assorted

— Нельзя разводить огонь. — с опаской замечает омега, сжимаясь от ночного холода и по стопам следуя за альфой, пока тот набирает хворост. — Нас заметят… — Ты прав. — все же продолжает свое дело. — Но тот, кто нас преследует сейчас, выследит не по костру, к сожалению… — омеге категорично не нравится такой загадочный ответ, поэтому сокращает и без того крошечное расстояние между ними. — Животное? — Волк. — кратко уточняет, развернувшись и направляясь обратно к привязанному к корявому пеньку коню. Пока не стемнело, Чон Хосок его расседлал и обтер сухой травой, а теперь они в непроглядной ночной темени возвращаются обратно к реке, где остановились на ночлег. — Так…а когда они нападут? — с нескрываемым ужасом восклицает омега. — Он. Одиночка. Не рискнет, я сейчас разожгу огонь. — Мин Юнги не доволен таким ответом, и совсем не разделяет уверенность альфы. Он совсем не понимает, как тот может быть таким спокойным! — Но…будь я хищником…вряд ли упустил такую возможность. — присев на корточки, Хосок чем-то шуршит-шебуршит, и Юнги хочется ему помочь, но совершенно ничего не может разглядеть в ночи, тем загадочнее, что альфа видит, мало того, мастерски орудует! Вот что знает охотник на птиц! — Зимой — конечно полез бы, но летом не будет рисковать, тем более у него нет своей стаи. — Юнги все еще сохраняет свою мнительность, будто если потеряет бдительность и доверится альфе полностью, то волк этим воспользуется и нападет. Но вскоре костер начинает успокаивающе потрескивать, Хосок вынимает из холщовой сумки жесткое стеганное одеяло. — Ложись и отдохни. Разбужу на рассвете. — Я…мне надо в кусты отойти. — Снова? Ты же недавно… — Хосок устало опускается на поваленный ствол дерева, к торчащему пеньку которого привязал коня. — Сделай свои дела у реки и возвращайся. — Омега согласен и на такое: нет никакого желания отходить от костра. — А ты…не будешь спать? — альфа качает головой и однобоко улыбается, дразня. — Вдруг волк захочет тебя стащить у меня. — потрясенное лицо омеги наверное смешное зрелище, так как альфа громко, на всю степь смеется. — Спи давай. Омега не знает, разделил ли с ним альфа одеяло этой ночью, так как уснул и проснулся один, под звуки ночной степи. Ему было холодно до дрожи, сон плавал где-то на поверхности, возвращая воспоминания их прыжка в пруд, то, как их бессердечно забрасывали камнями. Искупление водой незыблемое наказание гуляющих омег. На памяти Юнги ни один альфа не прыгал с омегой, с которой возлежал. Но они с Хосоком и вправду ничего такого не сделали, слово вождя не то, с чем спорят, но альфа не обязан прыгать с омегой. Прыжком омеги очищают репутацию альфы, которому изменили. Однако никак не того, с кем изменили: тот был в своем праве, доверенное омегой. — Просыпайся. — холодная рука Хосока дотрагивается до лба Юнги, моментально вырывая из воспоминаний. — Нам пора. — костер все еще приятно потрескивает, но близость реки и ветренность степи не позволяет прогреться им. — Еще ночь… — альфа кивком указывает на горизонт. Там еле заметные красные всполохи занимающейся зари. — Отойди в кусты, пока буду седлать коня. Перекуси остатками, мы больше не будем делать остановок. Как он и сказал, они сразу сорвались и скакали почти до обеда. — Мы задержались. — задумчиво замечает альфа, придерживая коня, размышляя о том, где именно они застопорились. Но потом вспоминает, что их двое на одном коне, так что они это еще нормально доехали. — Твой альфа где-то тут ждет… — когда конь совсем останавливается, они спешиваются. — Наверное он в глубине леса. — указывает рукой на пролесок. Но не успевает договорить, как вдруг стрела со свистом влетает в землю прямо перед его ногой, которую поднял для шага. Хосок моментально выхватывает лук и прикрывает собой замершего в растерянности омегу. — Разбойники? — шепчет испуганно, боясь повысить голос. — Вряд ли… Тут нет рядом тракта или поселения… — с прищуром всматривается в относительную гущу. В этот момент оттуда выходит Чимин: полуголый из-за жары, без оружия, со следами беспокойства на лице. — С ума сошел? — Хосок не спешит опускать лук и не позволяет выскочить облегченно пискневшему омеге. — Что за приветствие? — Чимин закатывает глаза. — Намджун разошелся. — Какой еще Намджун? — в этот момент его внимание привлекает треск веток, и он без сомнений стреляет. Раздается чей-то громкий смех. Тем временем Чимин подходит к ним сбоку, внимательно смотрит только на своего омегу. Не спешит звключить в объятия, хотя имеет на то право. — Позволишь? — аккуратно подступает ближе, протягивает руку. На его лице чувство вины прописано, наверное чувствует себя виноватым, что оставил, что заставил пройти через такое унижение и последующие трудности. Юнги, не ожидавший такое расскаяние, уверенно шагает вперед, крепко обнимая. — Так ты и правда стрелок на птиц. — басисто восклицает незнакомый альфа, вразвалочку выходя из пролеска. Он быстро идет на Хосока, словно медведь на свою добычу, и Чон неосознанно делает шаг назад от подобного напора и крепче сжимает лук. — Наслышан! — добавляет восхищенно, и Чон поднимает лук, направляя стрелу на его голову. — Ты кто такой еще? — подозрительность Хосока оправдана: они планировали сбегать втроём. — Ты меня чуть не подстрелил. — Так я тоже стрелок птиц. — отвечает нахально, останавливаясь, когда наконечник упирается прямо в нос. — Захотел — подстрелил бы. Альфа теряется. — Так чего стрелял тогда?! Не видел, что я с его омегой? — Намджун как-то подозрительно счастливо улыбается. Нормальные люди такими радостными не бывают, особенно в этих краях. — Я вас заметил еще на горизонте. — Хосок совсем растерян, но решает глупо разговаривать под прицелом, поэтому опускает лук. И тут же жалеет. — Хорош, зараза! — в том же восхищенном тоне шепчет, совсем бесстыдно его рассматривая, и Хосоку становится совсем плохо. Ему непонятно, что тот в нем такого увидел, когда ему самому тошно от собственной грязи. — Я альфа, идиот. — принюхивается к себе. — Я наверное пропах омегой, но… — Нет. — перебивает. — Ты воняешь потом и отдаешь альфой. Я знаю. — но осознанности в его голосе нет. Хосок с сомнением оборачивается к супружеской паре, которой нет до них никакого дела. Гуляя и шепчась меж собой, они далеко отошли от них. — Я наслышан о тебе. — повторяется вновь, и Хосок вновь вскидывает лук, словно боится, что его прямо так забагрят в медвежьи объятия. Намджун на его выпад смеется, примирительно отступает на пару шагов. — Не пугайся. Я маленьких не трогаю. — снисходительно успокаивает, и Хосок, хоть ему и позорно за свой страх, но чувство самосохранения никто не отменял, не убирает лук. — Отвали. — лишь требует, не зная, с какой целью он к ним присоединился. Смотрит через плечо на Мина, но тот поглощен лишь своим омегой. — Отвалил. — делает еще шаг назад, однобоко, с прищуром улыбаясь. С недобрым таким прищуром. — Подождим твоего защитничка.