Очерки

Мне всегда было недостаточно. Недостаточно времени для исполнения всех самых сокровенных мечт и желаний. Недостаточно возможностей для достижения целей. Казалось, что если убрать это слово из всех поучительных монологов, то останется пустота. Та, что было так ощутима в моей грудной клетке. Та, что разъедала так сильно, что в грудине образовалась дыра размером с несколько теннисных мячей. Та, которая объявилась также внезапно, как моя пауза в профессиональном спорте. — Стефания Белинская набирает в этом раунде пятьдесят шесть баллов! — ведущий с улыбкой объявляет результат, и я падаю в объятия предводителя моей команды. — Стешка-крутышка! — ласково забавляется Настя и обнимает меня за плечи. — Но мы ещё на тебя рассчитываем в финальном! Разорвешь! Бодрый тон парника побуждает засмеяться и задумчиво пожать плечами. Ведущие сие празднества объявляют заливку льда, пока моё дыхание выравнивается, а сердцебиение замедляется. — Какие варианты для последнего раунда? — вопрос от Алины вырывает меня из несравненного космоса мыслей, и я выдыхаю. — Одна попытка и пять прыжков. — Сергей Викторович говорит прыгать то, в чем уверена, — задумчиво пожимаю плечами, стараясь игнорировать окружающие камеры, которые так и надеятся запечатлеть что-то сокрытое. — А уверена я в себе не так сильно, как они. Первый старт после травмы и это волнительно. — Вспомни, в чьем ты штабе, — подмигивает, и я благодарно киваю. — И вообще, мы в тебе чертовски уверены. Давай, размотай молодежь! Смеюсь. — Звучит, как план! Завороженно запихиваю свое тело в красную кофту и спешно дергаю за язычок молнии. Обольстительное платье черного цвета с незамысловатыми узорчатыми вставками и нашитыми узорами скрывается за мягкой плотной тканью. Небольшой подол с неровными краями из тонкого фатина очаровательно выглядывает из-под красного, как клейма, верхней одежды. — Бу! — теплые ладони укладываются на мои плечи, и я интуитивно содрогаюсь. — Испугалась? Самодовольная ухмылка молодого мужчины побуждает наотмашь ударить его по плечу и окатить недовольным взглядом. Я знаю, как он опасается получать столь окоченелый взор ледяных глаз цвета северного Ледовитого океана. — О, нет-нет! Я сейчас застыну, пожалейте меня, Стеша! — иронизирует Дима, когда я не сдерживаю широкой улыбки. — Поздравляю с возвращением на большой лёд. — Спасибо, — благодарно киваю и улавливаю, как тело собеседника поддается вперед для тактильностей. — О нет, я с противоборствующей командой не обнимаюсь! — Эй! Буквально наваливается на мое тело, приподнимая над твердой поверхностью. Разница в росте в чуть больше десяти сантиметров побуждает застыть в твердых руках парника, подобно фарфоровой кукле. И как приятно понимать, что именно так он и относится ко мне в наших отношениях. — Я тебя сейчас поцелую… — жалобно стонет Дима, и я обеспокоено осматриваюсь по сторонам. — Напоминание: все и так знают, что мы вместе. — Все, кроме десяти тысяч человек, которые пришли посмотреть на наш перфоманс, — спокойно разъясняю я и оттягиваю голову назад, когда Дима наклоняется чуть ближе к моему лицу. — Хватит играть, а то проиграешь дважды за сегодняшний день! Искренне изумление озаряет лицо любимого человека, и я смеюсь. Боже, как я обожаю видеть его непревзойденно активную мимику милого котика. И каждый раз понимать, что именно благодаря его такому жалобному взору, его так и прозвали в сетях. — Ну и ладно, ну и пожалуйста! — обиженно ставит мое тело на твердую поверхность, пока теплая улыбка всё ещё озаряет моё лицо. — Люблю тебя, — мило щебечу я, и парень мгновенно расплывается в ухмылке Чеширского котика. — И всё же, я люблю тебя в тысячу раз сильнее, — шустро наклоняется и оставляет мягкий на поцелуй на моей щеке, прежде чем ретируется в сторону своей команды. — Ушел! Прикрываю веки, стараясь справиться с наваливающимся волнением перед финальным раундом. Я это сотни раз делала. Тренировала, упрямо исполняла прыжки на арене, просила подвешивать меня на удочку, чтобы рефлекторно заполучить необходимую комбинацию из многооборотных прыжков. И всё же после той пустующей паузы в два сезона, я испытываю дичайший страх неисполнения того, что было натренировано так, что могу исполнить ночью спросонья. Мне нужна следующая олимпиада. Просто необходима. И всё, что я вытворяю сейчас на ледовых аренах приурочено именно к ним. — Вы уже не выиграете, Стеш, поэтому просто получи удовольствие, — заботливо произносит Даниил Маркович, и я грустно усмехаюсь. — Да, я всегда буду с тобой честен. — С какого начинать? — интересуюсь у штаба, пока один из тренеров удерживает мои ладони в своих. Хочется закончить на мажорной ноте после падения участников по команде. Отполировать лёд я ещё успею. — В каком больше уверена?.. — спокойно отвечает Сергей Викторович, и я киваю. Во всех. Я уверена во всех. Абсолютно и без сомнений. Форсированно выдыхаю и набираю скорость, ладонями улавливая прохладный воздух. Тело интуитивно содрогается, когда я несколько раз поворачиваю таз, прежде чем оттолкнуться ото льда. Знаете, именно в эти моменты всё замирает. Тонкие руки вздымаются ввысь, а стройное тело совершает в воздухе четыре скоростных оборота. Лутц. Нога ровно выезжает, и я сразу же отталкиваюсь лезвием для исполнения следующего прыжка. Три оборота кажутся уже не столь значимыми, и я приземляю тройной флип. Вновь взлет под такт сильно бьющегося сердца. Так сильно, что кажется вот-вот и разорвется, заполнив пустоту в грудине. Но вместо этого ощущаю, как корпус уходит, и я судорожно поддаюсь назад, всё же выезжая с прыжка без падения. Тройной тулуп. Сделано. Толчок. Кажется, что голова ходит ходуном, и я судорожно зажмуриваю глаза, стараясь поддаться ощущениям. И у меня получается. В воздухе вырисовывается аксель в два с половиной оборота, и я вновь нахожу опору коньком в ледовой поверхности. Стиснув зубы вздымаюсь в воздух финальный раз, и ощущаю как тело поддается столь сильной инерцией, что хватит на исполнение и ультра-си. Я должна получить удовольствие. То, что мне сказал сделать тренерский штаб, то, что я обязана сделать, чтобы доказать себе, что моё возвращение — уникально. И в двадцать лет можно покорять лёд после полуторагодовалой паузы и про пуска самого важного этапа в жизни каждого спортсмена — Олимпиады. Стройное тело накручивает четыре оборота тулупа, и я выставляю ногу, спокойно выезжая по разрезу льда. Вздымаю кулак вверх, радуясь исполнению сие перформанса. Оглядываю тренерский штаб, получая одобрение, и не скрываю самодовольной улыбки. — Что она творит?! — ревет Траньков, и я вновь изумляюсь его эмоциональности. — Только что на ваших глазах Сташа исполнила пять прыжков и из них первый и последний были четверными! Иди сюда, живо! Искренне смеюсь, стараясь выровнять дыхание. Рёв болельщиков подбадривает настолько, что еще немного, и поток счастья поработит меня изнутри. — Как? Просто скажи как? — недоумевает Макс, пока команда наваливается на меня с объятиями. — Я никогда подобного не видел! Это просто… Изумительно! Как тебе пришло подобное в голову? — В процессе, — усмехаюсь, когда ведущий дает мне микрофон. — Флип тройной кривоватенький получился и решила, что нужно реабилитироваться в конце. — В конце, Стеша, в конце! — изумляется Траньков, и я смеюсь. — Мне кажется, что болельщики в шоке от такого финала больше, чем от всего прыжкового турнира. Это было не просто вау, а вау в квадрате! Готовишься к победе на олимпийских играх, только честно? — Да, — и это честно. 45,8 балла. Искренне улыбаюсь, стараясь вразумить, что только сейчас исполнила. Глава Федерации фигурного катания что-то одобрительное и поддерживающее шепчет на ухо, пока надевать на мою шею серебряную награду командного турнира. Как здорово, что вчера у меня была возможность заработать в личном турнире золотую, и как невероятно, что награда сегодняшнего дня намного ценнее. Улавливаю некую нервозность в теле любимого мужчины, пока Коган надевает на него золотую медаль, а Саша ободряюще поглаживает его спине. Кажется, словно его команда ощутила сегодня неудачу, а не наоборот. Недоуменно пожимаю плечами и натягиваю улыбку для фотографов, расположившихся впереди за бортиком. — И дорогие друзья, слово достается Дмитрию Козловскому, который очень просил дать ему микрофон! — улыбка Транькова столь широкая, что изумляет. — Всем привет ещё раз! — начинает Дима, оказываясь впереди линейки награжденных тел, пытающихся предугадать, что именно сейчас будет происходить. — Сегодня на этой арене после длительного перерыва присутствует человек, который мне очень-очень дорог. Вы все её знаете как невероятную фигуристку, которая сегодня это вновь доказала, но для меня же это ещё самый лучший и любимый человек, которого не сыщешь ни в одной из существующих галактик. Стеш, можно тебя, пожалуйста. Зал разрывается аплодисментами, пока ребята немного подталкивают меня к первому толчку. — Что?.. Недоуменно подплываю к телу любимого человека, останавливаясь напротив. В светлой радужке любимого поблескивает влага, и я сдерживаюсь, дабы не смахнуть её прямо сейчас. — Фух, волнуюсь… — произносит Дима, отведя микрофон в сторону. — Я тебя люблю… Очень сильно. Ты—то, ради чего, для чего и вопреки. Ты вошла в мою жизнь четыре года назад и перевернула её с ног на голову, я и не думал, что можно испытывать подобное. Но можно, Стеш… — слеза скатывается по его щеке, и я судорожно хватаю его за свободную руку. — Дим… — шепчу. — И победы, медали, достижения, всё это—здорово, но когда есть ты. И я прошу, чтобы у нас всегда были Мы. — вытягивает руку из моей, вынимает из кармана черную бархатистую коробку и буквально падает на одно колено передо мной. — Ты выйдешь за меня? Всё меркнет. Рёв публики, аплодисменты остальных фигуристов позади, шокированные лица тренерских штабов за бортиком. Всё меркнет, когда я вижу его любовь. К своим недостаткам. За достатки любить всегда просто, а он смелый и видит суть. Крышечка приподнимается, и я вижу самое чудесное ювелирное украшение из всех. Много-много мелких камней обрамляют кольцо по окружности. И это столь красиво, что мышцы диафрагмы застывают, и я забываю как дышать. — Да… — вываливаю я, когда рот пересох настолько, что становится невозможным вымолвить и слово. Наваливаюсь на тело любимого человека, замечая за его спиной огромный букет розовых пионов в руках экспрессивного ведущего сие торжества. Он знал. — Я тебя люблю, Дим. Мягкие губы оставляют нежный отпечаток на моих, и я ощущаю, как слезы омывают кожу моих щек. Пустота всегда заполняется любовью. И никак иначе.

***