Волейболист и филологиня

В университетском киноклубе было очень людно — вскоре должен был начаться показ нашумевшего фильма «Барби». Друзья Кенмы помогали ему и остальным членам киноклуба расставлять дополнительные стулья, и весело болтали друг с другом. — Кенма-Кен, — глупая рифма посетила голову Куро. — Кен-Кей, — тут же подхватил Бокуто. — Нихуясе, кого вспомнил! — Так он же наш сын… Что, выпорхнул из гнезда и всё, пока-прощай? — с трагической интонацией произнёс Бокуто. — Лиова! Он забудет тебя так же, как Цукки, — Бокуто обернулся к первокурснику чуть ли не со слезами на глазах. Правда, слезами смеха. — Да наверняка, — кивнул Акааши. — Только «прости-прощай». — Угу, — закивал Бокуто. — И, бля, опять «Лиова»? — смеялся Куро. — Его имя сокращается как «Лёва», ваще-то. — Да пошёл ты! За такими перепалками время до показа пролетело незаметно. Да и полтора часа интересного фильма ощущались ещё приятнее благодаря приятной компании. После просмотра кино, впечатлившего большинство зрителей, началось его бурное обсуждение. Одним самых активных участников оказался Бокуто, чьи комментарии, конечно, особой глубиной не отличались, но… Он совсем не стеснялся этого и внимательно прислушивался к мнениям остальных. Энтузиазм эмоционального волейболиста был заразителен — и даже для Нодзоми, которую, так-то даже не нужно было заражать. — Вау… Этот сыч был просто великолепен, — мечтательно сказала она, как только за компанией ребят закрылась дверь киноклуба. — А ещё он та-акой высокий… Ты не знаешь, кто эти ребята? — девушка обратилась к своей лучшей подруге. — Ха, знаю! — с усмешкой ответила Катсуми. — Волейболисты! — девушка достала свой телефон. — Сейчас покажу. Козыри нашего университета, очень сильные игроки. — Фукуда открыла фотографии, размещённые в группе волейбольного клуба. — Вот Бокуто и Куроо… Вот Куроо и Лев. — Ого, Лев, — удивилась Нодзоми. — Как Лев Толстой! — Кто? — Такой русский писатель! Знаешь, ты бы знала о нем, если бы ходила на дополнительные. — Знаешь, ты бы знала, — передразнивала Катсуми. — о волейболистах, если бы целиком не была в своих текстах. — Ха, в моих моих текстах и в моих чужих текстах, — улыбнулась Нодзоми и схватила свою сумку. — Всё, я побежала ловить сыча. Встретимся у входа в библиотеку. Катсуми снова закатила глаза. Нодзоми была увлекающейся и совершенно беззастенчивой натурой. Гремучая смесь, которая не взрывалась только благодаря наличию ума и здравого смысла. Последнего, по мнению Катсуми, лучше бы подвезли побольше… Но и так сойдёт… Нодзоми догнала волейболистов, когда уже закрывались двери лифта, и было видно только лицо того, кто был ей нужен. — Куроо! — закричала девушка через коридор. — Бокуто! — закричал ей в ответ Котаро, остановив ногой двери лифта и расставив руки. И тут девушка поняла, что перепутала имена. Однако сильное смущение, ударившее ей в щёки, совсем не замедлило её бег. — Это кто? — беззастенчиво спросил Куроо, когда девушка влетела в лифт и широкие объятия Бокуто. — Ты ряльно не понял, что мы не знакомы? — расцепив руки, улыбнулся Бокуто и обратился к раскрасневшейся от бега и смущения девушке. — Меня зовут Бокуто Котаро. Я на третьем курсе спортфака! Играю в волейбол! — Меня зовут Нодзоми Фусенчо. Я на третьем курсе филфака! Пишу рассказы! — ответила она, скопировав манеру Бокуто, и рассмеялась. — Филфака? — переспросил Бокуто. — То есть, изучаешь философию? — Филологию, — девушка замотала головой. — Ну, язык и литературу. — Во прикол! — Бокуто хлопнул в ладоши. — Ты ведь ещё и в киноклубе, да? А Кенма про тебя ничё не говорил! — с этими словами Котаро выразительно кивнул в сторону Козуме. — А схуяли Кенме чёто о ней говорить?.. — ощетинился Куро. — Ой простите, наш дорогой филолог! — Ой да ну тя! — Бокуто опешил от реакции Куро. — И не филолог, а… — Филологиня, — подсказал Акааши. И вздохнул.

***

Нодзоми встретила Катсуми у входа в библиотеку и с энтузиазмом стала рассказывать о состоявшемся разговоре. — А пото-ом… Бокуто и Акааши спорили с Куроо и Кенмой о том, кто лучше принимает пасы… Ну… Ну, точнее, спорили Бокуто и Куроо… И все аргументы Бокуто были, что он повторял: «мы ж лучше, мы ж лучше!» Так и говорил, ага. Он о-о-очень смешной! — закончила Нодзоми и поставила руки в боки. — Очень! Катсуми улыбалась и снисходительно качала головой. На следующей неделе Нодзоми сходила на несколько тренировок волейбольного клуба и один раз даже покидала мячи Бокуто. — Бокуто — наверняка моя судьба! — говорила Фусенчо. — У него светлые волосы с черными прядями, у меня чёрные — с белыми! Это тот-самый-троп соулмейтов. — Твои пряди — крашеные, — напомнила ей Катсуми. — Ну и что. — Ну тогда моя судьба — Конни Спрингер, — смеясь, Катсуми назвала персонажа из любимого аниме. — Потому что у меня есть волосы, а у него — нет. — А вполне! — улыбнулась Нодзоми. И Катсуми опять снисходительно качала головой. Она переживала за Нодзоми — правда, немного. Фусенчо точно не верила во всё то, что придумывала. Но при этом романтизировала. Перед следующим кинопоказом девушки зашли поесть в университететскую столовую. Когда они сели за свободный столик, Фусенчо заметила Бокуто и Акааши. — Привет! — Бокуто помахал девушкам через весь зал. — Можно к вам? Нодзоми несколько раз кивнула, и вскоре Бокуто и Акааши оказались перед ними. Не успела Нодзоми спросить, придут ли они на сегодняшний кинопоказ, как Бокуто кинул свой наггетс в её тарелку с раменом. Сначала девушка усмехнулась, подумав, что это очередное забавное дурачество, которые так её цепляли. Но через три наггеста и пару брызг на одежде происходящее уже перестало быть смешным. А молчаливая ухмылка разговорчивого Бокуто начинала напрягать. Как и его немигающий полуприкрытый взгляд. Это выглядело как проявление заинтересованности, но… Но очень странное. Слишком странное. Акааши тем временем упорно игнорировал подозрительный взгляд Катсуми. Доев рамен и не притронувшись к пятому и шестому наггетсам, Нодзоми, скомкано попрощавшись, вместе с Катсуми убежала на кинопоказ. Акааши посмотрел, не забыли ли выбитые из колеи филологини чего-нибудь, и с серьёзным видом сел напротив Бокуто. — Ну-у, совёнок мой, не хмурься, — несколько виновато сказал Котаро и взял своего парня за руку. — Что думаешь, сработало? — с осторожной надеждой спросил он, поглаживая костяшки пальцев. Акааши устало выдохнул и прикрыл глаза. Бокуто не торопил. Кейджи сильно беспокоился по поводу вдруг нарисовавшейся деятельной филологини, которая, кажется, была такой же прямой, как Бокуто. И такой же не понимающей намёков, как Бокуто… А перспектива открытия отношений почти незнакомой и совсем беззастенчивой девушке была, мягко говоря, так себе. — Сработало-сработало, — наконец сказал Кейджи. — Она тебя даже про кинопоказ не спросила. И ты ж сам слышал, как они за феминизм топили. Адекватные. Они такое поведение точно не одобрят. И если ей чувства глаза застилают, то подружка мозги ей поставит на место. — Сложно… — протянул Бокуто в ответ. — Это ты слишком простой, — снисходительно сказал Акааши. — И это располагает… — Тебя, к примеру, — засмеялся Бокуто. — Угу, — с усталой улыбкой кивнул Акааши. — Останешься играть? — спросил Котаро, вставая с места. — Угу, — Акааши снова кивнул с улыбкой. На этот раз — с воодушевлённой. И поднялся за своим парнем. — Супер! — Бокуто захлопал в ладоши. — Куро с Лёвой скоро придут. И Кенма подтянется после своих «Воспоминаний из будущего». Весело будет! — Ты неисправим, — ещё шире улыбался Акааши. — Я тебя люблю. — И я тебя очень люблю! — поцеловав своего парня в макушку, Бокуто крепко сжал его в объятиях. И несколько раз покружил.