Мой Наследный Принц

Глава 6: Разум и Чувства С рассветом новый день раскрыл свои краски, принося волнение и ожидание для всех во дворце. Этот день был особенно волнительным для девушек, ведь им предстояло пообщаться с принцем наедине. Утренний свет, мягко проникающий через оконные решётки, наполнил дворец ощущением свежести и чистоты. С самого раннего утра придворные суетились, занимаясь подготовкой. Для таких важных встреч был выделен один из самых красивых залов дворца. Зал, с тщательно отполированными мраморными полами и изящными ширмами, был обрамлён цветущими ветвями сакуры и пахучими ирисами. Каждый уголок комнаты был украшен шелковыми занавесями и живыми цветами, создавая атмосферу роскоши и утончённости. Придворные неустанно работали, чтобы добиться идеала в каждой детали, стремясь создать наилучшие условия. Поварам было поручено приготовить изысканные блюда, достойные королевской трапезы. В воздухе витали ароматы риса с пряностями, супа из морских водорослей, нежно обжаренной рыбы и сладких рисовых пирожков. Чай из свежих листьев камелии, заваренный с особой тщательностью, обещал стать последним штрихом в этой симфонии вкусов и ароматов. В это время Сатору с трудом пробудился от тревожных снов, которые терзали его всю ночь. Разбудили его придворные дамы и евнухи. Они с самого утра суетились вокруг него, готовя к предстоящему дню. День Наследного Принца начался как обычно, но настроение у него было далеко не радужное. Сатору поднялся с постели с тяжелым сердцем, понимая, что его ждут многочисленные встречи, которых ему хотелось бы избежать. Мысли, словно пчёлы в улье, не переставали жужжать о плане, разработанном вместе с Сугуру, чтобы отпугнуть девушек своим "отвратительным" поведением. В то время как придворные заботливо наряжали его в роскошный сокутай, Сатору ощущал тяжесть каждой детали этого наряда. Движения были медленными и неохотными, словно он надеялся, что время замедлится и эти встречи никогда не наступят. Он посмотрел на свое отражение с тоской и раздумьями о том, что ему предстоит сделать сегодня. "Как бы я хотел, чтобы этот день не наступал," — думал он, размышляя о своей роли в этом великом спектакле. Каждая складка одежды, каждый драгоценный камень, украшающий его пояс, напоминали ему о той сцене, которую ему предстояло сыграть. Сатору был готов к этому, но в глубине души он ощущал, что готовится к чему-то, что противоречит его настоящему "Я". Когда Наследный Принц был полностью одет, он вышел во внутренний двор Восточного Дворца. В этот момент к нему навстречу шел Гето Сугуру. Встреча с лучшим другом была как глоток свежего воздуха. Сугуру всегда был рядом в трудные моменты, и его присутствие придавало Сатору силы. Тот, в свою очередь, поклонившись и поприветствовав принца, присоединился к нему. Сатору хотел обсудить с Сугуру их план, но не желал, чтобы разговор слышали придворные. Поэтому он приказал своим слугам держаться на расстоянии. — Кадзуки, прошу, сообщи всем придворным, чтобы они шли на большом расстоянии от нас. Мне нужно обсудить кое-что с господином Гето, — сказал он, пытаясь скрыть свое волнение. Евнух поклонился и быстро передал приказ. Придворные с уважением отошли подальше, позволяя принцу и его другу немного личного пространства. Сугуру наблюдал за всем со спокойным выражением лица. — Что ты хотел обсудить? — с ухмылкой спросил он, прекрасно понимая, о чём пойдет речь. — Сам прекрасно знаешь. Перед тем как начнется аудиенция с девушками, мы должны потренироваться, — с серьезным выражением лица ответил Сатору. Сугуру скривился, но не удержался от шутки: — Я, кажется, догадываюсь, какая роль мне отведена. Но целоваться с тобой не буду, сразу говорю. Они оба рассмеялись, облегчая напряжение этого утра. Их смех был искренним и громким, как напоминание о том, что, несмотря на все формальности и обязательства, они остаются друзьями. Лишь Сугуру мог так свободно и непринужденно общаться с Сатору. Принц никогда не возражал против этого, наоборот, его это радовало, так как в такие моменты он мог почувствовать себя обычным человеком, а не наследником престола. — Да брось, Сугуру, — улыбнулся Сатору, — ты просто сядешь напротив меня и будешь задавать разные вопросы. Я должен буду отвечать на них как можно более отталкивающе. А если этого будет недостаточно, ты должен помочь мне понять, в каких моментах мне следует быть еще более отталкивающим. И тогда, девушки сами захотят отказаться от меня. — Понял тебя. Не волнуйся, — Сугуру хлопнул друга по плечу. Я сделаю всё, чтобы помочь тебе в этом. Буду задавать самые каверзные вопросы и подсказывать, где нужно поднажать. — Он прищурился и добавил с улыбкой: — Надеюсь, ты не заставишь меня краситься и надевать кимоно. Я не уверен, что смогу выдержать такую пытку! — Сугуру, я вижу, ты сегодня в ударе. Если уж хочешь нарядиться, то я не возражаю, — сказал Сатору, и они снова рассмеялись. Евнухи и придворные, шедшие позади, слышали лишь громкий смех, не понимая, что происходит. Те, в свою очередь, преглядывались между собой, удивляясь такому веселью. Они пришли в зал раньше назначенного времени. Придворные открыли фусума и поклонились: — Его Высочество, Наследный Принц прибыл. Слуги, находившиеся в зале, немедленно поклонились в знак уважения и приветствия. Сатору медленно прошёл внутрь, осматривая зал, руки были зажаты за спиной, а лицо оставалось непроницаемым. — Кадзуки, — обратился он, — оставьте нас с господином Гето наедине. Они, переглянувшись, подчинились, хотя явно подозревали, что принц и его друг что-то замышляют. Кадзуки и остальные слуги поспешили покинуть зал, оставив Сатору и Сугуру одних. Сатору начал медленно прогуливаться по залу, оглядывая каждую деталь. Шаги звучали глухо по мраморному полу, а взгляд был сосредоточен на узорчатых гобеленах и искусно отделанных колоннах. Сугуру же стоял неподвижно у окна, его взгляд, сквозь легкую дымку, наблюдал за Сатору с глубоким вниманием и скрытым интересом. — Сугуру, если честно, я так не хотел, чтобы этот день наступал. Мне не интересна ни одна девушка, — сказал он, остановившись и вздохнув. — И вот почему я так отчаянно, словно маленький ребенок, хочу, чтобы мой план удался. Знаю, он может показаться глупым, и мне, как принцу, не следует проявлять такую слабость. Но у меня нет другого выхода. — Я знаю и понимаю, что это нелегкий путь, Сатору. Может, другим кажется, что быть принцем — это привилегия, но я вижу, как трудно тебе нести эту ношу. Не забывай, что у тебя есть поддержка и люди, которые искренне желают помочь тебе. Твой план может быть рискованным, но это лишь знак твоей решимости и желание изменить свою судьбу. — Ответил Сугуру, внимательно следя за другом. Сатору вздохнул и повернулся к Сугуру, глаза были полны усталости. — Знаешь, Сугуру, быть принцем — это далеко не просто титул. В этом дворце я чувствую себя как в клетке. Каждый угол напоминает мне о моей матери. — Сатору замолчал на мгновение, как будто пытаясь собрать свои мысли. — Я уверен, что именно Клан Зенин был причастен к её смерти. Они убрали её с пути, потому что она им мешала. Сугуру наблюдал за Сатору, лицо отражало глубокое сочувствие и горечь. Он видел, как эта боль причиняет другу страдания, и собственное сердце сжималось от сострадания. — В последнее время мне все больше кажется, что Зенины вновь замышляют что-то недоброе. Нужно быть начеку и не упустить ни одной детали. Эти обстоятельства требуют особого внимания и осторожности. — С мрачным и сосредоточенным выражением лица, Сугуру говорил об этом, брови нахмурились от глубокой озабоченности. — Но мы с тобой обязательно выясним, кто именно стоит за смертью твоей матери. — Этими словами он словно хотел передать Сатору уверенность и надежду. — Нет никаких продвижений по поводу расследования? — поинтересовался Сатору. — Пока нет, — ответил Сугуру, вздохнув. — Однако я нашел в архиве подробную запись о том, что твоя покойная мать якобы съела устричные гребешки, что вызвало у неё сильную аллергическую реакцию и привело к удушью. Я считаю эту информацию недостоверной. Яд мог быть подмешан в её пищу. Сугуру задумался, затем продолжил: — Я подозреваю, что именно так и произошло, учитывая отсутствие каких-либо других улик. Один из ядов, который мог быть использован, это анапелин, но это не точно. — Это нелепо. Моя мать никогда не страдала от аллергии на морепродукты, — сказал Сатору с раздражением. — Я всегда подозревал, что её отравили. Не верю в эту версию. Как они могли так глупо описать смерть моей матери? — Он вздохнул и закрыл глаза на мгновение, пытаясь успокоиться. — Что еще ты нашел? — Я выяснил, что она тайно пользовалась услугами местного лекаря, не из дворца. Придворная дама Мияма упомянула, что твоя мать ему доверяла. Однако этот человек, похоже, исчез после её смерти. Я не нашел о нем никакой информации, как будто он растворился. Откуда именно она была с ним знакома, пока не ясно. Придворная дама Мияма, ранее служившая матери Сатору, была одной из немногих, кому она доверяла самые сокровенные заботы и тайны. Сейчас она очень стара и не занимается делами в дворце, оставив позади активную службу и обязанности. — Это интересно, — сказал Сатору, лицо стало серьезным. — Что-то я припоминаю, но не могу вспомнить его лица до конца, только размытые воспоминания. Если он исчез, это не может быть случайностью. Он мог знать что-то важное или быть причастным к событиям. Постарайся найти больше информации о нём. Его исчезновение и то, что она доверяла ему, имеют особое значение. — Я займусь этим. Мы должны выяснить, почему он исчез и что мог знать, — ответил Сугуру с решимостью и сосредоточенностью. Сатору вздохнул, лицо выражало полную усталость: — Мне не нравится находиться здесь, я чувствую себя одиноко. — Он замедлил речь, делая паузу. — И я знаю, что Зенины хотят свергнуть меня. В тишине, которая последовала, оба молчали, погруженные в свои мысли. Затем Сугуру нарушил молчание, тихо, но уверенно: — Я рядом. Не забывай никогда об этом. Мы обязательно справимся со всем. — Спасибо, — искренне улыбнулся он, чувствуя облегчение от слов друга. — Кстати, — начал он, подходя ближе, — ты узнал что-то о Саюри? — Да, как раз хотел поговорить с тобой об этом. Но думал сделать это в более подходящий момент. — Нет, говори сейчас же, — настойчиво потребовал Сатору. — Хорошо, — Сугуру задумался на мгновение. — Она прибыла во дворец совсем недавно в качестве одной из слуг знатных девушек, но какой именно я так и не понял. Мне не смогли дать точную информацию. — Получается, какая-то из моих "невест" её госпожа? — Сатору нахмурился, обдумывая услышанное. — Да, верно. Я хотел узнать, кто именно, но у меня не получилось. Обещаю тебе, в скором времени я найду достоверную информацию. — А может быть, мне сегодня спросить у каждой девушки? — Когда разговор коснулся Саюри, лицо Сатору вдруг изменилось. Его привычная хмурость словно испарилась, и на её месте появилось нечто большее, чем просто облегчение. В глазах загорелся теплый свет, напоминающий рассвет после долгой ночи. Это был момент, когда предыдущие заботы и проблемы, связанные с политическими интригами и семейной трагедией, казались далеко позади. Хотя на первый взгляд его настроение выглядело более легким и радостным, не было трудно заметить, что за этой маской улыбки скрывалась другая, более глубокая боль. Сатору словно сделал шаг в другую реальность, где тень страданий оставалась едва видимой, но не исчезла. — Сатору, это странно. Ты можешь навести на себя подозрения, я не думаю, что знатным особам понравится такой жест, — Сугуру вздохнул и покачал головой. — Да, ты прав. Нам нужно действовать более деликатно, — Сатору задумался, глядя в окно. — О, придумал! Мы будем следить за каждой девушкой, пока они все находятся во дворце. — И как ты себе это представляешь? Придворные точно заподозрят что-то неладное. Они уже с утра переглядываются странно на нас из-за того, что ты их выгоняешь и просишь неоднократно оставить нас вдвоём, — Сугуру усмехнулся. — Может быть, каждый день ты будешь посвящать какой-то из девиц? Например, с одной погуляешь по саду, другую пригласишь на чайную церемонию и так далее. На таких встречах, думаю, мы поймём, к какой из семей принадлежит Саюри, возможно, мы её даже увидим. — Ты как всегда прав, Сугуру. Без тебя мне бы не справиться. Идея превосходная! — Сатору улыбнулся и похлопал друга по плечу. — С кого начнём? — Полагаю, с госпожи Иори. — Хорошо! Раз уже мы решили эту проблему, тогда приступим к следующему. Потренируйся со мной. Сугуру задумчиво посмотрел на Сатору и, после паузы, решил задать вопрос: — Могу ли я задать один вопрос, прежде чем мы приступим к нашему плану? Сатору, обернувшись к нему, с любопытством ответил: — Конечно, задавай. — Почему она тебе так интересна? Неужели так сильно в душу запала? — Сугуру внимательно посмотрел на Сатору. — Ты не думал о том, как это может повлиять на твою судьбу, особенно если тебя хотят женить? Сатору на мгновение замер, задумавшись над словами друга. Затем он глубоко вздохнул и сказал: — Да, Сугуру, ты прав. Она запала мне в душу. Что-то в ней меня привлекает, и я не могу это объяснить простыми словами. Мне нужно разобраться в своих чувствах, прежде чем делать окончательные выводы. — Он посмотрел на Сугуру с решимостью. — Но времени у нас не так много. Нам нужно успеть подготовиться к предстоящей встрече с госпожами, чтобы всё прошло успешно. Сугуру кивнул, понимая важность ситуации. — Согласен. Давай сосредоточимся на этом. Нужно действовать быстро. Они удобно устроились на татами, чтобы провести тренировку перед встречами. Сатору сел напротив Сугуру и с решимостью сказал: — Давай, Сугуру, представь, что ты Утахиме из клана Иори. Задай мне какой-нибудь вопрос. — Он скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на друга. Сугуру слегка откашлялся, чтобы убрать неуместное напряжение, и затем принял задумчивый вид. Он слегка приподнял подбородок и, закрыв глаза на миг, будто входил в образ. Когда он открыл глаза, его голос изменился, приобретя мягкость и утонченность. — Ваше Высочество, — начал Сугуру, имитируя женский голос, словно он действительно был дамой из знатного рода. — Для меня большая честь быть здесь и узнать вас поближе. — Чёрт, Сугуру, паршивая из тебя Утахиме, — рассмеялся он, от чего у него на глазах появились слезы. Его смех был заразительным, и Сугуру тоже не мог сдержаться, улыбка разошлась по его лицу. Затем, вживаясь в роль, Сатору добавил что-то нарочито отвратительное, его голос стал надменным и высокомерным. Это вызвало у Сугуру ещё больше смеха, и они оба склонились вперед, едва сдерживая хохот. Сатору на мгновение позабыл обо всех своих тревогах и обязанностях, и в этот момент его лицо, обычно хмурое и напряжённое, засветилось радостью и облегчением. Прежде чем их смех и весёлое настроение успели полностью поглотить зал, внезапно в коридоре раздались шаги. Вскоре Кадзуки, стоявший у фусума с другой стороны, почувствовал на себе надвигающееся напряжение. Кадзуки с беспокойством увидел, как придворная дама Императрицы уверенным шагом направилась к нему. Она обратилась к нему с резким и властным тоном: — Ее Величество Императрица прибыла. Пройди с дороги, Кадзуки. Кадзуки, немного растерянный, попытался объяснить: — П..п..прошу прощения, Ваше Величество, но я не могу вас пустить сюда. Тут будет проходить личная аудиенция Наследного Принца с девушками из знатных кланов. Императрица-Мать, явно раздражённая, не стала терять время на объяснения: — Кадзуки, — голос звучал угрожающе, — тебе что, голова твоя не дорога больше?!Пусти меня, гадкий евнух, иначе я прикажу схватить тебя и наказать двадцатью ударами плетью! Кадзуки побледнел, осознавая всю серьёзность ситуации. Внутреннее напряжение и страх не оставляли ему выбора. Он с глубокой тревогой отступил в сторону, позволяя другим придворным открыть фусума. Императрица, с самодовольным и высокомерным выражением лица, грациозно прошла внутрь зала. Взгляд Её Величества был холоден и полный пренебрежения, когда она вошла в зал, нарушив их "репетицию". Сатору и Сугуру моментально замолкли, встали и поклонились. Внезапная смена настроения сделала тишину ещё более ощутимой, и в воздухе повисло напряжение, как будто само здание затаило дыхание вместе с ними. Сатору, несмотря на своё раздражение, старался сохранить спокойствие. — Ваше Величество, что привело вас сюда? — спросил он, скрывая свою ненависть. Она с лёгким презрением ответила: — Как что? Я, как императрица, должна присутствовать на таком мероприятии. Вы ведь Наследный Принц и мой сын, — подчеркнула она последние слова с явным раздражением. — Но Император сказал, что никто лишний не должен присутствовать, — ответил Сатору, с трудом сдерживая гнев. — Тогда почему господин Гето здесь? — Он мой самый доверенный соратник и верный спутник, — ответил Сатору с тоном, полным невозмутимости. Императрица изогнула бровь, не скрывая насмешки: — Очень интересно. Вашему доверенному воину можно тут находиться, а мне нет? Она бросила на Сугуру презрительный взгляд. — Я не считаю, что человек, низкого сословия, имеет право находиться здесь. Его происхождение не соответствует дворцовым стандартам. Сугуру побледнел, но быстро взял себя в руки, держа лицо безэмоциональным. А Сатору не мог сдержать ярость. — А причём тут это? — резко воскликнул Сатору, голос был полон напряжения и гнева. Ярко-голубые глаза, прежде спокойные, сверкали яростью. — Вы не имеете права так говорить о господине Гето! Он добился всего сам и заслужил свое место рядом со мной. Сатору с ненавистью смотрел на Императрицу, понимая, что она специально выбрала эту тактику, чтобы задеть его друга. Сугуру, выросший в бедности и достигший всего сам, был для Сатору гораздо более ценен, чем он мог бы выразить словами. Сатору не позволял никому унижать друга. Отец Сугуру умер от укуса ядовитого змея, и мать одна растила его и младших сестер, Нанако и Мимико. Когда они были моложе, однажды Сатору заметил Сугуру, который усердно занимался в одном из тренировочных залов дворца. Молодой человек, с лицом, полным решимости и упрямства, изо всех сил тренировался, каждый удар и каждое движение вызывали искры износа и напряжения. Сугуру не знал ни отдыха, ни покоя, его ритм был упрямым и неумолимым. Этот труд был для него не просто тренировкой, а жизненной необходимостью. Сатору, наблюдая за ним, был поражён внутренним огнём, который горел в Сугуру. Он увидел в нём не только решимость, но и отвагу, что было так важно в их непростом мире. С тех пор, в Сатору зародилась твёрдая уверенность, что Сугуру станет не просто его другом, но и надёжным союзником, способным справиться с любыми трудностями. Их связь с того момента стала неразрывной; они являлись не только верными спутниками, но и братьями по духу, разделяющими не только победы, но и самые глубокие испытания судьбы. Гето заметил, как Наследный Принц, обычно сдержанный и спокойный, начал явно терять самообладание. Лицо покраснело, кулаки сжались в напряженные комки, и взгляд стал острым, как лезвие ножа. В этот момент Сугуру почувствовал, что гнев принца был не только на Императрицу, но и на саму ситуацию, которая ставила его друга в уничижительное положение. Он, хоть и был вынужден сохранять внешнее спокойствие, почувствовал, как внутри него всё вздымается от чувства глубокой благодарности и трепета. Он заметил, как каждый резкий ответ Сатору был наполнен искренней защитой, и это заставило его гордиться тем, что сам принц стоит на его стороне, несмотря на сложность ситуации. Императрица-Мать вскинула бровь, явно довольная реакцией Наследного Принца. Несмотря на напряжённую атмосферу, она продолжала насмешливо: — Как трогательно, принц защищает своего друга. Но это не меняет моего мнения. Сатору сжал кулаки, но старался держать себя в руках. — Сугуру — часть моей жизни и моего окружения. Он заслуживает здесь быть, как и любой другой. Она, прогнорирова его ответ, изогнула губы в насмешливой улыбке. — Я остаюсь тут, Наследный Принц. Вы хотите сказать, что собираетесь ослушаться меня? Сатору продолжал смотреть на неё с гневом, но постепенно начал демонстрировать стратегический подход. — Почему бы и нет? Вы ведь ослушались приказа Императора, — заметил он с легкой иронией. — Думаю, ему не понравится то, что вы так бесцеремонно нарушаете правила. Императрица замерла на месте, самодовольное выражение лица сменилось замешательством. В глазах мелькнуло недоумение, как будто она только сейчас осознала, что её действия могли привести к неприятным последствиям. Она, казалось, не ожидала такой дерзости и непокорности со стороны Сатору. Её план по нарушению порядка и демонстрации своей власти оказался явно неудачным. Наследный Принц, видя её замешательство, не мог скрыть лёгкую улыбку удовлетворения. Императрица, осознавая, что её сила и власть могут быть поставлены под сомнение, попыталась сохранить достоинство. — Что вы хотите сказать, Наследный Принц? — спросила она, голос теперь был окрашен сомнением и беспокойством. — То, что вы нарушаете порядок, установленный Императором. Я не позволю вам вмешиваться в моё мероприятие и разрушать планы, — твердо ответил Сатору. Её Величество, осознавая, что её попытка подавить Сатору обернулась против неё, стиснула губы. Отступая, она позволила себе последнее слово, с горечью произнеся: — Вы ещё пожалеете о своём неповиновении. Я буду следить за вами, Наследный Принц. Она развернулась и направилась к выходу. Шаги её были быстрыми и решительными, но с каждой секундой отступление становилось всё более очевидным. Императрица планировала участвовать в мероприятии, чтобы наблюдать и контролировать ситуацию, но её намерения разбились о стойкость Сатору. В глубине души она испытывала раздражение и злобу за то, что её попытки управлять и манипулировать были разрушены. Теперь, вместо контроля, ей оставалось только наблюдать издалека, не имея возможности вмешаться. Сатору, в свою, очередь, смотрел на удаляющуюся фигуру Императрицы, в его сознании крепла решимость отстоять свои принципы и помешать любым попыткам вмешательства в его жизнь и планы. — Ненавижу её, — произнёс он сквозь зубы, с такой яростью и отвращением, что каждое слово звучало, как вырванный крик. *** Покои Нацуко были оформлены в утонченном и элегантном стиле, характерном для своего времени. Пол был выложен татами, которые придавали комнате уют и теплоту. Пространство было разделено передвижными перегородками из рисовой бумаги и тонкого дерева, создавая ощущение легкости и приватности. В центре комнаты стоял низкий деревянный столик, на котором лежали чашки с чаем и сладкие угощения: рисовые пирожные и свежие фрукты. Рядом также находился столик для макияжа. На нём стояло красивое зеркало с золотой оправой и резными узорами, а также лежали декоративные предметы из слоновой кости и украшения. Нацуко сидела за ним и прихорашивалась, а Саюри помогала ей. Легкий аромат сандалового дерева и жасмина наполнял воздух, исходя от ароматических палочек, расставленных в разных частях комнаты. Нацуко, взглянув в зеркало и нервно поправляя складки своего кимоно, взволнованно начала разговор. Поверхность зеркала была, немного матовая, она отражала мягкое утреннее освещение, создавая атмосферу уюта и покоя. Саюри сосредоточенно расчесывала её волосы, время от времени поглядывая на отражение госпожи. — Саюри, я не знаю, что и думать. Вчерашняя встреча с принцем была… ну, довольно напряженной. Он был так груб со мной. Я… не понимаю, что ему не понравилось. Я так нервничала, тщательно готовилась, думала о каждом слове, о каждом движении, чтобы всё было безупречно. Но несмотря на все усилия, он выглядел… разочарованным. Саюри продолжала расчесывать волосы, слушая её с вниманием. Нацуко была явно обеспокоена, и это беспокойство ощущалось в каждом её движении. — Но, — продолжала Нацуко, — как можно не восхищаться его красотой? Принц Сатору… он действительно красив. Его глаза, как холодные осколки льда, а волосы — настолько белоснежные, словно снег в зимнем лесу. И этот взгляд… он как будто проникает в душу, заставляет почувствовать себя маленькой и незначительной. Саюри, слушая описание, невольно вспомнила о своей неожиданной собственной встрече с принцем. Словно невидимые руки, его взгляд и аура оставили глубокий след в её сознании. Мысли погрузились в тот момент, когда она впервые увидела его — импозантную осанку, уверенность, и тот холодный блеск в глазах, который она не могла забыть. Она ощутила, как сердце забилось немного быстрее. "Правда ли он был так дерзок, как описывает Нацуко?" — думала Саюри, мысли всё ещё возвращались к той минуте, когда она столкнулась с принцем. С ней он был совсем другим: в его глазах был свет, который не знал равных, и слова были мягкими и добрыми. В его присутствии было что-то завораживающее, что заставляло сердце юной девушки биться быстрее. Саюри чувствовала, как собственные чувства мешают ей полностью сосредоточиться на разговоре с Нацуко. — Саюри! — Нацуко несколько раз позвала её, прерывая размышления. — Саюри! Ты меня слышишь?! Саюри, словно очнувшись от сна, мгновенно вернулась в реальность, щеки вспыхнули от смущения. Она мельком взглянула на Нацуко и поспешила ответить: — Простите, я… просто задумалась. Нацуко рассмеялась, смех был искренним и веселым. Она махнула рукой, как будто отгоняя заботы: — Ты что, уже представляешь, как выглядит принц? Поверь, если бы ты увидела его вживую, то точно согласилась бы со мной. Он просто ошеломляет своей внешностью. Эти слова заставили Саюри вновь покраснеть. В мыслях вновь всплыл образ Сатору, который, казалось, сошёл с небес. Его осанка, манеры и та непередаваемая аура были настолько завораживающими, что она не могла не восхищаться им. Словно её мечты о королевском великолепии воплотились в реальность. Она смущённо прервала свои мысли и лишь с улыбкой ответила: — Да, похоже, вы правы, моя госпожа. Он действительно очень впечатляющий. Но не переживайте так сильно, возможно, просто вчера он был не в настроении. Во второй раз, возможно, вам повезёт больше, и он увидит в вас ту самую искру, которую вы так старались показать. Саюри, стараясь подбодрить Нацуко, мягко продолжила: — Бывают такие моменты, когда даже самые выдающиеся люди могут быть в плохом настроении или обеспокоены чем-то другим. Не стоит отчаиваться из-за одной неудачной встречи. Ваша доброта и старание обязательно будут замечены в другой раз. Нацуко немного успокоилась, лицо всё ещё было озабоченным, но на губах появилась робкая улыбка. — Ты всегда умеешь подобрать нужные слова, Саюри. Спасибо тебе. Нацуко взяла одну из мелких, изысканных реликвий, лежащих на столе, и поднесла её к свету. Это было ещё одно маленькое красивое зеркало с золотой оправой. Вспоминая об этом, она кивнула с пониманием, что, возможно, следующий шанс подарит ей возможность лучше узнать принца и показать свои лучшие качества. Они продолжили общение, и разговор стал легким и непринужденным. Нацуко описала различные мелочи, связанные с готовящимся аудиенцией, и даже поделилась некоторыми забавными историями о других претендентках. Саюри, забыв о своих тревогах, стала смеяться вместе с Нацуко. Когда Саюри закончила причесывать волосы Нацуко и сделала её прическу особенно элегантной, обе девушки встали с мест, любуясь результатом. — Ну что, как тебе? — спросила Нацуко, вращаясь перед Саюри и проверяя свою новую прическу. — Великолепно, — ответила Саюри с искренним восхищением. — Принц не сможет устоять перед таким очарованием. Нацуко рассмеялась, её настроение явно улучшилось. Смешанные чувства волнения и ожидания по поводу предстоящей аудиенции стали менее подавляющими благодаря лёгкости их общения и весёлому настроению. Неожиданно раздался лёгкий стук, и несколько придворных вошли, чтобы сообщить, что время аудиенции приближается. Нацуко благодарно кивнула Саюри и направилась к выходу, шаги были уверенными, хотя в глазах всё ещё отражалась лёгкая нервозность. Когда дверь закрылась за Нацуко, Саюри осталась одна в покоях. Сначала она занялась уборкой. Девушка осторожно протирала столики, расставленные в комнате, и укладывала декоративные предметы на их места. Но мысли не покидали моменты встречи с принцем. Она не могла никак перестать думать о нём. Словно невидимые нити притяжения влекли её мысли обратно к нему. «Почему его взгляд так завораживает?» — размышляла Саюри, когда руки продолжали действовать механически. С каждым движением сердце всё чаще напоминало о том, как тепло и даже ласково он обращался с ней. Как спас её от принца Наоя. «Он был не таким строгим со мной, как с Нацуко. И эта мягкость, эта непредсказуемая доброта…», — думала она, глаза невольно блуждали по комнате. Сердце забилось быстрее, и Саюри почувствовала, как собственные эмоции начинают переполнять её. Но тут же ей вспомнилось, что Нацуко, возможно, станет невестой принца, если ей повезёт. Сравнение того, как принц обращался с Нацуко и с ней, резко напомнило ей о границах её положения. Она почувствовала, как собственные чувства кажутся неуместными и даже неправильными. «Может быть, он просто был вежлив со мной, а я себе надумала целую историю», — осознала Саюри с грустью. Нацуко могла занять место, о котором она могла только мечтать, и собственные эмоции могли лишь усложнить ситуацию. Саюри попыталась отогнать эти мысли, понимая, что они не должны мешать её службе и обязанностям. «Это неправильно», — шептала она себе, ощущая, как сердце колебалось от смешанных эмоций. «Я должна помнить, что моя роль здесь — служить, а не мечтать о том, что может никогда не стать реальностью». Руки продолжали работать, но разум вновь и вновь возвращался к мысли о том, что её личные чувства не имеют значения в контексте её обязанностей. Она сосредоточилась на своей работе, движения стали более быстрыми и точными, как будто каждый жест был попыткой убрать не только пыль с мебели, но и нежелательные мысли из головы. Сиюминутное желание увидеть его вновь, то ли как восхищение, то ли как нечто большее, быстро потухло под давлением разума и преданности своим обязанностям. Она знала, что её место здесь, в покоях Нацуко, и что её собственные чувства не должны затмевать её долг. Работая, Саюри старалась сохранить спокойствие, её мысли затихли, погружённые в обыденные задачи.