Завод

      Ритмичный стук громких клавиатурных кнопок, и серьёзный мужчина с цветными волосами, внимательно пяливший в экран. Длинные пальцы широкой ладони на удивление легко справлялись с очень быстрым набором слов, иногда поглядывал на свои руки вниз или переводил взгляд по экрану, проверяя напечатанный текст. Сурово занимался подготовкой документов. Хотя на самом деле на душе было довольно приятно, особенно когда кидал взгляд в угол, на дату в календаре. Кто ему так согласовал командировки было конечно интересно, и, как бы помягче выразиться, хотелось официальный выговор направить, но в общем и целом к таким обязанностям Константин относился довольно снисходительно и спокойно. Обязанности же. В трудовом договоре прописаны.       Короче говоря, у Кости появилась возможность увидеться кое с кем. Кто, поначалу коротко и соблюдая дистанцию, а потом всё ближе и больше, строчил ему в телегу. Сперва было что-то простенькое, типо спросил, как погода, похвастался, что у него лучше, порасспрашивал, как дела. Сам-то конечно молчал о своих, как партизан, но разбалтывать его по вечерам труда не составляло — один вопрос, привет рассказ. К концу января уже откровенно записывал голосовые по пять минут, в основном про работу, мол вот это сегодня сделал, вот это выполнил, молодые опять пытаются без конечностей остаться, а Косте правда было интересно. Быстрый веселый голос по вечерам из наушников помогал переключиться с работ на отдых, а информации из его жизни пытался выцепить побольше, спрашивал почти каждый вскользь упомянутый момент. О чём болтали? Костя не мог точно обозначить темы, то просто о делах, то о погоде, то смешные рассказы, начинающиеся с забавных «Эээ, короче, однажды». В начале этой недели стало еще интереснее, он, блуждающий по магазину, случайно записал кружок со своим лицом. «Ай, блять, это видео. Лан, всё равно руки заняты…» началось, а продолжилось небольшой жалобой, что не может найти вафельки, и кто вообще тут всё на полках расставлял, ничего не найдёшь! Кидал фотки с работы, фотки снегопада, фотки красивых огоньков и золотистых подсветок у высоких зданий, и красно-розовых ярких закатов с оранжевым горящим солнцем, и серую полоску у горизонта с подписью «да как заебало-то…». Собственно, для этого Костя, признаться, в составе соседнего надзорного органа туда и едет. У себя штрафов понавыписывал, теперь пора соседей донимать. Правда, ему еще не сказал… Так как общались они в основном по вечерам, и скорее по будним, планировал спросить либо ближе к десяти, либо вообще в понедельник. Слыш.       Загорелся телефон уведомлением. У вас че храмов божьих не хватает на души населения?       Спросил, скинув какую-то фотку. Костин взгляд упал на свет экрана, едва приподнял уголок губ, но абзац в документе решил всё же дописать. Или не абзац…короче, 40 минут ушло на завершение до следующего раздела, а потом, вздохнув и подняв взгляд на пустой кабинет, решил, всё же, закончить с этим. Расслабленно раскинулся на стуле, потянув телефон к себе, открыл папку с личными переписками в телеге. Танчик уже сменился на другую фотку, улыбается на ней где-то среди гор и хвойного леса, судя по заднему фону. Быстро пробежав глазами по тексту о планируемой застройке любимого сквера тяжело вздохнул и закатил глаза. Весь его здравый смысл верил, что это всё не всерьёз, ну кто же соберется парк менять на церковь, особенно когда совсем рядом стоит как минимум три крупных, однако он же и подсказывал, что для Этих Там преград не существует.

Я бы даже сказал их чересчур…

Надеюсь, они не серьёзно

Как что придумают, лучше б школу новую сделали… Не в сквере конечно       Ответил Юра почти тут же, заставляя чуть-чуть улыбнуться. Ну ты давай смотри там на дубинку правосудия не нарвись, если вдруг че начнется ( Чё как дела? Опять работаешь да Чувак, воскресение!

У меня было свободное время

А ты не пробовал в своё свободное время ну там…отдыхать? Когда сюда пригонишь? Приглашаю отдыхать.

А вот кстати насчёт этого

Получается буду с 20 по 24, и потом в марте еще

Блян, ты и в праздники работаешь Важная шишка. И даже не говоришь должность, ццц Признавайса, служил?

Да

Тада пойдем 23 вечером, потусим Я тоже)) А в марте когда?

4-7, там плотно, так что не смогу, но потом

три выходных, и я могу остаться

и в числах 20

      Сначала загорелось загадочное Печатает…, но через пару секунд оно обновилось до Записывает голосовое… Костя улыбнулся. Так слушать его было забавно как минимум потому, что каждое включало в себя вдохи по типу «ыыыыых», тихий кашель и «сука…мысль потерял, ща». Непосредственность такого общения нравилась, правда, Юра вел себя несдержанно, общаясь так, как будто знает уже достаточно давно, хоть какая-то дистанция и сохранялась, особенно в личных вещах.       Кааароче…ну давай тогда я тебе двадцать третьего напишу, куда поедем, а в марте я не могу, как раз седьмого вечером уезжаю. Ыыхххх......так…в конце марта по ситуации посмотрим, капец ты конечно часто оказывается сюда гоняешь. Пожелания будут какие-нибудь, куда хочешь? Из предложений есть…ну я хз, вся Кировка твоя. Можем пойти жопы поморозить, а!.. Тыж хоккей любишь, на коньках покататься, у нас тут такого навалом. Чё еще…ну придумай чё-нить, умный вроде       Костя аж слабо засмеялся. Тоже включил голосовое, поднес телефон поближе к губам, начав записывать с собственного смеха.       Звучит неплохо, про хоккей. Пока на этом варианте остановимся… И сейчас просто сезон такой, я ж не только в Челябинск гоняю. По области еще, и Свердловской, и Курганской тоже… Ога! Так ты стало быть всё-таки в окружном каком-то Так так тааааак… Я тебя вычислю.

Ты можешь просто загуглить)

Так не интересно!       Напечатал Юра, а затем значок снова сменился на запись голосового.       Лан, важная шишка, если силы будут пойдем шайбу гонять, если нет, предлагаю просто посидеть-попиздеть. Расскажешь может даже что-нибудь, где служил хотяб!.. — с какой-то наигранной руганью прозвучал его голос — Если что конкретное надумаешь скажешь, ок? А то так случайно и в лес могу вывезти… Лан всё, пойду жрать готовить. Тебе удачно доработать, хотя лучше бы отдохнул конечно.       С непередаваемой палитрой эмоций прозвучала его речь, Костя пожелал приятного аппетита и откинулся на спинку. Медленно опустил взгляд на экран. Работать не хотелось совсем теперь, хотя Костя и искренне желал побыстрее разобраться в причинах превышения показателей, после такого подумал, что надо бы перезагрузиться. По привычке потянуло в зал, но там он был вчера довольно долго, ни руки, ни ноги, ни плечи, ни спина еще не были готовы к новой, привычной для Кости, тяжелой нагрузке, так что прикрыв глаза подумал, что хочет чем-то заняться. Не просто позалипать куда-нибудь, а прям сделать что-то любимое, такое… Невольно всплыл какой-то образ. Скорее даже пейзаж, мрачноватый по краям, но светлый в середине, с белым солнцем и чем-то похожим на шалфей или лаванду…или это обычный синяк… Открыв глаза и посмотрев на бежевый ровный потолок даже чуть улыбнулся. Вот этого он точно давно не делал, так что разберется со всем этим рабочим в понедельник, сейчас хотелось по пути домой завернуть в торговый центр и взять себе холст, потому что наверное даже и не вспомнит, когда последний раз настолько сильно захотел что-нибудь нарисовать.

***

      Для Кости время текло довольно быстро. Большую часть своего дня он, конечно же, уделял работе. В каком-то смысле работа была для него чем-то вроде хобби, сидеть на месте и бездельничать получалось уж слишком плохо. То ли с детства привык, то ли сам по себе такой, но точно помнил, как на даче, казалось, бесконечно далеко за водохранилищем, будучи ростом примерно с тяжёлую советскую табуретку тащил, изо всех сил тащил лопату — помогать. Чем бы он помог, коль даже удержать не в силах, неизвестно, но получил в руки тяпку и собственную грядочку. Еще живой тогда отец что-то рассказывал, буквально народную мудрость, какие земля руки любит. Чтоб твёрдые, но аккуратные, его же кисти были чем-то испачканы, синевой от чернил или ударов, Костя уже и не мог разглядеть в глубинах своей памяти. Образ этого человека так стёрся, короткие фрагменты, и те ускользали, вот так давно это было.       Часть поменьше своим друзьям. Их никогда не было много, он сам себе порой казался высокомерным, но найти силы пообщаться неформально с кем-то, кто не нравился, не мог. Недостатка он не испытывал, а вот пресыщение ловил частенько, особенно от тех, кто навязчиво старался залезть к нему в душу. Кое кого, однако, он туда пускал сам. На заре Интернета он сумел познакомится с одним пацанёнком на год постарше. Хотя какой там пацанёнок, казалось, он из другого мира, обеспечен, манерен и вежлив настолько, что поначалу уральская грубость его пугала и обижала до слёз в светлых серых глазах. Мурлыкал по-французски, запомнились его длинные пальцы и то, как он ими ловко по фортепиано, с чувством-с толком-с расстановкой. До-ре-ми-фа-соль-ля-си играть научил именно он. Познакомили их постольку-поскольку, почти одногодки, и пусть лучше друг другом занимаются, чем мешают решать какие-то важные дела, которые нельзя слушать. Приезжал нечасто, но очень ждал. И уж не мог знать, какими голубями они бы до этого переписывались, но по сети общаться могли. Редко, не без пауз, конечно, но с возрастом разногласия утихли под слоем каких-то искренне тёплых чувств друг к другу. И раз в полгода снова обнимал его у выхода с аэропорта. Были друзья рядом, в других городах тоже, осколок семьи, которая каждое лето, угрожая полотенцем, звала к себе помогать по хозяйству. С работы почти ни с кем не общался, не интересно. А для всех интересных ему были выделены страницы ежедневника.       Иногда даже умудрялся выкраивать время на себя. В основном на рисование, спорт скорее был необходимостью для его тела и обязательным пунктом. Изредка театр, может быть, или кино, новая выставка, музыка при условии наличия инструмента, а вот на какие-то спонтанные активные вещи… наверное, хотел, но так привык к стабильности, спокойствию и порядку, что почти не нуждался.       Немного на сон.       И вот уж чего он точно не мог ожидать, медленной, очень медленной недели перед тем, как двадцатого числа отправится в соседний город. Как будто застрял где-то, тридцать минут казались тремя часами, и переводить хмурый взгляд в угол экрана стало раздражающим. Раньше, порой, не хватало двадцати четырёх часов, сейчас без раздумий урезал бы половину. Но только до двадцатого.       Там, за обязательным присутствием на собрании, за обязательной проверкой отчётностей и такой же обязательной раздачей пиздюлей с успешными попытками отмахнуться от «подарков», всё же смог понять, время так медленно тянется, потому что он Ждёт. Потому что все эти голосовые и кружочки, внезапные сообщения в четыре часа ночи с какой-то пошутейкой основанной на игре слов, факты, собранные из его ответов, не столько про то, что он делал, сколько про то, какой он. Кажется лёгким на подъем, например. За любой кипиш кроме голодовки. С хорошим чувством юмора, со своим мнением по поводу окружающих его событий. Обычно начинающимся со слов «Нет, ну это пиздец…» Косте показалось, что даже если не спросят — скажет, посоветует и закончит фразой по типу «Но ты можешь попробовать, вдруг зайдет, я хз». Любит поспать. Иногда метает внезапные «Я надеюсь ты хоть пожрать с собой берёшь», и это не то, чтоб забота, скорее как напоминание звучало. Мог прикольнуться и в день, когда они обычно молчали, скинуть картинку, в блёстках, цветах, и с котёночком который желает доброго утра. Использовал это как повод начать диалог… Рассказывал о своих буднях в голосовом, в конце спрашивал, как дела, а Косте хотелось еще спросить о нём, а не о себе рассказывать. За что получал злобный смайлик и «Да я уже восемь раз спросил, отвечай.»       Двадцать третьего было только короткое совещание. Оставалось время сбегать в магазин и какой-нибудь небольшой подарок найти, просто символический, об этом они не договаривались, да как-то и не принято было. Стоя у сувенирной полки и гадая, чисто в теории нахрена ему кусок обсидиана, вдруг случайно уронил взгляд на брелки. А, точно…хорошая идея. — О какие люди и без охраны! — громким басом разнеслось, переглушая звук машин, Костя заулыбался в ответ на его улыбку. — Ну шо, наработался? — Нет. Привет, Юр. — Дарова, дарова. — с силой хлопнул правой ладонью без перчатки по Костиной и снова, как тогда, потянул левую и сжал предплечье. — Не мёрзнешь? — Нет. — Юра в диалоге настоятельно просил одеться удобно и тепло. Присылал в чат фотки тёмно-зелёного термоса, уточнял, как он пьёт чай, не получив конкретного ответа отправил злобный стикер и сделал по-своему. Вид, непривычный для Кости, а именно куртка и шапка, были немного неуютными, всё же больше любил пальто, а вот Юрываныч в своей куртке выглядел как будто для него шили. В небольшую паузу, пока Юра оценивающе оглядывал тёплость прикида и натягивал перчатку обратно, вдруг немного крепче порозовели щеки, и Костя решил занять эту паузу чем-то, потянув руку в карман. — С Днём Защитника, кстати. Это тебе. — О, ты мне даже подарок приготовил. — с улыбкой произнес он, во все глаза уставившись на сжатый кулак. — Небольшой, подарком-то не назвать, и… — Да давай дари уже! — негромко, но очень нетерпеливо приказал, наиграно нахмурившись. Не засмеяться было невозможно, Костя на открытой ладони протянул крошечный брелок танка. — ОООЙ какой малыш! Ты кто? — выхватил и поднёс к глазам, внимательно вглядевшись, уронил в ладонь и поставил, уставившись. — Ты почему на всё одновременно-то похож? — спросил у танка и засмеялся, сжав в кулаке, со второй руки зубами стянул перчатку и полез в карман куртки, доставая связку ключей. — Бля, угадал, спасибо! — сквозь смех прицепил брелок на связку, потряс и спрятал в карман, быстро надевая перчатку обратно. — А я что-то…- слегка смутился, но оставил улыбку. — Не додумался. — Ничего, Юр, просто символически. — смотря на него, даже не осознавал, что расплылся в широкой улыбке. — Рад, что понравилось. — Ну ладно, лучше поздно, чем никогда, да? Потом подгоню, обещаю. — Костя открыл рот для «не стоит», но не успел. — А ты как догадался-то, про танк? — А…да… — Костя огляделся, пожал плечами и провёл кистью по кругу, показывая пространство вокруг себя. — …Танкоград?.. — Аа, такая у тебя логика. Ну попал, попал, спасибо! — Юра снова с силой хлопнул по плечу, только не отпустил, а слегка сжал и потянул между домов подальше от шума машин. — Ну что, игра будет равна играют два говна, или мне можно не в полсилы клюшкой махать? — Костя возмущенно посмотрел на рядом идущего. — Ты думаешь, ты меня обыграешь? — немного приподнял бровь, но спросил очень спокойным голосом. Юра повернулся и хитро ухмыльнулся, с вызовом в глазах. — Я тебе поддаваться не собираюсь. — Опаа…ну хорошо, играем по-взрослому. — с улыбочкой ответил, ощутимо пихнув в бок плечом.       Идти было недолго, минут десять. За его спиной тяжело подкидывался при каждом шаге рюкзак с его коньками, а вот для всего остального Юра, ну как бы, договорился. Это было очень длинное голосовое сообщение. Короче, есть недалеко от его дома один замечательный мужик, которого Юра с детства знает, еще ему любовь к спорту прививал. Сам, мол, площадку сделал детскую, и каждый год до сих пор заливает каток. И весь инвентарь имеется, и коньки, Костян, можешь не брать, у него есть. Так что приехал максимально налегке, от него требовалось только присутствие. Сейчас Юра что-то рассказывал, воспоминание, о том, как в детстве всеми дворами устраивали соревнования, как по мелочи помогал соседям, чтоб себе собственные коньки купить. Перебивать не хотелось, останавливать — уж тем более, поэтому просто слушал, иногда улыбаясь его интонации или пиханию локтем вбок. Окружившие его обычные пятиэтажки, щедро присыпанные снегом, притоптанная дорога и немного скользкие тропинки по бокам, всё это погрузило его в какую-то теплоту от знакомого с детства вида, как будто рядом шел старший товарищ и вёл на первую игру. Только новые машины на парковках иллюзию немного рушили. И иногда проходящие мимо люди, с телефонами и в современной одежде. — …И вот когда я их купил, красивые такие, чёрные, я, во-первых, автоматически самым крутым на районе стал, а во-вторых катал почти каждый вечер, ну и травмы, конечно, однажды шайба мне в б… — Юра резко прыгнул наискось, окончательно выдергивая встрепенувшегося от внезапности Костю в реальность. На два широких шага поодаль и со съехавшим рюкзаком, он поддерживал под плечи какого-то маленького человека, наклоненного почти под сто двадцать к земле. Почти упавшего, в общем, если бы не Юрина рука, вцепившаяся в куртку. — Целый? — спросил, поднимая ребёнка на ноги. — Всё нормально? — тот покивал и похлопал глазами, варежками всё еще цепляясь за предплечье. — Ты давай аккуратнее ходи, да? — закивал, поправляя съехавший на бок капюшон. — Всё, беги к мамке. — слегка подтолкнул его в плечо в обратном от них направлении, проводил взглядом и перевел его на удивлённого Костю. Пожал плечами, Костя и хотел что-то спросить или хотя бы выразить эмоции вслух, но не успел, Татищев уже продолжил. — Так о чём я…ах да, та шайба…я тогда на воротах стоял…       Потихоньку дошли. Площадка с хорошим высоким забором и сеткой сверху была пустая, Юра объяснил, что специально выбирал время, когда тут никого не будет. Поздновато, конечно, уже темнело, но каток, впрочем, был неплохо освещен. Юра завернул куда-то в полуподвальное помещение, показал «щас» и вернулся через пять минут, в полной амуниции. — Так, мужик, шлемов нет, так что, пожалуйста, в лицо не целься. Шайба конечно облегченная, но синяк оставит. — Костя молча протянул к ней руку, Юра положил в ладонь. Опробовав на весу и поняв, что она как будто бы из какого-то другого материала, не как обычная. — Она какая-то странная… — А, да…эту Николаич с рук купил, она типо с песком внутри, чтоб при ударе центр тяжести смещался и зубки на месте оставались. — усмехнулся уже натягивающий коньки Юра. — Одевайся, чё сидишь. — пробубнил вниз, Костя, пожав плечами, опустился завязывать принесенные из помещения коньки. Затянул покрепче, медленнее, чем Татищев, тот, впрыгнув за минуту, уже укатил на площадку с клюшкой и шайбой, мчался по кругу. Бросив короткий оценивающий взгляд вздохнул, судя по его навыкам, игра обещает быть…ну, как минимум интересной. В хоккей Костя играл в детстве, в школе, и последний раз, наверное, на предыдущем месте работы, то есть уже относительно давно. Любовь к этой игре он не потерял. А уж навыки тем более. Встав, подхватил заодно Юрин рюкзак, поставив его в сугроб поближе к выходу, медленно вкатил на центр с клюшкой. Завернув с другого края Татищев домчался, затормозив ребром лезвий и срезав небольшой слой льда, оставляя снежные полосы. — Часа два нам хватит? — ставил шайбу в середину небольшого круга в центре. — Надеюсь, что да. До десяти штук? — Юра фыркнул и пригнулся, ставя клюшку рядом, поднял взгляд, азартный, вызывающий и хитрый. — В таком случае поди игра продлится двадцать минут, и не в твою пользу. — самоуверенно улыбнулся, пока Костя медленно наклонялся и ставил свою клюшку напротив Юриной.       Ничего не ответил. Просто улыбнулся, решив, что продуть ему теперь точно нельзя. Этот вызывающий взгляд, азарт, самоуверенность разожгли и в Косте неподдельное желание навалять ему до победного, так, чтобы утереть этот его вздернутый нос. Ни грамма пощады, ни секунды поддавков. Юра поднял глаза, встретившись с золотыми, и увидел там такой огонь, что даже немного удивился, но еще сильнее разулыбался, кивнув для начала матча.

***

      Счёт времени потерялся слишком быстро, было понятно только по тому, как потемнело. Игра была жёсткой. Настолько, что в какой-то момент увлекшийся Константин Петрович увидел на скамейке за синим забором с другой стороны от входа группку пацанов, болеющих, как при настоящем матче. Юркости и ловкости Татищева хотелось позавидовать, но сам-то тоже не промах. Стили очень отличались, тот, ставящий скорее на скорость и сиюсекундные решения, против силы и стратегии, обычно присущей Кости, и из-за этого счёт разморозился только через минут сорок по ощущениям. Юрой, который победно попрыгал на коньках, еще больше сияя тем, насколько всё «по настоящему». Следующие три были за Костей. Ни на шутку разозлившись в порыве игры, прям до бордовых щек и грозного взгляда в сторону невольной горделивой улыбки, отыгрался двумя, жесткими, с громким щелчком дерева о пластик и прогнутыми воротами. Далее всё пошло ровнее, но не быстрее. Юра мог перехватить шайбу в самых непредсказуемых моментах, на секунду отпустить и вот, она уже скользит в другую сторону.       9:9       Пацаны за забором помогли вспомнить, что счёт сравнялся. Юра уже откровенно хмурился и дул губы, уставший и покрасневший, со сбитым дыханием, тяжело раздувавшем грудную клетку широко и видно даже под курткой, но то ли из-за собственного сопения, то ли от того, что пульс долбил прям около ушей, переглушая всё вокруг, Костя этого не слышал. Знатно вспотев под одеждой и желая просто упасть в сугроб, сдаваться или поддаваться был не намерен. Но очень хотел чтоб кто-нибудь уже забил этот десятый гол. Снова шайба посередине. Обменявшись немного грозными взглядами, ударились клюшками, и сосредоточенный Костя покатил к воротам Юры, в намерении закончить игру побыстрее, но отобрали, даже до середины не доехал. Ловко обогнув слева и уведя в бок, в заносе развернулся в три четверти, не сбавляя скорость, помчал в другую сторону. Костя перехватил где-то поближе к своим воротам, оттолкнув далеко к Юриным и, наперегонки, покатили туда. Доехали одновременно, не уступая из принципа, оба пытались клюшками выхватить шайбу, пока Юра, наконец, не психанул, слегка зарычав, обвёл какой-то круг и наотмашь, почти как в гольфе, запульнул шайбу до взлёта в противоположенную сторону поля. Летела красиво. Едва не промахнулась, попав ровненько в столб и свалившись большей частью за черту. — Дааааа! — усталый крик сопровождался вскинутой над головой клюшкой и медленным скольжением к центру. — Господи! Я больше с тобой никогда играть не буду! — сквозь смех замученно прохрипел он, показал пацанам кулачок и, аккуратно бросив клюшку рядом, упал на лёд. Костя, едва оттолкнувшись, с улыбкой подкатил поближе. — Я присуждаю тебе техническую победу. Соперник сдох. — раскинулся на льду и смотрел вверх, ровно в глаза. Костя слышно рассмеялся. — Ты думаешь, я не сдох? — спросил, уложив клюшку к Юриной, сел на лёд и устало вздохнул. Проиграть даже как-то необидно было. Во-первых, всё по честному. Во-вторых, такому-то и не стыдно. — Я бы пожал тебе руку, но боюсь она отвалится. — Костя, особо не подумав от усталости, поднял свою кисть и вложил в расслабленную Юрину, обхватил и сжал. Тот захихикал, слабо сжав в ответ, подвигал по льду, типо потряс и, не расслабляя, устало вздохнул. Рукопожатие явно слегка затягивалось, Костя мягко убрал свою руку и уложился рядом на лёд. Валетиком, головой к плечу Юры придвинулся. — Ебать ты конечно киборг… — Костя повернул голову на бок и улыбнулся облачку пара, вылетевшему из пересушенных губ. — Кто бы говорил… — устало выдохнул, Юра повернулся. Улыбнулся, сквозь приоткрытые в дыхании губы, высоко вздымал грудную клетку, но… не сопит почти, так тихо. — Да ну тебя… — беззлобно прошептал он, чуть приподнялся, оглядевшись, грохнулся обратно и достал из кармана порядком помятую после парочки столкновений пачку сигарет. Поднял руки над собой, достал одну штучку, вставил в губы, трясущимися пальцами пытаясь поджечь. — Может не… — начал Костя, но быстро остановил себя глубоком вздохом. Тот за шуршанием собственной куртки не услышал, кое как поджег и упал головой на лёд, поправляя второй рукой капюшон. — А? — Да ничего… — пожал плечами, Юра согласно кивнул и окончательно отвернулся в небо. — Тихо так… — Ага… — выдохнул Юра, до уральского носа холодный ветер донёс запах табака, который заставил поморщиться. — Фух…вон зырь, там пояс Ориона. — кивнул головой куда-то наверх. — Вот эти три звёздочки? — Ага… там где-то созвездие целиком, найди… — устало и довольно тихо проговорил Юра, затянувшись. — Вижу… Красиво. — Ага. — Астрономией интересуешься? — аккуратно спросил Костя, вглядываясь в небо. — Да не… где-то там слышал когда-то… Может, в школе сказали… Не знаю, его тут каждую зиму видно. — выдохнул порцию дыма из носа. — Если сможем встать так вообще Полярную где-то найти можно… — Я так давно этого не видел… — выдохнул Костя. Даже не почувствовал, как потянуло на откровенность, так устал и вымотался, что следить за этим не было сил. Да и не хотелось, если честно, сейчас, в этом холоде, тишине и полушепоте, чувствовал, что как минимум можно. — Ну хоть иногда с работы уходи, и не такое увидишь. — весело пробормотал Юра, явно с усмешкой, обозначающей шутку. — Да нет, не в этом дело. — с улыбкой отмахнулся Костя, вглядываясь вдаль. — У себя такого не вижу. То ли ландшафт такой, то ли застройка, а может просто всё время в центре, но как будто…там небо чёрное. Не видно… а здесь… всегда ваше небо любил. — М? — с весёлостью и удивлением коротко спросил Юра, последний раз затянулся и сжал в перчатке незаметно потушенный об кучку стёсанного льда окурок. — Ну… Его тут видно. Широкое такое, взгляд не упирается… — выдохнул Костя, не замечая рядом радостное недоумение на Юрином лице. — Вообще люблю Челябинск. Закаты во всех оттенках, проспекты в три раза шире, птицы даже в центре чирикают. Лес сосновый посредь города. И свежо, очень… Ну, особенно когда указы соблюдаются, и мне не нужно девяносто шесть отчетов за вечер читать… — совсем тихо добавил последнее предложение, вздыхая. — Да хуле…ветер, серость и заводы… — прилетело прям под ухо, кинув взгляд вбок понял, что Юра повернул к нему голову. — Мне так не кажется. Ты не так видишь, не знаешь, как я на Челябинск смотрю. Как тут всё красиво и приятно сочетается, от зданий на площади до разных культур, и это… так необычно. Стоят заводы, да, так сколько ж на них делается всего… А люди, а история, а сейчас… — Юра хохотнул и всё еще пялился в упор. — Да ну. Екат-то круче всё равно. Там и бц тебе, и сервис, и выставки какие-то, и в автобусах по картам расплачиваются… — снова тихо засмеялся Юра, уже было хотел отвернуться в небо, но замер, ведь на него очень грозно уставились, повернув голову. — Юра. Вот…что за у вас местное тут. — довольно грозно прилетело, на лице хмурились брови и сжимались губы, сам Костя не замечал, что так уставился. — Вот блять, постоянно так, Всё время так отвечаете, мол там круче, там круче, у вас прекрасный город, ну почему нельзя просто признать это! Как будто у вас выставок нет, как будто мест интересных недостаточно, почему вы так!.. — у Юры, наткнувшимся на эту внезапную тираду, были широко распахнуты глаза, всеми силами сжимал улыбку, но как только Костино лицо нахмурилось до такого, что брови к центру сдвинулись так, что почти соприкоснулись, не выдержал и захохотал, довольно громко и с чувством, отворачиваясь в небо. — Ой Костя… — сквозь хохот сказал он, закрывая рукой лицо. — на меня за всё в этой жизни орали, но еще ни разу, что Челябинск недостаточно уважаю… — и снова засмеялся, откидывая голову еще наверх. Костя смущенно похлопал глазами. Эмоция эта вырвалась из него сквозь усталость и чувство хорошего спортивного соперничества, так что… — Прости… — со смущенной улыбкой прошептал он, всё еще смотря, как хохочут. Удивлённо, такой реакции на своё выражение лица он еще не встречал. — …Я что-то раззадорился. — Юра захохотал еще громче, аж колени вверх подтянул. — Ох, раззадорился… — пробормотал он, чуть прижав указательный палец к нижнему веку. — …ухх…пот-тешный ты… — немного по слогам ответил, слабо захохотав. — Да ладно, ладно, люблю я его, все, не серди лицо. — всё еще устало хихихкая, повернул голову, с улыбкой посмотрел в глаза и… — Юра! Я тебя сюда не валяться пустил! — донеслось откуда-то сбоку, возвращая в реальный мир. — Николаич, всё претензии к этому, он играет как будто от этого судьба планеты зависит. — громко ответил Юра, аж слабо эхо от дома отлетело, быстро перевернулся на колени и поднялся на ноги, не забыв похлопать по плечу, мол, вставай. — Думал меня инсульт схватит. — немного тише сказал, подъезжая к выходу. — Кто выйграл-то? — спросил довольно возрастной на вид мужчина в олимпийке и украшенной надписью «Russia» шапке. — Я конечно. — немного гордо сказал Юра, выпрямившись и подняв нос. — Но чисто случайно. Учитель у меня конечно был лучший, но этот кажется за советским хоккеем всё детство следил… — бухнулся Юра на скамейку, из его перчатки вылетел в мусорку остаток сигареты. — Ты опять курил на площадке? — сменил улыбку и гордость на строгость. — Я тебе еще тогда говорил, чтоб ты не начинал… — Ну брошу я… — немного пристыженно, но в целом довольно весело и невинно ответил Юра, перевел взгляд на Костю, кивком головы приглашая сесть рядом. — Не ругайтесь. Костя, — показал на него ладонью, — это Юрий Николаевич. Юрий Николаевич, это свердловчанин Костя Петрович. — Костя протянул руку, уверенно пожимая, приветливо кивнул, но резко повернул немного нахмуренный взгляд на Юру, осознав, как тот его представил. — Достойный игрок из Юрки Ивановича получился. — в ответку кинул Костя, тот поморщил нос и потянулся к своему рюкзаку, достав оттуда небольшой термос, открыл, отпив горячий чай. — А я ему говорил, чтоб в хоккей шёл. Но потом… — Да как получилось, так получилось, Николаич, ну чё ворошить-то. — перебил Юра, довольно твёрдым голосом. Мужик кивнул и притих, обмениваясь с Иванычем многозначительным взглядом. — Ну ладно, давай сдавай инвентарь и по домам. — проговорил Николаич, как настоящий тренер подрастающего поколения, развернулся и ушёл в то помещение. — Всё детство тут у него проторчал. — кивнул Юра, когда они уже остались одни, неторопливо снимал с себя коньки. — На турниках больше меня до сих пор подтягивается. — Сильно. — согласился Костя, доставая из-под скамейки свои порядком остывшие ботинки. Юра довольно быстро впрыгнул в свои берцы, затянул и помчался со снаряжением в руках, сдавать его, пока Костя заканчивал отряхивать колени от снега. Спросить, конечно, хотелось, но строгая перебивка от Юры ясно давала понять, что говорить он об этом не хочет. Или чтоб Костя знал…в любом случае, настаивать он не собирался, достал из остывшего рюкзака термос, отпил добрый глоток сладкого горячего чая, не с сахаром, судя по вкусу с мёдом, слабо улыбнулся, закрыл и, подняв его вещи, подошел чуть ближе к помещению. Выскочил Юра с улыбкой, забрал перчатки, накинул на плечо рюкзак, мотнув головой в сторону направления. — А мы, кстати, на что играли? — Просто так. — пожал плечами Костя. — Да не…давай на желание. — Ага… — усмехнулся, переводя взгляд. -…а если бы ты проиграл, желание бы было? Жульничаешь. — Ну чуть-чуть. — хихикнул, показывая пальцами это самое «чуть-чуть». — Да было бы, конечно. — Ладно, верю. Загадывай. — Да я еще не придумал. На потом оставлю. — немного мечтательно и хитро ответил, пожав плечом. — Ты бы мог спросить, где я работаю или что-то такое… — скорее сам для себя протянул Костя, заворачивая вслед за Юрой. — Не, это неинтересно. Хочу вот сам угадать. Да придумаю, не переживай. — махнул он рукой. — Давай чуть дальше пройдем, до моей машины, я тебя подвезу. — Юр, если ты хоть вполовину также устал, как я, не думаю, что тебе хочется. На такси доеду. — нахмурившись, слегка повернулся к Косте, приоткрыл губы, задумался…увёл взгляд вбок. — Да всё ок. — наконец, сказал он, медленно расслабив лицо. — Считай это своим утешительным призом. Мне не сложно. — тихо добавил, почему-то уставившись вниз, на искрящий снег. — Ладно… — тихо ответил Костя, кивнув. — …в это тоже поверю.