the best years of a woman's life

Нэнси стояла около своего младшего брата, который настойчиво выпрашивал у старшей занять ему немного в долг. –Майк, я ведь сказала нет, сколько еще ты будешь пытаться упрашивать меня? У меня не слишком много денег сейчас.–Старшая Уиллер, кажется, уже была на взводе. –Да ладно, Нэнси, ты моя последняя надежда, серьезно! Мама с папой даже не подумают дать мне ещё карманных, думаешь будет не подозрительно, если я приду к ним с просьбой о том, чтобы они дали мне ещё?–Майк теперь выглядел так, словно умолял о этих деньгах. –Для чего тебе вобще эти деньги, Майк? Куда ты собрался тратить их?–Нэнси выглядела критически недовольной всей этой ситуацией, пока стояла около зеркала, поправляя прическу. –Тебе правда так важно это знать?–Руки Майка опустились, словно тот уже потерял всякую надежду. Нэнси вновь с недоверием взглянула на младшего брата, у той в голове не было ни одной идеи, почему ему вдруг понадобились деньги. –Если ты скажешь мне куда ты собрался их тратить, то я, может быть, смилуюсь. Майк стал более нервозным, вздыхая и размышляя о том, как он должен приподнести информацию. –Я сломал радио. Вернее, не я, а Дастин, это была его глупая затея. Он сказал, что это будет ещё круче, чем перехватывать сигналы Русских!–Майк раздраженно вздохнул, схватившись за голову.–Теперь радио лежит в подвале в куче одеял. Тебя устраивает этот ответ? Серьёзно, если родители заметят убитое радио, то они меня прикончат! Нэнси была в минутном ступоре, слушая слова младшего брата, которые сначала восприняла как шутку. –Слушай,  Майк, ты это натворил, ты это и решай,–старшая Уиллер перевела взгляд с зеркала на младшего брата,–решай проблемы, как настоящий взрослый, а не беги от них, в поисках более простого варианта. Ты ведь уже не маленький. –И что ты теперь предлагаешь делать?–Майк вздохнул, садясь на кровать старшей сестры. –Пойди и расскажи родителям, будь героем,–проговорила девушка, вешая себе на плечо сумку, бросая последний взгляд на зеркало, прежде чем подойти к двери. Больше Майк ничего не сказал, а Нэнси, помохав рукой младшему, вышла из комнаты, ему лишь оставалось слушать, как его сестра прощалась с родителями и Холли. Проходила минута за минутой, а Нэнси сидела за работой, монотонно постукивая ручкой по столу. Сегодняшний день был ещё скучнее, чем предыдущие дни работы, легкое одиночество вновь окутало мысли, а в голове ненароком начал вспоминаться вчерашний поход в кино, когда Нэнси, хоть и на час-два, но совсем не чувствовала себя покинутой. Казалось, что в компании Робин было что-то очень особенное, когда Уиллер наконец могла расслабиться и забыть о том, что может испытывать негативные эмоции, которые съедали её изнутри. На работе всё заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Люди вокруг всегда вызывали странные противоречивые чувства. Журналисты должны говорить правду, освещать важные темы, для чего тогда иначе нужна газета? Но в большинстве случаев статьи в газетах создавались только для личной выгоды. Да, кому было бы интересно писать статьи,  которые не получили бы широкой огласки? Да и публика всегда желает чего-то необычного. После работы голова стала очень тяжёлой, тело болело от однообразной работы, постоянного сидячего положения, которое изо дня в день выматывало ещё сильнее. Подходя к собственному дому Уиллер заметила почтовый ящик, в котором, по всей видимости, что-то находилось. Вытащив из ящика письмо, дыхание будто остановилось. Нэнси внимательно смотрела на бумагу. Письмо от Джонатана, с которым она не контактировала довольно долго, кажется,  около месяца. Пара была занята своими делами, кто чем, из-за чего не находилось даже свободной минуты отправить письмо. Но в этот раз Байерс нашел время, чтобы написать что-нибудь. Письмо выглядело довольно длинным, много текста, написанного не слишком аккуратным почерком. Описание повседневных дней, работы,  учебы, семьи. Нэнси сидела на кровати, читая строчку за строчкой, в которой Джонатан излогал большое количество чувств, эмоций, сильных переживаний. На сердце вновь становилось тяжелее, одиноко. Все мысли были заняты человеком, который сейчас находился от неё так далеко. Эмоционально, казалось,  что они оба отдалились друг от друга. В какие-то моменты Нэнси просто не могла понять тех проблем, которые описывал ей Байерс, тех эмоций, которые тот испытыва в новом месте без неё. Часто в письме упоминались и остальные родственники, Уилл, Оди, Джойс, каждому в письме Джонатан уделил особое внимание. Сросил, как дела у Нэнси и всех остальных, и сказал, что был бы рад, если бы она прислала ему ответное письмо. Нэнси невольно сжала письмо в руке, слегка скомкав хрупкую бумагу. Прочитав некоторые строчки ещё раз, она убрала письмо на тумбочку, сев в более сжатую позу, размышляя о словах, написанных рукой Джонатана. Даже во время чтения письма в голове было большое количество мыслей, которые, словно плохая связь, создавали помехи. О том, что писать в ответном письме, Нэнси не знала. Посвящать Джонатана в собственные трудности хотелось не сильно, поэтому тяжело было придумать, что стоит написать. Она сидела за письменным столом около получаса, смотря на лист бумаги перед собой. Ручка стучала по листу, оставляя на нем чернила. В голову не приходило совсем ничего, было готово лишь начало письма, где Уиллер искренне благодарит Джонатана за письмо, говоря о том, что очень скучает по личным беседам. Продержаться ещё она не смогла, ручка упала на стол с небольшим ударом и отлетела на пол. Лист бумаги так и остался наполовину пуст, не выражая никаких исренних эмоций. За оконом успело сильно стемнеть, просидев за письмом время тянулось долго,  мутарно, неинтересно. Неудачи создавали эффект впустую потерянного времени. Всегда хотелось бы, чтобы вещи получались с первого раза. Это добавляет уверенности в себе, в своих способностях. Но замазывая холст за холстом, художник теряет все больше красок. Комкая лист за листом, поэт теряет смысл своих произведений. А Нэнси Уилер теряла частичку себя с каждой попыткой описать свои чувства. Уиллер стояла около домашнего телефона,  опираясь на стену. Дома было довольно тихо, лишь приглушенный звук включённого телевизора заставлял понять, что время не застыло, а продолжало медленно идти. Вчера Нэнси не упустила шанса попросить у Робин номер её домашнего телефона. Постоянно звонить ей на работу было бы неуместно, это бы, скорее всего, отвлекало девушку от дел. Время уже было поздним и звонить прямо сейчас было бы странно, но Уиллер столкнулась с проблемой, которую, по её мнению, хотелось бы обсудить с кем-то, кого считает своим другом. –Слушаю,–прозвучал уставший женский голос в трубке телефона. –Робин? Это я, Нэнси,–Уиллер замялась, говоря почти шепотом,–прости за такой поздний звонок, я... просто не знала куда себя деть. –Нэнси? Что-то случилось?–Женский голос звучал немного обеспокоенно после чужих слов. Нэнси замолчала, думая несколько секунд. –Это связанно с Джонатоном,–Уиллер печально вздохнула, теребя телефонный провод,–у меня возникли проблемы с письмом. Бакли по какой-то причине замолкла не минуту, две, лишь пару раз ответив на вопросы Нэнси "ты тут?" или "ты слышишь?" В голове Робин сразу всплыли вчерашние слова Стива . "–Будь Джонатан тут, то она бы даже и не подумала о том, чтобы позвать тебя, Робин." В этот раз слова звучали ещё обиднее,  чем в прошлый. Казалось, что тебя заменяли кем-то, кого попросту не было рядом. –Письмо?–Переспросила Бакли. –Да, да, именно, письмо,–Нэнси продолжала говорить тихим голосом, не нарушая какое-то особое спокойствие дома,–мне пришло письмо от Джонатана сегодня, длинные, очень длинное, он, кажется, вложил туда много чувств, а я... совсем не знаю, что писать ему в ответ. –Ты просишь меня помочь тебе написать письмо?–Робин слегка рассмеялась.–Это звучит как что-то очень личное, словно залезть в чужое нижнее белье. –Это не совсем то, о чем я прошу,,–Нэнси немного занервничала, желая как можно понятнее объяснить свою просьбу, но в какой-то момент словно побоялась быть осужденной.–Это, наверное, очень неудачная просьба, ты меня прости, Робин, я сейчас повешу трубку, не буду тратить твое время. Обе девушки молчали пару минут. –В любом случае... спасибо, что взяла трубку,–проговорила Уиллер как можно быстрее и сбросила трубку, даже не дождавшись ответа Бакли. Робин растерянно держала в руках телефон, монотонно вздохнув, вешая трубку обратно на стену, опираясь на неё. Сонный разум воспроизводил эту ситуацию в голове по несколько раз, заостряясь на каких-то моментах. Чувстовала ли тоже самое в этот момент Уиллер? Сейчас она испытывала необъяснимый стыд и возникшее чувство одиночества, заходя в свою комнату, где до сих пор крутилась поставленная на фон музыка. После всех неудачных попыток пение Пресли раздражало до невыносимости. В комнате наконец наступила тишина, пластинка перестала вращаться, издавая лишь тихое трещание, которое становилось всё тише и тише с каждой секундой, пока совсем не угасло.