Предан(ность)

      Саймон сел в машину, хлопнув дверью. Прайс и Гас обернулись, ожидая новостей. Пересказав все, что сообщили врачи, он откинулся на сиденье вздыхая. Эштон посмотрел на него и подался вперед.       — А вы почему его не навестили? — спросил Чер.       В его словах послышался укор. Гас хохотнул и повернулся.       — Он меня убить хочет. Ну его.       Прайс, усмехнувшись, ничего не ответил, но кивнул и завел машину.       Задание было пустяковое. Пройти вдоль границы, понаблюдать активность: как себя       ведут военные, нет ли каких-то подозрительных вещей и уйти, если все в порядке. Чер остался с Саймоном по приказу Прайса. Сам капитан и Гас рассредоточились по разным местам. Просто так было бы быстрее. Ожидая команд, Гоуст и Эштон лежали в укрытии. По Черу было видно, что ему тяжело дается выжидание. Он вертелся, менял позы, вздыхал.       — Сэр, — подал голос Чер, — Меня взяли, потому что я на него похож?..       Саймон удивленно посмотрел на него. Конечно, тот говорил о Джоне. Сначала Гоуст удивился — побитый Соуп вообще тяжело узнавался, а потом вспомнил, что Чер много прочитал про их ОТГ, поэтому сказать «да» неправильно, в целом как и ответ «нет» неверный.       — С чего такие мысли? — вместо этого спросил Гоуст.       Чер пожал плечами и посмотрел вдаль. Его стало даже жаль. Парень просто шел своим путем, строил свою жизнь, такую, которую мог сделать только он. А в итоге стал заменой. Саймон внимательно на него посмотрел, тот повернулся, глядя в глаза.       — Просто так совпало, правда ведь? — Он как-то грустно улыбнулся.       Гоуст не дыша легко кивнул, чтобы успокоить парня. Хотелось ему сказать, что никто не сможет стать заменой Джону, ровно так же как и нет другого Чера. Но Саймон не смог этого произнести. Не в его духе.       — Просто так бог решил.       Гоуст дернулся на этих словах, хмуро глядя на Чера. Тот, как ни в чем не бывало, всматривался в даль. Мало было внешней схожести. Теперь еще и религиозные разговоры. Саймон вздохнул, думая о том, как там Джон. В памяти возникла картинка того, как он снимал его, подвешенного со столба. Злость на Ричи все еще присутствовала, но те, кто подвесил Иисуса на кресте, тоже просто выполняли свою работу. От этого сравнения Гоуст усмехнулся. Нова также считал себя сыном Божьим. У него были свои законы, порядки и правила, которых он придерживался, стараясь сделать мир лучше. Но кто знал, как будет лучше? Все видят с разных сторон, и для кого-то мир на земле покажется адом.       — Что-то капитан долго не отвечает, — произнес Чер зевнув, и спросил в рацию, — Как там дела?       Послышались помехи, и Прайс недовольным голосом сказал ждать.       — Тебе нужен позывной, — произнес Гас.       После его замечания Эштон и правда задумался. Он посмотрел на Гоуста с улыбкой.       — Может Фантом? Звучит довольно круто.       Саймон закатил глаза. Подражание налицо. Но в этом ничего не было плохого, если копировать хорошего человека. Гоуст себя таким не считал — в его жизни было много неправильных поступков. Наверное, именно от таких грешников Нова и хотел избавиться.       — Херня какая-то, — прокомментировал Кайл ему в ответ.       — Это сказал человек с позывным «Гас», — поддел его Прайс со смешком.       — Эй! У тебя вообще ничего нет, — безобидно возмутился Кайл.       — Дорасти до капитана, а там поговорим.       Саймон слушал их с легкой улыбкой. Такие беседы всегда поднимали настроение, хоть он сам нечасто в них участвовал. Просто был рад, ведь если те могут так спокойно болтать, значит, в этот момент нет никакой угрозы и все они в безопасности. Это было самое важное.       Эштон посмотрел на Гоуста и спросил всегда ли так? Подтвердив кивком головы, Саймон отвернулся. Их заводилой был Джон, каждый раз придумывая какие-то интересные разговоры. Иногда просто повеселить, а порой и спрашивал что-то о вечном. Такой контраст в нем всегда удивлял Саймона. За секунду из дурачка он превращался в серьезного мужчину, который не мог оставить Гоуста равнодушным.       Гасу тоже не сиделось спокойно. Он подстебывал капитана в привычной дружеской манере, Прайс не оставался в долгу. Саймон часто замечал за ними подколы друг друга и всегда этим забавлялся. Все-таки хорошая у него команда. Слаженная, комфортная. Наверное, они были одними из немногих людей, с кем Гоуст спокойно мог находиться в комнате, те, кому он доверял свою спину. Насчет Чера был пока вопрос, но тот старался, а значит, в будущем и он сможет прикрыть. Гас плавно из юмора перевел в тему о любви, сказав, что познакомился с девушкой.       — Всегда думал, что ты по мальчикам, — пошутил Прайс, и все рассмеялись.       Саймон заметил, что Чер затих. Он смотрел в прицел и будто игнорировал разговор, но было видно, что слушал. Гоуст хотел спросить его, но Эштон повернулся. Тот внимательно посмотрел, словно обдумывал говорить или нет, но все же решился.       — А вы не боитесь… — начал Эштон, запнувшись, — Влюбиться так сильно, что потеряете контроль?       Гоуст сперва подумал, что он спросил это у всех, но в наушнике не раздался его голос. Тот смотрел не в глаза, а куда-то рядом и кусал губу. Видимо, этот вопрос его сильно волновал. Саймон пожал плечами.       — Нет, — ответил он не раздумывая.       Чер кивнул и вновь начал глядеть в прицел. Гоуст еще несколько секунд смотрел на него, а после отвернулся. Нет, не боялся он влюбиться так сильно. Как оказалось, в этом не было ничего страшного. Теперь. В тот момент, когда в его груди разгорался пожар лишь оттого, что кто-то упоминал Соупа.       С этим ощущением было сложно, но отказаться от него и жить как раньше, Гоуст бы не смог никогда. Саймону не нужна была взаимность от Джона. Он смирился с тем, что их отношения обречены несмотря на большое совпадение взглядов. Соуп как-то поделился тем, что после отставки собирается жить в домике в лесу в родной Шотландии. Там ему дедушка оставил в наследство небольшой участок с хижиной у озера в лесу. Тишина и спокойствие. А ближайшая деревня находится на другом конце озера. Саймон тогда удивился: Соупу было тяжело без общения, а здесь решил стать отшельником на пенсии. Но поддержал. Ему и самому бы хотелось какого-то такого единения с природой и собой. В идеале рядом с Джоном. А где — уже не важно. Хоть в Шотландии, хоть в Китае. А самое главное с Джоном было спокойно. Пусть он и не мог усидеть на месте в длительном молчании, но возле него все будто бы становилось ясным. Предсказать его действия все также было сложно, но Саймон чувствовал, словно все вставало на свои места, когда Соуп был с ним.       — Хотите байку? — подал голос Гас.       В ответ ему никто ничего не сказал, да и не нужно было. Он тут же продолжил.       — Если посмотреть во-о-он туда, ровно на север, можно увидеть на берегу корабль, — Саймон направил винтовку и действительно обнаружил ржавую посудину у самой кромки воды, — Ходят легенды, что это корабль-призрак.       Гоуст заметил краем глаза, что Чер дернулся и повернулся на него.       — Как? — спросил он Гаса шепотом.       — Вот так. Пятьдесят лет назад береговая полиция увидела, как на горизонте появился корабль. Экипаж не выходил на связь, как бы ни пытались с ним связаться, — Гас понизил голос и стал говорить тише, словно страшилку ночью у костра, — Корабль медленно подходил к берегу и остановился, сев на мель. Когда поднялись на борт, обнаружили, что экипажа нет. Весь корабль был пустой, но со всеми вещами, словно люди просто исчезли. На плитах стояли кастрюли, продукты, в трюмах лежала одежда, сигареты, но ни единой души на корабле.       Гас замолчал на какое-то время, и Саймон тихо усмехнулся, увидев испуг на лице Чера. Да, Гэррик умел атмосферно рассказывать истории. Возможно, даже Гоуст бы напугался, будь он лет на двадцать моложе.       — Они ушли, оставив корабль там, где тот был. Все равно не знали, что с ним делать. Спустя время его купили, но быстро продали за бесценок. Поговаривали, что там происходили страшные вещи: странные, неестественные скрипы, хлопающие двери, шаги и самое жуткое — силуэты людей. Так и стоит теперь нетронутый. Но каждый раз все, кто решается его посетить, убегают оттуда в страхе, — Гас немного помолчал, чтобы все перевалили сказанное, — А еще поговаривают, что некоторые там и остались. Просто вошли туда и больше никогда не возвращались.       Гас закончил. Чер прижался к земле, крепко ухватившись за винтовку, будто она могла ему помочь от несуществующих призраков. Выглядело даже забавно. Саймон прятал свои эмоции, и, когда кто-то так открыто их показывал, в груди чувствовалось что-то приятное. И немного зависти, но в хорошем виде.       — Ладно, я это только что придумал, — посмеялся Гас.       — Да как ты?!. — возмутился Чер и выдохнул, успокоившись, но все равно покосился вдаль, туда, где стоял заброшенный корабль.       — Хватит засорять эфир, — Вышел на связь капитан и приказал продвинуться чуть ближе.       Саймон встал и, кивнув Черу, направился вперед. Холмистая местность хорошо прикрывала их. Сверху было отлично видно границу, охрану, собак, дорогу и всех, кто мог приехать, но нужно было быть тихими, а если и говорить, то шепотом. Операция секретная. Нельзя было показать, что они здесь. Иначе можно было спугнуть. Гоуст улегся, заняв удобное положение, Эштон завалился рядом и кашлянул. Под строгий взгляд Саймона прошептал, что это из-за пыли.       Лейтенант любил разведки. Чаще всего на них он был в одиночестве, без напряга и нервов. Только лейтенант и задание. Для него это было своего рода медитация, когда никто не жужжал под ухо, не нужно было думать о том, что кого-то следует прикрывать. Вся ответственность была лишь на нем.       — Сэр, — обратился тихо Чер, — как думаете, стоит ли рассказать о своих чувствах человеку, который вряд ли ответит взаимностью? — Он взглянул на Гоуста, но заметив на себе его внимание, тут же отвернулся.       Саймон осмотрел его нахмурившись. Сначала хотелось сказать ему, чтобы молчал, но Чер казался взволнованным. Странный вопрос. Эштону уже не пятнадцать лет, чтобы такое спрашивать. Взрослый парень и сам должен понимать, что нужно делать, а что не стоит.       — Скажи, — ответил Гоуст через секунду, когда подумал о своих чувствах.       Может быть, если бы он рассказал обо всем Джону, тот бы был осторожнее во время той своей операции? Может, Саймон бы не отпустил его одного туда или Соуп бы сам не захотел идти? Столько вариантов и все из-за признания. Возможно, Джон бы послал его, перестал общаться и перешел в другое подразделение. А может, ответил бы взаимностью, и больше никто из них не просыпался бы в одиночестве. Но он так и не смог, постоянно прокручивая в голове, что у него не вышло бы дать Джону тех отношений, которые тот заслуживал. Желание открыться боролось с этими, как Гоуст считал, рациональными мыслями, и они все-таки победили. Хотелось видеть Соупа счастливым, чтобы он всегда радостно улыбался. Пусть даже если не из-за Саймона.       Чер выглядел напряженным, явно размышляя о чем-то. Неужели тема любви так тревожила его в этот момент? Нужно было спросить, успокоить бойца, чтобы не отвлекался от задания, но Саймон заметил, как к границе подъехало несколько грузовиков. Оттуда вышли люди и подошли к пограничникам. Этот участок обычно не использовали, поэтому немного насторожило. Сразу было ясно, что здесь что-то не так. Гоуст начал внимательней рассматривать происходящее.       — Сэр, — сказал Чер тихо, — мне нужно…       — Чшш, — прервал Саймон, — После, — и кивнул в ту сторону, куда смотрел сам.       Прайс, выйдя на связь, приказал ждать. Ему самому это показалось ненормальным. Всякое бывает, им никто не должен докладывать о происходящем на границе, но по предоставленным данным, последнее время здесь часто такое случалось, а это уже настораживало сильно. Самое странное, что по документам никто тут не проезжал, а значит, это были какие-то нелегальные махинации. Немного не их специфика, но раз сюда послали, нужно было довести дело до конца.       Ничего не происходило. Прибывшие просто общались с пограничниками непонятно о чем, но закон не нарушали. Гоусту совсем это не нравилось. Боевой опыт подсказывал, что есть какая-то проблема, а интуиция и вовсе сходила с ума. Чер, как назло, не успокаивался. Он нервничал и никак не сосредотачивался на задании. Саймон понимал, что тот молодой и предыдущая операция добавила ему страха, но ничего не мог сделать. Если и он начал бы отвлекаться, миссия не завершилась бы положительно.       — Сэр, — привлек Чер вновь внимание Гоуста, — я хочу кое-что сказать, — прошептал он, — это покажется странным, но мне нужно сказать именно сейчас.       — Сейчас не время, — прервал его Гоуст, смотря в прицел винтовки.       Какая бы там ни была срочность, все можно было решить после. Саймон не планировал умирать и был бы не против поговорить чуть позже. Он хотел сказать об этом, чтобы Чер не паниковал, но заметил в прицеле винтовки, как из грузовиков начали выходить другие люди. Тут же послышалась ругань от Прайса. Он сказал, что это картель. Они передавали какие-то коробки, которые тут же погружали в другие машины, чтобы перевезти через границу. Нужно было взять хотя бы одного из них, но для этого лучше было бы дождаться и проследить за ними.       Чер чихнул. Саймон не обратил бы на это внимание, если бы картельцы и пограничники не всполошились, оглядываясь. Раздались выстрелы в их сторону.       — Пригнись! — скомандовал Гоуст, — Прайс, нас заметили!       — Уходим! Уходим!       Услышав капитана, Саймон схватил Чера и протащил за собой. Завелись грузовики и направились в их сторону. Под выстрелы Гоуст бежал как можно быстрее, чтобы добраться хоть до какого-то укрытия. Небольшие деревья неподалеку стали его целью. Заболела рука, и лейтенант запоздало понял, что его зацепило. Боль была несильная, поэтому он даже не стал зацикливаться на этом. Все потом. Рев машин. Крики. Выстрелы. Саймон заметил впереди Прайса с Гасом. Капитан вызывал самолет и поддержку с воздуха, услышав ответ о скором прилете. Хорошо, что пилот был недалеко. Плохо, что они спалились. Гоуст не злился на Чера. На его месте мог быть кто угодно.       Саймон все еще тащил его за руку, когда услышал резкий вздох Эштона и почувствовал, как тот затормозил. Обернувшись, Гоуст увидел кровь в районе шеи, и как Чер рухнул на колени. Его рука выскользнула из руки Саймона, и тот завалился на спину.       — Дж… — Гоуст осекся, — Чер!       Не прошло и секунды, как он оказался рядом. Эштон смотрел на него испуганными глазами. Кровь сочилась из шеи, и Саймон, стянув перчатки, прижал ее рукой, глядя, как красная жидкость стекала с уголков его губ.       — Сэр, — произнес он с трудом, — я не успел сказать…       — Тихо, — приказал лейтенант, — побереги силы. Так, держи здесь, — он взял руку Чера и приставил к шеи, откуда лилась кровь, и добавил как можно спокойнее: — Все в порядке… Черри.       Эштон улыбнулся. Саймон сглотнул, понимая, что времени мало, и тут же сообщил Прайсу, который и так видел, что произошло.       — Он не жилец, Саймон! Беги оттуда, иначе мы все умрем!       Гоуст попытался подхватить Чера, но почувствовал, как свистнула пуля возле его уха. Он пригнулся, прикрывая Эштона, прося капитана помочь. Тот вместе с Гасом отстреливался, чтобы у Саймона была возможность убраться оттуда.       — Я хот-ел… Вам сказ-ть, — Чер начал говорить невнятно, захлебываясь кровью, — Что, Сэр, Вы…       — Помолчи. Скажешь, когда выберемся. — Гоуст поднял его и потащил в укрытие.       — Саймон… — шепнул он, поднимая руку к Гоусту.       Но тот не останавливался. Лейтенант слышал, как пролетают пули. Несколько раз его зацепило, наверняка, оставив ожоги, но это было неважно. Нужно было спасти Чера. Увести его оттуда и не дать умереть. Когда он подбежал к Прайсу, неподалеку послышался вертолет и выстрелы, из-за чего картель поумерил свой пыл и отошел. У них появилась возможность уйти.       Саймон вошел в вертолет и сел, держа на руках Чера, который закрыл глаза заснув. Наверняка очень устал. Молодой. Первые операции самые тяжелые и страшные. Это потом привыкаешь, огрубеваешь, а поначалу — нервяк, стресс. Все ужасно выматывало.       — Саймон, — позвал мягко Прайс, — давай мне.       Он протянул руки к Черу. Гоуст не понял, что ему нужно, и чуть крепче прижал к себе Эштона. Не стоило его тревожить. Ему необходимо отдохнуть.       — Саймон, — вновь попросил капитан, — все в порядке. Я позабочусь о нем.       Прайс мягко забрал Чера и с помощью Гаса уложил на скамейку. Только в этот момент Гоуст осознал ситуацию. Рука Эштона безвольно упала и повисла. Саймон медленно к нему подошел, присаживаясь на колени перед Чером. Ладонь не была теплой. Пульса не было. Гоуст уронил голову ему на грудь. Это была его вина. Нельзя было брать такого молодого сразу в разведку. Нужно было погонять его по полям, по городу, там, где можно было скрыться. Саймон сам согласился его взять. И не смог позаботиться.       — Это не Джон, — Рука Прайса оказалась на плече Гоуста.       Этот жест должен был стать поддержкой, но лишь взбесил Саймона. Вина капитана тоже была не маленькая. Почему тот сам не подумал о том, что рано было брать Эштона на такие задания? Гоуст поднялся и хотел все высказать, но не стал. Прайс и Гас стояли рядом, глядя на тело Чера.       — Он подавал большие надежды, — сказал Гас и снял кепку.       Прайс кивнул и сел рядом, складывая руки на коленях. Дальше летели в тишине. Каждый думал о своем. Скорее всего, мысли всех совпадали.       Тело Чера сразу же по прилете передали медикам для освидетельствования, а сами направились на собрание. Саймон даже не слышал, о чем они говорили. В голове был шум, в котором смешивалась вина и сожаление. Когда вошел в комнату один из бойцов, он тоже не заметил, пока Прайс не обратил внимание.       — Плохие новости, — сказал парень, — два часа назад Мактавиш убил Майка и сбежал из клиники.       Саймон не упал только потому, что сидел. Мир замер. Из комнаты будто разом выкачали воздух, пока он слушал, как Нова вывернул голову бойцу с больной спиной, тому самому, у которого двое детей и жена, тому, который один из немногих отзывался о нем хорошо.       Нужно было подышать. Гоуст встал и вышел в коридор, направившись в туалет, чтобы умыться. Включив воду, он начал смывать с рук кровь Чера. Красные струйки стекали по раковине в слив, но никак не получалось смыть их до конца, будто руки приобрели алый оттенок. Саймон смотрел в свое отражение и лишь: «Как ты мог, Джон?» — крутилось в голове. Он снова пропал. Сбежал в неизвестном направлении. Казалось, будто Соуп бросил Саймона. Говорил ведь, что ненавидит.       «Нет, Нова», — подумал Гоуст, — «Ты не попадешь в рай. Твое место в аду, потому что ты сам дьявол.»       Вода все еще окрашивалась в красный. Послышался странный звук, происхождение которого было непонятным, пока он не донесся опять, а затем повторилось.       Всхлипы Саймона раздавались по маленькому помещению, разнося его боль.