Outcasts

      Чимин давно не чувствовал себя настолько одиноко. Тэхён – тот человек, с которым они могли болтать обо всём до самого утра, – спал в комнате у Джина последние четыре дня. И виной тому была недавняя ссора. Они старались не пересекаться друг с другом, поскольку понимали, что при любом удобном случае сцепятся снова и будет только хуже. Прежде чем говорить друг с другом, им нужно было выпустить пар и успокоиться. Судя по всему, Ким всё ещё очень сильно сердился, ведь ругался даже с Сокджином – Чимин прекрасно слышал это, не выходя из комнаты.       И как бы Уён, которому хотелось провести время со всей семьёй на выходных, ни пытался помирить своих хёнов – ничего хорошего из этого не выходило. Кажется, и Тэ, и Чимин только сильнее расстроили младшего и, наверняка, испортили ему ощущение от долгожданного отдыха.       Пак чувствовал себя ужасным старшим братом. В голову, из-за не складывающихся отношений с семьёй, пришла идея побыть одному, чтобы выдохнуть и расслабиться. По возможности не разговаривать ни с кем. Дать себе и им паузу.       Как назло, дел вне дома толком не было, и поэтому приходилось просто запираться в комнате, несмотря на желание выйти куда-то и развеяться. Обычные прогулки до магазина ему не помогали, ведь слишком быстро заканчивались, в связи с чем Пак пытался отвлечь себя просмотром различных видео и фильмов на ноутбуке.       Иногда он переключался на приходящие сообщения от Юнги, который старался завязать диалог и узнать его немного получше. Получать сообщения от Мина несколько раз в день казалось чем-то странным, ведь раньше ему было достаточно просто написать пару строк в приглашении на встречу. Он интересовался о самочувствии омеги и восстановился ли он после происшествия в казино. Признаться честно, Чимин всё ещё едва ли мирился с произошедшим и старался лишний раз об этом не думать.       Ощущение рук, сдавливающих горло, фантомно преследовало его, стоило хоть на одну минутку вернуться к тому дню в мыслях. Следы от пальцев на коже сходили быстро лишь благодаря действенной мази, поэтому не так портили вид.       Чимин старался заострять внимание на том, что Мидас в тот день был необычайно ласков и внимателен к нему, также как и теперь. Отчего-то это настораживало. Вспоминая нежные объятия, которые альфа дарил ему в тот день, омега внутри него будто бы расцветал. Но, оценивая ситуацию здраво, он понимал, что всё не может быть так просто и конфетно! Омега пытался понять по переписке истинные мотивы и побуждения альфы, но его наблюдения не дали ему буквальным образом ни-че-го. Ему хотелось обсудить с кем-то, как ещё можно подловить Мидаса и вывести на чистую воду.       Но когда Чимин думал о Тэ, настроение снова ухудшалось, а иногда и вовсе пропадало. Что самое удивительное, альфа поразительно быстро научился отслеживать такие перемены.       Он старался найти к нему подход и Пак отлично это понимал и не препятствовал такому рвению, как минимум, потому что старался уличить мужчину в нечистых помыслах. Юнги продолжал отправлять ему подарки курьером и каждый раз спрашивал в сообщениях: «Понравилось ли тебе?». Чимин ничего не просил сам, но всё равно чувствовал себя в некоторой степени неловко, ведь подарки были явно не из дешёвых. Даже обыкновенный торт, который им привезли на днях, был от какой-то популярной и элитной кондитерской. Про серёжки и кольца, также преподнесённые в подарок, и говорить не стоило.       Юнги пытался купить его?       Валяясь на кровати, Чимин через силу заставлял себя досмотреть последнюю серию какой-то скучной дорамы. Ему толком было неинтересно, чем конкретно закончится история, поскольку омега уже успел угадать подавляющее большинство исходов событий. Он отвлекается от поцелуя главных героев на пришедшее на телефон сообщение – от Мидаса поступило приглашение. Юнги: Как ты смотришь на то, чтобы пойти в ресторан?

Вы:

когда?

Юнги: Когда тебе удобно?

Вы:

что насчёт завтра?

Юнги: Хорошо, выбирай время Особые предпочтения?

Вы:

в 17:00

чтобы было вкусно

Юнги: Учту       Это было необычное ощущение. Чимин впервые самостоятельно назначил дату и время для их встречи. А Юнги решил пригласить его в ресторан. Личный разговор уж точно помог бы ему сделать выводы. После этой мысли словно стало легче дышать. Он сможет расставить все точки.       Так или иначе, отказаться от связи с Мидасом у него не выйдет, ведь они всё ещё должны ему. Чимин ни за что не стал бы спасать свою шкуру, поставив при этом под удар родных людей.       Ему нужна эта встреча, чтобы наконец-то подтвердить или опровергнуть подлинную заинтересованность альфы в нём в романтическом плане.       И вот, Чимин, устроившись за туалетным столиком, уже во второй раз перекрашивал глаза. Ему не нравилось ни как легли тени в прошлый раз, ни их цвет, который в конце концов совершенно невыигрышно смотрелся вкупе с одеждой.       Омега, проходясь пальцем по левому веку, тушуя персиковые тени, снова прокручивает в голову одну и ту же мысль, которая последние несколько дней настойчиво всплывала в голове.       Почему поведение Юнги так изменилось?       Чимин отстраняет руки от лица. Мидас решил найти другой подход к нему, чтобы снова заполучить хороший секс?       Об этом стоило поговорить сегодня же. Пак снова ловит себя на мысли, что слишком уязвим. Чувства делают его до невозможности слабым и беспомощным.       Чимин клеит на нижние веки небольшие стразы – по одной на каждое – и оценивает свой внешний вид. Ему, на удивление, очень нравится получившаяся сегодня укладка, над которой он толком не старался. Нравится и макияж. Взгляд медленно ползёт вниз и останавливается на шее. Там всё равно проступали светло-зелёные пятна от пальцев, поэтому он проходится по ним кистью с тональным кремом. Омега надевает подаренные Мином серьги и свои любимые кольца, которые носит практически постоянно. Ему нравилось, когда его маленькая рука приобретала более изящный и уточённый вид. Мягкая припухлость коротких пальчиков будто скрывалась благодаря кольцам, которые забирали на себя всё внимание.       Чимин переодевается во всё чёрное. Цвет, который он действительно любил. В тёмных вещах он чувствовал себя увереннее и комфортнее. Он надевает чёрную атласную блузу – с довольно привлекательным глубоким вырезом – оголяющую соблазнительные ключицы и небольшой участок груди.       Время уже поджимало, но он не собирался торопиться, ведь понимал, что альфе гораздо больше понравится, если омега немного опоздает, но будет выглядеть с иголочки, нежели наоборот. Чимин подозревал, что мужчина заказал столик в каком-то дорогом ресторане, поэтому внешний вид играл большую роль. Он примеряет на шею жемчужные бусы и различные кулоны, всё-таки останавливая свой выбор на колье из белого золота.       Ещё раз глянув на себя в зеркало, омега, наконец, выходит из комнаты. На лестнице он практически сталкивается с Тэхёном и Хосоком, которые поднимались, скорее всего, в общую комнату омег откуда только что вышел он сам. Альфа приветливо здоровается и улыбается ему, но Пак быстро отводит взгляд, поспешно спускаясь в холл.       Меньше всего он хотел быть лицемерным и притворяющимся человеком, который в лицо мило улыбается, а в мыслях гнушается и даже боится.       Он торопливо убегает из квартиры, чтобы не чувствовать на себе недовольный взгляд Тэхёна. Наверняка тот злился ещё сильнее. Лифт спускает его на первый этаж и, пресекая огромный светлый холл первого этажа, наполнив пространство отчётливым звуком каблуков, Чимин покидает здание. Чёрная машина встречает его сразу же у крыльца. Омега знает точно – обычно за ним приезжает другая машина, номер которой он уже успел выучить наизусть. Поэтому он медлит, переступая со ступеньки на ступеньку, пытаясь хоть как-то опознать авто. Стоит ему ступить на асфальт, дверь со стороны водительского сиденья открывается, и человек уверенно обходит машину.       Чимин приподнимает бровь, когда узнает в мужчине Юнги, который подошёл к нему практически вплотную, вручая небольшой букет из кустовых роз.       — Прекрасно выглядишь. Я рад видеть тебя. – произносит мужчина, жестом руки приглашая его сесть в машину. Ему даже открывают дверь, пропуская в салон и мягко закрывают, как только Чимин устраивается в кресле.       Омега обводит взглядом салон. Чёрная кожаная обивка сидений, обилие различных девайсов, выглядящих совсем по-иному в отличие от Авентадора Джин-хёна и Гелендвагена Чонгука, дорогой внешний вид. Он не знал марку, но прекрасно понимал, что эта машина явно не из дешёвых.       Юнги опускается на водительское место и сразу же выруливает с парковки, оставляя жилой комплекс позади.       Чимин мельком рассматривает его и подмечает, что на альфе привычный пиджак, но выглядящий менее официально. Под ним свободная белая футболка, которая придавала расслабленности его образу. Светло-голубые джинсы было видеть на нём неестественнее всего.       Ему, отчего-то, казалось, что Мидас никогда не носит повседневную одежду. Только строгие костюмы.       Видимо, Юнги заметил долгий изучающий взгляд на себе, поэтому тихо усмехается, но этого достаточно Паку, чтобы собраться и отвернуться к окну.       Весь их недолгий путь сопровождался тишиной. Чимин больше не решался смотреть на альфу, зато чувствовал, что теперь Юнги внимательно разглядывает его. Эти взгляды Мидаса были словно вопрошающими обратить на него внимание, но Пак упорно не отводил глаз от мелькающих зданий и вывесок по ту сторону салона.       Припарковав машину, Юнги первым выходит из салона, чтобы открыть перед омегой дверь и подать руку. Чимин вкладывает свою ладонь в его, ощущая, как тёплые грубые пальцы обхватывают изящную кисть. Альфа, заблокировал двери машины лёгким прикосновением к брелоку, сразу же подставил ему локоть, молчаливо предлагая взяться за него и вместе пройти в ресторан.       Мидас спокойно называет своё настоящее имя улыбчивой девушке-хостес, когда она спрашивает, на кого был забронирован столик. Кивнув, сотрудница провожает их от стойки ресепшена на второй этаж, где располагалась крытая веранда. Зал был не слишком наполнен людьми, но Чимин кожей чувствовал чужие взгляды.       Они останавливаются у столика рядом с окном, где и располагаются. Водная гладь реки Хан была видна, как на ладони, а шум движущихся автомобилей не так резал слух. Ресторан был расположен в удачном месте, поэтому мог обеспечить не только красивую обстановку, но и отличные виды. Панорамные окна добавляли бы больше света, играясь с множеством кристаллов хрустальных люстр, но погодные условия могли показать горожанам лишь серые облака, которые уже слишком приелись взгляду.       Чимин ненавидел лето за сезон дождей.       Юнги уже молча переворачивал страницы достаточно объёмной меню-книжечки и иногда поглядывал на задумчивое лицо омеги, который наблюдал за людьми, гуляющими по аллее на набережной.       — Чего бы ты хотел? – наконец интересуется мужчина, привлекая к себе внимание Пака. Тот медленно переводит взгляд на альфу и неопределённо ведёт плечами.       — Для начала, я бы хотел спросить: что всё это значит, Юнги? Мне казалось, что мы связаны друг с другом лишь условиями сделки. И до недавнего времени это тебя устраивало. Что случилось? – лицо Мина не меняется после вопроса, но он медленно откладывает меню в сторону, посвящая всё своё внимание омеге. Тем не менее, мужчина довольно долго молчит, поэтому некоторое время они просто переглядываются между собой. – Ну и? – не выдерживает Чимин, нервно постукивая пальцем по столу.       Только Юнги открывает рот, чтобы что-то произнести, к ним подходит молодой официант, вежливо узнавая, готовы ли они озвучить свой заказ и не требуется ли им помощь. Альфа качает головой и просит подойти немного позже.       Как только они вновь остаются наедине, Чимин вызывающе приподнимает бровь, намекая на то, чтобы Мидас говорил.       — Ты меня привлекаешь. Не просто в том смысле, о котором ты можешь подумать. – сухо объясняется мужчина. Это вызывает только больше вопросов, поэтому омега, откидывается на спинку кресла.       — А о каком смысле я могу подумать? – он едва ли сдерживает себя от нервного смешка. Значило ли это, что Юнги нравилось его тело, и это было просто долгой подводкой к сексу или он всё же говорил о чём-то более высоком?       — Не просто наш договор. Наша связь теперь нечто большее для меня. – произносит Юнги и внимательно наблюдает за сменой выражения лица омеги. Чимин приобнимает себя одной рукой за плечо и отводит взгляд.       Прямо сейчас в голове эхом отдаются слова Тэхёна: «Он – глава мафии».       Может ли глава мафии позволить себе влюбиться в какую-то сошку вроде него? Но стал ли бы он врать ему прямо в лицо? Стал ли бы выводить на люди, если бы считал, что между ними лишь секс? Чтобы не значили слова Мидаса, омега едва ли мог заставить себя поверить в их правдивость.       — И почему? То есть, как ты пришёл к такому выводу? Разве у тебя не сотни таких омег, как я? – он качает головой, показывая, что совсем не понимает, с чего отношение Юнги так резко переменилось. Снова повисает пауза.       Только сейчас Пак слышит приятную классическую музыку. Кто-то играл на фортепиано и Чимин не мог понять слышит ли он записанную мелодию или же это было живое выступление. Он невольно концентрируется на звуке и почти пропускает момент, когда альфа снова заговаривает.       Неужели он так тщательно обдумывает свои слова, что настолько долго молчит перед ответом?       — Ты не такой, как все. Меня притягивает твой характер, нрав. – бархатный голос, слегка скованный, вероятно из-за того, что Юнги опасался сказать что-то не то, снова стихает. Но ненадолго: – Это настолько же трудный вопрос, как и: «Какая твоя любимая песня?». Но я надеюсь, что ответил на него.       — Значит, ты предлагаешь мне отношения? – медленно говорит Чимин, стесняясь озвучивать свои мысли. Было действительно неловко слушать то, как ему признаются в чувствах. Это казалось чем-то странным и... неправильным? Вовсе нереально было слышать это от человека, который нравится и тебе самому.       Омега ловит себя на осознании – ему никогда не признавались в романтических чувствах. Возможно, он был для кого-то достаточно сексуальным, чтобы переспать один раз, но не более.       Даже те злосчастные сайты и приложения для знакомств кишели именно теми, кто искал однодневных или, вернее сказать, «одновечерних» связей. Люди настолько прогнили и больше не верят в любовь?       Молчание со стороны Юнги снова затягивается и Чимин чувствует, что это немного обижает. Он не уверен в своих словах и намерениях? Тогда зачем они здесь? Из-за невозможности увлечь себя ещё чем-то, омега вновь возвращается к изучению зала. Удивительно, но при более внимательном и детальном исследовании помещения, взгляд действительно наталкивался на что-то, чего не заметил ранее. Стеллажи с цветами и...       Кого Пак пытался обмануть своей заинтересованностью интерьером помещения? Вероятно, только себя. Но он продолжает рассматривать, как и Мидас – молчать.       Чей-то настойчивый сверлящий взгляд неприятно ощущается на коже. И это был вовсе не Юнги. Тот рассматривал стол и отказывался издавать хоть какой-то звук. Омега сжимает руки в замок. Ещё немного и он встанет, чтобы уйти. Они встретились ради игры в молчанку?       — Я хотел бы попробовать. – голос Юнги прерывает поток мыслей. Отчего-то этот ответ лишь злит.       — Я тебе не еда, чтобы меня пробовать, Мин Юнги. – шипит сквозь зубы омега и упираясь ладонями в стол, он собирается уйти, пропуская мимо ушей извинения и объяснения альфы.       Скользкий и липкий взгляд никуда не пропал, поэтому Чимин решил мельком обвести глазами все столики перед собой. И он практически сразу же наталкивается на людей, которые презрительно смотрели ему прямо в глаза. Без стеснения. Он тут же опускается обратно, стискивая руки в кулаки.       Ли Ёнхи, Пак Чжиу и Пак Мину. Чимин даже не смел назвать их мамой, отцом и братом. Из их глаз сочилась брезгливость и нескрываемое отвращение.       Как бы омега не хотел отвести взгляд от них, он не мог себя заставить. Пак Чжиу едко усмехнулся ему и по коже пробежал холодок, заставляя вздрогнуть. Они всё также ненавидели его.       Точнее, родители ненавидели его ещё сильнее, чем раньше. А брат... кто знает. Они могли настроить его против. Даже если и нет, Мину приходилось играть по их правилам, также как и самому Чимину всё детство. Радовало лишь то, что здесь и сейчас они не могут позволить себе подойти к нему, чтобы высказать всё, что накопилось практически за пять лет.       Чимин не скучал. Он бы предпочёл никогда больше не сталкиваться с ними.       Лёгкое прикосновение ладони Юнги к напряжённым маленьким пальцам заставляет разорвать зрительный контакт. Он смотрит на альфу, который уже собирается повернуться и найти глазами то, куда смотрел Пак, но омега вовремя ловит его ладонь в свои, заставляя смотреть на себя.       — Не оборачивайся. – негромко говорит он, серьёзно рассматривая непонимающе глаза Мидаса.       — Что происходит? – голос звучит недоумённо. Чимин всё ещё чувствует взгляд на них, но не выпускает из рук ладонь альфы, сильнее сжимая её. Юнги медленно придвигает вторую руку и накрывает ею маленькие кисти, успокаивающе поглаживая.       — Просто не оборачивайся. – просит омега, опуская взгляд на их сцепленные руки. Он невольно горбится и поджимает губы, стараясь совладать с собой. Отчего-то осознание того, что он на людях, помогает ему собраться быстрее. – Давай... сделаем заказ.       — Если тебе некомфортно тут, то...       — Нет. Давай выберем блюда. – перебивает Чимин и быстро выпутывает руки из хватки Юнги, сразу же подхватив меню. Как бы ему не хотелось уйти отсюда поскорее, мозг напоминает о том, что ему стоит показать своё безразличие, даже если внутри у него бушует буря.       Семья Пак не должна знать о том, что Чимин всё ещё ничтожество. Он должен перестать быть слабым. Юнги старается поймать его взгляд, но омега настойчиво листает меню, стараясь скрыть дрожь в пальцах.       Аппетита практически не было, несмотря на потрясающий запах еды, которую официанты разносили на другие столы. Разнообразие блюд несомненно привлекало, но не тогда, когда Ли Ёнхи сверлила его взглядом, изящно расправляясь с крабом и креветками.       Чимин никак не мог выбрать хоть бы одно блюдо, поэтому просто остановился на тарелке жареной мраморной говядины. Это явно не удовлетворило альфу.       — Может, ты хочешь ещё что-нибудь? Выбирай всё, что угодно. – омега в ответ лишь качает головой и отодвигает от себя меню. Юнги снова накрывает своей рукой его ладонь, заставляя поднять взгляд. – Я могу отвезти нас в другое место. Или, если ты устал, то верну тебя домой. Только скажи.       — Всё нормально. – произносит Пак, наблюдая за тем, как большой палец Мидаса аккуратно обводит косточки кисти. Мужчина прячет его маленькую руку в своих тёплых ладонях. Он словно вынуждал омегу сознаться о своём состоянии. Чимин качает головой – говорить о таком в ресторане он точно не собирается. – Просто давай возьмём на двоих тарелку десертов, ладно?       Семья Пак не собиралась уходить, он видел это краем глаза. Вероятно, они тоже пришли не так давно. Все трое сидели на мягком диване около стены и негромко переговаривались между собой. Точнее, Ёнхи что-то шептала на ухо своему мужу.       Юнги диктует весь заказ подошедшему вновь официанту, по-прежнему сжимая и поглаживая ладонь омеги своими пальцами. Это была забота? Когда они вновь остались вдвоём, повисло неловкое молчание. Разговор никак не шёл, как минимум, потому что омега всё время смотрел в сторону, коротко и запоздало отвечал на вопросы.       Мидас старался привлечь его внимание и поспрашивать о чём-то, но Чимин совсем не хотел болтать. Вскоре альфа оставил попытки разговорить его и тоже отвернулся к окну. Было заметно, что мужчина немного расстроен. Пак подумал, что если они так и будут продолжать молчать, то родители поймут, что он снова их испугался и, вполне возможно, попытаются унизить, поэтому омега постарался взять себя в руки и попробовать поддержать никак не ладившуюся беседу.       — Извини. Я просто... давай поговорим на отвлечённые темы, как ты и хотел?       На удивление Юнги быстро отреагировал и снова стал расспрашивать о хобби. Прошлую попытку поговорить об этом Чимин пресёк, ответив на вопрос «Есть ли у тебя какие-то любимые занятия?» короткое и отрешённое «Да».       — Мне нравится смотреть детективные дорамы. И триллеры всякие. Ещё в свободное время я люблю водить машину. А тебе? – он не стал ничего говорить об игре на фортепиано, ведь всё же не мог назвать это своим любимым занятием, которое приносило бы ему только удовольствие. Как правило, он играл, когда был на эмоциях и таким способом старался отвлечься.       — Ездить по городу ночью, когда не такой большой поток машин. Это расслабляет. Также как и спорт. – Юнги всё ещё мягко сжимал руку омеги в своей и держал зрительный контакт. Он излучал абсолютное спокойствие и расслабленность. Это внушало некое умиротворение.       Официанты постепенно начинают наполнять заказанными блюдами их стол. К говядине, которую заказал Чимин, подали ещё запечённый картофель и овощи. Перед Мидасом на стол поставили рисовый суп с закусками к нему и отбивную. От каждой порции вздымался пар и доносился превосходный запах, который, наконец, смог пробудить аппетит Пака. Последними приносят ещё одну порцию супа, видимо, с говядиной и десертную тарелку.       Юнги придвигает вторую порцию супа поближе к омеге и без слов возвращается к еде. Видимо, мужчина заказал это специально для него, решив, что ему нравится говядина. Чимин не хочет признаваться себе, но такое внимание ему было очень ценно.       У него даже получается абстрагироваться от мысли, что совсем недалеко от них сидят его родители и младший брат, и спокойно насладиться вкусной едой. Он расправляется с супом и с удовольствием придвигает к себе тарелку с мясом.       — Если ты хочешь что-нибудь выпить – выбирай. Я сегодня за рулём. – Юнги привлекает к себе внимание, отодвинув пустую тарелку в сторону, чтобы не загромождать пространство и без того небольшого стола.       — Я не слишком большой любитель алкоголя. Сок – вполне хорошая альтернатива. – спокойно произносит омега, кивая на графин с гранатовым соком, который заказал мужчина. Он тянется за графином, но Юнги опережает его и придвигает чужой бокал ближе к себе, наполняя. После – аккуратно передавая омеге.       Чимин не скрывает своей улыбки и кивает в знак благодарности. Он отпивает немного и собирается вернуться к жареной говядине, но к ним снова возвращается официант с блюдом под колпаком.       — Вам комплемент от нашего ресторана. – брови Пака невольно ползут вверх, он быстро встречается взглядом с Мидасом и смотрит на то, как молодой человек торжественно поднимает крышку. О, чёрт. Морские ушки и огурцы.       Чимин сразу же отворачивается в сторону окна и зажимает рот ладонью. Что ж, это был худший комплемент от ресторана, который он когда-либо видел. Мало того, что омега в целом не слишком любит морепродукты, так в особенности он ненавидит именно ушки и огурцы. Только их внешний вид вызывал тошноту.       Это было похоже на издевательство.       Юнги что-то быстро говорит, – Пак даже не слушал, – и затем ловит свободную руку своей.       — Тошнит? Попей. Или тебе принести воды? – быстро интересуется он, снова подливая сока в его стакан. Омега буквально в пару глотков осушает его и мельком оглядывает стол. Видимо, блюдо унесли. Отлично, хоть на этом спасибо. Мин не стал ни о чём расспрашивать, только налил ещё сока и гладил ладонь.       Их свидание точно не задалось.       — Получше? – мягко интересуется мужчина, стараясь поймать взгляд Пака и убедиться, что всё в порядке. Чимин медленно кивает и делает ещё пару глотков. – Может на воздух?       — Нормально, мне лучше. Ешь. – голос слегка дрогнул, поэтому омега тут же прочистил горло и откинулся на спинку кресла. Естественно аппетит улетучился. Стоило немного отвлечься и хотя бы попробовать фрукты и десерты.       Юнги отправляет в рот последний кусочек отбивной и отодвигает ещё одну тарелку, которую вместе с остальными пустыми забирает официант.       Пак отрывается от наблюдения за снующими по улице людьми и снова смотрит на мужчину, который больше ни к чему не притронулся. На столе остался лишь почти пустой графин, два стакана, тарелка с единственным оставшимся куском говядины и десерты.       Чимин натыкается глазами на бумажку, что лежала практически у его ног. Наверняка, это было что-то вроде благодарности за выбор именно этого ресторана. Столик был всё же записан на Юнги, так что удивляться комплементу не стоило. Просто шеф-повар чисто случайно угадал именно то, что не нравилось Паку. Быть может, Мидас мог спокойно есть эти ужасные на вид ушки и огурцы. Он подцепляет листочек пальцами и выпрямляется в кресле.       Мужчина слегка с приподнятой бровью наблюдает за тем, как омега медленно разворачивает его и быстро пробегается глазами. Чимин зацепляется в тексте за своё имя, за оскорбления и с оцепенением во всём теле решает перечитать снова, но более внимательно.       «Рада видеть тебя спустя столько лет, подстилка.       Не понимаю от чего ты убегал, Чимин. В итоге напоролся туда же. Это твоя судьба – раздвигать ноги. Неблагодарный, я тебя растила, а ты пошёл по рукам. Обиднее всего то, что я вкладывалась в тебя, а теперь ты греешь постель нашего конкурента.       Кстати, будет грустно, если ты своей заразой поделишься со всеми любимым Мин Юнги»       Он поджимает губы и боится поднимать взгляд от несчастного клочка бумаги. Рука медленно комкает записку, стискивая её пальцами, и прячет под стол. Омега с каждой секундой всё ниже опускает голову, в надежде просто раствориться у всех на глазах. Ему хочется исчезнуть.       Влага застилает глаза и чтобы не разрыдаться, Пак до боли прикусывает губу.       — Чимин? – зовёт мужчина, наблюдая за тем, как омега напротив с каждой секундой горбится всё сильнее. Слёзы покатились по щекам, показывая ему самому, а в особенности родителям то, что он настолько же слаб, как и раньше. Он правда думал, что смог пережить это. Считал, что если когда-то он встретится с матерью лицом к лицу, то сможет просто пройти мимо с гордой поднятой головой.       Но Чимин слишком ничтожен. Ему никогда не стать настолько же самодостаточным, как Сокджин-хён. Он ни за что не сможет доказать себе и окружающим, что Пак Чимин действительно на что-то способен.       — Мне надо в уборную. – негромко произносит омега и поднимается из-за стола. По-прежнему сжимая записку в кулаке, Пак быстро пересекает зал и спускается на первый этаж, где находит туалетную комнату.       Чимин быстро стирает со щёк слёзы и аккуратно подправляет слегка смазавшийся макияж салфеткой.       Всё, что у него есть – это его оболочка.       Теперь было понятно почему «ресторан» так чётко попал именно в те блюда, которые омега просто ненавидел. Вероятно, это был персональный заказ от Ли Ёнхи, которая специально придумала это, чтобы ещё сильнее опустить сына в глазах альфы, гостей заведения и... в собственных.       Быстро намылив ладони пенкой, Пак моет их водой, судорожно растирая немеющие от паники пальцы. Он точно не вернётся наверх, как бы не хотел показать себя сильным в глазах матери.       Встречаясь со своим задушенным взглядом в зеркале, омега чувствует, что на руки ему льётся горячая вода. Он запоздало реагирует на покалывание кожи и побыстрее переключает воду на ледяную, держа ладони под потоком.       Холодная вода немного снимает дискомфорт, но покраснения никуда не уходят. Чимин дрожащими пальцами закрывает кран и открывает бумажное полотенце, аккуратно промокая кожу.       Когда он покидает уборную, опустив голову, кто-то обнимает его сзади. По знакомому крепкому запаху он чувствует, что это Юнги.              — Что произошло, Чимин? Что с тобой? – Вероятно, аромат изменился и стал более резким, что выдавало его крайне подавленное настроение.       Пак старается взять себя в руки, собрать разбитые кусочки в единое целое, но выходит скверно. Столько лет он старался забыть отношение семьи к нему, и всё ради того, чтобы в один прекрасный день встретить этих людей вновь? Понять, что вся проделанная работа не стоила и ломаного гроша? Омега тяжело сглатывает. Не хотелось поднимать красные глаза, чтобы показывать свою слабость.       — Пойдём в машину. – ласково звучит голос в самое ухо, заставляя кожу покрыться мурашками. Чимин только рад поскорее уйти отсюда, поэтому быстро кивает. Мужчина выводит его на улицу, прижимая рукой к себе.       Они едут в полной тишине и Пак благодарен за то, что альфа больше не пытался у него что-то узнать. Ему требовалось вновь копаться в себе и пробовать ужиться с мыслью о том, что иногда некоторые вещи останутся с тобой навсегда. Глупо было рассчитывать на то, что Чимин смог перешагнуть через годы потребительского отношения со стороны родителей.       — Мне отвезти тебя домой? Или хочешь поговорить? – интересуется мягкий голос Юнги, привлекая к себе внимание. Домой? Когда Гук с друзьями, а Уён и Джин снова куда-нибудь уехали? Когда Тэ снова был вместе с Хосоком? Чимину не хотелось домой.       Наверняка, Тэ будет не рад, если он вернётся сегодня. Им нужно было ещё немного позлиться друг на друга. Поэтому Пак мотает головой и тихо добавляет, что не хочет возвращаться домой. Точно не сейчас.       Он ненавидит быть один.       Они снова в отеле. Юнги, как и во вторую их встречу, заказывает номер на стойке регистрации, а сам Чимин тихо сидит на диванчике, прижимая к себе сумку. Он перебирает в пальцах брелок со звёздочками, который не так давно купил ему Джин-хён, и морально готовит себя.       У них с Мидасом слишком давно не было секса, вполне логично, что альфе захочется получить сегодня двойную, если не тройную дозу удовольствия. Наверняка так даже было к лучшему. Пак и сам хочет отвлечься от тошнотворных мыслей. Ему хочется забыться, сделать вид, что этой встречи и вовсе не было.       Отвлечься и получить хороший трах. Стать тем, кем считает его мать. Подстилкой. Он должен перестать обижаться на это, ведь она права. Юнги ведь не может постоянно покупать ему всякие дорогие безделушки и оплачивать облачные чеки в ресторане. Точно не за просто так.       Пришло время платить по счётам.       Юнги получает ключ-карту от номера и возвращается к нему. Он зачем-то протягивает омеге руку, дожидаясь, пока Чимин за неё не схватится, и только после следует к лифту. Кожа на ладонях тянула и доставляла дискомфорт, когда пальцы альфы, пускай и аккуратно, но ощутимо сжали его кисть.       Его пропускают в номер первым. Омега оставляет сумку на тумбе в прихожей и снимает обувь. Не дожидаясь Мидаса, он сразу же запирается в ванной комнате. Стягивает с себя все вещи и проходит в душевую. На полочке он находит закрытую баночку лубриканта. Это сегодня точно пригодится.       Чимин подмывается, стараясь вовсе не смыть с лица остатки макияжа, и приступает к растяжке. Хоть Юнги какое-то время назад просил его не заниматься этим, выразив желание подготавливать омегу самостоятельно, но слишком долгое отсутствие полового контакта могло сыграть злую шутку.       Чувствовать ещё одну порцию боли точно не хотелось.       За эту растяжку ему следовало не только подготовить себя, но и распалить своё желание. Он не должен быть «безвольным телом».       Выдавливая прохладную смазку на пальцы, омега аккуратно размазывает её, стараясь не приносить себе слишком много дискомфорта. Упираясь локтем в кафель, он вставляет палец в себя, слегка поджимая губы. Чем больше трения Чимин создавал, тем больнее ему было. К сожалению, игрушек, которые могли бы ему помочь, здесь, ожидаемо, не было, поэтому, растягивая сжимающееся колечко мышц двумя пальцами, Пак старался переключиться от боли на своё возбуждение. Свободной рукой он гладил головку члена и зажимал её между таких же покрасневших пальцев.       В мыслях снова всплывают аккуратно выведенные слова, написанные на бумаге рукой матери.       Подстилка.       Раздвигать ноги – твоя судьба.       В купе с физической болью это давило ещё сильнее. Слёзы снова покатились из глаз, падая вниз, стоило им прочертить дорожку до линии подбородка. Чимин всеми силами пытался успокоиться и отвлечься, но выходило из рук вон плохо. Вынимая из себя дрожащие пальцы, он старается как можно аккуратнее промыть их ледяной водой, чтобы уменьшить раздражение. Отыскав в нижнем ящичке небольшой контейнер с медикаментами, омега выдавливает на тыльную сторону ладоней би-пантен, аккуратно распределяя его по обожжённой части кистей. Прохладная мазь принесла небольшое облегчение и позволила не так сильно концентрироваться на боли.       Следом он натягивает на себя белый халат, едва доходящий до колен и, зафиксировав его поясом на талии, выходит из ванной комнаты.       Юнги, расположившийся на длинном кожаном диване гостиной, будто не ожидал увидеть омегу в таком виде. Чимин усаживается на колени мужчины, придержавшись за плечи. Только сейчас Пак замечает, что пиджак куда-то пропал, а сам Мидас сидел в белой объёмной футболке и удивлённо рассматривал его.       — Чимин... мы ведь хотели поговорить? Может ты...       — Ш-ш... – перебивает омега и, подхватив руки мужчины, устраивает их на своих ягодицах. – Потом поговорим. Трахни меня, я очень хочу. – шепчет он, склоняясь к лицу Мина, чтобы сладко поцеловать его в губы. В прошлый раз это помогло заставить его молчать.       — Чимин, пожалуйста.       Пак чувствует, что руки Юнги соскальзывают с задницы и отстраняют его. Он чуть изумляется этому, но решает стянуть верх халата, оставив болтаться на поясе. Но вместо ожидаемой реакции, альфа молча пересаживает его на место рядом с собой и разворачивается.       — Я хочу поговорить. Услышь меня. – мужчина встречается с ним глазами, и отчего-то Чимин чувствует себя провинившимся ребёнком. Натягивает верх халата обратно и, немного отодвинувшись от альфы, прислоняется плечом к спинке дивана. Устроив голову на изголовье, он только сейчас ощутил усталость, которая давила на него, словно прессом.       Что на него нашло? Разве Мидасу не хотелось хорошенько потрахаться?       — Ты пахнешь болью. Давай поговорим об этом?       Чимин скользит рукой по халату и приобнимает себя, долго рассматривая внимательные глаза Мидаса перед собой, пытаясь заметить в его лице хоть капельку раздражения. Юнги больше не произносит ни слова, вероятно, ожидая либо объяснений, либо хотя бы нежелания обсуждать подавленное состояние.       Омега не торопится с ответом, показывая своё отношение к теме разговора. Он прослеживает взгляд мужчины, который долго рассматривает покрасневшие ладони, теперь блестящие от мази. Появляется неконтролируемое желание спрятать руки от чужих глаз, но тут снова раздаётся бархатный голос Мина.       — Ты обжёгся? – Чимин удивлённо приподнимает брови и медленно кивает. Он действительно такой внимательный?       — В уборной ресторана я подставил руки под слишком горячую воду. – объясняется он, наблюдая за тем, как альфа упорно не сводит взгляд с маленьких ладоней. Юнги садится поудобнее, закинув ноги на диван. Отчего-то видеть главу мафии в объёмной футболке, джинсах с широкими штанинами, сидящим по-турецки, казалось чем-то в корне неправильным.       — Что тебя так расстроило?       Омега выпрямляется и поправляет подол халата, прикрывая кожу оголённого бедра. Юнги смотрел ему в глаза и даже не перевёл взгляд, чтобы проследить за его движением.       — Просто встретил человека, с которым пересекаться очень не хотелось. – туманно произносит он в ответ. Мидас понимающе кивает и снова оглядывает его с ног до головы.       — Хочешь рассказать? – аккуратно предлагает он. Чимин рефлекторно стискивает пальцами край халата, напрягая сейчас сверхчувствительную кожу. Это принесло небольшой дискомфорт, поэтому кулак медленно разжимается и ладонь приглаживает ткань вновь.       Омега несколько раз качает головой, показывая тому, что эта тема слишком личная, и прячет взгляд.       — Если захочешь поделиться – я рядом.       Пак ищет подвох. Его взгляд мечется по лицу, цепляется за глаза, такие спокойные и даже серьёзные. Радужка практически сливалась со зрачком в плохо освещённом помещении, но от этого глаза Юнги, казалось, излучали беспокойство.       Мужчина, тоже рассматривающий омегу, медленно расставляет руки в стороны. Чимин даже слегка напрягается, чувствует, как поджались мышцы его ног. Но Мидас просто сидел с раскрытыми рукам и будто приглашал к себе, но не настаивал принимать объятия.       Чимин не понимал, как ему лучше поступить. Стоило ли доверять этому альфе, который казался ему таким неоднозначным или нет? Юнги был так учтив и заботлив сегодня, он проявлял какие-то знаки внимания ещё с конца июня. Если можно было бы сейчас спросить у кого-то совет, то Пак непременно это сделал. Но сейчас они с Юнги только вдвоём, сидят напротив друг друга и буквально дышат одним воздухом.       Юнги не был ему безразличен, но Чимин боялся почувствовать боль. Можно ли доверять Мидасу? Искренен ли он в своих словах, которые так неуверенно говорил сегодня за ужином? Пак не знал.       Омега снова долго разглядывает его, особенно пристально смотрит в глаза, взгляд которых был таким же нежным и... понимающим? Казалось, прошло точно больше пяти минут, и Юнги мог подумать, что его объятия не примут. Но Чимин отлипает от своего места и неспеша, будто всё ещё сомневаясь, подползает к альфе поближе и устраивается на его коленях, прижавшись к груди.       Руки Мина мягко обвивают его талию, едва касаясь её. Он словно боялся сделать какое-то лишнее движение и спугнуть. Чимин чувствует, что чужая щека прижимается к его затылку, ощущает тёплое спокойное дыхание над ухом и руки, которые неторопливо скользят по позвоночнику.       Омега и сам приобнимает Юнги руками и устраивает голову на плече, уткнувшись носом в пахучую железу. Лес пах умиротворённо. Он обволакивал, прятал его от внешнего мира, от боли и страхов.       Хочется опустить веки и погрузиться в сон. Хочется забыть этот день, забыть мать, её ужасные слова и просто греться в объятиях именно этого альфы.       Чувствуя чужие губы на щеке, Чимин распахивает глаза. Он задремал и ему почудилось? Или это действительно было наяву? Мидас, видимо, заметив мешканье, склоняет голову и оставляет невесомый поцелуй на виске.       В комнате было уже совсем темно и очень тихо. Единственный звук, который доходил до Пака – это стук чужого сердца, дополняемый ритмом своего собственного.