Проект "Луи"

      — Какой сегодня замечательный день! Вы не находите, Натали?       Габриэль и Натали обедали за роскошным шведским столом, пока Адриан был в коллеже. Хозяин дома пребывал в весьма приподнятом настроении, что несколько насторожило гувернантку:       — Сегодня случилось нечто особенное? – удивлённый взгляд женщины окинул всё многообразие еды.       — Ах, Натали!.. Вам не кажется, что для наслаждения жизнью не нужно никаких поводов?       — Просто на Вас это не очень похоже.       — Ничего от Вас не скроешь. Хотя, конечно, от Вас ничего и не хочется скрывать.       Натали явно пришлись по душе эти слова. Габриэль продолжил:       — Жизель, моё творение, она просто невероятна! Её потенциал в причинении ментальных страданий и без того больному парню просто безграничен! Порой мне кажется, что она может управлять Луи также, как я управляю ей. Его гнев будет всеобъемлющим, а боль неутолимой. Он будет самым устрашающим монстром, какого только видел Париж. У Леди Баг не будет и шанса!       — Вам не кажется, что потеря девушки может быть не самым удачным триггером для акуматизации? Все ваши жертвы, пережившие потери, были весьма бесполезны, и в основном лишь жалели себя, ища в дарованных силах успокоение.       — Весьма верное замечание, Натали. Овладение печальными эмоциями давно в прошлом. Опечаленный человек скорее уничтожит себя, чем противника. Однако я уже подчеркнул, что Луи будет испытывать злость.       — Не понимаю, как? Разве вы не испытывали печаль после потери Эмили? Мне известно, что у парня есть проблемы с контролем гнева, но это же не значит, что любая его отрицательная эмоция как по команде перерастёт именно в него?       — Я не собираюсь убивать Жизель или каким-либо образом заставлять её исчезнуть. Человека охватывает печаль в те моменты, когда он понимает, что не в состоянии изменить произошедшее, когда он осознает всю свою беспомощность: воспоминания о лучших временах в прошлом, неудачные решения, случайности, повлёкшие за собой необратимые последствия. Или, как вы верно подметили, потеря родного человека. Неспособность повлиять на мир рождает чувство, от которого хочется лишь зарыть голову в песок, подобно страусу. Пробуждение гнева требует несправедливости, отклонения от плана… или предательства.       Натали чуть было не подавилась.       Он ведь это несерьёзно? Такого не пожелаешь и здоровому человеку, а он хочет провернуть это с больным парнем, который пытается скрывать своё психическое отклонение? Он ведь просто не выдержит!       — М-м-м, никогда бы не подумал, что мясо крокодила настолько вкусное! – понимая, что напарнице необходимо переварить эти слова, Габриэль решил ненадолго сменить тему.       — А?.. Да, весьма неплохо приготовлено… – пролепетала гувернантка.       Агрест нахмурился.       — Да, я согласен с Вами, Натали. Это на грани безумия. Но вы бы видели эту девчонку!       — Вы хотите сказать, что для неё измена не будет проблемой? – Натали сделала жалостливое лицо.       — Дело не в этом. Поймите: при создании сентимонстра в человеческом образе нет никаких проблем в исполнении внешней оболочки. Это очень просто, а когда объект должен быть привлекателен – задача упрощается до невозможного…       Объект. Натали обратила внимание на это слово.       — …другое дело – характер. Нужно весьма долго работать для создания настоящей личности. В её характер я с немалым трудом заложил черту, которая окажется невероятно полезной. Дело в том, что Жизель просто не может жить без создания суеты вокруг своей персоны. Она обязана быть в центре обсуждений, и при этом умеет привлекать к себе внимание так искусно и незаметно, что об этом навряд ли кто-то догадается. А теперь представьте: внешне неотразимая девушка под постоянным фокусом толпы. Для Луи будет большим испытанием быть её возлюбленным в принципе. Он будет пытаться перевоспитать её, но в последний момент она обратит внимание на весьма похожего юношу, который просто является более совершенным.       — На Адриана?! – Натали в ужасе вскочила со стола, обронив недоеденную порцию. – Габриэль, для чего Вы впутываете его в план? Это же просто необязательно! Вам в любом случае придётся избавиться от девушки, и вы хотите разбить сердце не только Луи, но и Вашего сына? Зачем?!       — Я понимаю Ваше беспокойство, Натали. Оно абсолютно оправдано, и я рад, что Вам небезразличны чувства моего мальчика. Но я настаиваю – как только вы познакомитесь с ней, ваши сомнения мгновенно отпадут.       — Иногда мне кажется, что Вы безумны, Габриэль! – неспособная отойти от шока гувернантка не хотела верить, что услышала это наяву. – Я здесь, с Вами, для того, чтобы защищать Адриана! Он мне самой уже почти как сын! Я…       — Знайте своё место, Натали!!! – крик был настолько громким, что отдался эхом в зале, в котором, казалось, его не может быть. – У Адриана лишь одна мать, и лишь она одна достойна называться таковой. Я ценю Вашу работу и то, насколько близки Вы были и есть не только с Адрианом, но и со мной и Эмили, когда она была с нами. Поскольку я ценю Вас, то я посчитал нужным рассказать обо всём до того, как это произойдёт. Моё решение непоколебимо. Я адекватно отношусь к Вашим замечаниям, и вы это знаете. Но не нужно думать, будто Вы лучше меня знаете, что будет лучше для моего сына. Для моего сына!!! И сына Эмили!!!       Молчание.       — Спасибо за прекрасный обеденный стол, Габриэль. Думаю, что я наелась.       — Не стоит благодарности! Думаю, надо почаще устраивать такие приёмы пищи, в следующий раз и с Адрианом тоже!       Хозяин дома как по щелчку пальца снова был весел. Чего не скажешь о Натали. Покинув обеденный зал, женщина хотела разреветься, но сдержалась.       Это абсолютное безумие. Сомневаюсь, что этот бесчеловечный план сулит хоть что-то хорошее. Да и сын миллиардера без какого-либо присмотра? Будь он хоть тысячу раз нелюбим – здесь что-то не так. Сверхбогатые люди слишком причудливы для того, чтобы так просто относиться к своим отпрыскам. Даже любовь Габриэля к Адриану нельзя назвать обычной, многие могут подумать, что её и нет совсем. И этот парень Луи… Он должен хранить секреты.       Звук отчётливых шагов за спиной прервал череду размышлений.       — Постойте, Натали. – Лицо Габриэля имело озабоченный характер. – Не уходите. Давайте продолжим нашу беседу. Мне действительно интересно узнать ваше мнение на счёт всей этой затеи.       — Она ужасна. – Прямота очень удивила Агреста. – Неужели Вы и сами не замечаете, как становитесь безумным?       — Я…       — Подумайте сами. Вы не жалеете никого. Вам и вправду хочется играть по этим правилам? Какая благая ни была бы ваша цель, средства её достижения не должны столь наплевательски относится к чувствам даже не одного, а нескольких подростков. Я терпеть не могу семейку Карондо, и то, что Вы используете кого-то из них, меня не волнует. Но я не верю, что вы хотите влюбить собственного сына в этот… объект по имени Жизель.       Габриэль рассмеялся.       — Натали! Уж извините за столь жаргонный ответ, но сплюньте! О чём речь? Адриан никогда не обратит внимание на неё! Она дешёвка!       — Простите?       — Я ведь не сказал ни слова о том, что Адриан к ней будет что-то испытывать. Интерес будет односторонним, но Луи узнает о нём. Тут он и сломается.       Натали слегка призадумалась.       — Извините, Габриэль. Я действительно не могу вспомнить, чтобы вы об этом говорили, наверное, я просто это придумала. Эмоции взяли контроль и я рано вспылила, не дослушав Вас.       — Вы этим очень похоже на Адриана и Эмили. Иногда я забываю, что ваша фамилия – не Агрест, Натали! Просто знайте, что я очень дорожу Вами, и как бы я не злился на Вас, это не отменит моей привязанности.       Мягкая улыбка появилась на лице гувернантки.       — Спасибо…       — Можете идти, Натали, отдохните, а я займусь уборкой стола.