О судьбах

— Ты веришь в судьбу? — спросила однажды девушка, что угостила его сигаретой, пускай он и не знал ее имени; у неё были осветленные жженые волосы, острые ключицы, торчащие из свободной тонкой майки, на которые он не мог перестать смотреть, и мужское имя на предплечье, изрезанное тонкими шрамами. Шан Цин даже не усмехается, слегка устало улыбается и медленно моргает. Он не отвечает ей; ведь он рождён в мире родственные душ, не имея свою.

***

Если честно, он ненавидит судьбу. Если честно, он предпочтет смеяться над ней там, где это возможно — в ненастоящем мире. Если честно, он бы назвал сатирой то, как имя Ло Бинхэ есть у каждой красотки, но у самого главного героя нет ни одного. (Если совсем честно… он бы не писал такое, зная, что оно станет реальностью; мне жаль, Бинхэ.)

***

Его новая реальность дарит ему имя; он, конечно, не обделял шпиона и просто говнюка со своим именем соулмейтом, но никогда и не писал, кто это был; ему сложно поверить, что у оригинального Шан Цинхуа было имя Императора. И он, впервые, прячет его; имя не приносит ему ничего, кроме проблем и боли, и ему приходится учиться выживать на улицах ещё раньше, чем он заставил Ло Бинхэ; возможно, это своего рода карма, кто знает. Без соулмейта он был изгоем, однако с соулмейтом стало только хуже — вся история его жизни. Даже его соулмейт обещан другой женщине, и это написано его рукой.

***

— Мой король, вы верите в судьбу? — уже качается на одном месте Шан Цинхуа, у него нет сигареты, но есть две или три стопки слишком крепкого демонического ликера в крови; он икает и смеётся одновременно. Он чувствует себя обманутым — судьбою, миром, своими детьми. К его большому удивлению, Мобэй-цзюнь поддерживает его, или, возможно, это всё один длинный сон; наверное, он все же в глубокой безвылазной коме, длинною в двадцать лет. — Нет, — взамен его ожиданий отвечает его король, смотря на него долгим взглядом, который ровным счётом ничего не говорит Шан Цинхуа; его идеальный мужчина, его образ, который он полюбил, о ком бы он мечтал; и он знает, что за повязкой на руке его короля имя его сына. Шан Цинхуа улыбается, возможно, также как той забытой девушке. — Жаль, что судьба не спрашивала нашего мнения. Его король ничего не говорит.

***

— Тогда хорошо, что мне плевать на её мнение, — отвечает на его слова совсем другой демон с лукавой улыбкой и хитрыми глазами, через еще тридцать лет.