Да, со мной не просто

Пока тренер объяснял первую часть тренировки, Натаниэль кусал щёку изнутри, его рука уже целых 5 минут находилась в крепком захвате Мишель. Она не подавала виду того, насколько рада видеть этого рыжего рядом с собой. Веснински нервничал. Да, он нервничал. Он можно сказать боялся эту девушку. Она могла сделать всё, что угодно. Если её что-то не устраивало, она легко могла решить эту проблему с помощью оружия и грубой силы. Мишель была неуравновешенным подростком. Ей не хватало материнской любви в детстве, она росла с братьями, которые заменяли ей и отца и мать. Оба были заняты бизнесом. Поэтому если она чего-то хотела, то получала. То, как братья оберегали её оставило на ней след "вечной защиты" ей законы не писаны, она свободолюбивая. После монолога тренера, Мишель отпустила его руку, но не отошла. В течении всей первой части тренировки, которую они провели в молчании. Улыбка Мишель сияла за километр, и выглядела она...странно. После часа разминки и выполнения разных упражнений, которые поставил тренер, был сорокаминутный перерыв. Пока вся команда, состоящая из 22 человек, расходились кто куда. Натаниэль попытался сбежать от Мишель. У него почти получилось. Почти, потому что в последний момент, когда он был в паре шагов от раздевалки, чья-то рука впилась в его запястье и вытянула из компания шести человек. Пальцы больно впились в браслет, заставляя его сжимать ладони до такого, что ногти впиваются в кожу слишком больно. Натаниэль жмурится от боли. Он слышит щелчок и наконец открывает глаза. Перед ним стоит Мишель, которая смотрит на него влюбленным взглядом и нежной улыбкой. Может года 4 назад он и повелся бы на это, но сейчас... Она смотрит вниз, застенчиво отводит взгляд и заправляет выбившуюся прядь из хвостика. Девушка показательно прикусывает нижнюю губу и снова смотрит в голубые глаза.

***

Больно ударившись о бетонную стену, которая была достаточно холодной, чтобы в тот же миг отпрыгнуть от неё, но быть вновь прижатым к бетону разгоряченным телом. Грубый поцелуй, жадные прикосновения к телам друг друга, покусывание губ, шеи, плеч. Покрасневшие щеки друг друга, тяжёлое дыхание на теле. Поцелуями спускаясь вниз и садясь на колени. Чуть оттягивая резинку шорт, горячие поцелуи скользят по /ещё чистому/ низу живота. Она кусает его за выпирающую тазовую косточку, вызывая прерывистый вздох и руку в волосах, которая в последствии слегка сжимается у корней роста волос. — Мишель, прекрати. — голос Алви совсем рядом. Затуманенным взглядом, Натаниэль поворачивает голову к нему и прикусывает губу. Улыбка расползается по его лицу, от которой Алви заметно хмурится и отводит взгляд на свою сестру, которая сидит на коленях перед Натаниэлем и хмурится на брата в ответ. — Чего ты хочешь на этот раз, братец? — язвительно спрашивает Мишель. По ее тону заметно, что она не очень-то довольна тем, что ее прервали на самом интересном. — Тренер зовёт Она закатывает глаза и поднимается с колен. Напоследок, сжимая подбородок Натаниэля в руке и целуя его в губы. Мишель уходит, хлопая дверью, оставляя их двоих внутри. Кладовка душная, здесь нет кондиционера, но есть маленькое окошко, через которое просвечивает последний лучик солнца. Веснински поправляет шорты и идёт в сторону двери, но пусть преграждает Алви. — И как это понимать? — М? — химическая улыбка и затуманенный взгляд, обращённые на парня, напрягают. — Не понимаю, о чем ты. Натаниэль проходит к двери задевая плечом, на тот момент 12 номер. — Если Адам узнает — он оборачивается и смотрит на рыжего, который стоит к нему полубоком. Он улыбается и подставляет указательный палец к губам, приоткрывая их проводит языком по ребру пальца и незаметно прикусывает подушечку. — Не узнает. — улыбка не исчезает с его лица, когда он выходит с кладовки, оставляя Алви в собственных раздумьях.

***

— Малыш, — тихо тянет девушка и тянет к нему руки, чтобы обнять, но Натаниэль отшатывается к стене вплотную. Прикосновения Мишель были напрягающими, будто в один момент она могла просто взять и ударить, или задушить. Могла проткнуть его ножом. Вспороть брюхо... Да всё, что угодно. Он не раз наблюдал за ней, пока она была занята...делом. — боишься? — задала она вопрос с невинным выражением лица, чуть сведя брови вместе приподнимая их в вопросе. Кажется, она расстроилась такой реакцией. Девушка делает шаг вперёд и по телу Натаниэля проходятся мурашки. До того сильно он вжимается в стену. Она подходит к нему, почти прижимаясь вплотную и кладет свою руку на шею рыжего. Веснински задерживает дыхание и не смея поднимать на неё взгляд, смотрит куда-то через ее плечо. Мишель выше него на пол головы. И когда она успела так вырасти? Теперь он реально ощущает себя гномом... Она надавливает на его подбородок, заставляя поднять взгляд на себя. Почему его так трясет? Неужели он боится её больше, чем отца? Да нет, вообще не может быть такого... На самом деле может. Мишель и её братья дампиры (в мифологии - убийцы вампиров) Дампиры - охотники на вампиров. Обнажая свою сущность перед вампиром, они вселяют страх в кровососа. Они имеют над ним контроль, если заключили договор. Он всегда односторонний, и всегда выгоден только одной стороне. — Натаниэль? — она хмурится и смотрит на него сощурившись. Поэтому она вселяет в него какой никакой ужас. Плюсом ко всему, заключение его сил, которые были хоть каким-то барьером между их сущностями. — Почему молчишь? Они заключили договор. На тот момент, Натаниэля заставили принимать "антидепрессанты" другого производства. Которые поставлялись как раз таки из Италии. Но точно ли это "антидепрессанты" он не знал. Не проверял. — Натаниэль, милый — Мишель шепчет ему на ухо ласковые слова. —...да — отвечает он и Мишель снова улыбается, она целует его в висок, бровь, нос и в губы. Она не любила, когда Натаниэль говорил "нет". После каждого "нет" следовало вымученное "да". Она не спрашивала "да или нет", как делал Натаниэль. Он просто обязан был сказать "да", даже, если был не в настроении. Даже после плохого дня. Даже после того самого дня. Поцелуй доходит до того, что она проводит своим языком по плотно сжатым зубам Натаниэля. Мишель сжимает его щеки пальцами. Веснински издает тихий стон боли и открывает рот. Девушка заводит руку на его затылок, сжимая волосы и слегка задирая его голову. Глубокие поцелуи, от которых начинает болеть губы. Они совсем не заводят. Это больно, и болит не только тело от напора девушки. Болит сердце. Он заводит дрожащие руки за спину девушки. Они подрагивают, когда касаются её спины и прижимают к себе. Боже, он дрожит перед какой-то девкой — Мишель, тренер зовёт, у него есть несколько предложений для комбинаций. В этот раз Натаниэль назовет Алви спасителем. Хоть и не в слух, но как же он чертовски рад его сейчас видеть. Мишель отрывается от парня в последний раз целуя его и слизывая слюну с его губ. — Tornerò presto, tesoro — шепчет девушка и отпускает его, тоже делает и Натаниэль. Когда Мишель уходит, бросив на брата презрительный взгляд. Оперевшись на стену позади себя Натаниэль сделал глубокий вдох. В глазах снова появились ясные силуэты. Перед ним встал Алви. — Чего смотришь? Тоже хочешь? — язвительно спрашивает Натаниэль, улыбаясь. Лицо Алви никак не изменилось, он лишь подошёл ближе и поднял его на руки, закидывая на плечо. — Э! Ало! — возмущённо произносит, почти вскрикивает Веснински. — Не рыпайся, — ответ Алви на заставил долго ждать. С ним даже дрожь в теле ушла. — или скину так. Натаниэль вздохнул и упёрся локтями в его спину поддерживая голову.

***

Вторая часть тренировки началась с игры. Тренировочная игра, в которой изначальный вариант первого состава на поле был выигрышным для одной стороны, но проигрышные для остальных. Натаниэль и Мишель в нападении. Алви и Адам в защите. Ванесса на воротах и новичок Дейв полузащитник. Мяч в воротах противника на первой минуте, забитый Мишель. На второй минуте забитый Натаниэлем. В течении двадцатиминутного тайма, который был тренировочным, команда Натаниэля забила 17 очков пока вторая команда не смогла даже приблизится к воротам. Весь потный, Натаниэль заходит в мужскую раздевалку. Разум будто в тумане, а перед глазами мелькает какой-то силуэт. Веснински встряхивает головой и видит перед собой парня. Кажется, он был из команды противника. Он был ростом с Эндрю, но это не отменяло того факта, что он выше него. Он хватает третьего за грудки и впечатывает в стену. — Думаешь самый крутой здесь? — шипит парень. — Не понимаю, о чем ты? — склонив голову к плечу, Натаниэль ухмыльнулся. — я не виноват в том, что твоя игра - полное дерьмо. — Ах вот, как мы заговорили — он сжимает его футболку сильнее и швыряет парня на пол, тот, не устояв на ногах, ударяется рукой и коленями. 22 номер, который написан на его форме, хватает Натаниэля за волосы, заставляя его забрать голову. — Боже, кто научил тебя клюшку держать? Это был безрукий инвалид? — продолжал подначивать Веснински. Язык сам поворачивается в такие слова. Парень ударяет его головой об пол, и как удачно он бьётся носом об кафельный пол раздевалки. Звон в ушах становится громче и что-то липкое, и теплое разливается по подбородку, стекая вниз, на шею. Сквозь губы просачивается металлический привкус. Ещё один удар и какой-то крик совсем рядом. Ещё удар и в глазах темнеет. Состояние без сознания ощутимо подкрадывается всё ближе. В какой-то момент он резко дёргается. Локоть ударяется обо что-то твердое, но в тоже время мягкое. Потом перед глазами мелькает выражение страха на лице парня, который буквально пару минут назад выглядел до ужаса уверенным в том, что справится с рыжим. Вот Натаниэль уже сидит на груди парня подпирая подбородок окровавленной рукой. Кровью залито и лицо самого Натаниэля, ну как залито...кровь с носа всё ещё идёт, но уже не так сильно, а остальное он просто размазал. Ногами упираясь в руки 22 номера и слыша, как он хрипит и что-то бормочет. Он почти потерял сознание. — Видимо и вправду безрукий учил...какой же ты дурачок — Натаниэль тянет лыбу до ушей, и оттягивает щеку парня под ним и дёргает за нее. — Натаниэль — Адам, перед которым развернулась такая сцена, был впечатлён. Поэтому он закинул Веснински на плечо. — О, и ты туда же? — улыбка не сходила с его лица до самого кабинета тренера, куда они шли туда с 10-ти минутным перерывом на туалет. Натаниэля умыли и ручки вымыли. Адам вообще умудрился их кое-как да обработать. Разбитые костяшки болели, они даже не заживали. Покраснения, царапины, потрескавшаяся кожа. Пока они шли до кабинета в полной тишине, Натаниэль рассматривал свою руку. В последний раз он так долго смотрел на сильные царапины в 15. Последний раз, когда он был здесь. Кабинет тренера встретил его прохладой, от которой он поежился и сидящим в центре парня. В футболке с номером 22. Натаниэль улыбнулся. Он открыл рот, и только хотел сказать, как его закрыли рукой. Он нахмурился и пихнул Адама локтем под ребра. Но это, как было видно, не сработало. — Тренер! Пожалуйста, это был первый и последний раз! Клянусь! — 22 номер умолял тренера Ровели о чем-то. Но по всей видимости, это "что-то" было до жути важным для парня. — Эдвард, — говорит тренер и теперь Натаниэль запоминает это имя. На последние 10 минут, не более. — я понимаю, твоя семья нуждается в деньгах и единственный твой способ на бесплатное обучение, это карьера спортсмена, — тренер поднимается из-за своего стола и убирая руки за спину, продолжает свое рассуждение. — к тому же, ты неплохой игрок. — на это утверждение Натаниэль усмехнулся и закатил глаза. Но видимо его либо не замечали, либо не слышали. — Тренер, прошу! такого больше не повторится! — Эдвард начал реально умолять. Он сложил ладони вместе и забрал голову на тренера, что послужило приложенной силе, направляющей его голову вниз. — Не позволяй себе того, чего не могут другие. — мужчина, стоявший у окна, подошёл ближе и присел рядом с парнем приподнимая его лицо, пальцами в перчатках. — ты выглядишь отвратительно. Пошел вон, пока жив. Парень будто испарился, он так быстро промчался, что только его пятки сверкали. — Натаниэль — Он первый начал, — наконец убрав руку Адама со своего рта, Натаниэль скрестил руки на груди и отвернулся надувшись. — вас типо вообще не волнует то, как я выгляжу? Меня к вам несли, прошу заметить — Ты бы не пошел сам. — Я бы не дошел. — О чем я и говорю. Натаниэль смотрит на итальянца, тот подходит к своему столу. Он подзывает парня к себе и Натаниэль уперто стоит на своем месте, он не подойдёт к нему даже под дулом пистолета. Он хлопает ящиком стола и ставит на стол какую-то баночку красного цвета. Он врезается в память Веснински и кажется смутно знакомым. В попытках вспомнить, Натаниэль пошатывается и еле устояв на ногах хватается за волосы. Крик застревает в горле, а голову будто разрывает. Он резко падает на колени, больно ударяясь о ламинат. Голоса в голове что-то шепчет, и этот шепот до ужаса громкий. Он отражается от стенок разума отдаваясь эхом и ужасно громко. Крик, раздирающий горло вырывается из груди. Боль разносится по всему телу. И в какой-то момент он услышал голос, который был так не разборчив первые секунды. "Убей" Дышать становится труднее, и он касается шеи, старается оттянуть ремень, но только продолжает царапать горло. Его больно хватают за щеки, и давят на них, заставляя открыть рот, но зубы так плотно сжаты, что кажется, будто они раскрошатся. Рука сжимает щеки и челюсти размыкаются. Пальцы, облаченные в кожаные перчатки, проталкиваю что-то внутрь. Выплюнуть это не получается, рот закрыт ладонью, а в глазах всё замылено. — Ты не выживешь без нас Голос раздается прямо над ухом и это он словно бархат, так сглаживает острые углы в голове. Голоса уходят, а в глазах всё проясняется. Натаниэль и не заметил, как хлестнула из его носа кровь. Теперь не только пол, но ещё и лицо и руки запачканы ею. Сердце колотиться в бешеном ритме. А рядом его кто-то крепко прижимает к себе. Всё тело болит и прикосновения будто лечат. — У тебя нет выбора — шепчет голос уже с другой стороны. — Я больше не отпущу тебя — Ты мой Последний голос принадлежал Мишель. Он точно знал это. Натаниэль был готов потерять сознание, но его резко схватили за волосы и потянули вверх. Но также быстро опустили на холодный кожаный диван.

***

Проснувшись в незнакомом месте, он почувствовал холодок, гуляющий по телу. Натягивает ткань на плечи, слегка вытягивая шею он жмурится от странно жгучей боли на шее. Поднявшись на дрожащих локтях. Натаниэль осмотрел помещение, это был всё тот же кабинет тренера Ровели, только его самого нигде не видно. Натаниэль ложится обратно и переворачивается на спину. В какой-то момент ему надоело лежать, и он поднимается с дивана. Кидая пиджак на то место, где он лежал. Веснински шмыгает носом и щурится от боли. По пути к двери его остановил голос на итальянском языке. Команда "стоять" заставила его остановится. Даже не так. Замереть от будоражащего чувства знакомого упрека в голосе. Натаниэль медленно повернулся и посмотрел на тренера, стоявшего в нескольких шагах от него самого. — Ну? — Чего? — склонив голову в бок спрашивает Натаниэль. — Ты забыл — мужчина повторяет его позу, но выглядит это у него явно аккуратнее, чем у Натаниэля он выглядит более развязно и устало, ежели тренер. — Не. До свидания, всего хорошего — третий номер разворачивается на пятках, желая уйти от сюда как можно скорее. Кровь неприятно стягивает кожу на лице под носом, на подбородке и шее, хочется наконец помыться и лечь спать, чтобы успеть выспаться. Его что-то тянет за шею, и он падает на пол, почти в ноги тренера. Тот натягивает нить в своих руках и ремни на шее сжимаются сильнее, перекрывая доступ к кислороду. Натаниэль подносит руку, к ремням, но лишь царапает шею. Когда мужчина присаживается на колено рядом с ним, и сжимая нить в руке уводит кисть назад, притягивая Веснински ближе. Тот полулёжа, полусидя хватается одной рукой за рубашку мужчины сжимая её. На его губах расползается улыбка, а глаза приобретают яркий лазурный оттенок, в то время как зрачок, сужается до тонкой полосы. — Ублюдок — с перерывами шепчет Натаниэль. Когда он открывает рот, в погоне за капелькой воздуха, в глазах начинает темнеть. — Не забывайся. Ты сам себя погубишь. — чеканит сквозь зубы мужчина и отпускает его. Нить испаряется, а Натаниэль делает глубокий и громкий вдох, откашливаясь.

***

Можно сказать, что он выполз из кабинета тренера. Натаниэль добрался до комнаты и наконец вошёл внутрь. Близнецы уже спали в своих кроватях, что не могло не радовать. Они не пристанут с вопросами. Тихо пройдя в ванную, он закрывает дверь на замок и поворачивается к зеркалу, замирая. Он видит тройку на шее. Она ярко черная, возле нее имеется покраснение. Видимо поэтому шея и болела. Стоя под горячей водой, Натаниэль смывает с себя кровь. Он даже не помнит, когда в последний раз смывал ее с себя в таком количестве. И это ведь не чья-то, а его собственная. Наконец закончив с душем, он выходит и переодеваясь идёт в кровать. Она холодная и настолько неприятная, что ложится не хочется. Но желание лечь спать все больше и больше. Поэтому, не думая Натаниэль ложится на кровать накрывшись одеялом с головой.

***

— Натаниэль...— говорит Мишель. Улыбка с ее лица пропала. Натаниэль стоящий у стены, прижимался к ней спиной. Его глаза стали стеклянными. Ещё немного и его начнет трясти. — скажи "да" — Я не могу — Натаниэль мотает головой и вжимается в стену, стараясь найти в ней опору. — оставь меня...всего 30 мин- Он не договорил. По щеке больно ударили. Да так, что голова ударилась о стену. Он не успел сориентироваться, когда его схватили за шею. — Мишель — прерывисто шепчет парень. Она бросает его на пол, почти швыряет, как половую тряпку. Девушка пинает его в плечо, заставив перевернутся на спину. Он не успел и на пару сантиметров сдвинутся, как она прижала его своим весом и провела лезвием ножа по ключице, не стесняясь резать кожу. Шипение видимо проходило мимо её ушей. Потому что она не останавливалась, даже когда Натаниэль умолял её остановится.

***

Утренняя тренировка на каникулах начиналась в 5:30. В 4:40 звонил будильник, и задача спортсменов была встать именно в это время. Потому что в 4:45 начинался обход по подземному первому и второму этажам. Будильник прозвенел ровно в 4:40. Как бы сильно Натаниэль не хотел спать, его силой выдернули из-под одеяла и по привычке закинули на плечо. За это время, пока его несли до ванной, чтобы привести себя в порядок, он успел доспать свои 5 минут. Надевая кофту с рукавом, к нему прикоснулись горячие аккуратные руки с длинными пальцами. Он вздрогнул, когда они коснулись ребер. Ползли всё ниже и когда добрались до резинки спортивных штанов, он резко развернулся лицом к девушке. Мишель мило улыбалась ему. Она потянулась к его лицу для утреннего поцелуя и получила его. Обнимая заспанного Натаниэля, девушка положила свою голову ему на плечо. Она слегка повернула ее и оплатила жарким дыханием его шею, которое казалось проткнет сонную артерию, заставив его корчится от постепенно наступающей смерти. Голос ее был добрым и нежным для ушей. Она говорила тихо, чтобы слышал только он. — Мой малыш — она поцеловала его в точку пульса, заставив Натаниэля нервно сглотнуть. — никогда не отпущу. Веснински сделал глубокий вдох и обнял её дрожащими руками. — Я люблю тебя — шепнула она. Эти слова больно впились в сердце, которое испытало на себе столько подобных стрел, под названием "любовь", что испытывало боль при каждом ударе. Она выпрямилась и поддела пальцем его подбородок. Перед этим, Мишель что-то закинула себе в рот, но это уже было неважно. Её губы коснулись чужих, сразу раскрывая и проскальзывая внутрь языком, но при этом сразу отстраняясь. Она заставила его проглотить какую-то таблетку. По всей видимости это были те самые, которые давали ему вчера. Корель — использовалась в медицине 19 века. Психиатрические клиники закупались им по горло. Экспортировалось из Италии всего 2000 тысячи упаковок по 3 штук в каждой, в год. Сделать спец заказ, можно было в течении года, но очередь была огромной, и сложно было получить ее в быстрые сроки. Корель известна своим сильным действием на психическое здоровье пациента. Ее использовали против так называемого "безумства". Которое в те времена было неизлечимым диагнозом. Но Корель помогала. Вот только её эффект длился 3 часа. И каждые 3 часа нужно было принимать ещё дозу, и дефицит лекарства действовал на пациента. Корель имела кучу положительных качеств, и эффект после действия лекарства был не критичным, лишь слабость и головная боль. Но вот со временем его стало категорически не хватать. Пациентов становилось больше, а лекарства мало. Поэтому начали искать альтернативу. Но Италия не сдавалась. Итальянцы создали средство, способное навсегда заглушить "безумие", которое на тот момент назвали "дьявольская шаль". Красная Мадонна, в прошлом Корель, которую переименовали итальянские учёные из-за красного цвета таблетки, и небольшого размера. Она действовала дольше, 6 часов, а более улучшенная версия 12 часов. Все было прекрасно. "Дьявольская шаль" отступала, но пациенты вынужденные принимать Мадонну до конца своих дней не особо то и были довольны. Побочным эффектом Мадонны была сильная тошнота, головокружение, боль по всему телу. Помутнение рассудка. А безумие под ним усиливалось. После очередной волны безумного народа, Мадонну перестали экспортировать в штаты. Она не стала запретом, но разрешение на ввоз лекарств ограничили. А в процессе и вовсе прекратили их производство. Вот только не все лаборатории закрыли. Натаниэль лежал на скамейке запасных. Он смотрел на тренировочную игру и вздыхал. Было до ужаса скучно. Ужасно скучно. Натаниэль уже забыл громкого Ники, который постоянно лез к нему со своими шутками. Аарона, который цеплялся к нему. Эндрю и Кевина, которые постоянно всегда были рядом с ним. А сейчас...а что сейчас? Их нет, фениксы зависят от победы. Пашут с утра до ночи. Не готовые выйти на волю, за этот долбаный забор. Веснински смотрел на приближающийся силуэт. Он двигался медленно, но уверенно, и за это время Натаниэль смотря на него между стоп постоянно сталкивал их, делая вид, будто давит его. — Веснински — произносит тренер — отлыниваешь. Это скорее риторический вопрос, чем обычный, но Натаниэль отвечает. — Да сэр — он усмехается своему голосу. Перед мужчиной он так не дрожит, как перед Мишель. — не понимаю, чем вы недовольны. Мужчина выгнул бровь, но не стал его донимать другими вопросами. Позже. Все позже.

***

Прошло всего два дня, а сбежать хотелось все больше и больше. Натаниэль не мог никому позвонить. Не мог сбежать. Ничего не мог. Он как подопытная крыса в клетке. Настроения не было. От слова совсем. Смешивать антидепрессанты и Красную Мадонну плохая идея. В будущем это может сильно сказаться на его эмоциональной системе, мозговой активности и многом другом... Печать на сущности лиса крепкая. Все два дня он пытался хоть как-то найти связь между ними, но как будто между ними стояла стена. Которая не пропускала ничего. В течении ещё двух дней он продумывал план побега. Возможно, он и удастся.

***

Бежать по открытому полю опасно. Но других вариантов не было. Он бежал так быстро, как только мог. Натаниэль даже обрадовался. Он улыбнулся, когда вдохнул холодный воздух. Даже несмотря на оковы на руках, шее и ногах, он чувствовал себя свободным. В течении пары минут он наконец додумал. Слишком уж просто он сбежал. Его не могли так просто опустить. Они же по любому должны были как-то следить. "Стоять" Говорит голос в голове. Он звучит не громко. Даже спокойно и тихо. Как, будто бы не волнуясь о том, что Натаниэль не слушается. Тело сопротивляется, но он не останавливается. Ещё один раз голос повторяет тоже самое. Веснински путается в ногах, когда что-то заставляет его запнуться. Ударившись о землю, он поворачивается назад. Там вроде никого, но кажется, будто за ним смотрят. Причем совсем рядом.

***

Ударившись об пол в кабинете, который он тут же заляпал кровью, голова начинает кружится. Он не может встать. Выпрямится или хотя бы повернуть голову. Тело болит, а в глазах темнеет. Натаниэль не может и двинуться, настолько все болит. Он слышит, как туфли стучат по ламинату. Кто-то что-то говорит, и пинком в бок, который заболел ещё сильнее, заставили перевернутся на спину. — Он пытался сбежать тренер

***

На нижнем этаже было холодно. Темно. Сыро. Последний третий этаж напоминал в некоторых местах подвал отца, но отличие было в том, что здесь не пахло кровью 24/7. Гвозди впивались в колени, протыкая кожу и видимо касаясь коленной чашечки, потому что давление на неё усиливалось с каждой минутой. Кровь текла с рук, носа, ран на теле, и скапливалась в лужицу на гвоздях. С каждой минутой дышать становилось всё труднее. Было сложно понимать, сколько времени он стоит на коленях. Натаниэль не задавался вопросом, как они узнали об этом. Он знал, что рассказал Мишель. Знал, что она это использует.

***

— Сегодня он буйный! — Эй-эй-эй! Следи за его руками. — А ты ноги подержи. Сколько их? Четверо? Пятеро? Он не знает. Не видит, в глазах темно и все тело горит. Везде липко, он уже не чувствует своих рук, ног, спина на грани того, чтобы треснуть пополам. Следы от рук остаются на плечах, бедрах, боках. Везде.

***

Боль такая, что он готов собственноручно взять нож, и воткнуть его в себя. Он не может двинуться. Голова трещит, а голос шепчет "Убей" "Выпусти" Не держи" Слишком громко. Слишком больно. Ещё немного и голова точно взорвется. Крик вырывается из его горла, раздирая его на часть изнутри. Кажется, его слышно даже наверху. Сколько времени вообще прошло? Неужели прошла только одна ночь? Или уже два дня?

***

— Натаниэль, — устало открывая глаза, парень видит перед собой пару блестящих ботинок. — разочаровываешь. Тихий смешок вырывается из него, потом смех, и уже дикий смех срывается с его губ, выходя хриплым из-за больного горла. От сухости, он начинает кашлять, и после шепчет что-то.

***

Начиная с 5 лет, Натаниэль мечтал о скорой смерти. Будучи маленьким мальчиком, Абрам всюду бегал хвостиком за матерью. Иногда за отцом. Если Мэри ещё хоть как, то взаимодействовала с ним, то Натан...он скорее просто проходил мимо, либо брал ребенка за шкирку и отшвыривал от себя. Упавшая вилка, которая слишком большая и тяжёлая для его маленькой ладошки была уважительным случаем, для наказания. Спустившись на пару минут позже, было ещё одном поводом для поучительного урока. Все детство, поводя в подвале отца кучу времени и чувствуя, что совсем скоро он сможет почувствовать свободу, которую так долго ждал. Но каждый раз заканчивался того, когда он был готов отпустить себя. Столько раз в бегах он чувствовал усталость. Усталость от того, насколько сильно ему хотелось просто взять и почувствовать спокойствие. Хотелось хоть что-нибудь почувствовать, поэтому лезвие стало для него каким никаким спасением. После смерти матери, звонок дяде был сделан Быстров он так же быстро за ним приехал, когда увидел, то сначала скривился, а потом неловко улыбнулся. Пара ночей, проведенных в его съемном доме, оставили неприятный осадок. Было больно осознавать, что дядя то и не особо готов защищать такую проблему. Во вторую ночь он не спал. Не мог уснуть из-за кошмара, а когда дверь открылась со скрипом, сердце чуть не остановилось. Он мелко вздрогнул. Но услышал, как кто-то выдохнул и подошёл к кровати, это был дядя. Стюарт стоял прямо за спиной и что-то шептал. Посмотрев в зеркало, которое находилось на старом шкафу, он увидел поблескивающее лезвие ножа, который был занесен прямо над его шеей. В сердце затаилась обида на единственную надежду, которой он казалось, был нужен. Натаниэль и правда мечтал о том, чтобы быть кому-то нужным. Чтобы его кто-то любил. Хотелось почувствовать себя нужным.

***

Прошла всего неделя. За эту неделю две попытки побега не увенчались успехом. Почему-то выйти за пределы дворца было легко, а вот пересечь границу до первой лесополосы сложно. Вторая неделя началась быстро и в течении дня за ним всюду следовали либо близнецы, либо Мишель. Если с первыми было спокойнее, то Мишель постоянно припоминала ему про третий нижний этаж. Принимать антидепрессанты в тайне от тренера и этой тройки было сложно. Но после того, как его наконец выпустили с третьего этажа, таблеток под матрасом он не нашел. Адам принес ему одну красную и обычную, он смотрел, как Натаниэль их закидывает в себя. Потом проверял точно ли тот проглотил их. Как в психушке...

***

Растяжка в зале под какую-то музыку, которую слушали три - четыре человека из всей команды. Кости ужасно болели, поэтому Натаниэль смотрел на полуголых парней, сидя на скамейке. Было скучно. Он ничего не чувствует. Только боль от переломанных костей, побитых участков тела. Он даже сидеть спокойно не мог. Колющая боль в пояснице постоянно заставляла его выпрямляться. Уже лёжа на скамье запасных, он смотрел в потолок. Голова гудела, прием таблетки задерживался. Надзиратели все не приходили и становилось все хуже. Решив, что туалет будет отличным местом пребывания, Натаниэль встал с места и поплелся, пошатываясь в сторону туалета. Тяжело дыша, Натаниэль таки добрался до туалета. Только он успел склонится над туалетом, рвотные позывы заставили его упасть на колени, ударившись об пол. Синяки останутся. Горло раздирало от желудочного сока, которым он давился в течении нескольких минут. В глазах потемнело, а тело ослабло. Поддерживая голову рукой, Натаниэль прикрыл глаза, а после опёрся на дверцу кабинки. Голова кружилась, он слышал, как кто-то поет, и голос отражается от стенок в голове. Казалось, будто он совсем близко, чтобы уснуть, но держался из последних сил. Натаниэль не мог так расквасится у лисов. Неужели он не может встать прямо сейчас и спокойно уйти? Тошнота снова подкатывал к горлу, когда голос в голове произнес: "даже не надейся на них" Натаниэль зажмурился до белых пятен, когда наконец вновь открыл глаза. запястья больно обожгли браслеты. Было херово, но в тоже время он ничего не чувствовал. Лишь покалывание на кончиках пальцев. Фантомные ощущения теплых ладоней, которые касаются его плеч и протягивают холодную бутылку воды. Натаниэль делает глубокий вдох. Тут слишком жарко. Слишком душно и хочется встать с этого пола, но сил нет. Лишь тихий шепот в ухо сопровождал тишину. За два проведенных дня на нижнем третьем этаже, он уже привык к нему. Почему-то шепот напоминал ему мать, а иногда он был каким-то незнакомым. Иногда их было много, иногда он один. Веснински наконец встал. Голова начала кружится, и он упёрся рукой в раковину, за которую он успел схватится. Натаниэль опустил голову и зажмурился. Руки дрожали и синдром отмены подкатывал все ближе. Голова раскалывалась. Из груди рвался крик. Было сложно его контролировать, ведь он точно знал, что этот крик не его. Дышать становилось всё сложнее. Ноги переставали держать, они все сильнее подкашивались. Он включил сильный напор воды. Холодная, даже можно сказать, ледяная вода наконец попала на лицо, дав хоть какое-то время на приход в себя. Натаниэль прополоскать рот, и только-только потянулся к крану, как в глазах резко потемнело и вот в один момент он видит себя в зеркале, а в следующий он уже падает на пол. Но не касается его. — Прости, я опоздал немного — слова, за которыми следует поцелуй в губы. Натаниэль чувствует, как вода стекает по подбородку, и тут он понимает, как сильно пересохло у него во рту. Он из последних сил хватается за лицо Алви руками, не желая отпускать и словно голодный зверь, впивается в его губы. Неудобно покачнувшись, они падают на пол. Алви ударяется головой о кафельную стенку туалета, а Натаниэль вновь отбивает последние живые места на коленях. Желая выжать всю воду до конца, Натаниэль облизывает струйку воды, стекавшую по подбородку, и останавливается. Они смотрят друг на друга в течении минуты. Она такая долгая, что кажется проходит вечность. Перед Натаниэлем не второй номер фениксов. Перед ним второй номер лисов. Он тянется за ещё одним поцелуем. Целует его так мягко, что сам плавится и растекается лужицей. Руки Веснински медленно скользят по шее и останавливаются на точке пульса, слегка надавливая. Вдруг он отстраняется и отпихивает от себя Алви. Он отползает и мотает головой, выкидывая из своей головы образ Кевина. Отдышавшись, он медленно моргает. Перед ним стоит Алви и протягивает руку. Натаниэль первый раз промахивается, но все же хватается за руку близнеца. Он поднимается, и голова начинает кружится. Тошнота снова подкатывает к горлу, но третий номер сглатывает этот комок и делает глубокий вдох. — В порядке? Натаниэль хочет сказать своё "я в порядке", но это почему-то заставляет его улыбнуться. За считанные секунды на него накатывает веселье. Смех вырывается из горла и по началу он просто хихикает, а потом простое хихиканье перерастает в смех, который становится явно громче. Успокоившись через какое-то время, он показательно вытирает слезы с глаз и с улыбкой смотрит на близнеца. — О, да. Конечно, я в порядке. — язвительно отвечает он, напоминая о том, что совсем недавно его выпустили с третьего этажа. Алви смотрит на него с минуту, а после отворачивается и не отпуская его руки сжимает её сильнее, идя в сторону двери. Натаниэль идёт следом. Его улыбка не сползает с лица в течении всей дороги.

***

От удара в живот он стонет и падает на колени. Мяч, который он обычно ловит клюшкой прилетел прямо в живот. В этот раз видимо он поймал его животом. Да Натаниэль и сам то не особо и понял, почему он поймал мяч животом. Наверное, потому что тренер только что кинул его с такой силой, что казалось, будто мяч пролетит сквозь его, оставив Веснински с дырой в животе. Держась за живот, Натаниэль пытался выровнять дыхание. Его скулеж был тихим. Он словно собака, которая не угодила хозяину. Хотя, так и есть. В глазах потемнело, а звук словно отражался от стен эхом. — Разочаровываешь, — говорит мужчина и подходит к парню. — я и забыл, что ты свободолюбивый. — А кто нет? — выплевывает Натаниэль и чувствует, как холодная кожа ботинок мужчины касается его подбородка, поднимая его. — Пойми, — говорит мужчина и садится напротив, сжимая подбородок рыжего в руке. — ты не сможешь покинуть это место, — его голос становится все тише — даже, если очень сильно захочешь. — А вот и нет, — говорит парень и улыбается. Его улыбка напоминает оскал, который расцветает на его лице. — я уеду через 4 дня. Выражение лица мужчины меняется со спокойствия на отвращение. Улыбка, которую Натаниэль показывает ему никогда не была чем то, что предвещало что-то хорошее. В скором времени он по любому вытворять что-то такое, что потом обернется им совсем не хорошей стороной. Про то, что до конца недели осталось 4 дня и на последний день Натаниэль уедет восвояси, было правдой. Вот только, вопрос в том, захочет ли он? Теперь третий номер зависим от Мадонны. Это уже не те таблетки, которые он принимал несколько лет назад, когда занимал место в команде "пепла". Усовершенствованные. Теперь от них не так легко избавится. И с каждым днём приёма, который он ни разу не пропустил по отчету первой тройки, Натаниэль отключается от мира. Сейчас всего на 40 минут, а дальше и на час, потом на полтора и в конечном итоге они заимеют в своих рядах нападающего, которого не возможно будет остановить, а для главы он будет полезен и в случае договоренности с японцами, которые так мешают. Натаниэль принесет смерть японцам, и победу итальянцам. Он даже сам этого не знает, но в скором времени, даже завтра или послезавтра он будет на поле. Под таблетками. Он снесет всех, кто будет стоять на его пути, а в воскресенье даже уходить не захочет. Не сможет захотеть. Мужчина отталкивает лицо третьего номера и отходит. Натаниэль упирается руками в пол и пытается подняться. Руки дрожат, не в силах держать израненное тело. Живот все ещё пронзает острая боль, которая не торопится уходить. — Посмотрим — голос тренера самодовольный. Будто это он решает, когда Натаниэль уезжает.