Солнце и Мгла Роткова

      Лэйн нежилась в постели, теряя счет времени. Мягкая хлопковая ткань покрывала нежно обнимала ее, напоминая о прикосновениях Романова. Метель перешла в спокойный снегопад, убаюкивавший тихим шелестом ветра.       Лэйн не знала, долго ли спала, но отчетливо ощущала сквозь сон, как Борис гладил ее по спине и целовал щеки. Она приподнялась на локтях и оглядела спальню: в комнате его не было. Задумалась, много ли женщин было до нее в этой кровати, и испытала укол ревности.       Спальня Романова напоминала ее обитателя: уютная, но загадочная. Мебели было не так много, однако каждая деталь интерьера, судя по внешнему виду, стоила целое состояние — массивная кровать, камин, люстра из кованого железа, броский напольный торшер… Все было обставлено со вкусом, и создавалось ощущение, что находишься в средневековом замке. Стены украшали внушительная деревянная панель, настенные бра в виде свечей и картины в рамах.       «Богатый жених, однако», — про себя рассмеялась Лэйн. Она чувствовала себя хорошо и была вполне удовлетворена произошедшим между ней и Борисом.              Она встала и отправилась в гостиную на поиски своей одежды, тихо ступая босыми ногами по паркету. Хотелось принять душ и остаться в охотничьем доме на ночь, вот только длительное отсутствие вызвало бы у отряда вопросы.       Посередине гостевой комнаты стоял Борис и с больным вожделением сжимал в кулаке кусок темной ткани. Полумрак в помещении создавал интимную атмосферу, между Лэйн и Борисом замелькали искры. Теперь она смотрела на него как-то иначе, нагло, по-собственнически, как на свою вещь. Взгляд этот вызвал в Борисе взрыв эмоций, кровь закипела внутри при виде стройных босых ног и раскрасневшихся щек.       — У меня твои трусики, — озвучил он, как будто Лэйн и сама этого не поняла.       Романов сжал кулак сильнее, и жест этот показался Лэйн настолько странным и неуместным, что брови сами поползли вверх. Что вообще Борис хочет донести этой дикой выходкой? Просто паясничает?       «Все-таки он психопат», — подумала она. Борис, в отличие от нее, выглядел опрятно, уже успел надеть идеально выглаженную рубашку и причесать белокурые волосы. Его ребяческое поведение разнилось с аристократическим внешним видом. Было ясно: теперь Романов считает, что ему позволено все.       — У меня твоя девственность, — Лэйн с ухмылкой потянулась за своим нижним бельем, но Борис поднял кулак над головой, и она, даже встав на носочки, не смогла дотянуться до него. Тогда Лэйн вцепилась в запястье Бориса и повисла на нем, но он перехватил тонкие руки и притянул Лэйн к себе вплотную, пристально глядя то в глаза, то на губы. Пахло от Романова свежестью душа и чем-то цитрусовым. Лэйн смотрела на него снизу-вверх. Борис всегда был настолько выше? И почему она раньше этого не замечала?       Внезапно он не то облизнулся, не то хищно улыбнулся и упал на колени к ногам Лэйн. Она с любопытством наблюдала за этим. Как бы она ни пыталась отрицать, такая игра приносила удовольствие. Борис развернул смятый комок ткани, который снова напоминал трусы, и продел в него ступни Лэйн, она же, желая подыграть, покорно приподняла обе ноги по очереди. Затем он намеренно помедлил и стал натягивать их на ноги, то и дело касаясь кожи, стремительно покрывавшейся мурашками. Романов не спешил, специально смаковал момент, проводя тканью и подушечками пальцев по самым чувствительным точкам. Собственно, чувствительными эти точки стали именно в руках Бориса.       Вьюга за окном совсем стихла, не захотев мешать идиллии двух влюбленных. Лэйн нравилось, что только с ней рядом Борис такой сумасбродный, что эту его безрассудную сторону знала только она одна, и это дарило ощущение власти.       — Можем вместе принять душ, — шепнул Борис, и его горячее дыхание коснулось бедра Лэйн, впитываясь в кожу.       Он поднял на нее хитрые глаза, наполненные страстью. Никогда еще она не чувствовала себя более сексуальной и желанной. Резинка трусов вместе с пальцами Бориса наконец добралась до ягодиц. Лэйн шумно вдохнула воздух и, сама того не осознавая, положила руку на затылок Борису, подталкивая к себе. И попыталась вспомнить, на чем они остановились до того, как она обмякла рядом с ним и стала податливой, как кукла.       «Он не сможет отвлечь меня от главного», — Лэйн сделала шаг назад, отодвигаясь от соблазнительных прикосновений Бориса. Еще минута, и она снова отдала бы себя в его власть, подчиняясь этому мужчине без остатка. Он нехотя оторвался от Лэйн, встал с пола, не скрывая разочарования, и протянул ей штаны.       — У меня много вопросов, — сказала она, на ходу одеваясь. — Во-первых, я возьму второй дневник твоего деда на время.       Слова прозвучали больше как утверждение, нежели просьба. Борис недовольно закатил глаза и скрестил руки на груди, приняв воинственный вид.       — Ты сюда пришла, чтобы переспать со мной, тем самым отвлечь, а потом выкрасть дневник? — игривый настрой мгновенно испарился, Борис нахмурился и напрягся всем телом. — Это я должен тебе задавать вопросы.       — Ты скрыл его ото всех, — строго напомнила Лэйн и взяла книгу из стопки на полу в руки, игнорируя протест. — Я все равно заберу его, даже без твоего разрешения.       — Дневник не поможет тебе, милая Лэйн, — со злой усмешкой сообщил Борис, следуя за ней взглядом. — Часть содержания мой дед предусмотрительно зашифровал.              Лэйн фыркнула и тоже не удержалась от колкости.       — Это моя работа — разгадывать тайные шифры. Надеюсь, ты помнишь об этом, милый Борис.       Романов кивнул с уважением, признавая в Лэйн равного соперника в словесной перепалке. Всего какой-то час назад она была столь послушной в его руках, что он стал забывать, на что способен этот острый язык.       — Побежишь обо всем докладывать своему дорогому Дмитрию? — криво усмехнулся Борис.       Лэйн хотелось вывести его на эмоции. Она кинула дневник на диван и тоже встала в позу.       — А ты что, думал, если спишь со мной, я буду хранить все твои тайны?       Она ничего никому не расскажет, пока ей самой не станет все понятно, но Романову об этом знать необязательно. Даже если Лэйн узнает правду, она либо сделает все, чтобы защитить его, либо сама убьет Бориса.       Его, как ни странно, непрямой ответ Лэйн удовлетворил.       — Мне думается, тебя волнуют не только цели отряда, но и свои собственные, — Борис медленно подошел к Лэйн и взял ее за подбородок, нежно погладив нижнюю губу большим пальцем.              «Меня волнуешь ты», — затрепетав всем телом, подумала она, но вслух ничего не сказала. Ведомая странным порывом, Лэйн нежно поцеловала палец Бориса, на секунду высунув кончик языка. Романов тяжело сглотнул и отшатнулся от нее. Он терял контроль над собой, однако взгляд от влажных губ оторвать так и не смог. Лэйн поняла, что теперь может забирать не только дневник, но и все остальное имущество Бориса, так сильно он терял голову от любого ее двусмысленного движения.       — А что же во-вторых? — уточнил он и, пытаясь сделать непринужденный вид, лениво сунул руки в карманы.       — Ты как-то связан с Орденом Пары?       Лэйн внимательно изучала реакцию Бориса, который мгновенно переменился. К ее удивлению, он замялся и впервые за долгое время выглядел неуверенно. Лицо отражало некую внутреннюю борьбу. Напускная заносчивость исчезла, будто ее и не было. Дыхание стало громким и частым.       «Решает, как бы покрасивее соврать», — с досадой подумала она.       — Если сейчас солжешь, — сказала Лэйн дрогнувшим голосом, — я уйду, и ты больше никогда меня не увидишь.       Угроза, как ни странно, подействовала. Подбирая слова, Борис сжал губы так сильно, что они побелели.       — Связан, — коротко сказал он. — Не спрашивай, как именно, все равно не отвечу.       — Лосей им в подарочных коробках поставляешь? — съязвила Лэйн.       — Это не шутки, — Борис сделался необычайно серьезным и бережно обнял ее за плечи, заглянув в глаза. — Лучше туда не вмешиваться, понимаешь? Это гораздо больше, чем ты и я, чем отряд, чем все вокруг… Я знаю, что ты не успокоишься, но хотя бы будь осторожна и не подвергай себя опасности. Это касается узкого круга людей, которые отвечают за безопасность жителей Роткова, в особенности меня. Да, происходят серьезные вещи, но они же никак не мешают твоему отряду, верно? Не лезь в это дело, пусть ваши занимаются тем же, чем занимались.       Лэйн не нравилось, что Борис говорил загадками, командовал и обращался с ней, как с ребенком. В его тоне чудилось пренебрежение. Он продолжал гладить Лэйн по плечам и смотрел в ее лицо с бесконечной любовью и заботой. Про себя она подумала, что если Борис притворяется, то он очень убедительный актер.       — Ну хватит, — Лэйн грубо стряхнула с себя его руки. — Сейчас ты говоришь, как долбаный сектант.       Романов устало выдохнул и поднял глаза к потолку. Она аккуратно заправила выбившуюся прядь волос ему за ухо и обратила внимание на настенные часы. Время поджимало. Вскоре нужно было выходить на очередной патруль по городу с Каином. Почти все последние встречи время было для Лэйн и Бориса главным врагом. Она, как Золушка, должна покинуть бал до того, как часы пробьют полночь.       — Есть еще и в-третьих, — Лэйн лукаво улыбнулась и положила руки на грудь Бориса, щекотно перебирая пальцами. — Ягодки любишь? Прямо как твой дед?       Он покачал головой и рассмеялся, что было красноречивее любого ответа. Борис смотрел на Лэйн восхищенно, отдавая должное тому, что она все же раскрыла один из его секретов. Хоть в каких-то своих догадках Лэйн не ошиблась.       — Как ты можешь утаивать ягоду, способную исцелять любые раны? — она вернула своему тону строгость. Под своей рукой Лэйн чувствовала учащенное биение сердца Романова, смотрела на него осуждающе. — Ее можно использовать в больницах, лечить детей…       — Не все так просто, — он накрыл ее руки своими, и Лэйн отметила про себя, насколько его ладони превосходят ее по размеру. — Есть… некоторые побочные эффекты.       Романов замолчал, показывая, что на этом разговор окончен.       «Почему Борис так много утаивает? Если хочет, чтобы я не лезла на рожон, разве не разумнее просто взять и все мне рассказать? Своей ложью он делает только хуже нам обоим. Я не смогу помочь, не зная, что происходит. Не получится оставаться в стороне и быть в безопасности, пока перед моим носом происходит нечто ужасное».       Что касается остальных подробностей, пришлось отложить их на потом.       Уже в прихожей Лэйн вспомнила об еще одном обстоятельстве, терзающем ее.       — Я не хочу, чтобы кто-то знал о нас, — сказала она и мягко поцеловала Бориса в щеку. Он укоризненно нахмурился, но после понимающе кивнул.       Прощаться всегда тяжелее всего. Это Лэйн поняла лишь недавно, поскольку не помнила, прощалась ли с кем-то раньше. Она чувствовала боль утраты, только когда наставала пора разлучаться с Борисом. Оба не могли оторваться друг от друга. Лбы молодых людей слабо соприкоснулись в знак расставания, и пусть они произнесли друг другу небрежное «пока», но души их сказали друг другу «до свидания» и страстно поцеловались.       До особняка Лэйн добралась быстро и легко, будто парила на крыльях. Она вдруг поняла, что влюбилась, и осознание этого поразило ее, точно сразу целую бочку ледяной воды вылили ей на голову. Возможно, где-то в глубине души Лэйн уже давно подозревала о медленно зарождающемся внутри чувстве, но боялась себе в этом признаться. Ощущать что-то настолько теплое и неземное было приятно, но не совсем своевременно. Построить здоровые отношения в столь неблагоприятной обстановке будет сложно.       Лэйн крепко прижала к груди дневник деда Романова, как одну из вещей, напоминавших о Борисе, а значит, значимую для нее, и побежала по лестнице в свою комнату. Она торопилась скорее переодеться и приступить к своим обязанностям.       Когда Лэйн зашла в спальню, первыми, кто ей бросился в глаза, были Анна и Кира. Они сидели в странных позах лицом к лицу на краю одной из постелей, вцепившись друг в друга — словно целуясь. Повсюду: на простыне, на полу, на одежде — растекались лужи крови.       Лэйн взвизгнула и грязно выругалась.