Я стал учителем главного героя (И бывшим вассалом главного злодея)

Предсказание Сюй Лина сбылось, и несколько сотен беженцев из Юнани стали только началом. Спустя месяц юнаньцы начали активно переселяться на Восток, и даже дожди, вызванные Се Лянем с помощью шляпы Повелителя Дождя, не могли переубедить их остаться на выжженной земле. Мэй Няньцин периодически наблюдал за ситуацией в городе и прекрасно понимал чувства горожан. Люди Юнани приходили целыми караванами по несколько сотен человек за раз, выпрашивали еду, занимали поля для пашни, ютились прямо посреди улиц, оставляли во всех углах мусор и отходы, на любые замечания отвечали бранью, все чаще доходило до крупных драк. Спустя месяц государь не мог больше игнорировать жалобы горожан и, скрепя сердце, издал указ: в связи с непрекращающимися конфликтами, которые вспыхивают на протяжении нескольких месяцев, а также частых драк, дабы сохранить покой жителей столицы, с этого дня скитающиеся по столице государства Сяньлэ люди из Юнани обязаны покинуть город. Каждому будут выделены деньги, чтобы беженцы могли отправиться в другие города и поселения и обосноваться там. Так перед людьми Юнани закрылись ворота столицы Сяньлэ. Перед этим советник пытался отыскать Лан Ина, но юнанец будто сквозь землю провалился. Он пытался расспросить беженцев, но те отвечали скупо, опустив глаза, а то и вовсе проявляли агрессию. Сюй Лина он не нашел по тем же причинам. «Черт вас всех подери! Куда они могли запропаститься? Так, спокойно. Если Лан Ин решил остаться, то так тому и быть. Пойдем по оригинальному тексту. Но вот Сюй Лин ни черта не оригинальный персонаж! Мне даже страшно представить, что он может учудить. Только пригладил одного зверя, так тут же вылез другой. Кстати, владыка то ответил мне и пообещал явиться в ближайшее время. И где он? Шоу уже началось» Воины захлопнули тяжеловесные створки и отступили в город. Люди, которых только что вышвырнули прочь, ринулись обратно и стали колотить в ворота. Командующие чины, что стояли на городской стене, разразились криками: – Уходите! Уходите! Те, кто получил путевые, могут отправляться в путь, дальше на восток, не нужно здесь задерживаться! «Мда, Лан Ин, глупый ты человек. Если бы ты разжевал им все по фактам, этого бы не случилось. Я-то могу выступить с речью, но мои слова, как жителя столицы, не будут иметь никакого доверия и силы. Люди уже достигли пика отчаяния» Так рассуждал Мэй Няньцин, стоя в тени на городской стене. Этому способу маскировки его обучил гоши Цзюй. Суть ее заключалась в том, чтобы перемещаться по теням, будучи скрытым от чужих глаз. Но для такой техники требовался большой запас духовных сил и крайняя осторожность в движениях. Любое лишнее действие могло легко раскрыть теневого лазутчика. Советник с высоты смотрел на огромную толпу за стеной. Люди разбрелись кто куда, уходить никто не решался. Кто-то из людей от безысходности расположился у края дороги, остальные продолжали грохотать у ворот, гневно бранясь и крича: – Вы не можете так поступить с нами! Вы же отправляете нас на смерть! – Мы же все – люди Сяньлэ, разве можно так издеваться над нами?! – Можете выгнать нас, пускай! Мы не войдём в город, но пусть останутся наши жёны и дети, позвольте им?! «Бесполезно. Одна волна в силах породить цунами. Впустить одного – значит привязать целую семью, а с ней и всю общину. Император дал четкий приказ не впускать ни одного человека из Юнани, будь он хоть болен или ранен. Да, жестоко. Но по-другому никак» Впереди на стене за головами воинов что-то блеснуло, словно зеркальный отсвет. Советник потер глаза, но так ничего больше и не разглядел. Он вспомнил о Се Ляне, и сопоставил, что это вполне мог оказаться невидимый принц, наблюдающий за ходом событий. «Итак, в скором времени по сюжету должно состояться ключевое событие – падение человека с ребенком на спине, а именно набитых кровью и мясом кукол Бай Усяня. Это послужит предлогом для наступления на столицу и мятежа. Но если владыка сдержит свое обещание и не устроит кукольный театр, то сюжет кардинально изменится, не так ли, система?» Эпизод «За воротами столицы» является переходным для основной арки «Мятеж в Сяньлэ». Система предупреждает о недопустимости нарушения основной линии повествования. Но Вы имеете право внести свои изменения, если они кардинально не повлияют на целостность сюжета. «Ага, как я понял, мятеж должен случиться, но его причину я могу скорректировать, как пожелаю. Вот только стоит оно того, раз исход все равно будет один? Ладно, пока просто понаблюдаю. Если бы не Сюй Лин, оставил бы все, как есть» Через несколько дней часть людей решила попытать счастье и продолжить путь на Восток. Но количество ушедших сильно уступало числу прибывших на их место. Так несколько десятков тысяч человек расположились лагерем под городской стеной, питаясь жалким пайком, выданным по распоряжению Его Величества. Но эти припасы рано или поздно должны были подойти к концу. Седьмой день наблюдений не отличался от предыдущих. Только люди начинали страдать от нехватки воды и свежей еды. Женщины делили несчастные остатки хлеба, дети не переставали плакать от голода. Ко всему прочему их состояние ухудшало нещадно палящее солнце. Люди падали от бессилия, медленно умирая от обезвоживания. Мэй Няньцин все также сидел в тени, но и это не спасало от удушающей жары. Не было даже возможности обмахнуться веером без риска быть замеченным. «О Небеса, если и сегодня ничего не произойдет, я пойду домой. К черту, пусть хоть конец света наступит, я так скоро совсем иссохну и внешне, и внутренне. Есть еще конечно идея спуститься вниз и поискать Сюй Лина там, но мне так лень. Как же в горле пересохло, хочу воды…» – Трудитесь, советник? – прервал тягучую тишину ровный голос. Мэй Няньцин вздрогнул, но быстро взял себя в руки и поднял голову. На него сверху вниз смотрел владыка с легкой улыбкой на губах. «О, явился – не запылился. Как он быстро меня нашел. Куда уже успел засунуть маячок для слежки?» – Вы, я вижу, тоже все это время трудились, не покладая рук, владыка? – не подумав, съязвил советник и тут же мысленно осадил себя. «Почему я так себя веду? Он ничего конкретного не обещал, да и к тому же не мне ставить условия высшему божеству. У него тоже могут быть свои дела и проблемы. Не удивлюсь, если для него наш уговор лишь обычная забава» – Прошу прощения, что так надолго оставил вас одного. Скопилось много молитв и бумажной работы. Сколько же вы тут уже сидите? Вот, возьмите. Не переставая улыбаться, Цзюнь У протянул бутыль с водой. Мэй Няньцин удивился подобному жесту внимания, но не стал слишком зацикливаться на этом и с жадностью отхлебнул живительной влаги. Цзюнь У окинул взглядом толпу под стенами города и коротко вздохнул. – Вижу, люди продолжают надеяться на чудо. Как прискорбно. Уйди они с глаз долой и столица зажила бы прежней жизнью. Но разве простой человек поймет, что у государя не хватает средств, и в столице нет места чужакам. Люди будут стоять и ждать подаяния, а когда поймут, что их жизнь в глазах знати не стоит и гроша.… О, их месть будет страшна. «О как сходу начал с философии народного мышления. Так-то все верно, людям нужен лишь повод для ненависти, все условия уже соблюдены» – Что ж, будем ждать начала представления. – Владыка, – осторожно позвал советник, – Вы ведь ничего не предпринимали за эти дни? Цзюнь У удивленно вскинул брови и криво усмехнулся. – Ну что вы, советник. Конечно же нет, я ведь обещал вам. Неужели вы до сих пор мне не доверяете? Мэй Няньцин нервно улыбнулся. «Ну, кто тебя знает. Доверяй, но проверяй» – Однако, – продолжил владыка, и лицо советника застыло, – Я все же надеюсь на взаимное соблюдение нашего уговора. – Конечно, Ваше Величество, как же иначе. «Черт, он что, все-таки следил за мной? Или это моя паранойя? Нет, нет, я ничего плохого не сделал! Я просто задал Лан Ину вопрос! Один простой вопрос. А остальное про помощь в переселении лишь потянулось следом. Ха-ха, да кого я обманываю!? Так, надо держать лицо и все отрицать. Все нормально, все хорошо» – Нам нечего скрывать друг от друга, не правда ли, советник? Мэй Няньцин не ответил и сделал вид, что увидел что-то за стеной, кожей чувствуя чужой оценивающий взгляд. Он старался вести себя уверенно, но каждый раз Цзюнь У умудрялся сводить на нет все его старания. «В своей голове я строю идеальные ответы, а только открываю рот и сразу ничего сказать не могу. Как же раздражает. И сколько он еще будет на меня пялиться? Слушай, если поймал на лжи, то скажи прямо! К чему эти хождения вокруг да около? Только силы зря тратишь. И свои, и мои в придачу» Его мысли прервал крик юнаньцев у ворот. Кричали мужчины и свистом привлекали внимание воинов на стене. – Люди добрые! Мы так долго страдаем от жары! Дайте нам хотя бы немного воды. – Наши дети плачут от голода! Пустите хотя бы детей! Нам-то нечего терять, а у них вся жизнь впереди! Не будьте вы такими малодушными! Воины, изможденные жарой не меньше беженцев, лишь махнули рукой на мольбы людей. Юнаньцы продолжали голосить, но четкий и громкий голос перекричал их всех: – Нет у народа Востока ни сердца, ни души! Одно пустое величие и жадность! Мэй Няньцин презрительно скривился, узнав в крикуне Сюй Лина. Тот уже без платка на голове важно вышел из расступившейся перед ним толпы и обратился к народу: – Вы и сами уже испытали на себе «гостеприимство» жителей столицы. Эти все разговоры о братстве лишь пустые слова! Люди добрые, скажите, сколько вы работали и день, и ночь ради того, чтобы заплатить огромные налоги?! И где же все эти деньги сейчас? А я вам скажу! Эти деньги ушли на корм рыбам, живущим в озерах у храмов Наследного Принца Сяньлэ! Сколько золота выплавлено в бесполезные божественные статуи! Наследный принц такой же скупердяй, как и его столичные последователи. Жители Юнани, сколько мы еще будем терпеть и преклонять головы перед этими зажравшимися свиньями?! Толпа согласно зашумела в ответ: – Правильно говоришь! Нам велели убраться без права на жизнь, а богачи все остались в городе и целыми днями пируют за наши деньги! – Вот, вот! Сколько мы молимся и все без толку! Наследный принц защищает только богачей! Такой бог нам не нужен! Кто-то из негодующих даже снял с шеи талисман с иероглифом «Сяньлэ», освящённый при открытии храма наследного принца, и бросил на землю, гневно втоптав в грязь. Женщины от испуга заохали, невольно прижав к груди свои амулеты. Толпа всполошилась, перешептывания и смешки поползли от человека к человеку, становясь все громче и отчаянней. – Позовите сюда Его Величество! Почему он скрывается от своего же народа? Неужели совесть не чиста!? – Верните нам стократно за наши страдания! Знаете, скольких мы похоронили по вашей вине?! Сколько слез пролили наши жены и дети! Мэй Няньцин не мог поверить своим глазам. Буквально в одно мгновение атмосфера резко переменилась. Достаточно было лишь пары фраз, чтобы разжечь пламя ненависти. Цзюнь У смотрел на возмущение толпы с пустым выражением лица, советник же не мог также искусно скрыть свои эмоции. «Сюй Лин! Тебе ли говорить о страданиях простого народа! Надо было тебя еще в подворотне связать и силком утащить на Тайцан. Прекрати! Это уже не смешно!» Но Сюй Лин не собирался замолкать и, запрыгнув на самый высокий валун, продолжил заводить юнаньцев: – Добрые люди, давайте закончим этот беспредел все вместе здесь и сейчас! Посмотрите, сколько нас! Вы сильный и смелый народ! Так несите бревна, толкайте ворота! Не принижайте себя, заберите то, что принадлежит вам по праву! Воины на стене занервничали и начали громко выкрикивать приказы остановить волнение. Даже генерал, занятый обеденной трапезой, не мог проигнорировать столь бурное развитие событий. – Эй, ты! – закричал генерал и указал пальцем на Сюй Лина, – Прекрати немедленно! Иначе мы будем вынуждены применить грубую силу! Главный генерал понимал, что провокация жреца может привести к необратимым последствиям. Врата были высокими и надежными, но для тысячи гневных и разъяренных беженцев это преграда ничего не стоила. – Это тот самый глупец из вашего монастыря? – спокойно спросил владыка и добавил, заметив бледность советника, – Зачем так переживать? Вы ведь хотели увидеть драму, так в чем же дело? – Я…, – замешкался Мэй Няньцин, не в силах что-то ответить. – Успокойтесь, – приобнял советника Цзюнь У и зашептал на ухо, – Я знаю, что вы не безразличны к горестям этих людей. Я не чудовище и могу понять ваши чувства. Поэтому только скажите, и проблема будет решена в одно мгновение. Вот так. Цзюнь У вытянул руку и ребром ладони провел косую черту вдоль маленькой фигуры внизу на валуне. Мэй Няньцин понял намек и ошарашенно повернул голову. – Вы…Вы хотите убить Сюй Лина? – Мне все равно, умрет он или нет. Но если вы того желаете, то… – С чего вы взяли, что я этого хочу!? – не выдержал давления советник и попытался вырваться из объятий владыки, но руки бога лишь сильнее прижали его к себе. – Ну-ну, не стоит так резко выходить из тени. Солдаты нас неправильно поймут. Мэй Няньцин кинул взгляд на воинов, бегавших по стене, и присмирел. Цзюнь У мягко погладил его по руке, похвалив за послушание. – Все хорошо, советник. Смотрите внимательно. Жители Юнани на взводе, чувствуете, как начинают трястись стены? Сейчас они найдут кое-что потяжелее кулаков и тогда ворота не выдержат. Сюй Лин их вдохновитель, и сейчас у нас есть шанс избавиться от главной проблемы. Вам не обязательно марать свои руки, только скажите. Ради этого я даже готов пренебречь условием нашего договора. Разве так не будет лучше? – Но смерть Сюй Лина уже не решит проблему, а лишь усугубит ситуацию. – Все так, но подумайте, сколько еще бед он может доставить в будущем. Убить его сейчас будет самым лучшим решением. Но если вам все равно на жизни этих людей, то забудьте мои слова. Мэй Няньцин лихорадочно думал, ему противила сама мысль об убийстве человека. Но Сюй Лин перешел все границы, и сейчас противно ухмылялся, вытянув руки в стороны, словно завоеватель или сам бог. «Что мне делать?! Спуститься и прибить его? Или согласиться на услугу владыки? Нет, что-то здесь не так. Я не хочу его убивать! Что делать, что делать?!» Стены пошатнулись и воины вместе с ними. Даже башня чуть покачнулась под напором сотни тел, впечатываемых в ворота. Генерал сжал кулаки и приказал: – Лучники, на позиции! «Что? Он решил обстреливать безоружных людей? Да разве это поможет?» – Советник, решайте сейчас, – крепче стиснул руки Цзюнь У, – Иначе будет поздно. – Если вы сейчас же не прекратите, – заорал генерал, – Мы начнем ответную атаку! «Нет, нет, нет, я так не могу!» – Давайте, стреляйте! – хохотал Сюй Лин, кружа вокруг, словно сумасшедший, – Покажите нам свою любовь! – Целься! – Именем Его Величества, немедленно сложите оружие! Воины опешили и одновременно повернулись к посмевшему произнести подобные слова. Мэй Няньцин грубо оттолкнул владыку и вышел из тени. Не все солдаты знали его в лицо, но генерал сразу же определил его личность. – Вы?! Неужели это и вправду вы, советник? Что вы здесь делаете? И как вообще попали сюда? – Оставим вопросы, сейчас есть дела поважнее. Советник был уважаемым человеком среди знати, но даже он имел ограниченный круг влияния. Военная область в него не входила. И все же никто не смел перечить главному советнику государя. По крайней мере, в первый момент осознания. – Советник, что вы делаете?! – пришел в себя генерал, – Здесь опасно, живо спускайте со стены! Этих юнаньцев уже не вразумить, нельзя, чтобы они вошли в город! – Вот именно! Поэтому отдайте приказ солдатам привести подкрепление и увести горожан вглубь города. Я пока потяну время. Генерал опешил. В окружении воинов ему указывал гражданский человек, хоть и высшего чина. Это серьезно било по гордости и чести воеводы, такое он не мог стерпеть: – Я военачальник главного императорского гарнизона! У меня на руках указ Его Величества, и я имею право применить силу! Не вмешивайтесь не в свое дело! Мэй Няньцин подошел вплотную к упрямому воевоначальнику и, смотря прямо в глаза, холодно произнес: – Генерал. Вы прекрасно видите, что происходит. Сейчас нет времени на пустые пререкания, сделайте так, как я велю. Ответственность я беру на себя. Генерал не понимал, как именно советник собирался помочь им, но, сглотнув, спорить больше не стал и ринулся раздавать указания. Мэй Няньцин сложил руки для печати, вдохнул горячий воздух и закрыл глаза. Сквозь его руки и тело потекла духовная энергия, стремительно охватив собой главные ворота и часть смотровых башен. С помощью сложного заклинания советник оградил часть стены защитным барьером, похожим на тот, что он поддерживал на горе Тайцан. Столкнувшись с сопротивлением, юнаньцы недоуменно подняли головы, пытаясь понять, что произошло. Заметив советника на стене, Сюй Лин расхохотался и приветливо помахал ему рукой. – Добрый день, советник! Не ожидал вас здесь увидеть. Решили поддержать мои начинания? Беженцы обратили внимание на слова предводителя и начали строить догадки. – Он сказал «советник»? Неужели этот человек всем известный советник Сяньлэ Мэй Няньцин? – Ха, мы просили государя, а нам привели советника! Ну и что вы скажите нам, Ваше Преосвященство?! – Да что он может нам сказать?! Он такой же, как и все зажравшиеся богачи в этой протухшей столице! Давайте, люди, наседайте! Прогнем эти гнилые доски! Мэй Няньцин прочистил горло и с помощью духовных сил громко заговорил: – Жители Юнани, человек, что стоит за вашими спинами, не менее лжив, чем люди столицы. Его настоящее имя Сюй Лин, он кровный отпрыск королевской семьи и бывший жрец храма пика Шэньу. На его совести покушение на королевскую особу и побег. Его мотивация – личная месть. И вашими руками он хочет добиться своих эгоистичных целей. Неужели вам такое по нраву? Беженцы зашептались, бросая косые взгляды на Сюй Лина. Одно дело, если бы в их рядах затесался столичный человек, но другое – чуть ли не член королевской семьи. Видимо, бывший жрец хорошо скрывал свое происхождение, потому для людей этот факт стал настоящим откровением. И все же один мужчина закричал в ответ: – С чего мы должны тебе верить?! Хочешь надурить нас, поганый советник?! – Мне незачем вам лгать, – старался держать голос советник, чувствуя, как руки начинают дрожать, – Не верьте мне, но Сюй Лин, поклянись Небом и Землей и скажи, достаточно ли ты искренен с людьми, которые приняли тебя под свое крыло? Мэй Няньцин не надеялся, что юнаньцы сразу же ему поверят. Но он рассчитывал хотя бы на мгновение поселить в их сердцах сомнение. Спустя три года мало кто вообще мог вспомнить о таком невзрачном жреце, как Сюй Лин, только среди монахов нашлись бы старые знакомые с хорошей памятью. И все же советнику хватило бы сейчас и легкой смуты среди безродной толпы. – Ах, советник, как же вы категоричны! Разве сейчас важно, кто я такой? Да пускай хоть сам наследный принц! Разве это отменяет мою безграничную ненависть к столице и ее мерзким демонам? К всеобщему удивлению, Сюй Лин не стал отрицать сказанного советником. Но и признанием этот ответ нельзя было назвать. Бывший жрец юлил, его забавляло нынешнее положение вещей. Он не страшился гнева толпы, мастерски используя свое главное оружие – острый язык. – Сюй Лин, ты до сих пор числишься в списках как пропавший без вести преступник! – не отступал советник, – Своими действиями ты только усугубляешь собственное положение. – Ха, я уже давно должен был напитать землю своей кровью, а червей – своей плотью. Но только благодаря вам я стою сейчас здесь и говорю от имени униженных и обездоленных. Вы открыли мне глаза, советник! Благодарю от всей души! «Твою мать! Солдаты ведь рядом и все прекрасно слышат. Я попал по полной программе. Тч, больно! Беженцы не сдаются и колотят барьер изо всех сил. Сколько еще я смогу продержаться?» – Вы само благородство, советник! – гоготал Сюй Лин, отзываясь эхом в ушах, – Чистый нефрит среди золы и песка, сама добродетель, милосердный даос под стать своему непорочному ученику! Ах, конечно. Каков учитель, таков и ученик! Два несчастных труса, не способных… Не успел Сюй Лин договорить, как что-то рассекло воздух и резко вонзилось в плечо. Но не жреца, а рядом стоящей женщины. Бедняга с грохотом упала на землю и зашлась болезненным криком. Мэй Няньцин повернул голову и встретился взглядом с лучником, стоявшим с пустым луком в руках. Именно он пустил стрелу в женщину, но судя по его выражению лица, целился он в Сюй Лина, но по каким-то причинам умудрился промахнуться. – Я…я не этого хотел, нет, – бормотал лучник, но всем уже было все равно на его жалкие попытки оправдать свой поступок. Юнаньцы поспешили к раненой женщине, попутно бранясь, на чем свет стоит. Это была последняя капля. Теперь им было все равно и на происхождение Сюй Лина, и на слова советника. Факт оставался фактом – воины Сяньлэ начали атаку по простым людям. И не важно, по какой причине. – Ублюдки! Вам все равно на жизни простых людей! – Точно! Если бы не советник, уже давно бы нас всех поубивали, как сточных крыс! – Вот они бравые воины Его Величества! Вместо того чтобы защищать, наоборот – толкают на смерть! Крепкие мужчины с воинственным кличем вновь бросились к барьеру. Сюй Лин задрал голову и блаженно улыбнулся советнику. Несмотря на жару, Мэй Няньцина пробрал холодный пот. Он понял, что это еще не конец. – Я – несчастный брошенный сын и ученик. И сейчас я докажу вам свое презрение и ненависть. Сюй Лин щелкнул пальцами, и всех на стене снес оглушительный взрыв. Врата содрогнулись, небо осветила яркая вспышка. Барьер не выдержал и с треском развалился. Резкая боль острым лезвием пронзила голову, и советник застонал, упав на колени. Перед глазами все поплыло, крики воинов эхом звучали на краю сознания. Раздался громкий треск, с башни на солдат полетели осколки камней. Мэй Няньцин готов был уже потерять сознание, как почувствовал растекающееся по запястью тепло. С трудом открыв глаза, он увидел над собой еще расплывающееся лицо Цзюнь У. – Пришли в себя, советник? После атаки владыка сразу же вышел из тени и оттащил советника подальше от камнепада и от покрывших стену широких трещин. Мэй Няньцин в бессилии лежал на камнях, а бог прикрывал его своим телом и всматривался в чужое бледное лицо. Приподняв голову, советник почувствовал тошноту и со стоном опустился обратно. – Не вставайте, я передаю вам духовную энергию, – предупредил владыка, сжав запястье советника, – Сюй Лин хорошо подготовился к сегодняшнему представлению. Использовал запечатанный духовный огонь, чтобы подорвать стену. Создание такого оружия требует немало времени и сил даже у опытных заклинателей. Похоже, наш несчастный отравитель провел эти три года с умом и пользой. «О боги, за что мне все это?» – Ворота открыты, – продолжал Цзюнь У, – Юнаньцы прорвались в город, все воины собрались под стенами для обороны столицы. Если бы не ваш приказ привести подкрепление, беженцы прошли бы еще дальше. Также никто из местных жителей пока не пострадал. – Вы…так пытаетесь меня утешить? – еле слышно прохрипел Мэй Няньцин, – Просто скажите, что я полный идиот. – Ну-ну, советник, – мягко приобнял его за плечи владыка, – Вы конечно идиот, но не полный. Кстати, Сяньлэ до сих пор наблюдает за нами. Как думаете, что сейчас творится у него на душе? «Что? До сих пор? Значит, Се Лянь был здесь все это время от начала и до конца? Какой кошмар. Еще я успел показать себя во всей красе. О боги, пора писать заявление на увольнение» – Какой кошмар, – повторил вслух советник и закрыл ладонью глаза, – Где Сюй Лин? – Исчез сразу после взрыва. Теперь придется ждать другого подходящего случая. «Для убийства? Хах, и чего я так испугался? Не понимаю, что на меня нашло» На фоне слышались вопли беженцев, крики воинов, лязг мечей и треск разрушающейся стены. Мятеж разгорелся точно по тексту, только теперь лицом восстания стал не сильный и отчаянный Лан Ин, а хитрый и изворотливый Сюй Лин. Мэй Няньцин был так истощен, что не хотел даже думать о предстоящих разбирательствах. Но выбора у него не было. – Владыка, – тихо позвал советник, кое-как сев с помощью божества, – Мне нужно во дворец. Не поможете мне еще один раз? – Я бы посоветовал вам сначала отдохнуть и набраться сил, но вижу, вы настроены решительно. Тогда ничего не поделаешь. Мэй Няньцин протянул руку, думая, что Цзюнь У поможет ему встать, но он никак не ожидал, что его подхватят под колени и спину и вздернут наверх. Советник все еще глупо моргал, пока владыка с ношей на руках неспешно спускался со стены, ловко ступая по теням. – Владыка! – очнулся от шока советник, обхватив шею бога, – Я могу и сам идти! Что вы делаете? Зачем это? – Советник, расслабьтесь и отдохните. Вы потратили все силы на поддержание барьера, а вам еще отчитываться перед государем. Позвольте мне позаботиться о вас. Цзюнь У говорил безмятежно и легко, но советник все равно не мог успокоиться и не знал, куда себя деть от смущения. Сильные руки бога крепко держали его тело, взгляд стальных глаз был направлен только вперед. Мэй Няньцин прислушался к груди владыки и услышал слабый, но мерный стук бьющегося сердца. «Значит, он не призрак. Он живое существо с живым сердцем. Ему ведомы голод, холод, жажда и боль. Как самому обычному человеку. И почему это меня будто успокоило? Хаа, клонит в сон. Я чувствую его дыхание, его пульс. Это так убаюкивает. Хочу проспать в его объятиях целую вечность» Веки советника налились свинцом, и через мгновение он уже тихо сопел в шею божества. Цзюнь У проходил мимо яростных сцен битвы, оттеснения юнаньцев за ворота, жестоких убийств, но ни одна капля крови не задевала даже края его белоснежных одежд. В этот день одно божество твердо решило спуститься в мир людей и потерять себя. Другое – вернуть себе утраченное любой ценой. Оба смотрели вперед. Оба стремились к падению, пока почтенный наставник пребывал на другом берегу, не ведая о чужой муке.