определил в фермерский дом, в пределах стены Роза, на окраине. Он пустовал долгое время, хозяйка вам знакома, вы с ней пересекались на рынке. Она сможет также передавать сообщения между укрытиями. Найдите её и передайте это, ‒ он достал сложенный в три четверти платок и протянул Леви, ‒ в него же вложена бумага с адресом, где вы сможете её найти. ‒ Элитный отряд? – переспрашиваю, не уловив намека. Его тут либо вообще не было, либо он был абсолютно не очевидным. ‒ В него входят Эрен, Микаса, Армин, Саша, Жан, Конни и Хистория. Ответственным за эту гурьбу я назначил Леви, разумеется, ‒ с каждым словом он объяснял всё торопливее, боясь, что прежде, чем он сможет договорить, его прервут незваные гости. ‒ Прости, что не спросил тебя лично, времени не было. ‒ У нас его никогда нет, ‒ тот только глаза закатил, пихая платок в передний карман рубашки. ‒ Ну, соответственно ты, Эрна, назначена лейтенантом этой, как уже не раз сказал Леви, дружной и веселой компании, ‒ он тихо хлопнул в ладоши и пару раз потер их друг об друга, прежде чем сжать переносицу большим и указательным пальцами, завершая свою мысль. ‒ Это замечательно, а с тобой что будет? – всё-таки его личность играла важную роль в жизни разведки. Как бы я не старалась внушить себе обратное, мне и самой было беспокойно за его судьбу. ‒ А меня посадят, ‒ впервые за весь разговор он позволил себе эмоциональность и истерически рассмеялся. ‒ Эрна, честно, не знаю, пока не придумал что с этим делать. Но я уверен, что за решёткой я не окажусь. Значит, будет возможность для передачи посланий и редких осторожных встреч. ‒ Главное, чтоб не казнили, ‒ Леви встал со своего кресла в углу комнаты, ‒ ты нам ещё должен объяснить какого черта тут забыл, если был частью «внешнего» мира, ‒ показывая пальцами знаки кавычек сказал тот. ‒ Мы вытащим тебя отсюда, ‒ очевидно, судя по тому, как он позаботился о безопасности каждого из тех, кого могли привлечь к ответственности за содеянное, неприятелем он нам не был, ‒ только тебе придется придумать как.       Он опустил лицо в ладони, зарываясь в них. Локти его уперлись в колени, а сам он сгорбился, напоминая теперь уставшего до изнеможения человека. Так и было на деле, представить себе не могу, насколько он вымотался, и какой груз ответственности, который он нес с этой тайной, только что свалился с его широких плеч. ‒ Ты хоть и козёл, но свой, ‒ помедлив и положив руку на плечо Эрвину, Аккерман добавил: ‒ но всё равно козёл. ‒ За все проведённые годы в этом месте, я точно понял одно: никакие вы не нелюди, ‒ отстранившись от собственных ладоней шептал Эрвин, ‒ самые обычные люди, мечтающие о спокойной жизни. О мире, о счастливом будущем, не грозящем опасности никому из близких.       Мы с Леви переглянулись, оба убеждаясь в том, что ничего кроме жалости к Смиту не испытываем. Ни ненависти, ни злости, ни даже обиды за потаённых скелетов в шкафу. ‒ Можно войти? – ритмичный стук и голос за дверью вырвали нас из момента молчания. ‒ Войдите, ‒ поворачиваясь на звук ответила я.       Ручка дернулась, в проходе показалось двое солдат военной полиции. За ними в помещение вошел Найл Док – их командор. Неопрятный, на первый взгляд, мужчина, с жидкой бороденкой и залегшими под глазами кругами, отдаленно напоминающими фингалы, как у пьяниц в проулках у таверн. ‒ Мне нужно заново озвучивать обвинения? – с мерзкой усмешкой сказал вошедший. ‒ Обойдемся без прелюдий, ‒ Смит встал со стула, коротко обернувшись и осмотрев меня с Леви, мимолетно улыбнулся, видимо, прощаясь. ‒ Далеко не уходите, ‒ сказал всё тот же неприятный тип, оскалившись в улыбке, ‒ вас тоже приказано допросить.       Не дожидаясь ответа, они покинули помещение. ‒ Надо выбираться, ‒ произношу это быстрее, чем Аккерман успевает открыть рот, ‒ нужна сменная одежда, ‒ оборачиваюсь на него, окидывая взглядом, подмечая, что ему она тоже понадобится.       Это было невероятным везением, что в шкафу стерильно чистой комнаты, где не хватало только таблички с надписью «морг» на двери, оказались какие-то тряпки, напоминающие гражданскую одежду. ‒ А если она чья-то? – спросил Леви, когда я швырнула в его сторону штаны и кофту, походящие на мужские. ‒ Как давно тебя это беспокоит? ‒ Ты о чём? ‒ О твоей совести, ‒ быстро стягивая с себя белую сорочку, похожую на ту, какие распространены в госпиталях, сразу же прижимаю ее обратно к груди, с ужасом обнаруживая, что под ней всё это время была только нижняя часть белья. Этого я не учла, хорошо хоть спиной к нему стою. Неловко. ‒ Ты предупреждай в следующий раз, что ли, ‒ послышались копошения. Всё-таки отбросив совесть, он предпочел одеться в то, что дают.       Уши как кипятком обдало, прокатившись жаром по всему телу. Словив себя на мысли, что слишком долго стою без дела, наплевав на нормы морали и приличия, скидываю на пол сорочку, мешавшую взять «приглянувшуюся» одежду. Первым делом стоило бы нацепить хотя бы майку, но её тут не оказалось. Значит, рубашки для образа мне не подойдут, уж больно сильно просвечивают. Следующим на глаза попадается мужской свитер, явно будет велик, но оно и к лучшему, учитывая обстоятельства. Широкие черные брюки, держащиеся на ремне, превосходно дополняли получившийся комплект. ‒ А долго мы ещё шугаться будем? – закрывая шкаф, спросила я. Обернувшись застыла. ‒ Ты уже понемногу перестаешь.       Он стоял только в брюках, которые я ему великодушно подобрала (бросив впопыхах первое попавшееся) и лакированных туфлях, в которых он был до этого. Вид, конечно, великолепный, но последний раз его торс без одежды я видела пару лет назад, когда забыла постучаться и бесцеремонно – как он сказал тогда сам – ввалилась в его священную обитель. С того дня, как мне казалось, ничего не изменилось. Каюсь, что тогда глазела, что сейчас, повторяю то же самое. ‒ Если хочешь, могу отвернуться, ‒ и смешно, и грешно. Отворачиваться вовсе не хотелось. ‒ Лично я не отворачивался, ‒ выдает чистосердечное признание с легкой ухмылкой и натягивает майку, поверх которой сразу же облачается в кофту, после чего, не забыв о выданном ему Смитом платке, в котором была запрятана ориентировка на следующий наш шаг, кладет его в карман брюк. ‒ Спасибо за честность, ‒ оглядывая комнату, понимаю, что не знаю ровно ничего: ни где сейчас ребята, ни как нам сбежать, ни в каком именно районе мы находились. ‒ Можно было бы сбежать сразу, через окно, но так как нам ещё дикарей надо подхватить по пути, этот вариант вычеркиваем, ‒ заметив замешательство, написанное на моем лице, вслух начинает рассуждать Аккерман, ‒ могу попытаться найти кого-нибудь из них в коридорах, чтобы тот собрал их всех вместе здесь. ‒ Приоритетнее, чтобы это сделал Армин, ‒ не задумываясь говорю я, ‒ хотя, было бы лучше, сделай это Жан, но как я поняла, его состояние оставляет желать лучшего, да? ‒ Тогда Арлерта, ‒ кивнул он, ‒ насколько я помню, они с Микасой ушли к Жану, надеюсь ничего не изменилось, ‒ только взявшись за дверную ручку, остановился на доли секунды, словно решаясь о чем-то сказать. ‒ И, к слову, мне понравилось, ‒ осознав, по моему лицу, что я не понимаю, о чем он, дополнил: ‒ я про твою спину, ‒ обведя взглядом потолок комнаты, вернул его обратно ко мне и вновь продолжил, только быстрее и тише, так как уже открывал дверь, ‒ и не только.       Как только прозвучал щелчок, я вспомнила как дышать. Чувствуя прилив краски к щекам, коротко похлопала себя по ним, приводя собственные мысли в порядок. Почему меня вообще это так выбило из колеи? За всю свою жизнь я получала достаточно комплиментов, чтобы привыкнуть к ним. Возможно, это из-за того, кем именно было это сказано.              Раздражало, что снова все соберутся у меня. Хоть комната и считалась только теоретически моей, но всё же. Почему из раза в раз моё личное пространство превращалось в проходной двор? Судьба похоже смеялась надо мной в истерике, заливисто так, знаете.       

***

      Спустя недолгие двадцать минут приплелись Саша и Конни, разбавив мою умиротворенную тишину баловством и шутками, которые периодически приходилось пресекать, так как последующие за этими шутками смешки и оговорки становились слишком громкими, что могло привлечь внимание случайных прохожих в виде солдат военной полиции.              За ними, почти сразу, пришли Микаса с Эреном и Жаном, последнего они держали под руки с двух сторон, аккуратно усаживая на мою кровать. ‒ Бежать хоть сможешь? – спрашиваю я, оглядывая того с ног до головы. ‒ Приложу все усилия, ‒ покачал головой Кирштейн, ‒ хорошо хоть ноги слушаются, и не переломаны. ‒ В любом случае бы придумали что-нибудь. ‒ Ты похожа на детектива в этом наряде, ‒ он ответно оглядывает меня. ‒ Это комплимент? – теперь грыз интерес к собственному внешнему виду, так как зеркала тут не было. ‒ Конечно, ‒ расплывается тот в усмешке, ‒ тебе только шляпы не хватает, вылитая следовательница, служащая при короле подпольно. Знал бы раньше, что тебе и мужское так подходит, давно бы своего шмотья подкинул, а то ходишь в одном и том же. ‒ Ты, придурок, давно модельером стал? – Конни, внимательно слушающий всё это время Жана, прыснул в кулак. Но затем получил подзатыльник от Саши. ‒ Молчи! Лейтенанту Эрне и вправду подходят эти вещи! – она хмурилась, напрягая губы, чтобы казаться строже, но проступившие ямочки на щеках делали её только милее, что вызвало у Спрингера новый приступ смеха. ‒ Да я же не об этом, ‒ он откашливается, ‒ не хотел никого оскорбить, ‒ кивает, чеша затылок и улыбаясь, ‒ я про то, что из Жана тот еще кутюрье... Помнишь, ты говорила про ту находку, когда вы нашу форму крали? – он оборачивается на Сашу, задавая вопрос. ‒ Заткнись, ‒ угрожающе прошипел Жан. ‒ Так Вы тоже тогда... ‒ пролетел неполный вопрос от Эрена. ‒ Какой находке? ‒ Саша задумывается, поднимая взгляд к потолку.       Я, поняв, о чем идет речь, а именно о трусах с бабочками, закрываю ладонью рот, чтоб не расхохотаться в голос.        ‒ Так это твои были? – возвращаю взгляд к Жану, а он уже как яблоко красное, весь пятнами покрылся. ‒ Давайте перестанем, ‒ Микаса, рывшаяся до этого времени, с моего разрешения, в шкафу, подошла к «раненному» с подобием эластичной повязки и жестом попросила его закинуть ногу на кровать. ‒ Зануда, ‒ Конни подпер щеку кулаком и закатил глаза. ‒ Че ты сказал? – Жан уже дернулся в сторону, собираясь встать, но младшая Аккерман ткнула ему в ногу, похоже задевая больное место, потому что тот, сев обратно, тихонько завыл. ‒ Сиди смирно, а то она её тебе откусит, ‒ Конни, подумав, что ему ничего не угрожает, продолжал шутить. Но смешно было только ему. До того момента, пока Микаса не обернулась на него с нечитаемым выражением лица. А у Аккерманов это могло значить всё что угодно, – а я помолчу... ‒ он сложил руки в замок на коленках и отвернулся, с широко распахнутыми глазами, выражающими испуг, ‒ извини, Микаса.       Ожидалось, что последующее открытие двери повлечет за собой конец сборов и начало отправления в бега, но на пороге появился Леви. ‒ Ищет Хисторию, ‒ сжав губы в тонкую линию и переводя взгляд на окно, объясняет он, когда все обернулись на него. ‒ Куда она могла подеваться? Она заходила к Жану, когда мы ещё там были, ‒ рассуждает вслух Микаса. ‒ Да черт знает, ‒ отмахивается капитан новоиспеченного элитного отряда, ‒ но малец сказал, что лучше готовиться к побегу сразу по моему возвращению, поэтому давайте поищем хотя бы подобия простыней и свяжем их между собой, чтобы по ним спуститься.       Выделенная мне комната находилась, как выяснилось позже, в конце коридора, а окна выходили на нелюдный переулок, что делало ситуацию проще в разы. Такая удача даже пугала.              Кровать пришлось сдвинуть к центру, между окнами, чтобы путей отхода было сразу два, привязав одно из наших рукотворных средств спуска к ножкам у изголовья, а другое у изножья. Скидывать импровизированную веревку вниз не спешили, ровно до тех пор, пока с коридора не послышались копошения, смутно напоминающие какую-то перепалку. Было решено отправить рядовых вперед, в то время как мы, встав по обе стороны от двери, приготовились к худшему исходу: прямому столкновению с военной полицией. ‒ Микаса, да помоги ты ему лучше, а Конни снизу подстрахует, ‒ подсказывал Эрен своей подруге, пока Жан думал, стоя у открытого окна и глядя вниз, как ему спуститься. ‒ Да даже если и грохнется, тут не высоко, ‒ шепотом буркнул на них капитан. ‒ Сбросьте матрац, ‒ пришло в мою голову, ‒ он все равно не служит особым весом для того, чтобы кровать удерживать.       По Кирштейну было заметно, он чувствует себя виноватым в том, что всем приходится выдумывать разные способы касательно его спуска. Но в этой ситуации мог оказаться каждый, и, радовало то, что это понимали все присутствующие. Кроме Конни. Он по ту сторону окна не ленился выдумывать всё новые и более обидные обзывательства, наверно, думая, что мотивирует Жана. ‒ Идиот... его же услышат, ‒ Леви отошел от двери и выглянул в соседнее окно, немного перевешиваясь вниз.       Это сработало: Конни заткнулся. А тем временем матрац был выкинут в окно и по характерному ругательству, очевидно, попал точно в Спрингера. ‒ Карма настигла, ‒ кивнула я, издав смешок и снова прислушиваясь к звукам в коридоре.       В момент, когда мы с Леви решили спускаться последними, так и не дождавшись никого, кто мог застать нас врасплох, дверь настежь распахнулась, впуская в комнату запыхавшихся Армина и Хисторию, которую тот чуть ли не волок за собой, держа за руку. ‒ Замок заприте и бегом сюда, ‒ залезать обратно нам с Леви не было смысла, находясь уже наполовину на улице, подсказываю план действий подоспевшим.       Следуя озвученному, они захлопнули её и разминулись: Хистория побежала к дальнему окну, откуда спускалась я, а Армин к другому. ‒ Прыгай с середины, ‒ говорю Хистории, которая неестественно для себя, наверно из-за стресса, спускается слишком медленно, ‒ тут матрац, не пострадаешь, живее.       Перед тем, как приступали к спуску мы, пару минут назад, Леви просмотрел содержимое короткой записки с адресом, потому курс следования был определен сразу, как спустились оставшиеся. Быстро подняв Хисторию с матраца, на который она всё-таки решилась спрыгнуть, осматриваю её и получая короткое оповещение от нее, что всё в порядке, машинально беру её за руку и бегу в ту сторону, куда направились остальные.              Условно, мы договорились, что Леви будет впереди нашей небольшой группы, а я буду замыкать её, следя за этим детским садом. Теперь эту обязанность мы делили с Хисторией, которая периодически докладывала мне, всё ещё держа меня за руку, о том, кто и куда спрятался, пока мы шли, огибая главные улицы. ‒ Где тебя Армин нашёл? – спрашиваю я, пока мы сидим в очередном проулке, ожидая окончание планирования следующего марш-броска до соседнего укромного места. ‒ Меня вели на допрос, ‒ отвечает она, ‒ но сначала из ниоткуда взявшийся мужчина появился, утверждающий, что налоги взросли до немыслимых размеров, а потом Армин уволок меня к вам. ‒ Почему они решили допросить тебя вслед за Смитом?.. – задаю риторический вопрос, на который Хистория, очевидно, ответа не знает, и знать не может. ‒ Они переговаривались о том, что следующей вызовут Вас, ‒ она подняла свои голубые глаза на меня, ‒ но меня больше беспокоят слова того человека... ну, о налогах, ‒ уточняет Хистория. ‒ Добрая ты душа. Постоянно думаешь о несправедливости? ‒ Нет... конечно, нет, ‒ энергично мотая головой ответила она, ‒ просто... зачем властям столько? Они же вечно урезают финансирование разведки и гарнизона, так куда же идут остальные деньги? Допустим, в развитие торг... ‒ Идем дальше, ‒ скомандовал Леви через плечо, дополняя слова жестом. ‒ Можешь потом поделиться со мной своими доводами, ‒ на ходу говорю ей, не сбавляя шаг, надеясь, что та услышит. ‒ Хорошо, ‒ долетает до слуха её тонкий голосок.

***

      Добравшись до ворот Эрмиха, стопоримся. Дальнейшего плана нет, придется импровизировать. У ворот стоят солдаты гарнизона и о чем-то переговариваются с подошедшей военной полицией. Если вторые пришли по нашу душу, то перспектива не радужная. Ладонь Хистории становится влажной, она тоже успела оценить обстановку и напрячься. Либо это моя ладонь уже пятый пот испускает. Самовнушение о том, что всё получится – редко на мне срабатывает. ‒ Их надо отвлечь, ‒ говорит Леви, подталкивая всю импровизированную шеренгу обратно в переулок, чтобы они встали позади нас. Поравнявшись со мной и Хисторией, жестом показывает ей отойти к остальным. Она мнётся, но в конечном счете – очевидно нехотя – отпускает мою руку. ‒ Чего ради такая секретность? – поднимаю на него взгляд со своей опустевшей ладони. ‒ Она слишком сердобольная, воспротивилась бы любому нашему идиотскому плану. ‒ Девчонка хоть и сердобольная, но умная, вряд ли бы стала перечить, ‒ вздыхаю, почти искренне испытывая сожаление за то, что пришлось оставить её в одиночестве, ‒ ладно, а если о теме, ‒ смотрю в сторону выхода из темного проулка, ‒ разве у нас нет «не идиотского» плана? ‒ «Не идиотский» может не сработать, ‒ он смотрит себе под ноги, рассуждая: ‒ вообще, я бы мог отвлечь их на себя и убежать, потом уж вас догнал как-нибудь, ‒ поджимая губы, тут же отрицательно качает головой, ‒ нет, так не пойдет, я за ворота так уже не выйду... ‒ Еле вас нагнал! – из-за угла появляется высокая фигура мужчины, заметив его, рядовые , стоявшие к нему ближе, напряглись, ‒ спокойно-спокойно, я свой, ‒ говорит Микасе, поднимая согнутые в локтях руки. Она уже вышла вперед и закрыла собой проход к остальной группе. ‒ Это же Вы ругались из-за налогов! ‒ Хистория оборачивается на нас, ‒ это был он, его я видела. ‒ Какие ещё нахрен налоги... ‒ бубнит капитан. ‒ Всё нормально, ‒ подойдя ближе, кладу Микасе руку на плечо, уверяя этим жестом, что всё действительно в порядке, ‒ кто Вы? ‒ Бывший муж той, к кому вы направляетесь, ‒ он чешет затылок, явно задумавшись о чем-то, ‒ вас разве не предупредили? ‒ То есть про налоги был обычный фарс? – Хистория смотрит на него с надеждой. ‒ Нет, конечно! Ну, я может и преувеличил... но они реально оборзели! Вы представляете, что они... ‒ Да ради всего святого, давайте потом поговорим об этих долбанных налогах, ‒ раздраженно прерывает его Леви. ‒ Ладно, начнем сначала, ‒ выставляю руку перед собой нахмурившись, ‒ представьтесь... и ещё вопрос, довольно странный... Почему Вы нам помогаете? ‒ Георгий, ‒ он тянет мне руку для рукопожатия, улыбаясь как-то глупо, ‒ можно просто Гоша, ‒ я, хоть и не имея ни малейшего желания жать ему руку (внешность у него была отталкивающая), протягиваю свою в ответ, ‒ ой, подождите, ‒ за секунду до соприкосновения он одергивает ладонь и вытирает о штанину брюк, что вызывает у меня ещё большее отторжение касательно него, но так как выбор у нас невелик, сотрудничать придется и я терплю влажную мужскую ладонь, крепко сжимающую мою, ‒ а почему помогаю... У меня выбора нет. Я её боюсь.       Жан и Конни переглянулись, явно еле сдерживая смех. Эрен скривил лицо, глядя на это рукопожатие, а Леви подошел ко мне, прерывая краткий экскурс этого «персонажа». ‒ Так зачем Вы, Георгий, нас догоняли? – Аккерман аккуратно подталкивает меня в бок, туда, где стояла Хистория. ‒ Вам же ещё за ворота надо как-то попасть, ‒ он вытягивает руку, указывая пальцем в ту сторону, где находится единственный путь нашего следования. ‒ Ну, допустим, ‒ наверно, Леви, как и я, не понимал каким образом он может оказать содействие в этом вопросе. ‒ Ну я вас и проведу! – он расставляет руки в стороны, будто только что объявил о каком-то празднике. ‒ Прекрасно, ‒ Леви потер переносицу большим и указательным пальцами правой руки, а левую упер кулаком в бок, ‒ как? ‒ Я их отвлеку, а вы пройдете, ‒ он подмигнул нам и пружинистой походкой пошел в сторону главной улицы, ‒ у меня там знакомый есть!       Мы переглянулись с Леви и оба обреченно вздохнули. Приказав остальным рассредоточиться, капитан взял под локоть Жана и пошел с ним первым, мы с Хисторией остались дожидаться, пока пройдут остальные, редко выглядывая за угол, наблюдая, и сообщая каждому по цепочке, когда можно выходить.        ‒ Готова? – оглядываюсь на Хисторию, вновь жмущуюся ко мне. ‒ Это риторический вопрос, да? ‒ По сути, да. ‒ Тогда пойдёмте.       Со стороны может показаться, что старшая сестра ведет младшую на какое-нибудь занятие по игре на скрипке. Правда, без скрипки. Ну, район не бедный, тут такое приемлемо. Лавируя через потоки прохожих, коих в это предвечернее время на улице становилось только больше, приближаемся к цели. ‒ Видишь того солдата гарнизона? – стараясь сделать более непринужденный вид, спрашиваю у своей «сестры», ‒ с которым наш Георгий беседует. ‒ Он мне кого-то напоминает, но я не могу понять кого, ‒ она щурится, но осознав, что это слишком подозрительно выглядит, вновь надевает маску спокойствия. ‒ Вот и мне показалось, что мы его уже видели.       Мандраж. Если мы сейчас поравняемся, я точно узнаю кто это. И не приведи Господь, если это кто-то из тех, с кем у разведки личные счёты. А таких, к сожалению, за прошедшие года было не мало. Почти поравнявшись с ними, до ушей долетает диалог: ‒ Ну, а ты же понимаешь, ну нет у меня времени этим заниматься, а она пилит и пилит, пилит и пилит, ‒ доносится от нашего проводника, который исполняет отвлекающую роль, ‒ Ханнес, ну я же не дебил, ей богу! ‒ Вот именно, Гоша, ты дебил, ‒ имя солдата гарнизона какое-то знакомое... подождите-ка, ‒ с женщинами ты ведешь себя как полный олух! – он отводит взгляд от Георгия, аккурат в нашу сторону. Попались.       Но вместо крика «Они сбежали!» или сигнала о нарушителях, на его губах проскакивает легкая улыбка и он возвращается к бессмысленному диалогу. Тем временем в моей голове всплыло воспоминание, что это именно тот мужчина из гарнизона, который помогал нам в операции по спасению Эрена.              От сердца отлегло, нас не схватят. Мы прошли финиш в виде стен Эрмиха и поспешили в сторону Конни, который энергично махал нам, стоя у какой-то лачуги. Сворачиваем в его сторону, и почти одновременно поскальзываемся, но мне хватает сил сохранить равновесие и устоять на ногах. Хистория почти оказавшись в грязной луже, была спасена благодаря скорости моей реакции. Аккуратно поставив её обратно на ноги, оглядываю с ног до головы, проверяя её состояние. Тихо прощебетав себе под нос что-то вроде «всё в порядке», переводим взгляд на разразившегося диким хохотом Спрингера. ‒ Скажи мне, он всегда такой? – задаю вопрос ей, закатывая глаза. ‒ Он на самом деле хороший, ‒ начинает оправдывать его, ‒ юмор просто специфичный. ‒ А, ну да, ‒ говорю с сарказмом и поворачиваюсь на нее, не скрывая недовольства. ‒ Хороший человек не будет смеяться с каверзной ситуации близкого человека. ‒ Зато он искренен в эмоциях и всегда говорит то, что думает. ‒ Врать тоже нужно уметь. ‒ Лгать – плохо. ‒ А ложь во благо? – мы уже прошли за угол той лачуги, у которой нас встретил Конни. Хистория замялась в ответе и отвела взгляд. ‒ Сначала налоги, теперь про вранье толкуете, ‒ Эрен подошел к нам, ‒ когда вы успели так подружиться? – как будто даже обиженно выходит у него эта фраза. ‒ Субординацию соблюдай, Йегер, ‒ сказал Леви, выходя с Георгием из-за угла. ‒ Нам надо дойти до того места, где надо забрать лошадей, ‒ он осматривается, ‒ правда у меня, как мне сказала моя «любимая» какой-то там кретинизм, поэтому, ‒ он роется в кармане брюк и достает скомканную бумажку, протягивая её Аккерману, ‒ она тут местность набросала, но я нихрена не понял, если честно. ‒ Давай, ‒ Леви посмотрел на огрызок, который едва ли поворачивался язык назвать бумагой, ‒ тут какие-то цифры и каракули... ты уверен, что это зарисовка местности? – он повертел её в руке, пытаясь понять под каким углом это надо рассматривать. ‒ Погодите-ка... – он опустил руку в противоположный карман,‒ о! – вырвал предыдущий клочок у Леви и всучил другой, вытащенный только что, ‒ вот, это точно оно.       По лицу Леви было ясно одно: ещё немного и терпение лопнет. Оно тут у каждого бы лопнуло, будь он на месте капитана: сначала сбеги, потом пробеги полгорода чуть ли не на полусогнутых, проведи мелюзгу (да так, чтоб не засекли, ведь в отряде раненный), а потом ещё и такое недоразумение на голову скидывают. Но он перетерпел этот наплыв агрессии и переключился на то, что нам всё-таки нужно поскорее добраться до укрытия.              До того места, которое указала таинственная бывшая жена Георгия было рукой подать, особо и в местности ориентироваться не пришлось: это место было через три дома от того, у которого мы изначально находились.              Лошадей было ровно столько, что ехать пришлось бы по двое, учитывая, к сожалению, и Георгия. Леви изначально дал всем свободу выбора, наблюдая за ними. Грустно было то, что никто не понял, что это была элементарная проверка: во-первых, на слаженную работу в команде, во-вторых, на то, как быстро они сработают в ситуации, требующей незамедлительных (при этом простых) решений. И проверку они эту провалили с треском. ‒ Заткнулись, ‒ прерывает он балаган, который устроили рядовые. ‒ Я сам вас распределю, вы даже на это не способны.       Картина вырисовывалась следующая: сам он поедет с Эреном, Микаса с Жаном, Армин с Сашей, я с Хисторией и Конни с Георгием. Спрингер протестовал. Всем было всё равно.       

***

      Вдалеке показался аккуратный деревянный домик, из трубы которого валил дым. ‒ Вот у того тормозите! – послышалось от Георгия. ‒ Он тут единственный в округе, очевидно же, что нам сюда, ‒ спорит с ним Спрингер, ‒ и держитесь, ради всего святого, обеими руками!       Подъехав к дому, все неспешно слезли с лошадей и огляделись: дом стоял на краю леса, за которым было что-то наподобие пруда или озера, с такого расстояния не разобрать, в округе ни единого строения, а за самим домом простирался средних размеров огород, в котором, к слову, я сразу заприметила три яблони.              Можно было бы даже представить, что мы просто приехали сюда на небольшой отдых. Ну, или большой, в зависимости от того, когда Эрвин придумает следующий шаг. ‒ Явились! – из дома спешным шагом, вытирая руки небольшим полотенчиком, вышла женщина. Это была не кто иная, как торговка с рынка, любезно предлагающая нам тогда табак, ‒ я говорила тебе помочь, а не задержать их! – она замахнулась тем самым полотенцем, и Георгий сгорбился, защищаясь руками от Анастасии. ‒ Да что я опять сделал? – спрашивал он жалобно у бывшей жены. ‒ Надеюсь, вы все поняли почему он бывший? – она развернулась к нам и закатила глаза, указывая большим пальцем себе за спину на Георгия. ‒ Уж точно, ‒ Леви вышел вперед, навстречу ей, протягивая руку, ‒ спасибо Вам за оказанную помощь, чем мы можем отплатить? ‒ Не разнесите тут всё, ‒ Георгий рассмеялся, ‒ а то тут всё с душой сделано! – шутку никто не оценил. ‒ Не обращайте на него внимания, ‒ она пожала Аккерману руку, ‒ давайте я вам лучше дом покажу, ‒ она кивнула в сторону входа, ‒ а про оплату забудьте, Смит уже рассчитался со мной.

***

      Анастасия показала нам все потайные дверцы в полу с углублениями, куда помещалось два крупных человека, на случай если нагрянет военная полиция с обыском. Поспорив ещё пару минут с Георгием, безоговорочно выиграв, разгромив его эго в пух и прах окончательно, отправила его прочь. ‒ В общем, пирогов я испекла на дня три, соленья в погребе, вход в него с улицы, не пропустите, дверцы там цветные, ‒ прекратив активную жестикуляцию, она уперла кулаки в бока, осматривая помещение у входа, объединенное с кухней, наверно думая о том, что могла забыть упомянуть, ‒ места же достаточно? А то могу у соседки спросить, у нее детишки повырастали, а койки остались, можем притащить. ‒ Нет-нет, все хорошо, что Вы... ‒ помахав ладонями, выставленными перед собой, убеждаю её я. ‒ Дорогая, говори со мной на «ты», зачем эти формальности? – коротко обняв меня и наскоро отстранившись, она пробежалась взглядом по присутствующим, которые остались у входа проводить её, остальные же осматривали дом и территорию вокруг него, ‒ пойду я, ребята, мне ещё до родственников добраться надо, ‒ она помахала рукой и улыбнулась, выходя за дверь. ‒ Спасибо тебе! – вдогонку говорю я, замечая, как она улыбнулась.       Все переместились на кухню, ища приборы и раскладывая найденное на стол. Леви сел во главе стола, приложив ладонь ко лбу и закрыв глаза. Эрен, Жан и Армин суетились вокруг, бренча вилками, ножами и тарелками. Я же решила осмотреть комнаты, так как вместо общей экскурсии, сидела ровно в такой же позе, как и Леви, на кухне, в то время как Анастасия тут всё показывала.              Первая комната содержала две двухъярусные кровати, идеально попадая в количество парней в отряде. На стенах были поклеены детские розовые обои и нарисованы вручную цветочки. Надеюсь, мальчиков это не смутит. Хотя я слышала, как Конни громко фыркнул в какой-то момент исследования дома.              Во второй комнате было две односпальные кровати, а третья была приставлена ножками к стене, с ней же рядом был свернут матрац. Здесь же обстановка была обратная предыдущей: голубые стены и кривые тельца лошадок, коих рисовать явно тяжелее, нежели цветы.              Третья комната уже была мной предугадана: родительская. Двухспальная кровать сначала разозлила, будто не оставляя права выбора, но подойдя ближе, заметила впадину на простыне посередине. Выходит, что сдвинутые просто. Отлично, раздвигаем! ‒ Что ты делаешь? – видимо через неплотно закрытую дверь было слышно либо мои пыхтения, либо скрип деревянных ножек о того же материала половицы, Леви стоял на пороге, облокачиваясь плечом о дверной косяк с сунутыми в карманы руки. ‒ Создаю личное пространство, ‒ отодвинув одну из кроватей к стене, победно хлопнула в ладоши и обернулась, ‒ что не так? ‒ Зачем? – он выгнул одну бровь. ‒ Ты с Жаном спать собирался? ‒ С тобой, ‒ говорит он тише, однако такой честности я не ожидала, отчего глупое чувство внизу живота узел завязало, победно перекатываясь, что наконец снова смогло проявиться, ‒ что не так? – повторяет он мой вопрос, копируя интонацию. ‒ Сам говоришь взять паузу, ‒ чтобы занять руки, отхожу к шкафу, откуда забираю постельное белье для односпалок и складываю девять комплектов на, теперь уже моей, кровати. Он в это время прикрыл, избежав скрипа, дверь, думая, что я не замечу и прошел в комнату, ‒ а теперь вдруг спать вместе решил? ‒ Я уже объяснял тебе, что я не со зла делал это, ‒ ожидая негативную реакцию на моё замечание, удивляюсь спокойному тону, ‒ откуда я мог знать, что в итоге всё случится так, что нас судьба на эти дни разлучит, что даже пауза бы не понадобилась? ‒ Ты оставил меня тогда, когда я нуждалась в тебе, ‒ перебрав все ткани, откладываю семь из них, чтобы позже отнести остальному отряду. – Мне хотелось ощущать спокойствие хоть в чём-то в своей жизни, катящейся по наклонной.       Он тяжело вздохнул. Я нервно развернула простынь, вскидывая её в воздухе и держа за два крайних уголка. Правую кисть перехватила его ладонь. Собственные мысли в тот момент заглушили все звуки, оставляя их на периферии, потому не услышав, как он подошел, машинально дернулась в сторону. ‒ Пожалуйста, прости меня, ‒ и ближе не подходил, и руку не отпускал, держа на расстоянии, но в пределах досягаемости, ‒ мы оба находились не в самом прекрасном расположении духа после операции по поимке Леонхарт, я эгоистично поступил, предлагая разбежаться на время, ‒ глотаю ком в горле, всё так же не шевелясь, только вторую руку опустила вслед за взглядом, ‒ хотя понимал, что противиться не сможешь, не стала бы тогда переубеждать. Эрна, честно, меня напугал твой ответ на мой вопрос о том, стоило ли это того, но у меня было достаточно времени, чтоб пораскинуть мозгами и понять тебя. Думаю, на твоем месте я бы дал такой же ответ. ‒ Разбежаться? – цепляюсь за слова, надеясь, что он не заметит отсутствие взаимных извинений. Понимала, что глупо, но хотелось уколоть его в ответ тем же эгоизмом. – Мы разве официально сбегались? ‒ Мне кажется у нас просто не было подходящего момента для разговора на эту тему, ‒ он обернулся на дверь, услышав доносящийся за пределами комнаты шорох. Приложив палец к губам, отпуская меня, намекнул жестом, чтобы я продолжила с ним говорить, а сам беззвучно, переступая выступы в деревяшках, которые могли бы скрипнуть, отходил к двери. ‒ Можем обсудить это после ужина, если хо... – я не успела договорить, как он распахнул дверь, открывающуюся во внутрь и с прохода посыпались Жан, Эрен и Конни. Позади в проходе стояла Хистория. ‒ Я пыталась их вытолкать, но они не слушались, ‒ она хмурилась, явно недовольная сложившейся ситуацией. ‒ Ты молодец, ‒ Леви ухмыльнулся, переводя взгляд на трех поспешно встающих рядовых, ‒ а вы, три придурка, что успели услышать? ‒ Мы вообще только подошли, ‒ Жан пытается соврать, ‒ это вообще идея Эрена была! ‒ Не правда! – препирается тот, услышав обвинение. ‒ Мы ничего не слышали вообще! – Конни высказался последним и не было похоже, что он врет. ‒ Даже если так, ‒ отвечал Аккерман на реплику Спрингера, ‒ вы двое сейчас же идите выполнять 100 отжиманий, а инвалиды после ужина посуду помоют. ‒ Какие инвалиды? – переспрашивает Кирштейн. ‒ Это про тебя, остолоп, ‒ понизив тон, Конни толкает его локтем в бок. ‒ Будет сделано! – Эрен, по всей видимости, единственный осознающий вину, вытолкал своих соучастников из нашей с Леви комнаты, быстро бросив через плечо, ‒ простите! ‒ Я могу проконтролировать, чтобы они всё сделали, ‒ Хистория, которая так и стояла напротив входа предлагает свою помощь. ‒ Лучше проконтролируй, чтоб Саша не съела все трёхдневные запасы, а этих баранов лейтенант будет пасти. ‒ Я кровать не заправила, ‒ отказываюсь от косвенного приказа я. ‒ Да доделаю я тут всё, иди, ‒ он указывает вытянутой рукой на выход.       Делать нечего, придётся исполнить приказ, хотя мысль о прошедшем диалоге всё ещё крутилась в голове, обвивая каждый хрящик и кость на теле, вызывая ноющие ощущения почти физически. На деле, устав от недосказанности из-за постоянно мешающих факторов, берущихся из ниоткуда, уныние накатывало волнами и билось о барабанные перепонки, оставляя за собой легкий бриз из тревоги, появляющейся всякий раз после неоконченных споров. ‒ Вроде всё, ‒ еле вставая и растягивая гласные, говорит Конни. ‒ Можете идти, ‒ я махнула рукой в сторону входа в дом. Мы вышли на улицу для исполнения их наказания, и пока они наскоро начинали отжиматься, а потом, после спада энтузиазма и сил, всё медленнее, я сидела на хлипкой деревянной скамейке, подперев кулаками подбородок. Эрен и Конни переглянулись. ‒ Сильно поругались? – осторожно, совсем тихо, спрашивает Йегер. ‒ Мы не ругались, ‒ совсем забыв о том, с кем разговариваю, отвечаю я, ‒ так... Вы, двое сплетников! – опомнившись, вскакиваю со скамейки, ‒ нет, трое! Третий просто ещё не получил... А ну, пошли от сюда! ‒ Капитан на Вас плохо влияет, ‒ Конни уже вбегал в дом, вслед за Эреном, оставляя меня кипящей от резкого прилива злости.

***

      Ужин, как и предполагалось, состоял из пирога, приготовленного Анастасией со всей душой и компота, который Микаса достала перед тем, как все собрались за столом, чтобы он не успел нагреться после прохладного погреба. И пускай Саша постоянно пыталась украсть из соседних тарелок лишний кусочек (особенно у младшей Аккерман, которая старательно делала вид, что этого не замечает), Эрен и Жан снова собачились из-за какой-то чуши, Хистория сидела с поникшим выражением лица, а Армин старался её разговорить, это всё создавало какую-то особенную атмосферу. Словив себя на мысли, что слишком увлеклась раздумьями о том, что именно такого странно-семейного уюта мне не хватало, поспешила доесть и помочь Жану прибрать тарелки к подобию раковины. ‒ Спасибо, что накрыли на стол, ребята, ‒ прощаясь со всеми на ночь говорю я, ‒ доброй ночи.       Ответом мне послужил разнобойный хор пожеланий о спокойном сне. Какими бы они ни были, я к ним привязалась, хотя Леви этого и просил избегать. С другой стороны, сам к ним успел привыкнуть и не так остро реагировал на их промахи и шалости. Если у нас есть возможность провести хотя бы какое-то время в спокойствии, почему бы не дать и им заслуженные выходные?              Открыв дверь, что я и ожидала увидеть, предстало передо мной: вновь сдвинутые односпальные кровати. Упёртый до безобразия. Ещё днём замеченная мной сорочка в шкафу, полетела на кровать, а сама я, не спеша переодеваться, размяла шею, стоя у основания кровати. Сколько всего случилось... гадкого, горького, противного. Ощущение было таким, что мы находимся в какой-то беспросветной, извините, жопе, и света в конце «тоннеля» вообще не предвидится в ближайшем будущем.              Хрустнув пальцами, лениво переоделась и забралась под одеяло, оставив все переживания за пределами пухового барьера, иллюзии защиты. Вспомнив о скинутых на пол вещах, отбросила желание встать и убрать их. Силы явно покидали меня, оставляя отголоски боли, в незажившем, и, теперь ноющем, плече. В доме было холодно, печь, нагретая днём, к ночи уже остыла. Поджав ноги к животу и обхватив их руками, стараясь уснуть, слышу в коридоре звук хлопнувшей двери. Кажется, они уже и сами начинают расходиться. Мой план под названием «уснуть поскорее, чтобы оставить всё во вчерашнем дне» потихоньку сыпался. Окончательно обратился в прах, когда в комнату вернулся второй её хозяин.       

Sound: The Weeknd, Lily Rose Depp - Dollhouse

      Легкий порыв воздуха дернул край моего «барьера» у ног. Видимо, повесил мои вещи на выпирающий край изножья. Или свои. Не буду смотреть. Не то, чтобы не хочу, просто невероятно лень. Ладно, одним глазком же не преступление, верно? Но всё-таки пойдя на поводу своему желанию, получила только разочарование: он уже почти переоделся, поправляя края водолазки. ‒ Ты же не спишь, ‒ высказал он свои подозрения вслух, когда ложился под поднятый край своего одеяла, ‒ Эрна, ты сопишь, когда спишь. А сейчас тихо и неровно дышишь. Ты думаешь я совсем идиот невнимательный? – уже более настойчиво бурчал он в ответ на то, что я его игнорировала.       Когда он замолчал, уже готова была праздновать победу, успокаиваясь и стараясь уснуть, но с очередным вопросом я забыла, что играю роль спящего человека. ‒ Замёрзла?       Отрицательно мотаю головой, моментально нахмурившись. Выдала себя с потрохами. ‒ Ноги поджала, врёшь значит. ‒ Мне так удобнее засыпать. ‒ Согнувшись в три погибели? – лёжа к нему спиной, чувствую ладонь на боку, легко и ненастойчиво тянущую меня назад. ‒ Не заставляй меня тащить тебя, ‒ но я не сдвинулась. И поплатилась: вторая рука ловко обвила талию с той стороны, где я соприкасалась с застеленной простынёй и утянула меня на соседнюю придвинутую кровать, в то время как второе одеяло было накинуто взамен того, что осталось на моей половине.       Желание сопротивляться пропало почти сразу, как удалось согреться и расслабиться, упираясь спиной в его теплую грудь и переплетя свои ноги с его. Не считаю себя проигравшей, скорее наоборот. ‒ Сладких снов, ледышка, ‒ судя по интонации, он сейчас победно улыбается. ‒ И тебе, Леви, ‒ он уткнулся носом в мою макушку.       И как такой холодный на словах человек может дарить столько тепла? И речь сейчас не о физическом ощущении.