По ту сторону форточки

*Что принесёт новый год?

Гарри всё нам поведал, включая предупреждение мистера Уизли. Рон сидел будто громом поражённый, а я задумчиво покусывала губу. — Гарри, будь осторожен, пожалуйста, и не ищи неприятностей, как ты умеешь. — Я их не ищу, — буркнул Гарри. — Это они меня ищут. — Надеюсь, у Гарри хватит ума не выслеживать этого психа, — сказал всё ещё не пришедший в себя Рон. — Блэк ведь хочет его убить. И как это он сбежал? — поёжился Рон. — Из Азкабана? При такой-то охране? Ведь он сверхопасный преступник. — Я слышала, сейчас поднята на ноги даже полиция маглов. — Что это? — вдруг насторожился Рон. Откуда-то донёсся слабый звенящий свист. Они огляделись. — Гарри, это у тебя в чемодане. — Рон встал, потянулся к багажной полке и извлёк из-под мантии карманный вредноскоп. Он вертелся у него на ладони, как сверкающая юла. — Вредноскоп? Как интересно! — улыбнулась я. — Это самый дешёвый, — сказал Рон. — По-моему, он плохо работает. Я стал его привязывать к лапе Стрелки, а он как завертится. Это мой подарок Гарри на день рождения. — Может, ты делал в этот момент что-то плохое?  — Да нет! Хотя, впрочем, нельзя было посылать Стрелку… Ну ты же знаешь, ей эти перелёты уже не под силу. Но как я ещё мог отправить Гарри подарок? Вредноскоп свистел не умолкая. — Убери его в чемодан, — посоветовал Гарри. — Ещё разбудит нашего соседа. Он покосился на профессора Люпина. Чтобы заглушить вредноскоп, Рон сунул его в особенно ужасную пару старых носков дяди Вернона и захлопнул чемодан. — Пойдём в Хогсмид и отдадим его починить. — Рон опять сел к друзьям. — Фред с Джорджем сказали, что купили точно такой в лавке «Дэрвиш и Бэнгз». Там продаются всякие волшебные инструменты. — Говорят, что там очень много интересного! — я улыбнулась. — Будем хоть иногда по выходным уходить из замка. — Да, — грустно вздохнул Гарри. — А вернувшись, расскажете мне, что там и как. — А ты? — спросил Рон. — Я не пойду. Ни Дурсли, ни Фадж не подписали мне разрешение. Рон ужаснулся. — Как так? Постой, можно ведь попросить профессора МакГонагалл или ещё кого, найдём кому подписать… — Так подделай подпись, — предложила я, о чем сразу же пожалела. — Что вы так на меня смотрите? — Очень...необычно слышать это от тебя, — проговорил Рон, изумленно качая головой. — А как это сделать? — полюбопытствовал Поттер. — Ну, — задумалась, — тебе нужно было заклинанием скопировать документ, где стоит подпись твоего дяди и все. Я бы потом тебе подпись нарисовала на заявлении. Или просто стащить один из его старых документов. — Что-то я совершенно об этом не подумал. — грустно вздохнул Гарри. «Хогвартс-Экспресс» держал курс на север. Погода за окном помрачнела, небо заложило тучами. Реже появлялись поля и фермы. По коридору туда-сюда стали ходить люди. Живоглот обосновался на незанятом месте, повернув курносую морду к Рону, его жёлтые глазки буравили заветный карман. В час дня пухлая волшебница покатила тележку с едой. — Как по-вашему, надо его разбудить? — Рон с сомнением кивнул на профессора. — Ему не помешало бы поесть. — Не волнуйтесь, дорогие мои, — сказала волшебница, протягивая Гарри коробку с пирожными. — Проснётся и захочет есть — я в первом вагоне, рядом с машинистом… С попутчиком, конечно, не очень повезло, но была в этом и польза. После полудня зарядил дождь, за окном проплывали расплывчатые очертания холмов, и ребят стало клонить ко сну. В коридоре послышались шаги, у двери шаги смолкли, и сон как рукой сняло. В дверях появилась троица заклятых врагов — Драко Малфой, Винсент Крэбб и Грегори Гойл. — Кого я вижу, — по обыкновению лениво протянул Малфой, шире открыв дверь. — Слышал, твой отец в кои-то веки разжился кучей золота, а что, твоя мамочка, случаем, на радостях не померла? Рон вскочил, уронив на пол корзину Живоглота. Профессор Люпин всхрапнул. — А это кто такой? — попятился Драко. — Новый учитель. — Гарри тоже вскочил: вдруг будет нужна помощь. — Что ты сказал, Малфой? Бесцветные глазки Малфоя сощурились. Он не такой тупой, чтобы дарться перед новым учителем. Надеюсь на это,по крайней мере. — Идём, — бросил он свите. И раздосадованные враги убрались восвояси. Гарри с Роном вернулись на место. Рон в бешенстве сжимал кулаки. — Я больше не намерен терпеть Малфоя! Ещё слово о моей семье, и его поганая башка… Рон сделал в воздухе яростный выпад. Дождь усилился, а «Хогвартс-Экспресс» мчал всё дальше на север. Окна закрыл густой туман. Стемнело. По всему вагону и над багажными полками загорелись лампы. Стучат колёса, по окнам барабанит дождь, завывает ветер, а профессору Люпину всё нипочём — спит себе и спит. — Скоро должны приехать. — Рон пытался что-то разглядеть в тёмном окне. Не успел он закрыть рта, как поезд замедлил ход. — Прекрасно! — Рон вновь подал голос и, осторожно обойдя профессора, стал вглядываться в темноту за стеклом. — Умираю с голоду. Скорее бы за праздничный стол. Я посмотрела на часы. — Но нам ещё далеко ехать, — заметила. — А чего же мы останавливаемся? Поезд ехал всё медленнее. Шум двигателя утих, зато ветер и дождь за окном как будто усилились. Гарри, находившийся ближе всех к двери, выглянул в коридор. Из других купе тоже высовывались любопытные. Поезд дёрнулся и остановился. Судя по звукам в вагоне, с полок посыпались вещи. Неожиданно погасли все лампы, и поезд погрузился в кромешную тьму. — В чём дело? — раздался позади голос Рона. Гарри добрался до своего сиденья. — Может, авария? — Не знаю… — Там что-то движется, — сказал Рон, смотря в окно. — По-моему, к нам спешат люди. — Простите! Вы не знаете, что случилось? — Привет, Невилл! — Гарри протянул в темноте руку и схватил его за мантию. — Гарри? Это ты? Что случилось?! — Понятия не имею! Иди к нам, садись. Раздалось сердитое шипение — Невилл сел на Живоглота. Вдруг раздался хрипловатый голос. Профессор Люпин наконец проснулся. Я услышала шорох в углу. Все замолчали. Слабый треск — и в купе забрезжил свет. В ладонях профессора Люпина подрагивал огонь, освещая усталое, серое лицо. Глаза его, однако, были ясны и настороженны. — Оставайтесь на месте. — Голос был всё ещё сиплый после сна. Он медленно встал, держа перед собой пригоршню огня, и пошёл к двери, но та, опередив его, медленно открылась. Дрожащее пламя в руках Люпина осветило упиравшуюся в потолок фигуру, закутанную в плащ. Лицо пришельца было полностью скрыто капюшоном. Глаза метнулись вниз, к горлу подступила тошнота. Из-под плаща высунулась рука: лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника. Рука торчала наружу долю секунды: существо как будто почуяло взгляд и поспешно спрятало её в складке чёрной материи. То, что было под капюшоном, протяжно, с хрипом не то взвыло, не то вздохнуло, словно хотело засосать не только воздух, но вообще всё вокруг. Присутствующих обдало стужей. У меняперехватило дыхание. Мороз пробирался под кожу, в грудь, в самое сердце. Тут Поттер свалился на пол, и в эту же минуту Люпин вскинул палочку: – Эспекто патронум! Дементор задрожал, развернулся и улетел прочь. Я тут же кинулась к Гарри, пытаясь его привести в сознание. — Гарри! Гарри! Ты в порядке? — Что… что? Мы с Роном затащили его на сиденье. — Ну, как ты? — забеспокоился Рон. — Ничего. — Гарри бросил взгляд на дверь. Существо в капюшоне исчезло. — Что это было? Где тот… ну который выл? — Никто не выл. — Рон недоумевающе покачал головой. Гарри осмотрел освещённое купе. Бледные-бледные Джинни и Невилл таращили на него глаза. А когда тут успела появиться Джинни-то? — Но я слышал вой. Что-то громко треснуло, и все вздрогнули. Профессор Люпин разломал на части большую плитку шоколада. — Держи, — протянул он Гарри самый большой кусок. — Съешь и станет полегче. — Вы не знаете, кто это был? — спросил Гарри Люпина. — Дементор. — Люпин раздавал шоколад всем остальным. — Один из дементоров Азкабана. Все смотрели на него, не веря ушам. Профессор Люпин скомкал пустую обёртку и сунул в карман. — Ешь, — повторил он. — Увидишь, станет легче. Простите, я ненадолго уйду, мне надо кое-что сказать машинисту. Люпин скрылся в коридоре. — Гарри, ты и вправду в порядке? — я тревожно смотрела на друга. — Я так и не понял, что произошло. — Гарри вытер пот со лба. — Наверное, это был обморок. — Рон никак не мог успокоиться. — Ты вдруг обмер, упал и забился… — А профессор Люпин подошёл к дементору, вынул палочку, — продолжила я, — на дементора посыпались серебряные искры, тот развернулся и тотчас исчез. — Ужас какой! — пропищал Невилл не своим голосом. — Когда это вошло сюда, почувствовали холод? — Мне показалось, он явился с того света. — Рона передёрнуло. — Такой страх, как будто никакой радости никогда в жизни больше не будет. — Но вы же не попадали с сидений, — неловко пробормотал Гарри. — Нет, — подтвердил Рон и опять беспокойно глянул на него. Вернулся профессор Люпин. Остановился рядом с Гарри и ласково улыбнулся. — Съешь, пожалуйста, шоколад, он неядовитый. — Через десять минут будем в Хогвартсе, — произнёс учитель. — Ну что, Гарри, полегче стало? — Да.  О происшедшем больше не вспоминали. Поезд прибыл на станцию Хогсмид. Высаживались долго и шумно. Совы ухали, коты мяукали. Любимая жаба Невилла громко квакала под его шляпой. Крошечная платформа после дождя обледенела. — Первокурсники, сюда! — громыхнул знакомый голос. Гарри, Рон и я обернулись и увидели высоченную фигуру Хагрида. Лесничий собирал первокурсников, чтобы переправить, согласно традиции, через озеро. — Здорово, неразлучная троица! — Хагрид возвышался над головами. Я бы не отказалась еще раз проплыть на лодках, но со второго курса все передвигаются на каретах. Говорят, что кареты везут какие-то невидимы лошади. Так считают многие. Я же вижу этих лошадок, потому что на моих глазах умерла моя семья. При этой мысли я ничего не почувствовала, что вроде и обрадовало, а вроде и расстроило.  карете попахивало навозом и соломой. Карета подкатила к великолепным чугунным воротам, слева и справа высились каменные колонны, увенчанные крылатыми кабанами, рядом стояли два дементора, с ног до головы укутанные мантиями. Карета покатилась по длинному извилистому подъезду к замку. Покачнувшись, карета остановилась, и мы с Роном вылезли. Гарри буквально выполз следом. — Ты хлопнулся в обморок, Поттер? Долгопупс не врёт? Ты и впрямь хлопнулся?  Малфой оттолкнул меня локтем и загородил Гарри дорогу к каменным ступеням, ведущим в замок. Его распирало от ликования, бесцветные глазки злобно поблёскивали. — Уйди, Малфой, — процедил Рон. — А ты, Уизли? — крикнул Малфой. — Небось тоже испугался старины дементора? — Что тут за шум? — мягко спросил профессор Люпин, выходя из подъехавшей кареты. — У нас тут недобуллинг и самоутверждение, профессор, — рассмеялась я. – Одним словом, низкая самооценка и недолюбленность в детстве. Малфой глянул на меня свысока, хоть и не понял, что я сказала, и гордо (ну, он так видимо думает), покинул нас. Двери в Большой зал были гостеприимно распахнуты. — Поттер! Грейнджер! Подойдите ко мне! — раздался чей-то голос. Мы с Гарри удивленно переглянулись. Профессор Макгонагалл требовательно глядела на нас поверх голов. Вид у неё был, как всегда, суровый. Волосы собраны в тугой пучок, сквозь квадратные очки в упор смотрят острые, живые глаза. Пока мы шли, я поглядывала на друга, который почти в штаны мочится. Чувак, не ссы, начало года, ты еще не успел что-либо натворить. — Не волнуйтесь. Я просто хочу поговорить с вами у себя в кабинете, — сказала она. — А вы, Уизли, идите в зал. Рон посмотрел нам вслед и поспешил к праздничному столу. Профессор повела нас с Гарри через холл по мраморной лестнице к коридору, ведущему к ней в кабинет. Это была маленькая комната с большим, ярко пылающим камином. Профессор пригласила гостей сесть у камина, сама расположилась за письменным столом. — Профессор Люпин послал с совой сообщение, — начала она, — что вы, Поттер, потеряли сознание в поезде. Гарри не успел ответить, в дверь кто-то постучался, и в кабинет ворвалась мадам Помфри, врач из больничного крыла. — Со мной всё в порядке. — А-а, это ты! — Мадам Помфри не обратила внимания на его слова. Наклонившись, она внимательно посмотрела на него. — Тебе опять угрожала опасность? — Это был дементор, Поппи, — пояснила МакГонагалл. Они, нахмурившись, переглянулись. — Выставили дементоров вокруг школы, — недовольно закудахтала мадам Помфри. — Одним обмороком дело не кончится. Да он весь мокрый! Такая страсть, а проку от них чуть. Да если ещё учесть, какое действие они оказывают на людей хрупкого здоровья… — У меня здоровье не хрупкое! — вспыхнул Гарри. Я тихонько похмыкивала, смотря на это шоу. — Конечно нет, — рассеянно произнесла мадам Помфри. — Что вы сейчас ему рекомендуете? — Голос профессора МакГонагалл был твёрд. — Постельный режим? Может быть, вечером отправить в больничный отсек? — Я здоров! — подскочил Гарри. — Ладно, тогда хотя бы пусть поест шоколада, — молвила мадам Помфри, проверяя его глаза. — Я уже поел. Мне дал профессор Люпин. Он всех нас угостил ещё в поезде. — Правда? — обрадовалась мадам Помфри. — Ну наконец-то появился преподаватель защиты от тёмных искусств, который знает своё дело. — Поттер, вы уверены, что хорошо себя чувствуете? — строго спросила профессор МакГонагалл. — Уверен. — Отлично. А теперь, будьте так любезны, подождите нас в коридоре. Мне надо сказать несколько слов мисс Грейнджер о её расписании, после чего все вместе пойдём на праздник. Как только Поттер вышел за дверь, профессор обернулась ко мне, внимательно оглядывая взглядом. — Мисс Грейнджер, вы отметили четыре профильных предмета из пяти. Вы пониматете, что это большая нагрузка? — Да, профессор, — кивнула я, пытаясь понять, что этой старухе надо. — Такие случаи редки, но не единичны. Для вас Министерство магии сделало исключение, по личной просьбе Альбуса Дамблдора. На время обучения вам будет предоставлен Маховик времени, полагаю, Вы знатете, что это такое? — Да, профессор, — вот те раз! Это что еще за приколы? По личной просьбе Дамблдора? Ну нихера себе. — Разве это не опасно для моего здоровья? — В стандартные Маховики Времени, поставляемые Министерством магии, встроено заклинание обратного хода времени. Эти чары обеспечивают дополнительную стабильность и гарантируют отсутствие серьезного вреда для путешественника при условии, что период возвращения составит не более пяти часов. Понимаете, мисс Грейнджер? — протянула мне песочные часы, закрепленные внутри двойного ободка, к внешнему из которых крепилась очень длинная цепочка.  — Да, профессор Макгонагалл, — улыбнулась я. — Я так понимаю, что распространяться об этом не стоит? — Все верно, — она в одобрении поджала губы. — Даже мистер Поттер и мистер Уизли не должны знать об этом. — Я поняла, профессор. Могу идти в Зал? — Да, — кивнула она, следя за тем, как я направляюсь к двери. — Ах, да, мисс Грейнджер, мне нравятся ваши изменения в стиле. — Благодарю, профессор. *** — Распределение уже кончилось, — заметила я, когда мы подошли к Большому залу. Сели рядом с Роном, занявшим для них места. — Зачем вас вызывали? — спросил он Гарри. Гарри зашептал ему, но тут на ноги поднялся директор школы. Хотя профессор Дамблдор был очень стар, энергия била в нём ключом. У него были серебряные волосы до плеч и такая же борода, очки-половинки и необычайно длинный крючковатый нос. Не знаю, насколько он сильный волшебник, но политик он неплохой. Он вызывает доверие, судя по тому, с какими лицами на него смотрит большая часть учеников. — Приветствую всех! — сказал директор школы. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнём с самого важного и серьёзного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждёт отменное пиршество. — Дамблдор кашлянул и продолжал: — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс-Экспрессе». Дамблдор секунду-другую молчал. — Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжал директор. — И пока они здесь, — запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведёшь ни переодеванием, ни какими-либо ещё фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры. Перси, сидевший недалеко от меня, снова выпятил грудь и горделиво огляделся. Дамблдор опять замолчал, окинул внимательным взглядом сидящих — никто не шелохнулся, не произнёс ни слова. — Закончу на более приятной ноте, — продолжил он. — Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от тёмных искусств. Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма. Профессор выглядел особенно жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии. Что-то заставило перевести меня свой взгляд на Снейпа. Профессор Снейп, специалист по зельеварению, смотрел через весь стол на профессора Люпина. Все знали, что он давно мечтал о должности, которую занял Люпин, но я была поражена тому, как исказилось его худое, землистого цвета лицо. В нём читались не зависть или гнев, оно выражало сильнейшее отвращение. Что-то мне подсказывает, что у них свои личные счеты. Неужели тоже со времен школы? Если это так, то он капец тупой. С его выпуска прошло минимум лет десять, а он все-еще не может это отпустить. Нет, я никоим образом не оправдываю травлю, но ему же самому станет легче жить, если он просто забудет об этом. — Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке, чтобы провести больше времени с оставшимися у него руками и ногами. Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять сам Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием. — Как же это мы не догадались! — ударил кулаком по столу Рон. — Кто ещё мог рекомендовать нам эту кусачую книгу? — Ну вот, кажется, и всё, — заключил Дамблдор. — Во всяком случае, самое главное. А теперь будем праздновать! Золотые тарелки и кубки наполнились едой и питьём.