Help me remember[Помоги мне вспомнить]

Он шел по коридору, который казался ему бесконечным, впереди него шел мужчина, ведущий его куда-то. Нил не мог вспомнить, куда они направляются. Он чувствовал страх, но не знал почему. Он чувствовал запах жирной еды и пива. Вдалеке слышался шум. Казалось, что кто-то устраивает грандиозную вечеринку. Нилу это не казалось вечеринкой. Он хотел добраться до места назначения и покончить с этим. Он шел часами, его ноги начали болеть. Каждый шаг отнимал у него дыхание и усиливал тревогу. Казалось, что он идет на свою смерть, и он не понимал, почему не убегает. Это было то, что он всегда делал. Бегство ради выживания было основной целью его существования. Он не мог представить, что заставляет его послушно следовать за мужчиной по лабиринту. Нил проснулся медленно. Он огляделся и понял, что снова в больнице, вздохнув с облегчением. Всё, что произошло после того, как он думал, что проснулся рано в воскресенье, должно было быть сном. Это был просто кошмар. Рядом с его кроватью в кресле сидел мужчина. Он выглядел усталым и казался, что жалеет о каждом решении, которое привело его к этому моменту. — Доброе утро, тренер. — Сказал Нил, счастливее, чем за все выходные. — Вечер. В животе Нила закралось сомнение, но он быстро его отогнал. Он был в довольно плохом состоянии. Не исключено, что он проспал весь день, всё было в порядке. Это было первое его пробуждение за день, всё что случилось до этого, было сном. Его сердце всё ещё не было убеждено в этом. — Можно мне зеркало? — Спросил он с спокойствием, которого на самом деле не чувствовал. Ваймак сжал губы в тонкую линию и глубоко вздохнул. Он выглядел задумчивым, и Нил ненавидел тот факт, что ему сейчас соврут. Может быть, не соврут, но точно подсластят правду, он этого не хотел. Он хотел сразу перейти к делу, потому что устал от всего, что не имеет смысла. — Это был не сон, да? — Спросил он, указывая на своё лицо. — Нет, не был. — Тренер, я на грани срыва. Можете, пожалуйста, объяснить что происходит? Он сделал ещё один глубокий вдох и начал говорить. Чем дальше он погружался в рассказ, тем сильнее у Нила начинала болеть голова. Он не мог поверить в то что слышит, он хотел назвать тренера лжецом, но знал, что тот не врет. Трудно лгать лжецу, а Нил был одним из лучших. Он знал, что всё что говорил мужчина, было правдой, даже если это было трудно представить. Было видно, что его пощадили в некоторых деталях. Ваймак, вероятно не хотел перегружать его или не имел достаточной информации о большинстве вещей. Нил думал, что должен паниковать, но всё, что он чувствовал, была апатия. Казалось, что тренер рассказывал ему историю о чьей-то чужой жизни. Он больше не хотел слышать, казалось что он достиг своего предела. — Хватит. Я думаю, что на сегодня хватит. — Ладно, парень. Они оставят тебя здесь на ещё одну ночь. Никаких побегов на этот раз. — Ваймак посмотрел на него с твёрдым выражением, и только тогда двинулся к выходу, после того как Нил кивнул. — Тренер? Тот остановился и обернулся к Нилу. Он махнул рукой, давая понять, что Джостен может говорить. — Как скоро я смогу снова играть? Он рассмеялся. — Ты невообразим. — Сказал он. Нил не понимал, что тут смешного, поэтому смотрел на тренера с недоумением, стараясь показать что это не ответ. — Ты выйдешь к началу тренировок в июле. Из того что Ваймак рассказал ему раньше, объясняя всё, Нил знал, что сегодня 25 мая, а это значит более месяца без практики. Нил считал это слишком радикальным для такой маленькой травмы. По его словам, он пережил гораздо худшее в первый год обучения. — Почему так долго? Я в порядке. — Ты как сломанная пластинка, Джостен. Сосредоточься на выздоровлении, и если Эбби подпишет твоё медицинское заключение раньше, я разрешу тебе тренироваться во время перерыва. Нил открыл рот, чтобы возразить, но его опередили. — Будешь спорить со мной, и я запишу тебя на марафон. — Разве это не будет прямо противоположно тому, чего вы хотите от меня? — Не умничай. — Сказал тренер, явно уставший от Нила, и вышел из его больничной палаты. Нил остался один на один со своими мыслями, а это никогда не было хорошим признаком. История, которую рассказал ему Ваймак, казалась знакомой. Он вспомнил фрагменты, и всё имело смысл. Ну, почти всё. Был один кусок пазла, который Нил не мог собрать. Эндрю. Ваймак рассказал ему, что Эндрю сделал с парнем, который нанес ему травму. Когда он спросил тренера, зачем Эндрю это сделал, он получил в ответ только бормотание под нос, «не по моей части». Нил не знал, что это значит, но не стал настаивать. Один из его товарищей по команде уже упоминал поведение Эндрю. Может быть, это странно, что он сосредотачивается именно на этом. Он узнал столько вещей за последние двадцать минут, что не должен был зацикливаться на этом, но именно это, беспокоило его больше всего. Поскольку он уже чувствовал себя странно рядом с Эндрю. Его мозг хотел кричать на него. Выстрелить в него всеми возможными оскорблениями, как из заряженного пистолета. Его тело хотело другого. Оно жаждало быть как можно ближе к Эндрю. Ему хотелось, чтобы рука Эндрю успокаивающе лежала на его затылке. Это бесило. Он должен был быть счастлив, у него была жизнь. Он был Нилом Джостеном, не только как одним из своих многочисленных псевдонимов, но и как настоящим человеком. Это было его законное имя уже больше года. Он играл в экси и был обязан делать это, пока мог держать ракетку. У него были друзья, которые по-видимому были ему как семья. Ему всё это рассказывали, и глубоко внутри он знал, что это правда, но он не чувствовал этого. Или, может быть, не позволял себе чувствовать это. Нельзя отрицать, что Эндрю был не единственным, чьей близости ему хотелось. Он не видел своих товарищей по команде долгое время, с тех пор как потерял воспоминания, но даже когда он не знал, что происходит, его тело слегка расслаблялось при виде их, прежде чем его разум кричал «опасность». Он почувствовал это, когда разговаривал с Мэттом по телефону, он почувствовал это, когда услышал взволнованный голос Дэн за дверью, и больше всего его бесило, когда он кричал на Ники. Он был зол на него. Он хотел больше никогда не говорить с ним. Никогда больше не видеть его, но одновременно ему хотелось обнять его. Ему хотелось закатить глаза и сказать, чтобы тот перестал говорить глупости. Джостен закрыл глаза и заставил себя перестать думать о них. Через некоторое время он огляделся и заметил телефон, который он взял раньше, всё ещё лежащий на тумбочке. Ему пришло в голову, что он должен быть его. Он снова взял его и включил. Возможно, он лучше поймёт всё это, если увидит, что там. Он открыл сообщения, и к его сожалению Ники был в верхней части списка. Он открыл переписку и увидел, что большая часть разговора была односторонней. Он прокрутил вверх до самого начала, и увидел поток сообщений, которые он получил от него в первые дни владения телефоном. Больше всего ему бросился в глаза простой смайлик. Он не должен был так зацикливаться на этом маленьком символе. В их переписке было много более интересных вещей, но почему-то именно он выделялся больше всего. Видишь? Так намного лучше. Вот так выглядит нормальный человек, когда проверяет телефон, Нил. Ему всё это надоело. В его мозгу постоянно всплывали отдалённые воспоминания. Странные сны, отдельные фразы без контекста. Не думая, он набрал номер Ники. Хэммик ответил после первого гудка, но ничего не сказал. Нил его не винил, тот, вероятно не знал что сказать, и боялся ещё больше разозлить Нила. Хорошо. Он хотел, чтобы он боялся. «Нет, не хочешь», — эхом прозвучал в его голове дальний голос, но он выбрал игнорировать его. — Как я тебя простил? Что ты сделал, чтобы заслужить это? — Спросил он мягче, чем намеревался. Он хотел чтобы голос был не такой, но не мог. — Я... — Ники прочистил горло. — На самом деле ничего не сделал. Однажды мы просто начали снова говорить. Я не знаю, почему ты меня простил. Я решил не смотреть дарёному коню в зубы и просто смириться с этим. Нилу не понравился этот ответ. Он надеялся на что-то лучшее, на что-то большее. — Не думаю, что в этот раз будет так же. — Прошептал он. Он услышал тихий всхлип на другом конце линии и понял, что следующие слова Ники были сказаны сквозь слёзы. — Я... я понимаю. Наступило несколько секунд тишины, и затем Ники заговорил с решимостью. — Прости меня. Я не знаю, чем я думал. Это было так неправильно, этого не должно было произойти. Я не должен был это делать. Это было глупо и эгоистично, и совершенно неуместно. Прости меня, Нил. Я пойму, если ты никогда меня не простишь. Я надеюсь, что ты простишь, потому что, даже если ты не помнишь, мы семья. — Ники остановился на секунду, прерванным тихим всхлипом. Нил чувствовал, как по его лицу тоже текут слёзы. Он искал в своём уме доказательство того, что тот говорит правду. Что они действительно семья, но ничего не нашел. Однако он чувствовал это глубоко в сердце, чувствовал любовь, которую он испытывал к Ники, и это убивало его, что он застрял между своим телом и разумом. Он хотел либо забыть их всех полностью, либо вспомнить всё. — Ты один из самых важных людей в моей жизни. — Продолжил Ники. — Даже если ты не простишь меня, даже если ты никогда не вспомнишь, это всё равно будет правдой. — Помоги мне вспомнить? — Прошептал Нил. На другой линии послышался вздох облегчения. Ники был болтуном, это Нил помнил. Он продолжал говорить и говорить. Рассказывая ему обо всём, даже если это было не то, что Нил мог помнить, потому что некоторые из историй не включали его. Голос Ники был белым шумом, в котором Нил отчаянно нуждался, чтобы успокоить свои беспокойные мысли. Истории не были такими эмоционально истощающими, как те, что рассказывал ему Ваймак. Это были глупые мелочи, которые он вероятно забыл бы, даже если бы у него были все воспоминания, но ему было всё равно. Через некоторое время он устал, наконец-то он был спокоен, и бормотание Ники стало немного подавляющим. Ему нужно было немного тишины. — Ники, хватит, спасибо. — Сказал он, и Ники сразу же замолчал. — Я всё ещё не уверен, прощаю ли я тебя. — Это нормально. Возьми столько времени, сколько нужно. — Сказал Ники, явно расстроенный, но Нил слышал понимание в его тоне. Они повесили трубку, и Нил решил снова выключить телефон. Он не так сильно устал, чтобы идти спать. Не после того количества сна которое он получил за последние два дня. На данный момент он был доволен просто смотреть на белую стену и ни о чём не думать.