S & N

«Что это за место, где два сердца

сплетаются в цепи и кольца?»

Первый день блэкаута подходил к концу. Темнота наползала на город, как старая болезнь – медленно, неотвратимо, обнажая давно скрытые язвы. На западе мерцали созвездия аварийных генераторов — последний оплот тех, кто мог себе позволить иллюзию контроля. Восточные районы же тонули во тьме, словно отрезанные от цивилизации невидимой границей классового неравенства. Редкие свечи в окнах домов, мимо которых они проходили, казались тонущими звёздами. Чем дальше они уходили от парка, тем реже становились эти огоньки — словно кто-то методично гасил их один за другим. Саске впереди отсчитывал шаги — один-два-три-четыре, пальцы отбивают пульс. Его походка изменилась, стала мягче, осторожней — как движется хищник, впервые почуявший вкус крови, но ещё не уверенный в своей новой природе. Наруто следовал за ним, сохраняя дистанцию в два шага, инстинктивно принимая все негласные правила их новой реальности: достаточно близко, чтобы ощущать тепло, но недостаточно далеко, чтобы разорвать эту нить. Дождь давно превратился в морось, оседающую холодной плёнкой. На столбах трепетали обрывки газет: "ОПЕК увеличивает..." — остальное размыто, но даже этих слов хватало, чтобы почувствовать всю горечь национального унижения. Некогда великая держава теперь зависела от прихоти далеких шейхов, чьи предки еще недавно считались дикарями в глазах просвещенных британцев. Шли, как всегда, молча — только это молчание было иным, не таким, как раньше. Прежняя настороженность исчезла где-то там, в старой беседке, смытая дождём вместе с последними попытками сохранить дистанцию. Пальцы Наруто машинально коснулись шеи — карта территорий, которые Саске методично завоевывал, метка за меткой. Прикосновение отозвалось болью — не резкой, а скорее... настойчивой, напоминая о том, что всё действительно было. Саске едва заметно обернулся — Наруто знал, что он видит. Всегда видит. И всё же пальцы снова тянутся к шее. Снова. И снова. — Странно пусто, — хрипло произнёс Наруто. Саске промолчал, лишь слегка нахмурившись. Город вокруг них действительно казался противоестественно безлюдным, даже для столь позднего часа — словно все жители растворились в темноте, оставив после себя только это тягучее предчувствие. Оно висело в воздухе, тяжёлое, безымянное, но уже ощутимо пробуждающее кровь. — Здесь, — Саске остановился у винного магазина. Стальные жалюзи были опущены, но замок... Замок выглядел достаточно простым. Наруто шагнул ближе, закрывая его от случайных взглядов — молчаливое согласие на преступление. Отмычка вошла в замок с тихим щелчком. — У тебя хорошо получается для... — Наруто осёкся, не зная, как закончить. Для кого? Для парня из благополучной семьи? — Часто сбегал из дома, — ответил Саске, не оборачиваясь. Он сосредоточенно возился с замком, пока тот, наконец, не щёлкнул, впуская их внутрь. Внутри стоял застоявшийся запах алкоголя. Саске достал из кармана зажигалку, щёлкнул крышкой. Тусклый огонёк выхватил из темноты ряды бутылок, дробясь в стекле множеством искр. Не медля, он направился к дальним стеллажам. Огонёк скользил по этикеткам, выискивая нужные марки. Наруто наблюдал у двери – единственный зритель этой сцены, единственный соучастник, связанный не словом, но общей потребностью довести дело до конца. Слева донёсся звук. Не крик, не пение — нечто среднее, яростное, живое. Наруто инстинктивно отступил от окна. Саске замер с бутылкой в руках, прислушиваясь. Звук становился громче. Теперь это был не один голос, а множество, сливающихся в единый нарастающий гул. — Что это? — шёпотом спросил Наруто. Саске не ответил. Вместо этого быстро обошёл полки, набирая бутылки. — Возьми ещё, — бросил он, кивнув на стеллажи. Они набивали карманы миниатюрами, торопливо, почти лихорадочно. Под одежду отправились две покрупнее. Звук приближался, и теперь в нём уже можно было различить отдельные выкрики — злобные, разрозненные, но стремительно становящиеся единым хором. Они выскользнули на улицу, аккуратно прикрыв дверь за собой. Замок щёлкнул с той же лёгкостью, с какой была перейдена очередная граница дозволенного. — Сюда, — Саске дернул Наруто за рукав, утягивая в тень проулка. Люди проходили мимо — десять, может больше. Свечи и керосиновые лампы качались в их руках, отбрасывая на стены дрожащие тени. Саске прижал Наруто к холодной кирпичной кладке. — Что происходит? — прошептал Наруто, когда шаги стихли. — Начало, — Саске отстранился, но его пальцы задержались на ребрах Наруто, словно пересчитывая. — Или конец. — Он достал бутылку и свернул крышку — алкоголь плеснул в воздухе резким запахом. — Какая, в сущности, разница? Первый глоток брюнет сделал медленно, будто пробуя на вкус не только виски, но и сам момент. — За революцию, — он протянул бутылку к губам Наруто. — Или что они там пытаются изобразить. Наруто обхватил горлышко бутылки, принимая приглашение — как принимал всё от Саске. Алкоголь обжёг горло, но Учиха уже снова прижимал стекло к его губам: — Пей. — Губы Саске изогнулись в усмешке. — Кажется, у нас сегодня незапланированная репетиция конца света. Звуки нарастали — рев толпы, звон разбитого стекла, обрывки песен. Город распадался по швам, обнажая изнанку показного благополучия. — Думаешь, у них получится? — Наруто привалился к стене, чувствуя, как алкоголь першит в горле и размывает границы реальности. — Что именно? — Саске качнул бутылку в руках, позволяя жидкости скользнуть по стеклу зыбким отражением. — Изменить систему? — Он фыркнул, делая несколько глотков залпом. — Для этого нужно больше, чем пара разбитых витрин. — И что же нужно? — Наруто качнулся навстречу, нарушая всякую дистанцию. Вместо ответа Саске вновь поднял бутылку к его губам. Наруто пил размеренно, глоток за глотком, а тёмный взгляд Учихи следил за каждым движением — за тем, как дрожал кадык, как напрягалась шея, как влага блестела на приоткрытых губах. — Сломать всё, — голос упал до шёпота. — До основания. Чтобы ничего не осталось. — Его пальцы скользнули по шее Наруто, где под кожей бился пульс. — Иногда только так и можно... начать заново. Он замолчал, но его рука продолжала двигаться — вверх по шее, за ухо, зарываясь в волосы на затылке. Наруто подавился воздухом, когда пальцы вдруг сжались, заставляя запрокинуть голову. — Саске... — Тихо, — выдохнул тот ему в губы. — Ни звука. Саске не целовал – он брал. Забирал воздух, слюну, последний всхлип. Где-то вдалеке снова зазвенело стекло. Наруто застонал сквозь зубы — на грани между болью и судорогой наслаждения. Член дернулся, предавая быстрее мыслей. — Хочешь посмотреть? — Саске оторвался от его губ, тяжело дыша. — На парад безумия? Наруто молча кивнул — в горле пересохло, как будто огонь разлился внутри. Алкоголь, который они пили, был крепким, и теперь полз по венам огненным серпантином, сжигая дотла последние тормоза. Саске провел большим пальцем по его нижней губе, размазывая вновь выступившую кровь. Задержал палец чуть дольше, чем было необходимо: — Знаешь, это начинает превращаться в традицию. Наруто прищурился, угол его губ дрогнул в хмельной улыбке. Не отрывая взгляда, он медленно обхватил губами палец Саске, лениво и почти насмешливо проводя по нему языком. Саске резко втянул воздух, зубы стиснулись в напряжении, а в горле сорвался хриплый, протяжный звук. — Не нарывайся, щеночек, — бросил он глухо, но подбородок всё же отпустил. Сделал ещё пару жадных глотков и с шумом откинул бутылку в сторону. Пальцы вновь скользнули в светлые волосы на затылке и сжались. — Иначе не дойдешь до дома. Он придвинулся ближе, почти касаясь губами уха, так близко, что жаркое дыхание обожгло чувствительную кожу. — Слушай внимательно. Правила простые, — его голос упал до шепота. — Ты идешь за мной. Молчишь. И что бы ни случилось... — пальцы Саске сжались в волосах сильнее, — не вмешиваешься. Понял? — А если... — Никаких "если", — Саске медленно отстранился, скользя губами по его скуле. — Просто смотри. Наруто кивает. В горле всё равно нет ни звука — только пульс колотится как безумный и внизу болезненно тянет. Учиха отступил на шаг, и холодный воздух ударил в разгоряченное тело. — Идём, — Саске протянул руку. Наруто вложил свою ладонь в его — механика доверия, доведённая до автоматизма. В этом жесте скрывалась своя извращённая честность: они оба знали, что выбор был лишь иллюзией. Но пальцы Саске сжимались, пресекая попытки побега, словно это знание вовсе ничего и не меняло. Они двинулись вперед — туда, где ярче горели огни и громче звучали крики. Толпа несла их — всё дальше от знакомых улиц, всё глубже в лабиринт ночи. Город вокруг менялся, обнажая свою истинную сущность — разбитые витрины, стены, исписанные яростными лозунгами. В голове у Наруто плыло — не только от алкоголя, но и от того, как пальцы Саске впивались в его запястье. От их почти болезненной хватки мысли путались, распадались на осколки, складывались в новые, неправильные узоры. Он смотрел на спину Саске, на то, как тот двигался сквозь толпу и внутри что-то ныло, скручивалось: Саске казался таким... цельным. Таким определённым в своей жажде разрушения. В своей ярости. В своём презрении ко всему. Виски горело в желудке, и эта боль отзывалась где-то глубже — там, где собственное понимание граничило с безумием. Потому что как можно было не тянуться к этому огню? К этой разрушительной силе, что одновременно пугала и притягивала? Ты ведь тоже это чувствуешь? Как всё внутри скручивается узлом. Как сложно дышать. Как страшно... Страшно от того, насколько правильным это казалось — следовать за ним в темноту. Позволять его пальцам оставлять синяки. Чувствовать, как собственное тело предаёт, отзываясь на каждое прикосновение дрожью вожделения и страха. Господи, почему так страшно? Почему каждый раз, когда его пальцы сжимаются сильнее, внутри что-то обрывается и падает, падает, падает... Трафальгарская площадь раскрылась перед ними как распоротое брюхо города. Металлический запах дождя смешивался с запахом воска, с потом сотен тел, с отголосками ярости, сочащейся из каждой трещины в камне. Колонна Нельсона вздымалась в черноту неба — безмолвный наблюдатель очередной ошибки империи, которую он когда-то защищал. Львы у подножия оскалились в свете огней, их бронзовые пасти ловили отблески пламени. Саске шагнул вперед, слегка покачнувшись. Толпа разделилась не по воле людей — сама история прочертила эту границу, обнажая разлом поколений. — Цирк уродов, — процедил Саске, окидывая взглядом площадь. У подножия колонны собрались те, кто еще помнил величие — работяги в куртках с протёртыми локтями, женщины, чьи лица казались высеченными из камня годами лишений, старики, державшие керосиновые лампы как последний оплот ускользающего света. В их глазах застыла та особая усталость, что копится десятилетиями несбывшихся надежд. — Верните нам то, что обещали, — женщина подняла самодельный плакат. Её голос дрожал, но в нём звенела сталь давней обиды. — Мы отдали вам свои жизни. Своих детей. Свою веру. А вы... Они проталкивались сквозь толпу – мир качался и плыл, превращая всё вокруг в странный танец. — Веру? — смех полоснул воздух как нож. — В эту блядскую ложь про великую Британию? Молодёжь держалась ближе к краям площади, растекаясь по улицам чёрным приливом. Их ярость была другой — не отчаянием проигравших, но яростью тех, кто никогда не имел шанса начать игру. — Сколько можно говорить про долг? — новый голос, надтреснутый, пропитый. Старик в потёртом бушлате поднял фонарь выше. — Мы проливали кровь в ваших войнах. Мы верили... Крики множились эхом, отражаясь от стен и витрин, свет свечей превращал лица вокруг в театральные маски. Саске двигался впереди, всё ещё ведя Наруто за собой, его плечи подрагивали от едва сдерживаемого смеха. — В ваши ебаные сказки? — знакомый крик из темноты. — Про империю, где никогда не заходит солнце? Про величие, которым вы затыкали нам рты, пока отправляли подыхать в чужих песках? Губы Саске дрогнули в полуулыбке:                 — И, конечно же, в главной роли... Его плечи затряслись, и он наконец рассмеялся в голос, уже не в силах сохранять серьезное выражение лица. Суйгецу возвышался над толпой — нелепый король карнавала на железном троне из мусорного бака. Пот заливал глаза, футболка липла к телу, но в его позе читалось какое-то извращённое торжество. Джуго стоял внизу, придерживая бак. — Вы слышите это? — его голос прыгал, как удер­живаемая струна, то хрипло ломаясь, то заигрывая непредсказуемыми интонациями. — Звук умирающей империи! Охуенная музыка, правда? — Эй, вы, — он направил мегафон на группу стариков с плакатами. — Великое поколение! Расскажите еще про ваши войны! Про ваши жертвы! — Его смех прозвучал как выстрел. — Про то, как вы проебали всё, за что якобы боролись! — Слезь оттуда, — Джуго держал бак, не давая ему шататься. В его спокойствии читалась бесконечная усталость. — Но мы же только начали! — Суйгецу раскачивался на краю, будто дразня гравитацию. — Смотри, Джуго, смотри! Они все еще думают, что могут что-то изменить своими ебаными плакатами! — Идиоты, — Саске качнулся, опираясь о плечо Наруто. Смех стих, оставив в голосе только злое веселье. — Какие же все идиоты. Его голос, видимо, каким-то чудом достиг железного трона — Суйгецу резко перестал раскачиваться и замер, вглядываясь в толпу. Его зрачки расширились, когда он наконец различил знакомые силуэты. — О, Джуго! — он схватился за край бака, подавшись вперед так сильно, что тот опасно накренился. — Смотри, кто решил почтить нас своим присутствием! Он начал размахивать руками, как безумный дирижёр, чуть не выронив мегафон. Его тень металась по асфальту, пока он, балансируя на краю бака, отчаянно жестикулировал, подзывая их к себе. — Давайте к нам! — Суйгецу выпрямился во весь рост, теперь крича в мегафон. — Здесь наверху охуенный вид на их недовольные ебальники! Саске медленно поднял руку, средний палец вырезал в воздухе изящную дугу, его улыбка стала ещё более искривленной, насмешливой. Суйгецу взорвался хохотом, хватаясь за живот, затем выпрямился одним резким движением и выбросил средний палец в небо с такой силой, словно хотел пробить им дыру. — Да и хуй с тобой! — он снова покачнулся, балансируя на краю. — Наруто, давай сюда! Этот ублюдок всё равно слишком важный для нашей компании! Сирены взвыли внезапно — звук прокатился по площади волной. Суйгецу резко развернулся на вой, его лицо исказилось в яростной гримасе. — А вот и они! — заорал он, вскидывая мегафон. — Цепные псы системы! Бегут защищать своих хозяев! — Пошли отсюда, — Саске дёрнул Наруто за руку. — Насмотрелись. Но Наруто застыл, его плечи напряглись, и Саске успел среагировать за долю секунды до того, как тот открыл рот. Его рука впечаталась Наруто в лицо, пальцы до боли вжались в челюсть. — Только попробуй, блять, — прошипел он. — Половина этих людей потеряла работу из-за того, что наше правительство прогнулось под американские санкции. Думаешь, им понравится твой ебучий акцент, янки? — Они следят! — продолжал хрипеть Суйгецу в мегафон. — Каждый грёбаный день они пишут наши имена! Считают наши деньги! Вы думаете, это просто свет отключили? Нет! Это они... они... Он закашлялся, сгибаясь пополам. Толпа взревела. Камни полетели в витрины, в фонари, в стены. Старшее поколение отступало, молодёжь наступала – две волны, готовые захлестнуть друг друга. — Бегите, — прохрипел Суйгецу, его глаза лихорадочно блестели. — Бегите, пока можете! Они уже близко... всегда близко... Джуго попытался стащить его вниз, но тот только расхохотался – высоко, надрывно. Осколки витрины, взмыв в воздух, разлетелись в стороны с неожиданной яростью. Один из них едва оцарапал щёку Наруто. Саске среагировал мгновенно – развернулся всем телом, закрывая его собой. Толпа заколебалась, как единый организм. Где-то вдалеке прогремел взрыв — кто-то добрался до припаркованных машин. — Твари! — Суйгецу уже не говорил, а хрипел в мегафон. — Посмотрите на них! На их дубинки! На их щиты! Они думают, что могут... Первые полицейские фургоны показались со стороны Стрэнда – тяжёлые, бронированные Morris J4, покрытые металлической сеткой. За ними надвигалась шеренга констеблей в защитных шлемах. — Полиция Метрополитена! — усиленный громкоговорителем голос прокатился по площади. — Это незаконное собрание! У вас есть пять минут, чтобы разойтись! В воздухе повисла тяжёлая пауза. Кто-то швырнул бутылку – она разбилась о щит констебля, раздаваясь оглушительным треском. — Суйгецу! — Джуго дёрнул его за штанину. — Хватит. Пора уходить. Но тот словно не слышал. Его зрачки расширились, пот заливал лицо — признаки того, что вещество начинало отпускать, оставляя только панику и злость. — Смотрите! — он вскинул мегафон. — Они уже здесь! Всегда здесь! В наших домах! В наших головах! Они... Со стороны Уайтхолла появились новые машины — тёмные Ford Transit с характерными белыми полосами на бортах. Из них выпрыгивали бойцы специального патруля в более тяжёлой экипировке. Наруто рванулся вперёд, к Суйгецу — молниеносное движение, оборванное на полувздохе. Пальцы Саске впились в ворот его куртки с такой силой, что ткань протестующе затрещала. Первая шашка со слезоточивым газом упала возле старой витрины. Дым поползл по площади белёсыми щупальцами. Люди закашлялись, заметались – кто-то пытался убежать, кто-то наоборот шёл навстречу полиции. Крики смешались с воем сирен. Суйгецу пошатнулся, хватаясь за край бака: – Нет... нет-нет-нет... Они в моей голове... Джуго! Они... Наруто дёрнулся снова — теперь сильнее, решительнее. Его губы дрогнули, готовясь что-то сказать. — Заткнись, — прошипел Учиха сквозь зубы, выкручивая руку Наруто до боли, но его собственные пальцы едва заметно дрожали. — Просто заткнись нахуй и пошли отсюда. Полиция начала выстраиваться в линию — методично, уверенно, как отработанный годами механизм. Щиты смыкались, дубинки покачивались в такт шагам. Дым уже заполнял площадь. Суйгецу закашлялся, сложился пополам, как сломанная кукла. Джуго пытался дотянуться до него, но тот только отмахивался, бормоча что-то про голоса в голове. Его движения становились всё более дёргаными, как у подбитого током насекомого. Вторая шашка упала ближе. Глаза обожгло будто кислотой. Саске с рычанием дернул Наруто к переулку, но тот уперся, глядя на него так, словно видел в нём кого-то другого. Новая волна газа накрыла площадь удушающим одеялом. В горле словно разгорался костер. Толпа распадалась — одни бежали к станции метро, захлебываясь кашлем, другие сбивались в группы для отпора. Звон разбитого стекла смешивался с криками и матом. — Джуго! Джуго, где... — Суйгецу покачнулся, его голос сорвался в хрип. Его нога соскользнула. Железный бак накренился, заскрипел как умирающее животное. Джуго рванулся вперёд, пытаяся подхватить его тело, но тот продолжал брыкаться. — Блять, — Саске до крови закусил губу, ярость клокотала в горле вместе с кашлем. Он видел, как разворачивается цепь полицейских, как они берут площадь в кольцо — медленно, неумолимо. Слезоточивый газ выжигал легкие, превращал каждый вдох в пытку. Наруто наконец-то вырвал руку из его хватки. По щекам текли слезы. Он сделал шаг вперёд, открыл рот... — Последний шанс, — процедил Саске. Его голос был похож на шипение раскаленного металла, глаза покраснели от газа и бешенства. Тот покачал головой: — Только не так. — Он не твоя ответственность. — Знаю, — Наруто смотрел, как дёргается Суйгецу, — но я был таким же. Что-то мелькнуло в глазах Саске – злое, опасное. Пальцы впились в шею блондина там, где под тканью прятались следы синяков и укусов: — Значит, хочешь быть героем? — Нет, — Наруто подался навстречу жестоким пальцам, — хочу быть там, где ты хочешь быть на самом деле. Саске застыл. Внутри что-то хрустнуло. Время растянулось, застыло между ударами сердца, и в этой паузе реальность вдруг обрела пугающую чёткость. Наруто. Кровь на его щеке. Расширенные зрачки. Слёзы. Если их поймают... Мысль вспыхнула, выворачивая внутренности наизнанку. Его депортируют. Вышлют обратно в... Желудок скрутило спазмом. Перед глазами всплыла картина — пустая квартира, пустота внутри... Одиночество. Нет. Саске попытался ухватиться за привычную ярость — она всегда спасала, всегда давала опору, всегда... Но впервые ярость отступала перед чем-то более сильным. Перед осознанием того, что Наруто стал важнее любого разрушения. Важнее мести. Важнее музыки. Важнее... Когда это случилось? Слезоточивый газ жёг глаза, но внутри горело сильнее. Необходимость. Потребность. Зависимость. Нет-нет-нет... Но пальцы уже сами тянулись проверить пульс на шее Наруто, убедиться, что он здесь, что он живой, что его ещё можно... Можно... Спасти? Защитить? От чего — от себя самого? От того безумия, что сам же в него и вложил? От тех цепей и колец, что разрастались внутри них обоих, сплетая всё теснее, всё безнадёжнее, всё... "Хочу быть там, где ты хочешь быть на самом деле" И ведь знал. Видел. Понимал — лучше, чем сам Саске. Видел это отчаяние за маской ярости. Эту необходимость за жестокостью. Эту... Страх накатывал волнами — удушающий, парализующий. Нечто более глубокое — ужас перед осознанием того, что впервые за долгие годы ему... Есть что терять. Секунда тишины посреди хаоса — только вой сирен и крики вдалеке. Его пальцы скользнули вниз по шее Наруто, сжались на вороте куртки и дернули в сторону Суйгецу. Они рванули вперёд — к баку, где Джуго уже почти удалось стащить того вниз. Блондин всё ещё сопротивлялся, бормоча что-то про голоса и слежку, но его движения стали вялыми, заторможенными. Первая дубинка просвистела справа от Саске — он успел уклониться, дёрнув Наруто за собой. Полицейский кордон сжимался, загоняя оставшихся демонстрантов в угол площади. — Быстрее! — Джуго закинул руку Суйгецу себе на плечо. — К станции... Удар пришёлся Наруто в скулу — неожиданно, сбоку. Он пошатнулся, кровь брызнула на асфальт. Саске развернулся мгновенно — его кулак впечатался в челюсть констебля, отбрасывая того назад. — Не останавливайся! — прорычал он, толкая Наруто вперёд. Где-то позади звенело разбитое стекло, кто-то кричал. Они почти добрались до угла площади, когда из дымовой завесы выступили новые фигуры в шлемах. Джуго с Суйгецу оказались отрезаны — их прижали к стене. Наруто дёрнулся было к ним, но новый удар сбил его с ног. Дубинка врезалась в рёбра, потом в лицо — кровь залила подбородок, в глазах потемнело. Саске бросился вперёд — локтем в горло одному, коленом в пах другому. Но их было слишком много. Чья-то рука схватила его за волосы, дёрнула назад. Удар под колени — и он упал, чувствуя, как заводят руки за спину, как холодный металл наручников впивается в запястья. Наруто приподнялся на локтях. Его лицо превратилось в маску из крови и синяков. Он медленно потянулся за пазуху. Констебль над Саске не успел среагировать. Бутылка врезалась в заднюю часть шеи, стекло брызнуло осколками — мокрыми, острыми. Время словно замерло на долю секунды. Полицейский пошатнулся — удар оказался недостаточно сильным, чтобы вырубить, но достаточным, чтобы надолго дезориентировать. Наручники на запястьях Саске щёлкнули, не успев до конца сомкнуться. Он перекатился мгновенно, выворачиваясь из ослабевшей хватки. Второй констебль потянулся к дубинке, но Наруто уже был рядом — острое горлышко бутылки чиркнуло по воздуху, заставляя полицейского отшатнуться. — Бегите! — голос Джуго прорезал дымовую завесу. Его массивная фигура возникла слева, очевидно всё же сумев выбраться и теперь расчищая путь — он тащил на плече обмякшего Суйгецу, другой рукой отбрасывая тех, кто пытался их задержать. Саске рванул вперёд, утягивая за собой Наруто. Позади кто-то кричал "Офицер ранен!", полиция перестраивалась, замешательство длилось считанные секунды — но этого хватило. Они нырнули в переулок за Джуго. Ботинки скользили по мокрому асфальту, дым от шашек стелился по земле, слезился в глазах. Наруто спотыкался — кровь всё ещё текла по его лицу, но он держался на ногах. — Налево! — Джуго свернул к узкому проходу между домами. — Здесь можно срезать! Позади слышался топот — полиция пыталась их преследовать, но в лабиринте переулков это было бесполезно. Джуго знал эти улицы как свои пять пальцев — сколько раз они убегали здесь от патрулей, от чужих банд, и, в особенности, от демонов Суйгецу. Саске чувствовал, как дрожит рука Наруто в его хватке. Адреналин схлынет позже — тогда придётся разбираться с разбитым лицом, с последствиями, с чёртовой реальностью. Но сейчас... — Сюда! — Джуго нырнул в неприметную дверь. Сквозная подворотня вела к другой улице, где шум демонстрации уже почти не был слышен. Они остановились у глухой стены. Джуго бережно опустил Суйгецу — тот сразу сполз по кирпичам, сжимаясь в комок. Его трясло. Саске проверил карманы — три миниатюры уцелели. Виски тускло блеснул в темноте. Наруто привалился к стене рядом, кровь всё ещё текла по лицу, а из глаз сыпались слёзы. Брюнет свинтил пробку с первой бутылки — пальцы дрогнули, выдавая то, что он старался не замечать. Виски полился на раны Наруто, смывая кровь. Блондин зашипел. В углу Суйгецу забормотал что-то про голоса в голове. Джуго придержал его — привычным, отработанным движением. Только теперь в нём появилась пауза — почти незаметная заминка между желанием помочь и осознанием, к чему приводила эта помощь раз за разом. Алкоголь тёк по пальцам, размывая границы между тем, что Саске считал своей сущностью, и тем, во что она мутировала против его воли. В движениях, которыми он стирал кровь с лица Наруто, читалась обречённость — словно тело само признало то, что разум ещё отказывался принять. Каждая капля крови на этом лице была предательством — не Наруто, нет. Предательством той целостности, что Саске выстраивал годами. Но теперь эта система трещала по швам, обнажая нечто более примитивное и оттого более страшное — осознание собственной уязвимости через чужое существование. Он хотел быть первоисточником боли — той, что оставляла следы на коже Наруто, той, что заставляла его выгибаться и скулить, той, что превращала их в единый механизм. Но сейчас эти раны были чужими — и от этого внутри разрасталось что-то парализующее. Реальность искажалась, как в кривом зеркале — там, где раньше жажда насилия давала точку опоры, теперь зияла пустота. Потому что впервые за долгое время его существование определялось не способностью причинять боль, а необходимостью не дать ей случиться. Впервые контроль над собственной природой разбивался о нечто более фундаментальное — страх потери того, кто незаметно стал новой точкой отсчета. Вдалеке завыли новые сирены. Звук нарастал, приближался — полиция разворачивала поиски, методично прочёсывая район. Саске вскинул голову. В темноте его зрачки расширились, пульс подскочил. Он снова посмотрел на разбитое лицо Наруто, на кровь, всё ещё сочащуюся из ссадин. — Копы прочёсывают район, — его голос прозвучал тихо. — Надо уходить. — Джуго, — Саске швырнул ему оставшуюся миниатиру. — Поднимай его. Переждёте у нас. Джуго кивнул, осторожно поднимая Суйгецу на ноги. Тот пошатнулся, цепляясь за его плечи. Саске потянул Наруто за собой — коридорами, дворами, путая следы. Джуго шёл сзади, поддерживая спотыкающегося Суйгецу. Сирены выли всё ближе. Где-то совсем рядом взревел мотор — патрульная машина прочёсывала соседнюю улицу. Они прижались к стене, пережидая. — Как в кино, да? — шёпотом выдохнул Наруто, явно пытаясь разрядить обстановку. — Погони, облавы... Саске до боли стиснул зубы. Желание встряхнуть Наруто, орать ему в лицо, что нет, блять, нихуя не как в кино, было почти невыносимым. Но вместо этого он лишь сжал его запястье сильнее. Дорога до квартиры казалась бесконечной. За каждым углом мерещились полицейские фары, каждый шорох заставлял вжиматься в тени домов. Суйгецу то бормотал что-то бессвязное, то затихал. Стеклянная дверь подъезда беззвучно закрылась за ними — всё в этом доме было рассчитано на тихую, благополучную жизнь. Теперь, без электричества, вся эта роскошь казалась издевательской декорацией. Лестничные пролеты уходили вверх бесконечной спиралью. Десять этажей без лифта. Подъем. Усталость. Боль. Первые четыре этажа они преодолели на чистом упрямстве. На пятом этаже Суйгецу начало выворачивать. Джуго прижал его к стене, удерживая, пока спазмы выкручивали тело. — Дальше, — Саске подтолкнул Наруто к следующему пролету. В кромешной темноте он чувствовал, как того ведет в сторону, как пальцы скользят по перилам. — Три этажа. К десятому этажу мышцы горели огнем. Замок в тяжелой двери никак не поддавался — пришлось зажечь зажигалку, чтобы найти скважину. Дверь наконец открылась, впуская их в пространство квартиры. Джуго первым делом потащил Суйгецу в ванную. Нащупал раковину, открыл холодную воду. Смочил ладонь, провел по лбу блондина, по вискам – там, где кожа горела огнем. Того снова скрутило спазмом. В ночи звуки казались острее – тяжелое дыхание, сухие рвотные позывы, шорох одежды. Джуго удерживал Суйгецу, пока очередная волна выкручивала его тело. На ощупь приложил мокрое полотенце к затылку. Саске зажег зажигалку, выискивая аптечку. Огонек выхватил из мрака бинты, пластырь, перекись. Наруто так и остался стоять, привалившись к дверному проему. В ванной снова зашумела вода. Саске разорвал упаковку бинта зубами. Заставил Наруто сесть, взял его лицо в ладони. Обработал раны быстрыми, скупыми движениями. Тот только раз зашипел — когда перекись попала в глубокую ссадину. Каждое движение давалось через силу. Порез, синяк, ссадина — следы его собственных желаний на лице Наруто. Следы того, во что он его втянул. Бинт лег на рану неровно — пальцы дрогнули, когда Наруто облизнул разбитые губы, явно готовясь что-то сказать. Нет. Не сейчас. Саске отстранился, нащупал в кармане смятую пачку. Сигарета казалась спасительной соломинкой — что-то привычное, понятное, не требующее осмысления. Развернулся и вышел на балкон, оставляя за спиной темноту квартиры и приглушенные звуки из ванной. Ночной воздух ударил в лицо. Внизу раскинулся спящий район — редкие огни свечей в окнах, черные провалы улиц, вой далеких сирен. Дым от сигареты растворялся в темноте, унося с собой то, что он пока не готов был облечь в слова. Позади беззвучно открылась балконная дверь. Наруто скользнул в пространство, прижался грудью к спине. Его руки обвили талию – слишком крепко, слишком отчаянно для простого объятия. — Дай сигарету. Слова щекотнули кожу между лопаток. Саске достал новую, прикурил, передал через плечо. Наруто затянулся, не разжимая объятий — словно боялся, что если отпустит, что-то безвозвратно изменится между ними. Саске медленно выдохнул. Сигарета дрожала, но не от ветра — как всегда, единственный признак того, что происходит внутри. Нужно сказать. Сейчас. Инстинкт самосохранения кричал о немедленном бегстве. Малейшее промедление — и граница между желанием и целью размоется. Между ними. В нём самом. — Наруто, — голос прозвучал резко, почти жестоко. — Это не то, о чём ты думаешь. Ложь. Даже в мыслях - ложь. Руки Наруто сжались на его талии. Не умоляюще. Не требовательно. Просто обозначая своё присутствие. — Я ничего не думаю, — тихо ответил он. — Просто побуду здесь ещё немного. В этой фразе было больше правды. Больше понимания. Больше угрозы. Потому что "ещё немного" было для Саске слишком "многим". Он знал: стоит повернуться сейчас, посмотреть в глаза и всё сломается окончательно. Я не могу. Я не хочу. Я должен. Рука непроизвольно коснулась запястья Наруто. Не отстраняя. Не притягивая. Просто фиксируя момент невозможного выбора. Первая капля дождя упала на бетонные перила. Он отпустит. Он должен отпустить. Он отпустит. Не сейчас. Сейчас. — Ты отвлекаешь меня от музыки. Кап. Кап. Кап. Наруто улыбнулся разбитыми губами.