Свет проклятых звёзд 2. От цепей и ошейников к свободе!

— Это не дым! И не птицы! Это мыши! — Стреляйте по ним! Убейте, сколько сможете! — Бросайте камни! Всё, что попадётся! — Не подпустите их к войску! *** Видение было путаным, но, по крайней мере, без непрошеных гостей. Отрешённо радуясь, что не нужно ни с кем спорить про Сильмарили или устройство Арды, Мелькор приоткрыл глаза из плоти и посмотрел на зеркальный хаос вокруг. Он чувствовал: соглядатай Манвэ где-то недалеко, но, видимо, бережёт золотые пёрышки, поэтому не подлетает к коптящим горам. Жаль, можно было бы ради потехи швырнуть в него булыжник. — Слышишь, братец, — вслух произнёс больше-не-Вала, с интересом следя за отзвуками эха, — если я кину в орла камень, он его поймает или отобьёт? Ах, да, что это я? Птах увернётся, а камень упадёт кому-нибудь на голову. Как думаешь, кто из нас в гибели несчастного окажется виноват? — Виноват, виноват... — постепенно растаяли отражённые слова. Некоторое время понадобилось Мелькору для принятия решения, как быть дальше. Он без личной встречи и словесных донесений узнал от крылатых шпионов, что на одном из важных рубежей начался бой, но как дать распоряжения теперь? Что отнимет больше сил: разговор с Майяр при помощи слов или приказы, переданные мысленно? — Проследите за ходом битвы, — сказал он одновременно вслух и чарами, — передайте, что до конца стоять необязательно. Если враг силён, орки могут отступить. Пусть все видят, какие мы слабые. Особенно ты, Манвэ. Видишь, я для тебя не представляю никакой угрозы. Не очень и хотелось. Эхо зашелестело перепончатыми крыльями, пронзительно запищало, отдалось стальным скрежетом и ржанием коней, а среди дивного сияния Сильмарилей, отражённого в мириадах осколков, блеснули золотом орлиные перья. — Кидай, — чётко произнесло эхо шумом ветра. — И разбей свои зеркала окончательно. *** «Я хочу, чтобы она узнала... — время словно замедлилось, поэтому успевалось подумать сразу обо всём, делая лишь шаг на лестнице. — Я иду в бой, а он — нет! Я отомщу за семью! За мою землю! Пусть она узнает!» Артахэру Арагарон нёс сразу два копья: боевое и памятное, на поясе висел меч, за спиной ждал своего часа лук. Раньше сын дортонионских правителей не замечал, насколько сложно быстро вывести из Химринга лошадей, даже тех, которых не пугали подобные перемещения. А сейчас надо было ударить одновременно и пехотой и конницей, напав с разных сторон, а лошадям нужно ещё и разогнаться... Взглянув на воинов родича, Арагарон подумал, что никто не выглядит встревоженным, словно все проблемы, крутящиеся в голове, надуманы. Хорошо, если так! Чары уже начали давить на виски, но, зная о них, эльф мог защитить себя, хотя упорно слышал отдалённое: «Короли Дортониона! Нам не писаны законы, А кто в замках под замками, Те нам кажутся рабами! В нашей жизни то и дело Душу побеждает тело, Рождены мы для любви, А в ней мы просто короли!» Воспоминания давили на самое больное: танец с мамой, веселье с папой и дядей, любовь... Всё это ушло безвозвратно, пора признать. «Нет!» Чары туманили разум, и лишь голос Маэдроса возвращал к реальности. Ждать. На коня. В бой!.. «Пусть она узнает! Пусть сравнит!» В путающей мысли магии что-то сбилось, женский голос зазвучал откуда-то, словно из облаков, слов теперь было не разобрать. Холод ощутился так, словно доспех надевался на голое тело. Рука сжала памятное копьё Аэглос, боевое будто само собой закрепилось на седле. Его время ещё придёт, а пока пусть враги знают, кто будет мстить им за службу Морготу! Конница пошла по дуге, беря разгон. Первые орки уже увидели опасность, поняли, что ждали её совсем не с той стороны, поэтому спешно хватались за оружие, пытались встать строем. Издалека донеслись вопли — там уже начался бой. «Нужно уничтожить как можно больше тварей сразу, — застучало в висках сказанное на последнем совете, — иначе разбегутся по лесу. Мы их и там достанем, но кого-то упустим всё равно». Арагарон поднял Аэглос. — За Дортонион! — заорал он не своим голосом, опустил забрало шлема. Не заметив, когда успел поменять в руках копьё на лук, сын лорда Ангарато принялся стрелять в удирающих к лесу врагов, выкрикивая имя родной земли. На равнине у подножья воцарилось кровавое безумие. Стройному ряду конницы пришлось разделиться, под копытами то и дело погибали паникующие враги, пришлось схватиться за меч, рубануть раз, другой, потом снова браться за лук. — За Дортонион! За Сосновый Край! Вдруг что-то ударило в голову, мир перевернулся, и мгновенно погас. *** Посмотрев на тех, рядом с кем придётся сражаться, Алмарил подумал, что рад оказаться здесь без подданных отца и верных нового верховного нолдорана. Первые стали бы защищать своего принца и мешать ему убивать врагов, а вторые потом напридумывал бы небылиц. По привычке. Из-за чар в голове путались мысли, вспоминались то сестра, мама и брат, то Ривиан, и возникало желание мстить совсем не оркам. С другой стороны, не будь Моргота, не творилось бы в Арде столько зла. Прозвучал сигнал приготовиться к бою. Алмарил представил, как войско будет покидать укрытие, как погонит орков к горе, как будет расстреливать и рубить любого досягаемого врага, и руки задрожали от желания скорее пролить орочью кровь. Снова сигнал. Пора. Кто-то ведь должен стоять насмерть за честь Таргелиона! Алмарил усмехнулся: вероятно, он единственный, кому до этого есть дело, и бросился в атаку. *** Выйдя на стену к лучникам, Туивьель осмотрелась. Химрингская леди не верила в удачную возможность прижать многих морготовых воинов к склону, чтобы получилось в них стрелять или что-либо сбрасывать, однако ей хотелось хотя бы раз спустить тетиву и проследить смертоносный полёт. Зрелище внизу завораживало: часть морготова воинства сумела-таки выстроить боевой порядок, попыталась не только отбиваться от пеших эльфов, но и напирать. Упали первые раненые. С обеих сторон. Конница пресекала попытки бежать к лесу, но всё-таки среди орков нашлись везунчики. Туивьель искала и находила взглядом главного воина, снова теряла и опять отыскивала. Жив. Вроде бы не ранен. Лишь бы не потерял рассудок... Азагхал и его свита выделялись среди эльфов, и орки поначалу решили бить в первую очередь Кхазад. Ошибку понять успели далеко не все. Леди быстро отвлеклась на оттаскивающих раненых товарищей эльфов, орки попытались стрелять им вслед, но вдруг в небе над лесом что-то зарябило. Стая? Огромная! Стражи на стенах мгновенно среагировали, вскинули луки, закричали сородичам об опасности. Услышали, разумеется, далеко не все, некоторым по-прежнему мешали чары, хотя Туивьель чувствовала: магия ослабла. Неужели кто-то из менестрелей ранен и больше не участвует в битве? Стая приблизилась и рассеялась, чёрные фигуры с писком закружились вихрем, хаотично мельтеша в сером небе. — Это не дым! И не птицы! Это мыши! — закричали на стенах. — Стреляйте по ним! Убейте, сколько сможете! — Бросайте камни! Всё, что попадётся! — Не подпустите их к войску! Первые твари уже ринулись вниз, метя в конных воинов. Пытаясь поразить их стрелами или дротиками, можно было попасть в соратников, поэтому эльфы постарались отбиваться мечами или щитами. Туивьель с тяжёлым сердцем отвела взгляд от битвы, вскинула лук. Первые стрелы уже полетели в направлении стаи, однако крылатых вампиров было не столь много, чтобы легко их разить. Химрингская леди прицелилась. Одна попытка, вторая, третья... Полёт должен оборваться смертью! Никак иначе! Стрела, ещё... Две мыши всё-таки рухнули вниз. Если не смертельная рана, то высота их точно убьёт. Ещё стрела. Орки вдруг завопили, начали отступать, перекрикиваясь. Крылатые твари тоже развернулись и устремились к северу. — Догоним, кого сможем, — прозвучало рядом на стене, и леди кивнула. — Наша взяла. Да, это победа. Орки снова вернутся, опять придётся проливать кровь, но главное сделано: осадить Химринг ещё раз им точно никто не позволит. Туивьель посмотрела со стены вниз. Легенда нашёлся быстро: конечно, кто же ещё мог возглавить погоню за отступающим врагом? Избранник бился яростно, он давно копил в сердце ненависть, и теперь с радостью выплёскивал её на морготовых рабов. Леди чувствовала, знала: Легенде всё равно, кто падёт от его меча — орк, полуорк, предатель-адан или какое-то иное существо. Главное — перебить всех. Он уже не надеется встретить знакомых тварей или похожих на них потомков. Легенда просто уничтожит вставшее на пути к свободе зло. Это зрелище не просто завораживало — гипнотизировало. — Неважно, по какой причине и куда удрали орки, — Макалаурэ поднялся на стену и подошёл к Туивьель. Выглядел он так, словно не спал целую эпоху. — Главное — мы теперь свободны. — И пока не знаем о цене, — кивнула леди, с трудом переведя взгляд на нежданного собеседника. — Ведь счастливый конец — это вовремя завершённая история. Так ведь, Канафинвэ Феанарион?