Разбуди меня любовью

«У нас любовь с лёгким безумием, с грубыми нарушениями дурацких правил. Нам так нравится...»

ㅤ «Нет воспоминаний без тебя»,

ㅤ Эльчин Сафарли

❤️‍🩹

Бермингем, Англия

1900 год

Будто плохой сон… Ночной кошмар, в котором он увяз, как в болоте. В него до сих пор с трудом верится, пусть и прошло достаточное количество времени, чтобы свыкнуться и научиться жить дальше. Но вокруг по-прежнему всё такое серое, блёклое, противно-мокрое, имеющее исключительно холодные оттенки и заставляющее лучше кутаться в плащ, чтобы окончательно не замёрзнуть. И хотя на улице льёт дождь и гуляет промозглый ветер, срывая с деревьев листву, Тэхён не мог не приехать. Омега не простил бы себе, если не завернул бы по дороге на станцию на фамильное кладбище семьи Кальвер, чтобы попрощаться. У него едва получилось уговорить смотрителя пропустить его, хоть они и знакомы, так как омега здесь частый посетитель, даже денег пытался ему предложить. Но тот лишь отмахнулся от протянутых бумажек, позволив Тэхёну в последний раз поговорить с ним. Габриэль Кальвер. Один из самый дорогих и важных людей в жизни Ким Тэхёна. Его милый, заботливый муж. Влюблённый в омегу до безумия и не побоявшийся связать, восемь лет тому назад, судьбу с девятнадцатилетним студентом. Сколько же тогда недовольств выслушал юный Тэхён от его родителей, которые точно не рассчитывали на то, что их сын обручится с простым парнем с литературного факультета, где преподавал историю альфа, да ещё к тому же — коренном шотландце. Тэхён оставил свою Родину так давно, что уже с трудом мог вспомнить её просторные зелёные равнины, на которых обычно можно встретить мирно пасущихся белоснежных овец. Англия и Габриэль стали ему домом, в котором он обрёл своё счастье. Они жили в настоящей сказке. Путешествовали, посещали выставки, музеи, светские вечера, где становились самой красивой парой вечера, и даже творили вместе. Тэхён делал пометки в своём ежедневнике, чтобы использовать потом некоторые идеи для книги, а Габриэль в это время писал картины. Они любили друг друга, абстрагируясь от недовольных и завистливых. Мечтали о детях и ещё одном доме, только уже в Шотландии, в Эдинбурге, чтобы Тэхён мог беспроблемно навещать свою семью. Но это всё было до того. До того, как Тэхёну пришлось отпустить Габриэля навсегда. Страшная болезнь — тиф — не пощадила их любовь. Не дала и шанса на сопротивление, стирая всё попытки вылечиться. Доктора сменялись один за другим, лекарства не давали нужного эффекта, а некогда здоровый и крепкий мужчина буквально чах на руках у Тэхёна, но продолжал улыбаться и смотреть преданно в любимые фиалковые глаза, необычная красота которых стала когда-то поводом для их близкого знакомства. Он знал, понимал, что умирает, слышал, как Тэхён плачет от бессилия по ночам в подушку, поэтому утешал как мог и защищал от нападок родителей, обвинявших именно омегу в болезни их сына, потому что ничего другого они от этого брака и не ожидали. — Это всё ты, ты!.. — кричала нечеловеческим голосом миссис Кальвер, удерживаемая на месте своим мужем. Если бы не он, давно бы вцепилась в горло этой шотландской змее, что угробила их сына. — Почему он? Почему он, а не ты?!.. Они никогда не любили Тэхёна. Язвили по поводу и без, всячески пытаясь напоминать ему, откуда он «вылез». Да, Тэхён не из такой богатой и знатной семьи, как Габриэль. Его родители хорошие, порядочные люди, имеющие своё небольшое ателье по пошиву одежды. Они с детства учили Тэхёна этикету, правилам общества, не сомневаясь, что их сын вырастет достойным человеком. Родные Габриэля же так не считали, веря только в одну правду: Тэхён с их сыном исключительно из-за денег. Поначалу Тэхён и рта раскрыть боялся в их присутствии, но со временем научился защищаться и давать «сдачи», если ситуация того требовала. Он ведь взрослый мужчина! Давно не ребёнок, коим его привёл к ним альфа, и знает, как отстаивать свои границы. За это по голове его, конечно, не гладили: ссор становилось только больше, но Габриэль был в восторге от такого воинственно настроенного Тэхёна, готового сражаться за правду. Этим он и покорил мужчину — своей контрастностью. Тэхён мог быть абсолютным ребёнком с искрящейся детской непосредственностью в глазах и хитрым планом на уме, а уже в следующую минуту — серьёзным, рассудительным омегой, умеющим, кажется, поддержать любой разговор в компании. Тэхён не переставал его удивлять своей непохожестью на других людей. Они никогда не скучали вдвоём. Прошло ровно полгода с тех пор, как альфа покинул этот мир. Тэхён молил Всевышнего не забирать у него Габриэля, делал всё, чтобы помочь побороть недуг, и хватался за любую возможность, предложенную докторами. Мир безжалостно рухнул в тот самый момент, словно остановившись и растеряв разом все яркие цвета, когда в сад, где Тэхён по утрам срывал цветы, чтобы сделать букет и отнести его в комнату мужа, прибежала запыхавшаяся и зарёванная служанка. Не помня себя от сковавшей грудь боли, Тэхён смог в предобморочном состоянии добраться до спальни и уже там, у кровати, свалиться без чувств прямо в руки доктора, приехавшего на очередной утренний осмотр. А дальше начался сущий ад. Словно в тумане пережив похороны, уже на следующий день на омегу свалилась масса проблем. Родители Габриэля потребовали незамедлительно покинуть дом и отказаться не только от наследства, оставленного альфой по праву завещания Тэхёну, но и их фамилии. Они не стеснялись в выражениях, пугая лучшими адвокатами, которые точно выиграют дело, если Тэхён надумает с ними сцепиться, приказывая возвращаться в свою грязную и варварскую Шотландию. В редакции, где работал омега, его вежливо попросили уволиться, а в типографии сказали, что не будут браться за печать его книги. То же самое ему повторили и в других местах, куда просился Тэхён, готовый согласиться на любую работу. Омега не сомневался, что такое предвзятое отношение к нему и к его творчеству не случайность, а с подачи мстивших ему родителей Габриэля, которых каждая собака в городе знала. Тэхён держался как мог. Воевал с обезумевшими родителями, не сдавался, пусть и распуская потихоньку работников дома и тратя свои собственные сбережения. Огромный особняк пустел на глазах. Тэхёну было страшно просыпаться там по утрам и слоняться по комнатам, словно привидение. На фоне всех этих перепалок у него несколько раз случался нервный срыв, вдобавок к которому прибавилась жуткая мигрень. Всё вокруг казалось каким-то безжизненным, пустым, потерявшим свой цвет, вкус и форму. Словно одно большое чёрное пятно, на фоне которого затерялся Тэхён. Былые радости больше не приносили должных эмоций: Тэхён забросил писательство, порвав напечатанные кропотливо листы после очередной истерики. У героев его романа слишком хорошо всё складывалось — так не бывает в жизни, а наигранность Тэхён не любил. Поэтому поклонникам его трилогии «Во сне и наяву» придётся ещё долго ждать выхода финальной части. Омега перестал куда-либо выезжать из особняка, кроме кладбища, похудел, по вечерам запивая горе красным вином и выкуривая горькие сигареты. Так было легче, но это всё носило лишь временный эффект. Его природный аромат диких фиалок ослаб настолько, что Тэхён едва его чувствовал. Это послужило новым поводом навестить доктора. Отец и мать неоднократно звали его вернуться домой, присылая письма, чтобы начать всё с чистого листа, но омега отказывался, считая это настоящим предательством. Это ведь их дом с Габриэлем! Они были здесь счастливы. Но постепенно одиночество сводило с ума: уже ничего не хотелось, только спрятаться где-нибудь от проблем и перестать морально разлагаться от усталости, от безысходности положения, в которое угодил Тэхён. Последняя капля сдержанности испарилась после очередной стычки с матерью Габриэля, запретившей впредь ездить Тэхёну на кладбище и ухаживать за могилой её сына. Тэхён тогда без стеснения высказал ей всё, что у него накопилось на душе за восемь лет их знакомства. Всё, что он думает об этих скверных людях. И уже на следующий день, на кипящих внутри эмоциях, омега подписал все должные бумаги на передачу особняка родителям Габриэля. А вечером не спеша собирал чемоданы. Стоя сейчас посреди заросших мхом и лишайниками могил, Тэхён просил его понять и простить за то, что не смог сохранить их райский уголок. Но так больше не может продолжаться. Тэхён в своей войне один, у него нет союзников. Все их, казалось бы, лучшие друзья отвернулись от него, когда умер альфа. Родители слишком далеко, чтобы поддерживать, и если он сейчас не уедет, то сам вскоре сляжет с какой-нибудь болячкой. За спиной у Тэхёна ничего, кроме воспоминаний и пары чемоданов, но он обещает Габриэлю, что непременно попытается вновь стать счастливым. Научится жить без него и допишет свою книгу. Всё будет хорошо, да… Вот только когда?.. — Прости, что так поступаю с нами, — мокрыми от слёз и дождя губами шепчет Тэхён, касаясь сырого надгробия. — Но я должен уехать. Ты просил меня продолжать смеяться, когда уйдешь, так вот я буду, обязательно буду. Но ты не волнуйся, я ещё приеду к тебе. Твоя взбалмошная мать не остановит меня… Надеюсь, ты сейчас в лучшем из миров. Спи спокойно, родной. И не переживай за меня… Бермингем — этот потрясающе красивый город — он останется в его памяти навсегда. Всё время, проведённое здесь, будет ассоциироваться у него только с хорошим. Плохое он оставляет обидчикам, которым ещё воздастся по делам своим. Впереди — новая жизнь, новые стремления и начинания. Будет сложно, будет больно, но Тэхён сильный омега, он справится. Он выполнит обещание, данное Габриэлю. Впереди — его родной дом, по которому он ужасно скучал. Впереди — только лучшее, ещё просто не успевшее произойти. И именно в это нужно верить.

*

Авимор, Шотландия

4 дня спустя

— Господин Ким! Господин Ким! — Тэхён резко оборачивается на громкий, хрипловатый голос, хмурясь и пытаясь в толпе прохожих увидеть зовущего его человека. Он только сошёл с поезда и хотел уточнить про свой багаж, как был отвлечён мужчиной, в котором омега узнаёт их доброго Гаспара, конюха и по совместительству кучера. — О Боже, Гаспар! Неужели это ты? — Тэхён лучезарно улыбается, удивленно таращась на невысокого дядюшку, что кланяется ему. Он неловко мнёт в руках свою шляпу и не может сдержать слёз радости, когда Тэхён подходит к нему вплотную. — Добро пожаловать в Авимор, мой господин. Рад вас видеть в полном здравии. Думал, что уже не доживу до того момента, как снова встречусь с вами. — Не выдумывай! — журит его Тэхён, коротко рассмеявшись. — Ты ещё моего младшего брата переживёшь, вот увидишь. Позволишь обнять? — добродушно расставляет руки в стороны омега. Дом. Наконец-то Тэхён снова дома, где даже запах другой — обнимающий тебя и дарящий долгожданное тепло. Это непередаваемые ощущения, когда ты приезжаешь туда, где давно не был, озираешься по сторонам и понимаешь: так хорошо может быть только дома. В его дорогой сердцу Шотландии. Попрощавшись несколько дней тому назад со своим дворецким, который любезно предложил ему помощь с перевозкой багажа, Тэхён сел в поезд, перед этим пожелав Джимми удачи с его новыми хозяевами. Поскольку омега писал книги под псевдонимом и лишь два раза устраивал коллегиальное чтение своих произведений в кругах светского общества, поездка прошла спокойно и без лишнего шума. К нему никто не лез с надоедливыми вопросами, в купе он ехал один, убаюкиваемый ночью стуком колёс поезда, а днём наслаждался потрясающим видом зелёных равнин из окна. Путь в его родной город — маленький и колоритный Авимор, расположившийся на фоне высокогорья, в окружении сосен, кедра и берёз, и соседствующий со знаменитым Каледонским лесом, об обитателях которого шотландцы слагают легенды, длился четыре дня. Дорога к нему лежала через столицу страны — Эдинбург, где Тэхёну выпала возможность немного побродить по его узким каменным улочкам и съесть парочку таблет, вкус которых сразу же вернул в детство. Тогда омега был готов есть эту сладость и на завтрак, и на обед, и на ужин. Детство… Сколько всего хорошего связано с этим словом. Но лучше не начинать рыться в воспоминаниях, которые Тэхёну усердно приходилось топить глубоко в себе годами, чтобы те ненароком не вылезли наружу и не уничтожили все его планы на нормальную жизнь. Потому что тогда бы он точно всё бросил… В семнадцать лет Тэхён был вынужден уехать из дома в Англию, чтобы продолжить получать достойное образование. У него с лёгкостью получилось поступить в университет на литературный факультет, не изменяя своей мечте стать в будущем самым лучшим редактором книг. Не омрачал даже тот факт, что придётся жить в общежитии и делить комнату ещё с тремя омегами. Тэхён и подумать не мог, что через два года влюбится в нового молодого преподавателя по истории, согласится выйти за него, а ещё через два попробует написать собственный небольшой рассказ. Габриэль был ему опорой в любых начинаниях и верил в него, даже если ничего не получалось и буквы не хотели складываться в красивый, единый текст. Сейчас Тэхёну двадцать семь. И он, без всякого сомнения, может сказать, что гордится собой. Он выучился, устроился на работу, о которой мечтал, добросовестно выполнял её, а после уделял время любимому мужчине и своему творчеству. Омега вырос из юного, несуразного и худощавого паренька, перестав смотреть на мир через фантазии. Реальность взрастила в нём твердость, некую предвзятость и эмоциональную холодность. От прошлого Ким Тэхёна не осталось и следа. За десять лет они приезжали в Шотландию с Габриэлем всего пару раз, и каждый такой раз родители Тэхёна устраивали настоящий праздник на всю улицу, приглашая чуть ли не весь их городок. И гости с удовольствием приезжали, даже несмотря на то, что жила семья омеги на окраине города, практически через дорогу с сосновой рощей, откуда периодически могли выходить дикие звери и буянить на фермах. Габриэль был в хороших отношениях с родными Тэхёна. Они — полная противоположность Кальверов, и им было совершенно неважно, что их сын выбрал в избранники англичанина. У них не было каких-то стереотипов о том, что раз когда-то Англия и Шотландия враждовали, то союз невозможен. За это омега им был очень благодарен. Они вообще были Тэхёну как лучшие друзья. Самые любимые, верные, надёжные. Дома его, конечно же, уже все ждут. Отец, скорее всего, места себе не находит от волнения, расхаживая по залу, прихлёбывая свой любимый скотч и получая периодически замечания от матери, что с утра кухарничает вместе с поварихой на кухне этого большого, светлого дома, окружённого множеством цветочных клумб. Даже его братишка Сону писал в письме о том, что готовит подарок Тэхёну по случаю его приезда. С Сону у Тэхёна разница в девять лет. Его младший брат — точная копия Тэхёна в детстве, такой же неугомонный и своенравный. И такой же красивый. Ведь недаром по городу ходит слух, что у семьи Ким самые очаровательные сыновья-омеги. Глава семейства Ким Джихан и его красавица-жена Сана с ранних лет давали своим сыновьям всё самое лучшее. Они любили их одинаково сильно и старались поддерживать, даже когда самим было тяжело. Их ателье приносило лишь часть дохода в семью, поэтому Джихан также держал собственную небольшую овечью ферму. В Авиморе их знали как добропорядочных, гостеприимных и беззлобных людей. Однако никто не знал, какую тайну хранит эта семья от других горожан. Потому что узнай об этом кто-то, их бы давно отправили в тюрьму за сокрытие особо опасных преступников. Но всё это ложь! Безумная, неправильная ложь, заставляющая страдать невинных, потому что они тоже достойны жить среди обычных людей, создавать семьи и заниматься любимым делом. Им пришлось научиться скрывать свою истинную сущность, адаптироваться к новым условиям, чтобы никто и ничего не смог заподозрить. Они — это целое поселение оборотней, живущих на той стороне сосновой рощи, о чьём истинном обличье знала лишь только семья Ким. Их вожак — лучший друг отца Тэхёна, поэтому ещё с малых лет омега знал, что ночью это не простые волки воют на луну, пугая соседей, а их друзья, вышедшие на очередную охоту. Тэхён буквально рос среди них, а с одним белым пушистым волчонком и вовсе дружил и даже был влюблён в него, но об этом сейчас тоже лучше не вспоминать. Стоит только Гаспару завернуть на их улицу, как Тэхен сразу же замечает своих родных, ждущих его у самой калитки. Омега на ходу просит остановить повозку, чтобы поскорее встретиться с ними. Мама, как только видит его, тут же бросается в слёзы, из-за чего Джихану приходится её успокаивать. А вот Сону с радостным воплем срывается с места. — Тэхё-ё-ён! — верещит омега, едва не запрыгивая на Тэхёна и с ног его не сбивая. — Наконец-то ты приехал! — Ох, Сону, — ворчит Тэхён и прижимает к себе парня. — Необязательно так кричать на всю улицу. Тебя наверняка в соседнем городе услышали. — Я вообще-то рад тебя видеть, зануда, — наигранно обижается Сону, дуя губы, и отпихивает от себя Тэхёна, скрестив руки на груди. — Мог бы притвориться, что тоже счастлив. — А как иначе, братик? Конечно же счастлив, — треплет его по белокурым волосам мужчина, подмигивая. — Мой Тэхён-и, — слышится мягкое за спиной Сону. Тэхён поднимает глаза на маму, идущую к нему с раскинутыми руками, приглашающими в свои объятия, в которые с удовольствием ныряет омега, прижимаясь к её груди и на секунду прикрывая глаза, наслаждаясь её природным ароматом календулы, что способен разогнать даже самых злых духов. — Мама, — нехотя отстраняется от неё Тэхён, сам не сумев сдержать слёз, словно её мерный голос сумел растопить тот лёд, которым он успел покрыться за полгода. — Папа, — тянется к нему омега, улыбаясь уголками губ и получая короткий поцелуй в лоб от Джихана. — Ты дома. Теперь всё точно будет хорошо, — твёрдо заверяет отец, снова обнимая одной рукой, а второй прижимая к себе жену и Сону, что пристроился посередине, пытаясь обнять всех сразу. — Я никому больше не позволю тебя обидеть... В комнате, где когда-то жил Тэхён, всё осталось по-старому, не считая изменившихся занавесок и ковра на деревянном полу. Всё осталось лежать на своих местах, даже маленькие фарфоровые статуэтки зверюшек, которые он коллекционировал в детстве. Омега плюхается устало на скрипучую кровать, отчего пылинки взметаются вверх, затанцевав в воздухе. Сам дом имел два этажа, а также большой сад на заднем дворе, беседку и флигель, построенный чуть дальше для летних посиделок. Помнится, Тэхён любил там проводить всё знойное лето, ссылаясь на жару в главном доме, обустроив там всё по собственному вкусу. — Спускайся ужинать, иначе мама придёт бить тебя по жопе! — врывается в комнату Сону и швыряет в Тэхёна маленькую диванную подушку, которую стащил в гостиной. — Они столько вкусностей с няней Лиз наготовили, — воодушевлëнно рассказывает парень. — Я на Рождество столько блюд на столе не видел. Поэтому поднимайся и пошли вниз! — нетерпеливо топчется у кровати Тэхёна омега, снова дуя губы уточкой. — Ты до сих пор зовёшь Лиз своей няней? — лениво приподнимается с постели Тэхён, щипая легонько Сону за бедро. — Как это мило… — Отвянь, ты тоже называешь дядю Гаспара своим мэнни. И хватит болтать! Неужели ты не проголодался? Если не знаешь, то пойди спустись в столовую, там любые сомнения улетучатся от вида запечённой курочки в грибном соусе. Ужин действительно оказывается очень вкусным, в точности таким, как его описывал Сону, который, как только доел свой ванильный пудинг, сбегает из столовой в свою комнату, сославшись на дела. Но перед этим отдал обещанный подарок Тэхёну — кошелёк-монетницу, который сам вышил бисером. — Что там за дела такие важные, которые нельзя отложить до завтра и посидеть со старшим братом? — хмурится Тэхён и тянется к фарфоровой чашке с чаем на маленьком столике, что расположен посреди двух кресел и дивана, обшитых тёмно-бордовой бархатистой тканью. — Я вообще-то хотел узнать, как он закончил школу в этом году. Следующий ведь последний. Он уже выбрал на кого хочет учиться? — Ему пока некогда думать об учёбе, — хрипло смеётся Сана. — Гормоны буянят, любое замечание воспринимается в штыки… Не до серьёзных разговоров в общем. Ты и сам таким был, помнишь? Не помнит. И не хочет вспоминать. — Главное, чтобы не натворил глупостей, — уходит успешно с этой темы Тэхён, непроизвольно вздрагивая, будто его кто-то ущипнул. — А как дела в ателье?.. Они проболтали почти весь оставшийся вечер. Говорили обо всём, аккуратно избегая больной темы про Габриэля и его тронувшихся умом родителей. Джихан и Сана понимали, что сыну необходим отдых от пережитого горя и навалившихся забот, с которыми ему приходилось справляться в одиночку. Тэхён в этом чёрном трауре застрял и приехал сюда в надежде излечиться. Поэтому они не собирались на него давить и донимать с расспросами о его планах на будущее. Обидно, что не получилось сохранить особняк, но к чёрту. К чёрту! Пусть уже подавятся им эти заносчивые Кальверы! Ближе к ночи Сана предлагает Тэхёну пройтись перед сном немного по саду, на что омега не возражает, хоть и устал от длительной поездки. С мамой у него всегда была особая связь. В детстве он вообще считал, что она умеет читать мысли, раз так хорошо его знает и в два счёта разгадывает шалости. Сана понимала с полуслова, всегда была на его стороне и ни минуты в нём не сомневалась, если Тэхён начинал какое-то дело. Именно в её поддержке всегда нуждался омега. Тэхён же для Саны — гордость, её долгожданный сыночек. Омега — её точная копия, а вот Сону — отражение своего отца. — Если бы ты только знала, мам, как я устал от всего, — признаётся честно Тэхён, тяжело вздыхая, когда они останавливаются в беседке, стоящей в окружении садовых фонариков и длинных цветов дельфиниума вперемешку с жёлтыми эремурусами. — Не могу смириться с тем, что его больше нет, хотя умом понимаю, что нужно продолжать жить дальше, но сердце не хочет слушаться. Как будто вместе с Габи умерло всё хорошее, что есть в этом мире. Ещё и родители его… — Да Бог с ними, Тэхён, — успокаивающе кладёт ему на плечо руку Сана. — Я понимаю, что жалко, что злишься сам на себя, что сдался, но подумай сейчас о себе, хорошо? Ты столько выстрадал за то время, пока болел Габриэль, пережил его потерю и, не успев прийти в себя, сразу начал войну с Кальверами. Тебе просто нужно отдохнуть, набраться сил, и всё встанет на свои места. Ты непременно ещё встретишь своё новое счастье. — Сложно… — улыбается натянуто Тэхён, смаргивая уже надоевшие слёзы и ëжась. — Сложно быть сильным. Хочется сесть и по-омежьи ждать какое-то чудо, которое свалится тебе на голову и решит все проблемы, — невесело подмечает омега, снова глубоко вздыхая. На некоторое время между ними повисает молчание, нарушаемое только гулением ночных птиц, а также трелями цикад и кузнечиков. Тэхён приобнимает маму за плечи и почти погружается в дрёму, когда слышит громкий всхлип. — Мам? — обеспокоенно зовёт её омега. Он отстраняется и замечает, как та отчего-то еле сдерживает слёзы. — Что случилось, ты чего? — Прости, — снова всхлипывает Сана. — Что-то я окончательно расклеилась, — она коротко усмехается. — Просто какой месяц не могу отделаться от мысли, что это всё с тобой происходит из-за меня. — Ты о чём? — Тэхён не понимает. И это, если честно, его немного пугает. — Тогда ведь, — продолжает женщина, подняв глаза на растерянного сына, — десять лет тому назад… Это из-за меня тебе пришлось уехать. Ты ведь так хотел остаться в Шотландии… Нет-нет-нет! Стоп, остановись! Эта тема закрыта навсегда, и вспоминать её греху подобно! — Мама, это всё в прошлом, — растерянность сменяется гневом. Он разгорается внутри так быстро, что Тэхён уже слышит собственные бешеные удары сердца о грудную клетку. — Ты прав, но… — она умолкает. — Я никогда тебе этого не говорила, но мне жаль. Мне очень жаль, что тогда ничего лучше, как отправить тебя в Англию, мы не смогли с отцом придумать. Мы полагали, что так защищаем тебя. Что так ты будешь в безопасности от него… — Мама, пожалуйста!.. — Тэхён нервно вскакивает с лавочки. Он раздражëнно запускает пятерню в волнистые каштановые волосы, кусая нижнюю губу до боли, чтобы не выругаться. — Перестань, ладно? Хватит! — он снова поворачивается к матери. — С того дня прошло столько лет… Я уже обо всём давно забыл, и, как мне казалось, вы тоже. — Да, прошло действительно очень много времени, — кивает женщина, смахивая носовым платком со щеки слезинку. — Но шрам на твоей спине болит до сих пор, верно? Чёрт побери!..Чёрт! Зря он всё-таки не взял свои сигареты. Тэхён знал, что ему придётся вернуться к этому разговору. Знал, что он неизбежен. Это была ещё одна причина, почему он так долго не хотел уезжать из Бермингема в Авимор. Он весь вечер пытался не ворошить прошлое и сосредоточиться на настоящем. Но как можно, если всё здесь, даже эти тошнотворно пахнущие цветы, напоминает о нём? — Уже не болит, — отвечает спустя время Тэхён бесцветно, вынырнув из нахлынувших потоком воспоминаний. — Поэтому давай опустим эти моральные дилеммы о том, кто виноват, а кто нет. И больше никогда не будем к ним возвращаться! Если уж на то пошло, то вашей вины в случившемся нет, — потому что виноваты оба. Они ещё недолго сидят в беседке. Сана, несколько успокоившись, решает идти спать, а вот у омеги сна теперь ни в одном глазу. Он желает матери спокойной ночи и благополучно врёт, что сам скоро тоже пойдёт отдыхать. Но ни о каком сне сейчас и речи быть не может. Тэхён уже забыл о собственной усталости. Продержаться получается меньше пятнадцати минут. Ноги сами туда ведут, стоит только выйти из беседки. Будто по чьей-то злой команде, взяв с собой железную керосиновую лампу, оставленную во дворе рассеянным Гаспаром, Тэхён идёт по заросшей сорняками тропинке в сторону флигеля, белые стены которого раскрашивали плющ и вьющаяся роза. В тот самый флигель, где всё произошло. Тэхён несмело останавливается у самых дверей, не решаясь зайти внутрь, хоть и зная, где лежит ключ. Будто все его страхи и боль, которую он здесь испытал, вновь накинутся на него. И он снова останется со своим зверем. Ох, Боже!.. Омега пугается не на шутку, когда из глубин сосновой рощи внезапно слышится приглушённый волчий вой. Это отрезвляет Тэхёна, и он наконец-то решает вернуться в дом. Всего лишь вой, обычный вой, который омега уже сотню раз слышал. В нём нет ничего необычного. Или есть? Потому что кажется, его тоже почувствовали в тот самый момент, когда Тэхён выдохнул пересохшими губами вынужденно забытое имя: — Чонгук…