на десерт

Мир перестает существовать в тот самый момент, когда Есан выходит из своей спальни в образе Харли Квин. Ничего такого, все сдержано и прилично: цветной шелковый бомбер поверх обычной, не рваной или откровенной, футболки, и на нем даже не эти блестящие супер-ультра-мини шорты, прости господи, а обычные джинсы, но.  Сан, расслабленно откинувшись на диване, ждет его в общей гостиной, скролля ленту в телефоне, и уж точно не ожидает никакой подставы, когда поднимает лицо на звук открывшейся двери с мягкой улыбкой, моментально блокируя свой гаджет и отбрасывая его в сторону, чтобы обратить на Есана все свое безраздельное внимание. Сначала он не замечает ничего такого, и восхищенный комплимент уже рвется из его губ, когда Есан начинает медленное движение к нему. И тогда Сан видит это. Незначительная, маленькая деталь в его образе, мелькающая в прорезях его белых джинс. С каждым шагом ближе его натренированные бедра напрягаются, выделяясь под обтянувшей их джинсой, а виднеющуюся из-под рванья кожу обнимают тонким слоем паутинки колгот. В совершенно блядскую, среднего размера, сетку. Мягкая и расслабленная улыбка стекает с лица Сана так же стремительно, как Есан преодолевает оставшееся между ними расстояние, упираясь коленями в его колени.  – Мне нужна помощь вот с этим, – говорит Есан, теребя в пальцах перед их лицами небольшой тюбик с красным блеском, который он предусмотрительно одолжил у визажиста из стаффа пару дней назад, как раз по случаю приближающегося Хэллоуина. Он не долго думал над выбором костюма – на самом деле, решил все еще при совместном с Саном пересмотре отряда самоубийц, где восхитительная Марго Робби в образе Харли Квин очаровывала зрителей в этих коротких шортиках поверх сетчатых колгот с первых секунд ее появления на экране. Сан тогда откровенно залип. Прямо как сейчас, когда смотрит на него вот так, снизу вверх, с приоткрытым от удивления ртом. Его взгляд блуждает от лица Есана до сжатой в его тонких пальцах помады, и ниже, к бедрам – и не знает, на чем же ему остановиться.  – Прием, – отвлекает его Есан, – земля вызывает. Помощь, Сан.  Он открывает тюбик блеска с влажным звуком, передавая колпачок с кисточкой Сану, и медленно усаживается ему на колени, собственными утопая по обе стороны от его бедер в мягких диванных подушках. Сан ощущает приятный вес опустившегося на него тела, и совсем не православные картинки мелькают в его сознании. Он изо всех сил старается дышать ровно, а еще не двигаться, иначе, под давлением чужой задницы, аккурат на промежность, его член грозит упереться в ширинку брюк, и этот пикантный моментик точно не ускользнет от внимания Есана. Который, как на зло, в попытках расположиться с еще большим комфортом, ерзается на месте, пару раз проезжаясь по нему. Задушенный стон почти рвется наружу из горла Сана, но он кое-как запихивает его обратно.  А хотелось бы запихивать туда кое-что другое, отбито думает он.  Требуется бесконечный запас его самообладания, чтобы преодолеть дрожь в руках, пока он забирает протянутую ему кисточку. И, о чудо, никакой дрожи, когда он пальцами свободной руки твердо хватает лицо Есана за подбородок, чтоб не крутился, и двумя быстрыми движениями наносит блеск по контуру его мягких губ, заполняя цветом каждую трещинку. Аллилуйя. Теперь можно выдохнуть. Возможно, даже сбросить его со своих колен, пока это не переросло в катастрофу.  Но у Есана, похоже, свои планы, и прекращение экзекуции над Саном прямо сейчас – в них не входит.  – А размазать помаду на губах?  Нахуй, думает Сан, и его ладонь накрывает бедро сидящего на нем Есана, пальцы скользят в самую широкую прорезь джинс, впиваются с силой в мягкую кожу, туда, выше, почти до самой промежности, где у Есана под жесткой ширинкой джинс начинает наливаться возбуждением член, где его кожа самая нежная и чувствительная. Где Сан может оставить следы своего присутствия – синяки от пальцев на внутренней стороне бледных бедер. Его пальцы путаются в сетке колгот, он едва не рвет их в беспрестанной попытке пролезть дальше и потрогать член Есана хотя бы через ткань его боксеров, но плотная джинса не пускает дотянуться так, как хочется.  Сан вскидывает собственные бедра, плотнее прижимаясь промежностью к заднице Есана, чтобы усилить давление на собственный член, и чувствует, как Есан над ним вздрагивает. Стонет тихо, и сам подается навстречу, объезжая бедра Сана так, как ему удобно. Жмется со всей силы, тесно льнет к нему, чтоб зазоров для воздуха между ними не оставалось. Это окончательно сносит Сану крышу.  – Ты с ума меня сведешь сегодня, – голос у Сана внезапно хриплый, на пару тонов ниже обычного, и он ни на секунду не останавливается, имитируя движениями проникновение, вжимаясь в него, и притягивает напомаженного Есана к себе для глубокого голодного поцелуя, вытаскивая руку из рванья его джинс, и накрывая ею заметно выделившийся и натянувший ткань брюк член. Их языки сталкиваются, Есан покорно раскрывает рот, позволяя Сану изучать его, и размазывать помаду по его лицу своими губами. И тихо низко стонет.  Сан не выдерживает этого ритма, он позорно кончает в собственные домашние штаны от простого трения о задницу Есана, и малодушно радуется, что еще не переодевался в свой хэллоуинский костюм, принесенный ему Уеном. Было бы конфузно, обкончай он форменные слизеринские брюки.   Есан над ним удовлетворенно хмыкает, замедляясь. Его лицо в беспорядке, с размазанной за границы рта помадой, и Сан догадывается, что сам не лучше выглядит – наверняка его щеки и губы измазаны в красный. Так и так придется идти в ванную и приводить себя в порядок.  – Спасибо за помощь, – благодарит Есан, слезая с его колен.  – Стой, ты куда, – Сан ловит его за руку, пытаясь удержать на месте, и красноречиво глядя на его все еще стоящий член. Ему хочется расстегнуть ширинку этих джинс, стянуть их до колен, и посмотреть, как бледная кожа Есана выглядит, обрамленная сетчатыми колготами – того, что выхватывает его взгляд в прорезях, катастрофически мало. Ему хочется стянуть с Есана белье, но оставить на нем эти блядские колготки, может быть, разорвать их в некоторых местах, для более удобного доступа для себя, и насадиться ртом на стоящий есанов член, наверняка сейчас влажный от сочащейся из головки смазки, без всяких прелюдий, взять его сразу глубоко в горло. Может быть, одновременно трахнуть его пальцами, дразня и так медленно, чтобы Есан сам стал умолять Сана быть жестче с ним.  Есан жмет плечами, улыбается легко, как будто  ему совсем не тяжело оставаться в таком состоянии. Как будто он не замечает этот дикий огонь в глазах Сана, разгорающийся с новой силой: – Оставим это на десерт. Не хочу сейчас испачкать костюм. И тебе пора переодеваться, иначе мы опоздаем, и у других возникнут вопросы.