Километры к твоему сердцу

Полутьма обволакивала их, и в этом пространстве они могли слышать только дыхание друг друга. Нечто большее, чем алкоголь, кружило голову и опьяняло - близость, напряжение, которое слишком долго оставалось скрытым. Их руки, то осторожные, то смелые, скользили по телам, будто не веря в происходящее, но не желая остановиться. Нежные прикосновения вдоль плеч, мягкое притяжение к пояснице, жар их тел… Фрин чувствовала, как её губы сами скользят к шее Бекки, тянутся к теплу и трепету её кожи. Эти моменты были наполнены чем-то сокровенным - всеми теми скрытыми, запретными чувствами, которые они обе отрицали. Искра вспыхнула ещё раньше, но ни одна не хотела её замечать, не могла позволить себе поверить, что это возможно. И теперь, в этом темном доме, они обе поддались ощущению, позволив сердцу заглушить разум. Фрин не думала, просто следовала за этим невыносимым притяжением, которое наконец прорвалось. Она понимала, что не может больше отвести глаз, что не в силах остановиться, но все же было что-то удивительно ранимое в этих движениях, как будто это касание могло рассыпаться, стоило только сделать один неверный шаг. И когда Бекки вдруг мягко высвободилась, Фрин почувствовала, будто очнулась из сна. Дымка растаяла, оставив её одну - отяжелевшую от осознания. Бекки быстро поднялась, прикрывая лицо рукой, взгляд её дрожал, как будто случившееся казалось ей нереальным. — Прости... Я... Я не должна была... — прошептала она, смущённо ухватив куртку и подойдя к двери, её голос терялся, а слова срывались от волнения. — Это была ошибка. Просто забудь. Прости меня... С последним извиняющимся взглядом она выбежала в ночь, оставив Фрин в тишине, где всё, что наполняло её сердце, вдруг оказалось слишком болезненно реальным. Сароча крепко сжала волосы, чувствуя, как с каждой мыслью невыносимый жар внутри всё больше овладевает ею. — Твою мать… Что я творю… — прошептала она, и вдруг гнев вспыхнул в ней, вырвавшись в громкий крик. — Твою мать! Её голос утонул в ночной тишине, но мысли не отпускали, словно били молотком по вискам. "Как я могла дать слабину… Позволить себе это, поддаться таким чувствам…" Она яростно сжала кулаки, зубы скрипнули. "Чувства? Да какие к черту чувства!" — убеждала она себя, но сердце, будто издеваясь, подбрасывало воспоминания мгновений назад, где в поцелуе и тишине было только тепло и нежность. "Она же сама поцеловала… Я позволила! Я позволила ей, вместо того чтобы остановить…" Эти мысли разрывали её изнутри, пока ощущение вины переплеталось со страхом. Она опустилась на диван, закрыла лицо руками, дрожа. Всё её существо сопротивлялось тому, что теперь так отчётливо ворвалось в её сознание. В этом было что-то пугающее и, одновременно, до боли родное. Она давно разучилась так чувствовать - и от этого было ещё страшнее. Прошло, наверное, больше часа, прежде чем Фрин решилась уехать домой. С каждым метром, приближаясь, она чувствовала, как дрожь в теле и волнение только усиливались. Как теперь смотреть ей в глаза? Как всё уладить? Что теперь будет? Завтра утром второй этап, второй заезд. Как теперь быть? Когда Фрин подъехала к дому, она не увидела машины Бекки. Встревоженная, она побежала внутрь, к её комнате, но, кроме пустой кровати и опустевшего шкафа, ничего не нашла. Бекки ушла. Фрин скользнула на пол и осталась сидеть, безучастно уставившись перед собой. Всё рассыпалось в один миг, из-за одной единственной ошибки. Всё из-за неё. Она виновата. С трудом достав телефон, Фрин позвонила Нам. Подруга услышала её слабый голос, и через десять минут уже сидела рядом с ней на кухне, молча прожигая её внимательным взглядом, пока Фрин, напряжённая, продолжала молчать. Нам уловила, что видит подругу в таком состоянии впервые со дня похорон. Она протянула руку через стол и мягко накрыла её кисть. — Эй… Что произошло? Расскажи мне… — осторожно спросила Нам. Фрин подняла на неё пустой взгляд, в котором смешались отчаяние и вина. — Бекки - сестра Цезаря, — сказала она тихо. — Я вчера узнала от Билли. — Что ты такое говоришь?.. А Билли откуда узнал? Почему это всплыло только сейчас? Где она?.. Почем… Нам не успела договорить, как Фрин вскипела, резко сбросив чашку на пол. — Я не знаю! Ничего не знаю! Я по уши в дерьме! Бекки сбежала после того, как мы… — Фрин выдохнула и снова села, уставившись в стол. — Что вы..? — Нам напряглась. — Она уже узнала? — Я утром показала ей могилу. Потом мы поехали к Цезарю домой, и там… Чёрт… Я дура! — Стой-стой. Что там произошло? Почему она сбежала? Картинки того поцелуя снова всплыли в голове. С каждым воспоминанием Фрин чувствовала всё больше отвращения к себе. Бекки была сломлена, подавлена, она должна была поддержать её, а не… не допустить этого. — Мы поцеловались. Она поцеловала, — на выдохе сказала Фрин. Нам от удивления приоткрыла рот, на секунду потеряв дар речи. Она молчала, пока смогла собираться с мыслями. — У меня нет слов… — Она убежала. А когда я вернулась, её комната была пустой. Чёрт знает, куда она делась. Чувствую себя куском дерьма… — Так, стоп. Я уверена, что она где-то в безопасности. Наверное, у этого Хенга. Всё будет в порядке. Завтра поговорите на свежую голову. Утром же заезд. Она не пропустит. — А если не приедет? Теперь её ничто не держит. Она узнала про брата. — Не думай сейчас об этом, — тихо сказала Нам, помогая Фрин подняться и дойти до комнаты. — Сейчас тебе нужно поспать, набраться сил. Я побуду рядом, пока ты не уснёшь. Фрин, не возражая, легла на кровать. Нам укрыла её одеялом, гладила её руку, шептала слова утешения, пока та не уснула. Утром Фрин проснулась с тяжестью на душе, словно что-то внутри её погружало в глухую, вязкую пустоту. Но времени на жалость к себе не оставалось. Она резко поднялась, постаралась отбросить эмоции и сосредоточиться. Всё, что имело значение, - это сегодняшний заезд. Надев костюм, она бережно вытерла свой шлем, словно это был не просто предмет экипировки, а её защита, символ силы и контроля. Сев за руль своего Мустанга, Фрин надавила на газ, мчаясь к трассе. На площадке царила привычная суета. Она припарковала машину на том же месте, где стояла пару дней назад, и нервно осмотрелась, но, кроме Нам, там никого не было. Каждая минута ожидания растягивалась. Фрин, ощутив нарастающую тревогу, начала ходить кругами, осматривая толпу в поисках единственного лица, которое её действительно волновало. — Не волнуйся, до начала ещё десять минут. Может, приедет, — тихо подала голос Нам, наблюдая, как Фрин оглядывает толпу. — А если что-то случилось? Если этот урод опять что-то с ней сделал? — проговорила Фрин, сжав кулаки. Злость рвалась наружу, жгла её изнутри, но хуже было осознание бессилия. Вдруг к ним подбежал юноша с блеском обожания в глазах. Он заикался, протягивая блокнот и ручку: — П-п-ростите… Я ваш фанат, «Лекарь». М-м-можно автограф? Фрин смотрела на него, как будто он был не здесь, лишь помехой, мешавшей ей в этот важный момент. Она собиралась что-то резкое ответить, когда Нам шагнула вперёд и взяла ситуацию в свои руки. — Ты что, не видишь? Это не «Лекарь». Ты ошибся. Иди-иди, в школу или куда там. Не сейчас, ладно? Тёти не в настроении. — подруга развернула его, мягко подтолкнув обратно в толпу, пока парень беспомощно оглядывался. Фрин отвела взгляд, но что-то внутри снова щёлкнуло - Бекки, третья в списке. Фрин всматривалась в экраны, надеясь увидеть знакомую машину, но её всё ещё не было. — Если она третья, то у нас ещё минут двадцать, — попыталась успокоить её Нам. Стиснув зубы, Фрин скрестила руки, стараясь внешне казаться спокойной. Но внутри всё бурлило. Люди вокруг продолжали пытаться сделать фото, взять автограф, но Нам отшивала каждого тактично, пока Фрин стояла, не отводя взгляда от экранов. Надежда начинала угасать, ей казалось, что Бекки уже не приедет. В этот момент на экране, словно мираж, мелькнула её машина. Сердце Фрин пропустило удар, и она, не сдержав улыбки, толкнула Нам: — Она здесь. Видишь? Поехали! — с блеском в глазах сказала она, и, быстро захлопнув дверь, завела машину. Нам кивнула, тоже оживлённо улыбнувшись поспешила сесть в свою машину, следом отправившись к старту. Фрин вышла из машины, успев заметить только силуэт Бекки через лобовое стекло. Их взгляды на миг встретились, короткий, но важный обмен, который был понятен лишь им двоим. Бекки уже была на взводе, вся её фигура говорила о готовности и напряжении. Сжав руки в замок, словно передавая Ребекке невидимую поддержку и удачу, Сароча затаила дыхание. Прозвучала команда вперёд, Бекки рванула первой, оставив соперника позади, как будто высвобождая весь свой гнев через каждую скорость и манёвр. Она не давала противнику ни единого шанса приблизиться. Фрин с Нам затаили дыхание, следя за её каждым движением на экранах. Каждый поворот, каждый рывок казался бесконечно долгим. В какой-то момент Бекки упустила лидерство, но, как её и учили, сумела вернуть позицию, уходя вперёд в клубах дыма от колёс. Оставался последний круг, и победа была практически у неё в руках. Вдруг на трассе появилась третья машина. Фрин заметила, как её спина напряглась, а сердце забилось с новой силой. Третий гонщик вел себя агрессивно, буквально наседая на Бекки, не оставляя ей ни единого шанса уйти. Напряжённая толпа начала возбуждённо гудеть, словно в непонимании происходящего. Билли подскочил на месте, его лицо пылало тревогой. Фрин почувствовала, что происходит что-то не то. Не колеблясь, она надела шлем, села за руль и надавила на газ, мчась навстречу. Её мустанг влетел на трассу, вскоре она увидела знакомый силуэт Ниссана Бекки, проскользнувшего мимо неё. Сосредоточившись, Фрин прицелилась на синем Шевроле, что преследовал её. Сближаясь с ним на максимальной скорости, она направила свой Мустанг прямо к лобовому столкновению. Едва до удара оставалось всего несколько метров, как третий гонщик резко свернул в сторону, избегая аварии, и умчался прочь. Фрин позволила себе выдохнуть, убедившись, что Бекки в безопасности. Её собственное сердце все еще бешено колотилось, от того, что только что произошло. Она вернулась на старт, где уже стояли Билли, Хенг, Нам и Бекки. Билли был взволнован, что-то обсуждая с Хенгом, в то время как Нам металась туда-сюда. Как только Фрин подошла к ним, её терпение иссякло, и, не сдержавшись, она толкнула Билли грубо в грудь. — Что это было?! Как ты мог такое допустить?! — в её голосе звучала сдерживаемая ярость. — Фрин, успокойся, — Билли поднял руки в жесте примирения. — Я сам не понимаю, что произошло. Мы разбираемся с этим. — Ты видел, как он на неё наседал? Почему никто не поехал на помощь? — сжав зубы, она практически кричала. — Мне жаль, но ты успела вовремя, и всё обошлось, — Билли попытался удержать спокойный тон, но его голос выдал напряжение. Не отвечая ему, Фрин повернулась к Бекки, чей взгляд был растерянным и напуганным. Армстронг осторожно взяла её за руку и отвела в сторону, вдали от чужих ушей. — Спасибо, что спасла меня, — тихо сказала Бекки, её голос дрожал. — Я… я знаю, кто это был. — Она осмотрелась, словно проверяя, что их никто не слышит. — Кто? — Фрин почувствовала, как её сердце забилось быстрее. — Это был человек моего отца, — голос Бекки звучал напряжённо, она попыталась спрятать дрожащие руки в карманы, но Фрин перехватила их, накрыв своими. — Он меня увидел. Отец знает, что я здесь. Это плохо кончится. — Ты говорила об этом Билли? — Фрин сжала её руки, как бы пытаясь передать ей уверенность. — Нет, я ему не доверяю. Никто больше не знает, — Бекки с трудом удерживала эмоции, её голос прерывался от напряжения. — Мы разберёмся с этим, — прошептала она. — Я не дам причинить тебе вред. Бекки кивнула, а затем неожиданно обняла её, прижавшись к её плечу, как будто это была её единственная защита. Фрин крепко обняла её в ответ, поглаживая по голове, и тихо повторяла: — Всё будет хорошо… Я никому не позволю тебя тронуть. Никогда…