Игра в Таноса

      Всю ночь Су-хён ворочалась, хватая сон рваными кусками. Она прислушивалась к малейшим шорохам и вдохам, с ужасом и трепетом ожидая внезапных гостей. Одного внезапного гостя. Была уверена, что стоит ей прикрыть веки, как тут же уже знакомая большая ладонь властно уляжется на талию, требовательно ныряя под олимпийку и футболку, ощупает округлую грудь и, поднявшись выше, тяжелым якорем ляжет на горло, сдавливая и сдавливая, еще и еще… Но часы тянулись, а гость все не приходил. Под утро, измученная, издерганная, Су-хён, обессилив, провалилась в сон. И даже там фиолетовые волосы и татуированные пальцы не давали ей покоя.       Подъем дался тяжело, и пришлось даже некоторое время вспоминать, где она и зачем. Когда реальность полностью вступила в свои права в сознании, Су-хён вздрогнула и схватилась за голову. Зачем, зачем, зачем просила его вчера о ней позаботиться? Зачем требовала обещать ей? Что теперь делать с чертовым браслетом, пометившим ее будто рабыню, будто какую-то собственность своевольного взбалмошного хозяина? Какого черта ждала его часами, едва смыкая глаза, изнывая как дура от…желания? Ооо, нееет. Нет, нет, нет, Су-хён, НЕТ! Ни в коем случае не хотела, чтобы он пришел – лишь боялась, что это может случиться. Тряхнув головой и взъерошив волосы, девушка закрыла лицо руками, выдыхая.       - Rise and shine, flower [Проснись и пой, цветок], - низкий, еще грудной спросонок голос ласкал левое ухо.       Су-хён подняла голову, убирая ладони, и наткнулась на лицо Таноса, оказавшееся вдруг так близко. Крупные черты, мощные скулы, большой нос, глаза с сонной поволокой – он выглядел совершенно иначе, чем при первом знакомстве. Еще по-утреннему теплый, спокойный, уютный, он мало походил на безумца, толкающего людей под пули и наслаждающегося беготней под расстрелом. Даже его английский не звучал настолько неуместно, как раньше, придавая моменту какую-то сказочность. Ну, когда еще в Сеуле фиолетововолосый кореец в татуировках станет мурчать ей в ухо эту английскую «R»? И…       И только сейчас до нее дошло, что ее имя и вправду означает «цветок»… Все это время он звал ее по имени…       Су-хён закусила губу, до боли, до железного привкуса во рту, чтобы не издать разомлевший под влиянием момента, недосыпа и умиления позорный «Мха». Этот дурацкий глупый звук, который вылетает из груди, когда ты повержен противником и полностью обезоружен, когда готов сдаться к его милости и отдать свою судьбу на его решение. Нет. Не сейчас, Су-хён, ты не можешь расклеиться так быстро и так нелепо. Сжатые в кулаки ладони уперлись в бедра, а брови нахмурились.       - Привет, - максимально сухое и безжизненное – всю душу вложила в него.       Он лишь улыбнулся, как улыбается человек, который знает все, но не хочет объяснять ничего.       - Flower не пришла на завтрак. I’m here just to check [Я здесь, чтоб проверить]. И… твоя порция, - Танос вложил в маленькие ладони упаковку молока и булку. На костяшках его руки были свежие ссадины.       Су-хён, неожиданно для самой себя, перехватила его кисть. На мгновение замерли оба. Танос вопросительно глянул на девушку, не спеша убирать ладонь из хватки бледных тонких пальцев.       - Это…свежее… - Су-хён сглотнула, чувствуя себя неловко и максимально глупо, но подушечка указательного пальца бережно двигалась по ссадинам в изучении.       - Never mind [Не бери в голову], - 230-ый резко поднялся, убирая руки в карманы штанин. Его олимпийка была несимметрично повязана на талии, а на мятой футболке красовалась огромная подвеска с крестом. От него разило дорогим алкогольно-табачным парфюмом и большими проблемами.       - Ешь. 456-ой говорит, следующая игра будет дальгоне. Choose треугольник, babe.       Он ушел также быстро, как появился, оставив после себя смятение в душе. Су-хён не сразу поняла, что сжала булку, размозжив ее до крошек между пальцев.       Огромный разукрашенный мини-дорожками зал удивлял своей красочностью – ярко голубые стены, с облаками и радугами, нарисованными будто детской рукой, никак не производил впечатления места, где должны погибнуть очередные участники. Мысль о предыдущей игре кольнула под дых, но веселая музыка и невооруженные охранники внушали надежду на иную игру. Ровно до тех пор, пока не огласили правила. Пять участников, связанные по ногам, должны победить в серии мини-игр и успеть прибыть на финишную черту ко времени.       Су-хён ощутила дрожь в коленях. Она ясно помнила, что происходит с теми, кто не успел пересечь проклятую белую линию с тиками таймера. Но больше всего пугал сам набор мини-игр: ттакчи, бисокчиги, конгинори, джегичаги и волчок. Ни в одной из них Су-хён не была хороша в детстве, ей больше удавались игры с мячом или, где нужно бегать, но никак не соревнования на ловкость. Она тяжело сглотнула, как никогда желая, чтобы рядом оказался тот, кто поможет.       - Джегичаги? Или все-таки волчок? – Танос возник из неоткуда в компании вечно примазывающегося 124-го и неизвестных бугаев, - Все-таки думаю ты хороша в джегичаги.       - Я не…       Указательный палец 230-го бесцеремонно прервал девушку. Взгляд из необъятной черноты смотрел будто сквозь нее, не терпя возражений и не будучи готовым внимать никаким пояснениям. Су-хён коротко кивнула, с разочарованием осознавая, что внутренние демоны Таноса сейчас снова без цепей и намордников.              - GO, motherfuckers, GO!       Будто обезумевший, дико и страстно желающий победы, он вел команду от игры к игре, приказывая участникам делать свое дело. Бурно реагируя на победу, вскидывая в воздух руки с неприличными жестами, он орал на все помещение. Ровно также он откликался на выстрелы в соседней части зала, отправляющие неуспешных игроков на тот свет. Опустевшие тела грузно шлепались на землю под его радостные возгласы, и Су-хён едва справлялась с тошнотой. Вдобавок ко всему 124-ый постоянно норовил обвинить девушку во всех неудачах в играх и движениях пятерки, а грузный сосед тормозил ход всей команды. Он не попадал в такт движения ног, срывал ритм общей ходьбы и жутко потел от стресса. Когда настала его пора кидать волчок, пальцы-сосиски запутались в веревке, а 124-ый орал на Су-хён, что ей следует отвернуться и не нервировать мужчину. Танос не замечал всего происходящего, пребывая в эйфории от любого успеха и бешенстве от любой неудачи.       К последнему состязанию в джегичаги девушка пребывала в слезах. Она только и успевала ловить тыльной стороной руки капли, бесстыдно покидающие глаза и норовящие добраться до подбородка. Раскрасневшийся нос мешал дышать, а мутность взора не позволяла сосредоточиться.       «Ублюдок» - вопила внутри себя, видя полные азарта глаза Таноса.       «Ублюдок» - повторяла, замечая его раскрасневшееся лицо от упавшего в очередной раз чеги, мимо которого пронеслась ее нога.       - ЗАТКНИТЕСЬ!!! – заорала из последних сил: на придурка-Таноса, на дружков его бесполезных, на себя, готовую разрыдаться прямо сейчас, на нерадивых болельщиков, только сбивающих своими воплями.       Татуированные пальцы вдруг больно сжали щеки, а нос коснулся носа. Горячее дыхание опалило губы, а в расширенных зрачках бесновался зловещий огонек. От образовавшейся тишины пробирало морозом.       - You fucking do it. Just do it! JUSTDO IT [Ты блядь сделаешь это. Просто сделай. ПРОСТО СДЕЛАЙ], - Его слюна орошала пересохшие губы Су-хён, но она не смела вырваться из плена. Умоляющий взгляд, легкий кивок, и более ни единой пролитой слезы - такова цена за очередной шанс.       Чеги отбивается от кроссовка раз, взмывая в воздух словно в замедленной съемке, падает ровно на носок два, упруго отскакивая вверх. Третий удар, и волан снова в воздухе, так высоко, что сложно предугадать траекторию падения. Пол. Он летит в пол. Минуя ногу, намереваясь закончить игру и их жизни. В груди спирает воздух, а между пальцев пробираются паучьей хваткой пальцы Таноса. Он сжимает руку до хруста. Секунда. Рывок с места, и его нога ударяет по волану и по кроссовку Су-хён, завершая, наконец, счет.       Победа.       Маленькая, дурацкая победа отбитого четыре раза волана. Кто в детстве обрадовался бы этому? На глазах Су-хён слезы – она не получит свинец в голову. Не сейчас. Еще не конец. Шесть секунд отделяют ее от него. Шесть гребаных сучьих секунд.       - GOOOOOOOOO [ВПЕРЕД]!!!       В ушах стоит обезумевший вопль Таноса, а сердце выскакивает из груди. Шаг в шаг, единый темп и одно дыхание на всех. 3, 2, 1, 0. Черта.       Су-хён трясет. Оглохшие уши не слышат, выиграли они или нет. В глазах лишь картинка всеобщего ликования. Счастливое лицо Таноса. До бешенства счастливое, будто выиграл конфету в детской игре.              Медальон звякает о цепочку – ладонь Су-хён с хлопком оставляет красную отметину на лице 230-го, вызывая полный недоумения взгляд.       - Сукин ты сын! Сукин ты сын! – Слышит себя, но не может ничего с этим сделать, - Ты обещал! Ты скотина! Ты вел себя как скотина!       Колотит по мужской груди, не видя ничего за градом слез, едва удерживается на ногах, не без помощи его рук.       - Ненавижу тебя… - Всхлипывает и воет от обиды, промачивая слезами белую футболку, упираясь лбом в железный крест.