Мои руки тоскуют по тебе

      В участке было шумно. Бесконечно работали принтеры, стучали клавиши, перебрасывались словами коллеги и что-то рассказывали посетители. Где-то хлопали двери, звенели ключи, входили и выходили люди. Но лейтенанта полиции Дмитрия Дубина эти звуки совершенно не трогали. Он к ним привык. Сроднился настолько, что иногда ему казалось, что он может даже различать, когда и кто на каком компьютере работает, в какой части участка скрипит ручка о бумагу, а кто под столом втихаря жует бутерброд. Хотя сегодня, по ощущениям, и был аншлаг, повысивший уровень шума во сто крат, Диме это не мешало.       Его стол, располагавшийся у окна, был полностью завален протоколами, фотографиями, показаниями, незначительными заметками, набросками, зарисовками, в общем, всем, что могло оказаться полезным делу. И любой, кто бросал взгляд в сторону Дубина сразу понимал - занят парень. По самые уши в расследовании увяз, так просто и не вытащить.       И Дима, словно подтверждая эти слова по десятому разу перекладывал протоколы, сортировал описи улик, рассматривал фотографии. Иногда, совершенно случайно, залипая в окно. На плывущие по небу облака. Смотрел, а сердце и мысли уносились далеко-далеко. Почти за тридевять земель. И никакие сапоги-скороходы не помогут.       "Интересно, как он там?" - мелькнула сотая по счету мысль за последние три минуты.       В последнее время улетать в мысли о Августе стало для Димы столь же привычной вещью, как дышать. Как вдох думать о том, как он там, как выдох - о том, как он соскучился по его глазам, улыбке и биению его сердца, которое он всегда слышит, когда Август обнимает его, целуя в макушку. Собственный орган кровообращения заныл. На каждый новый вдох-выдох по традиции подумать, когда же они увидятся.       "Протокол. Опознание. Улики. Протокол. Описи. Показания. Протокол..." - Дима вздохнул, поморщился, словно от иголки в ребрах, и принялся по новой перебирать документы, словно призывая себя к порядку и работе. "А раскиснуть можно и потом. Наверное".       И документы пошли на новый круг.              - Ага, это ты сейчас молодец. Посмотрим, как ты с планом августа справишься, - раздался гогот откуда-то из недр участка.       Статисты, видимо, но Дима, выцепив два главных слова "Август" и "справишься", снова скис.       - Если бы я мог справляться лучше, - пробубнил он себе под нос и снова уставился в небо. - Надо же, почти как в тот день...       "Дима опаздывал. Безбожно опаздывал и не было ему оправдания. Засиделся в автобусе, залипнув на небо. Рисовал, почти не глядя в скетчбук эту красоту, стараясь зафиксировать каждое облачко, каждую малейшую детальку. И теперь опаздывал. Кто вообще делает автобусные остановки так далеко друг от друга? Теперь вот приходилось бежать, а сестра уже оборвала телефон. И дался ведь ей этот концерт дурацкой классической музыки.       Дима уже видел сестру на ступенях филармонии, когда услышал визг тормозов на пешеходном переходе и осознал себя на его середине."       Бр-р-р-р, вспоминать этот момент Дубину было страшно и по сей день. Казалось, тогда в нем перевернулось все, а короткая насыщенная жизнь пронеслась перед глазами. Но боли, на удивление, так и не последовало. Вместо этого Дима получил кое-что получше.       "- Otto, why is this guy frozen in his tracks? - послышался голос. Низкий, вибрирующий, завораживающий. - I don't know, sir. Do I need to move it out of the way? - ответил голос, очевидно с водительского места, потому что в эту секунду дверь приоткрылась. - No, Otto, - ответил первый голос. Водительская дверь тут же захлопнулось, но в противовес ей стало опускаться окно пассажирской двери сзади. - Молодой ч'йловек, вы так и собирает'ес' там стоят'? Мы опаздываем. - Ой, - Дима пришел в себя. - И-извините. Дубин огляделся, словно вообще забыл кто он, куда и зачем шел, а потом, видимо вспомнив, стремглав бросился бежать ко все еще ожидавшей его на ступенях Вере."       Дима хмыкнул. Можно ли считать ту секунду точкой невозврата? Ту самую секунду, когда он впервые услышал его голос? Наверное, можно.       "- Дубин, ну где ты ходишь! Вот-вот дадут третий звонок! - ругалась сестра. Всегда мирная и чудесная, она словно сорвалась с цепи. Что же особенного в этом концерте, раз Вера так сильно злилась? - Прости, - прошептал Дима. - Автобус, а в академии, ну в общем... - Как всегда, - покачала головой девушка. - Ты в своем репертуаре. Но хоть успел.       И правда, одновременно с тем, как они занимали свои места, прозвучал третий звонок, и двери закрылись. Верхний свет погас, оставив освещенной лишь сцену и огромный рояль на ней.       - Вера, а что за концерт хоть? - прошептал Дима.       - Тш-ш-ш, - прилетело в ответ."       Как оказалось, Шопен. Но тогда Дубин этого не знал. Тогда он пытался дышать тише, чтобы восстановить сбитое дыхание, вертел по сторонам головой, запоминая детали, запасные выходы на случай чрезвычайных ситуаций и людей вокруг.       "- Вау, - выдохнул Дима, стоя с сестрой в фойе. - Это нереально.       - Это Шопен, брат мой, это Шопен, - усмехнулась Вера.       - これはショパンです、兄弟、これはショパンです - послышался откуда-то сзади веселый женский голос.       - 私は知っています、妹、彼は素晴らしい人です - ответил ей мужской, низкий тон, от которого у Димы подкосились колени.       Резко развернувшись, Дубин наткнулся взглядом на высокого, статного, невероятно красивого мужчину, который улыбался ярче, чем все лампы филармонии. Дорогой костюм, линия к линии, словно его кто-то нарисовал, уложенные с особой тщательностью волосы, даже перчатки, завершающие образ, - все было идеально. Он смотрел на девушку рядом с собой и улыбка цвела на его губах. Дима почувствовал, что дыхание сбивается. А потом мужчина перевел взгляд на самого Дубина и посмотрел прямо ему в глаза. И все. Бой был проигран еще до его начала."       Да, бой тогда Дима проиграл. И все последующие тоже. Это не было пресловутой "любовью с первого взгляда". Нет, это было что-то несоизмеримо глубоким, ясным, поражающим, словно майский гром. Сейчас эта ассоциация вызывала улыбку, а тогда... Тогда казалось, что мир вращается только вокруг одного человека.       "- Я должен извиниться, - пробубнил Дубин, делая шаг в сторону иностранца.       - Перед кем? Что ты...? - договорить сестре Дима не дал. Не дал он себе время и подумать. Несколько шагов к магниту карих глаз и вот, он прямо перед ним, надо что-то говорить, что-то предпринять, что-то. Ну хоть что-то.       - Слушайю Вас, - вопросительно приподнял бровь мужчина.       - Извините, - выпалил Дубин. - Спасибо. Извините.       - Молодой ч'йловек, - прищурившись вымолвил иностранец, но договорить Дима не дал.       - Пешеходный переход. Я остановился, а вы остановились тоже. Извините. Спасибо, что затормозили. Я Д-Дубин, кстати, Дима Дубин, - запнулся парень и протянул руку для приветствия. И тут же смутился. Опустил руку. Поднял снова. - Извините.       - Хорошо, что вс'о обошлос', - неожиданно улыбнулся мужчина. Снял перчатку и протянул руку в ответ. - Август. Август Ван Дер Хольт."       Воспоминания грели душу. Иногда Дима до сих пор не понимал, почему Хольт тогда заинтересовался им. Но они много и часто гуляли в тот месяц, который Август с, как потом выяснилось, сестрой проводили в России. Разговаривали, как старые знакомые, хотя откуда бы взяться темам? Но Хольт неизменно интересовался тем, как успехи в полицейской академии и рисовании у Димы, иногда позировал для быстрых зарисовок и даже некоторые забирал с собой. А отношения... К этому они пришли как-то само собой.              "- Димочка, я купил тебе новый скетчбук. Старый я хочу забрат' себе. Буду пересматриват', пока буду в Японии, чтобы меньше по тебе скучат', - Август опустил на колени полицейского Дубина новую тетрадь.       - Скучать? - зацепился Дима за последнюю фразу. То, что беспокоило его много месяцев вдруг, кажется, решалось само собой.       - Да, ужасно скучат" каждую секунду своей жизни вдали от тебя. И я устал об этом молчат', - улыбнулся Хольт, и мир вокруг замигал. Ну и заиграл яркими красками заодно. Взаимность - дело такое."       Дима до сих пор не понимал, почему он. Почему из всех людей Август выбрал его. Неуклюжего, слегка замкнутого, попадающего в передряги, небогатого и не особо красивого. Полицейского, что немало важно, который даже не сможет приехать к нему в гости, пока подписан контракт с Родиной. Обычного парня, когда вокруг полно красивых моделей, актеров, да кого угодно. Хольт на сомнения Димы всегда говорит, что любовь стирает все границы, а искренность стоит дороже, чем все его состояние. И Дима верит.       И счастливо улыбается каждый раз, когда перед глазами всплывают его глаза. Его улыбка. И Дима почти молится, чтобы свет в участке внезапно замигал, а на пороге появился Август. Только что с очередного перелета, уставший, но счастливый, что выкроил время в плотном графике для своего Sunshine.       Звук уведомления заставляет лейтенанта слегка вздрогнуть, а потом броситься к телефону. И по уши зарыться в бумаги, скрывая пылающие щеки, и рвущуюся из груди любовь и улыбку. Август (15:26): "Мои руки тоскуют по тебе в объятиях. Больше не могу. Лечу в Россию. До вечера, Sunshine."