Очерки

Конек разрезает ледовую поверхность, пока я бурчу под нос очередную предстоящую связку движений. Вздымаю руки и аккуратно провожу ребром ладони до бедра, облеченного в темные спортивные леггинсы. Малышня мельтешит возле бортика и с любопытством оглядывает моё тело, старающегося воссоздать образы, возникающие в сознании, подобно вспышкам. Отталкиваюсь ребром и неспешно подплываю к бортику. Лбом утыкаюсь в сложенные руки и с неким недовольством пытаюсь вернуть прежде вдохновленное настроение. — Боже… — Ну хорошая же связка была, дальше можно выезд в либелу сделать… — спокойно произносит Этери Георгиевна, и я выпрямляю шею. — Да, а можно добавить растяжку и показать женскую пластичность… Шепчу, снова сталкиваясь с непониманием происходящего. Кажется, я должна находиться рядом с любимым человеком и неустанно твердить о том, что он сделал верный выбор о завершении карьеры. И то, что он покинул мои родные пенаты гласит о правильности, ведь дом там, где люди. А его люди не здесь, здесь только я. И, возможно, этого недостаточно для счастливой жизни. — Ты талантлива, Ева, очень. Не позволь страдальческим чувствам взять ввысь. То, что сейчас происходит важно для твоего будущего. Твои программы не просто продаются, они ценятся. Киваю. — Понимаю, Этери Георгиевна, и я возьму себя в руки, обещаю. — Тебе двадцать четыре, Ева, ты обрела статус чемпионства почти на всех главных этапах. Да, с олимпиадой не срослось, но дело тут в политических амбициях государств, никак не в тебе. И сейчас ты — ведущий хореограф не только нашего отделения, но и почти всех именитых спортсменов. Не дай своему имени погаснуть из-за чувств. Ваша разлука должна приносит созидание, а не разруху. После его отъезда, ты занялась самобичеванием. — разъясняет Тутберидзе, и я откровенно нахожу правдивость в его словах, но в данное мгновение это кажется таким жестоким, что сводит с ума. — Я соберусь и доделаю программу… — Боже, твоя упрямость — это моя упрямость… Светлые глаза напротив вздымают ресницы, и женщина наваливается на моё тело с дружественными объятиями. Подвздошные кости немного неприятно въедаются в бортик ледовой арены, но всё это меркнет, когда я ощущаю прилив истинной заинтересованности в моих переживаниях. — Да дело же не в этом, мне нужна ты, как ты, а не то, что осталось после неприятных происшествий. — Я справлюсь. — Не сомневаюсь, а теперь иди отдыхай, — оставляет поцелуй на моей макушке, и я не скрываю благодарной улыбки. — Спасибо. Здорово, когда о тебе беспокоятся. Ещё приятнее, когда это не напускно, а искренне и открыто. И это столь приятно, что будоражит сознание и побуждает сердце биться чуть чаще. — Так… Усаживаюсь на деревянную скамью в просторной раздевалки новой ледовой арены, доставая смартфон из переднего кармана толстовки. Пропущенные вызовы гласят о необходимости слышать меня чуть чаще, не взирая на тотальную занятость и привыкание к обстоятельствам новой жизни. Прохладные подушечки пальцев не с первого раза нажимают зеленую кнопочку видеосвязи. Звонок находит своего оппонента почти сразу, и моё лицо мгновенно озаряется улыбкой. — Здравствуйте, самый великолепный и красивый хореограф на планете! Приветствие Мориса побуждает улыбнуться ещё раз, но уже более эмоционально и открыто. Вот, почему выбор три года назад пал именно на него. — Здравствуй, о чудесный джин! — не сдерживаю смех, когда мужчина изображает индийские танцы на том конце видеосвязи. Его подбородок покрыт небольшой растительностью, а любимая радужка пропитана теплом и неподдельной радостью от нашей вербальной встречи. — Какая ты красивая, — на выдохе произносит Морис, тщательно оглядывая черты моего лица. — Неужели выросла? Невеста прям! — Боже! Шутка из уст любимого мужчины побуждает искренне засмеяться и ощутить прилив тепла к ладоням. Судорожно вытираю руки об мягкую ткань леггинсов, опасаясь обнажить эмоциональную нестабильность человеку, которому, определённо, и так сложно. — Да, невеста, — показательно выставляю ладонь вперед, демонстрируя кольцо с крупной драгоценностью на безымянном пальце. — Только вот жених в другой стране, а от этого очень грустно. Изображаю печальную моську и немного надуваю нижнюю губу. — Жених зарабатывает деньги для торжества… Да-да, которое тебе не нужно, я помню, Евушка. — Мне нужен ты, а денег никогда не бывает достаточно, — впопыхах отвечаю я и немного приспускаю телефон. — Но все проблемы теряют значимость, когда ты рядом. — Любовь. Губами целует камеру смартфона, и я ощущаю, как разливается тепло по моему телу. Расстояние не в силах уменьшить тот трепет, что ощущаю я в это мгновение. Весомый и щекочущий низ живота. — Евусик, нам ещё немного осталось быть по отдельности, сейчас я в тур по Японии, а после контракт завершается… — И? — недоуменно задаю вопрос, ощущая, как по щекам безудержно быстро катятся слезы. — Ты чего плачешь то? Ев, пожалуйста, у меня сердце разрывается… И у меня тоже. Так сильно, что кажется захватит разрывом и другие органы, заселявшие полость моего тела. — Что будет после аннулирования контракта? — вновь интересуюсь я и выпрямляю ноги. — Мне предложили тренерскую должность в штабе Руковицына… — Что?.. Новость обдает меня холодной водой, и я наблюдаю, как мужчина протирает ладонью лицо и неуверенно улыбается. В это мгновение, кажется, что это классная новость, но всё меркнет, когда я осознаю, что это разные города, в которые мы, как пара, вновь не вписываемся. — Но это одна страна, Ев, — вмешивается в мои размышления Морис, пока я шмыгаю носом. — С разными городами мы как-нибудь справимся, так ведь? — Так… — с долей сомнения произношу я, находясь на распутье эгоизма и желания обрести искреннее счастье. — Извини, я просто не понимаю, как вытерпеть еще три месяца вдали друг от друга. Грустно улыбается, всматриваясь в засохшие дорожки слез на нежной коже моего лица. — Скоро у тебя начинаются этапы и чемпионат, время пролетит быстро, поверь. — Ага, я не могу доставить программу Ками. Кажется, что моё вдохновение закончилось там же, где завершились наши совместные походы в кофейни в пижамах. — О да! Смеется. Самый экспрессивный выход в свет домашнего кафе был осуществлен в игривых светлых пижамах с незамысловатыми узорами на ткани. У меня дракончики, а у него, кажется, львы. Сверху темные толстовки, а на ногах фирменные кроссовки. Общий подарок на третью годовщину отношений. Увы, четвертую праздновали отдельно. Видеосвязь Тбилиси-Москва устоялась настолько сильно, что заняла отдельный рейс полетов моих чувств на табло. — Следующую годовщину мы обязаны провести вместе в уютной квартире, а город не имеет значение… — Ладно, Этери Георгиевна тоже предложила мне тренерскую ставку у малышни… — Серьезно?... — шепчу. Изумление взбирается на моё лицо, а глаза округляются настолько сильно, что я перестаю адекватно мыслить. Это истинное счастье. Три крошечных месяца и вновь идеальная совместная жизнь. — Я, конечно, не очень завидую тебе насчет рабочего возраста, но я очень счастлива! — вскрикиваю и несколько раз ударяю ладонями прямо по телефону. — Да, выбор, конечно, классный. Взрослый и сформированный старший возраст и пупсики, готовые сорвать голосовые связки и затопить всё слезами. Но в одном из случаев всегда и круглосуточно есть ты, а этого больше, чем достаточно. — И давно ты скрывал? — любопытничаю и немного щурюсь. — Ну, около месяца. Мы обговаривали условия с Этери Георгиевной и приходили к совместному решению. — Я очень-очень рада! — лыблюсь в тридцать два зуба и испытываю непередаваемое удовольствие накинуться с объятиями на телефон. Дабы он прочувствовал всё то, что возникает в моей грудной клетке, когда я вижу этого человека рядом. Любимого, вкусно пахнущего и развеивающего огромные флюиды удовольствия, смешанного с трепетом от мимолетных касаний. — А свадьба то когда, Евусь? — Как только жених доставит себя транспортом в столицу! — Хорошо-хорошо, вы уже подготавливайте себя, Ева, а то я дико соскучился и не оставлю вас в покое. — Соблазнительная угроза… Прикусываю нижнюю губу, ощущая дикую ломку по нежности и заботе, даренную мне самым чудесным мужчиной в этой Вселенной. И я люблю его так сильно, что сердце замедляется и отбивает новый ритм. — Люблю тебя, Ев. Три месяца. Мы обязательно справимся. — Обязательно. Выставляю два пальчика вперед, сформированные в сердечко и одариваю его широкой улыбкой прежде, чем решусь нажать на сброс. Быть рядом с ним — лучшее решение.

***