Голод

      Голод. Нестерпимый голод сжирает Вольту изнутри. Желудок давным-давно намертво прилип к спине. Она не чувствует время, не чувствует ничего кроме ужасной слабости и желания насытиться.       В этом году её деревне не повезло. Засуха и насекомые уничтожили большую часть посевов, а запасы вскоре кончились. Люди долго держались, но в итоге почти все решили идти в город. Вольта поняла это, когда тётка и её семья в один момент просто не вернулись домой. А она осталась. Больная и слабая, наверное, не дошла бы до города. Кажется, Вольта слышала это краем уха от тётки. Теперь она не будет "лишним ртом".       А что теперь?       Теперь она сдирает кожу со своих и без того прохудившихся ботинок. В доме не осталось даже мышей, и у Вольты нет сил двигаться, так что выбирать не приходится. Желудок сводит, но это придаёт Вольте немного энергии.       Она выползает на улицу. Тонкая краюшка луны плывёт по небу. Вольта думает, что её, наверное, кто-то откусил. Кто-то очень голодный и злой.       Деревня пустынна и тиха. Ни одного насекомого, ни одного куста растения. Высохшая за лето трава почти рассыпается песком. Ветер гуляет где-то далеко-далеко. Холодно. Вольта здесь одна.       Она думает только об одном месте. Благо, недалеко ползти. Но скоро слабость берёт верх, и Вольта обессиленно валится на сухую промерзающую землю.       Она не знает, долго ли спала. Солнца нет уже давно, с небес хмурятся серые тучи. Вольте везёт – начинается дождь. Она не двигается, только ловит ртом капли, пытаясь размочить сухой, неповоротливый язык. Вольта закрывает глаза.       В шуме дождя она слышит смутные голоса. Топот копыт, шелест листвы. Звуки нависают над Вольтой, как призраки былого, явившиеся мучить её.       Открыв глаза, Вольта не слышит ничего.       Дождь оканчивается столь же быстро, как и начался. Вольта продолжает путь.       Над кладбищем нависают чёрные голые стволы, выставив кривые пальцы-ветви. На них не сидят вороны – без них проще, думает Вольта.       Она вцепляется тонкими хрупкими пальцами в твёрдую землю, раздирает её всеми силами. Ей нечего терять. Никто не осудит.       Долго-долго Вольта усердно продирается сквозь почву. Моменты бредового отключения сознания сменяются действием, построенным на желании жить. Вольта не знает, сколько времени это занимает.       Наконец она докапывается до сути – завёрнутого в грубую ткань тела. Древесины всегда было немного, и самых бедных хоронили прямо так, к счастью Вольты. Она разворачивает полусгнившую ткань. К сожалению, этот поконик почти слился с землёй. У Вольты нет сил даже на разочарование. Дрожащей рукой она вытаскивает несколько костей.       Этого хватает ненадолго. Вольта лежит, свесив ноги в яму, куда она скинула обглоданные кости. Кажется, это всё. Даже сам Дьявол не спасёт её.       Ну, она хотя бы попыталась.       Над Вольтой клубится алая дымка, и прямо из воздуха вырисовывается существо с козлиной головой. Красные глаза пристально смотрят на Вольту. Ей кажется, что это это предсмертная галлюцинация. – Кажется, я опоздал...       Вольта через силу поворачивает голову. Нежданный гость наклоняется ближе. – Приветствую, Вольта. Я Дьявол. Я пришёл, чтобы предложить сделку. Я дам тебе силу в обмен на услугу.       Мысли вяло трепыхаются в голове Вольты, не позволяя ни усомниться, ни согласиться. – Ты будешь накормлена.       В глазах Вольты загорается тусклая надежда. Она с трудом протягивает руку. Дьявол берёт её аккуратно, но цепко. Пара мгновений – и хрупкая ладонь обмякает. Сердце Вольты останавливается.... ...Чтобы забиться вновь. В теле Вольты поселяется мощная сущность. Прижимает уши, прячет зубы, сворачивается у сердца. Дьявол криво улыбается на прощание, и исчезает в алой вспышке.       Вольта встаёт, пошатываясь. Она чувствует в себе силы, которых не чувствовала никогда. И всё ещё ощущает голод, неутолимый и всепоглощающий. Он отдаёт приказ, и Вольта повинуется: находит дорогу в город. В Везувию. Всё, лишь бы утолить это чувство, поселившееся где-то под рёбрами. Дьявол сказал, что она будет накормлена.       Но Вольта не знает, что Дьявол не сказал только одного: Вольта никогда не будет сыта.