Противоположности притягиваются

Обратив внимание на стрелки своих наручных часов, Лиза поняла, как долго просидела в соседском доме и, извинившись за то, что она вынуждена вернуться домой, женщина стала собираться. На входе ее встретил недовольный муж, и Лизавету охватило чувство вины.  — Где ты была? — сквозь зубы цедил Петров.  — Вадь, я ушла проветриться, а потом наш сосед позвал меня к нему на чай, чтобы я на улице не мерзла, — спокойно, чуть настороженно улыбаясь, молвила Елизавета, — Я не хочу ругаться с тобой, не начинай. И так разошлись не на очень хорошей ноте.  — А я виноват, что ты ушла прямо посреди выяснения отношений? — переходил на крик Вадимий.  — Не кричи, пожалуйста.  — Что это значит, Лиза? Ты просто молча уходишь из дома, шлялась не пойми где и с кем, затыкаешь меня, да и сама ничего не хочешь говорить!  — Вадим, я ушла, из-за того что не смогла терпеть твои крики, это во-первых. Во-вторых, я тебе все рассказала, где и с кем была. Чего еще ты от меня хочешь? — уже повысила тон женщина.  Возмущения обеих сторон все возрастали, а крики становились все громче, такими, что были слышны за забором соседнего дома, где по-прежнему у старого друга сидел Максим Николаевич.  — Это у Лизы так? — настороженно спросил у мужчины Левин.  — Да, в последнее время такое частенько приходится слушать. Жаль девчонку..  — Почему никто это все еще не прекратил?  — А что сделать-то можно. Какая кому разница, что он кричит на нее. До рукоприкладства не доходит же, — объяснял сосед Петровых, подразумевая соответсвующие органы, которые занимаются подобными делами. Макс был крайне недоволен всем этим и, услышав вскрик Лизаветы, сам решил заняться решением этой ее проблемы:  — Матвей, через тебя можно как-нибудь к Лизе попасть? — решительно спросил он.  — Что ты собираешься делать?..  — Я спрашиваю: можно или нет?  — Можно, идем.. — с опаской Матвей Васильевич повел физика к двери, соединяющей его двор с двором Петровых, — Не перегибай.  Левин кивнул и бросился к входной двери, которая была распахнула. Залетев в коридор, Максим увидел такую картину: Лиза, укрывающаяся руками, вжалась в стену, а перед ней стоит ее разъяренный муж. Левина охватила злоба и, словив на себе вопросительный взгляд Вадима и жалобный взгляд его жены, Макс со всей дури зарядил мужчине в нос, от чего у того от туда хлынула кровь. Пока Петров в непонятках пытался ее остановить, Максим бросился к Лизавете.  — Что ты здесь.. — начала задавать вопрос женщина, но перевела взгляд в сторону, откуда к ним направлялся ее муж. Физик быстро среагировал и закрыл Елизавету собой.  — Ты откуда взялся вообще, герой? — Ебать тебя это не должно, — отрезал мужчина, — Отошел. Или тебе мало только разбитого носа?  — Максим, не надо.. Прошу тебя.. — из-за широкого мужского плеча, наконец вымолвила Лиза. Левин хотел было ей что-то ответить, как получил: — А я ведь уже не первый раз замечаю, как ты возле моей жены ошиваешься. Отойди от нее, ублюдок.  — А то что? — поднял физик мужчину на смех.  — Не забывай, в чьем доме ты находишься.  — Да плевать я хотел, ты ж знаешь. Или ты хочешь чтобы я повторил свой предыдущий вопрос?  — Тебя посадят за нанесение увечий.  — Я тебя умоляю. Максимум что я за это получу, так это сутки в обезьяннике. Так что вызывай, кого ты там хотел, — Максим повернулся к Лизавете, предложив ей уйти вместе с ним.  — Максим, я не могу.. уходи..  Левин, не ожидав такого ответа, вопросительно на нее посмотрел.  — Иди, все хорошо, правда..  — Да-да, Максим, иди отсюда.  И он ушел. Она сама сказала ему уйти. Что он еще мог сделать. В состоянии апатии мужчина сидел за рулем своего авто, все еще не понимая, почему она сказала ему уйти, как сама захотела остаться.  Через пару часов Левин получил сообщение. Сообщение от Лизы.  — «Максим, спасибо тебе, что пришел, мне очень приятно осознание того факта, что ты искренне желаешь мне помочь. Все в порядке. Не волнуйся. Доброй ночи.»  Но он ничего не ответил, просмотрел, но не ответил. Они все равно встретятся на следующий день в школе.  Так и случилось. Максим, попивая крепкий кофе, чтобы хоть как-то взбодриться, после ночи, когда он совсем не спал, так как все мысли были заполнены переживаниями о коллеге, подвергшейся абьюзу со стороны собственного мужа, заходил в учительскую с гудящей головой, потирая виски. Его полуулыбкой встретила та самая коллега, сидящая там на диванчике.  — Здравствуй, — устало произнес он.  — Привет. Ты вообще спал сегодня? Выглядишь, словно мертвяк, — сказал она, обратив внимание на его впалые глаза и синяки под ними.  — Да, все супер, Лиз. Спал.  — Я же вижу, что ты мне врешь. Люди, всю ночь находившиеся в царстве Морфея, так не выглядят, — говорила она все еще стоящему в дверном проеме физику и, подойдя к нему и взяв его за руку, провела мужчину к дивану, усадила на него и села рядом, — У тебя окно?  — Ага.  — Поспи, прошу тебя, я разбужу. Поспи, хоть чуть-чуть, — она забирала кружку из его ладоней, поставив ее на тумбочку, стоящую рядом. И он моментально уснул. Лизавета, сидела рядом, смотря на него, и, чуть улыбаясь, умилялась.  По прошествии сорока пяти минут Петрова тихонечко коснулась плеча мужчины, негромко говоря ему просыпаться. Он медленно разлеплял веки и первым, что он увидел была рыжеволосая женщина. Как ему было приятно сквозь незримую щель меж век смотреть на Елизавету. Ее копна рыжих волос подсвечивалась сзади солнечным светом из окна. Она была похожа на ангела. «Нет. Она и есть ангел», — думал Максим. Улыбка сама появилась на его лице и протянулась от одного уха к другому.  — Ты чего?.. Дурачок! — нежно, смеясь, молвила она. Но он ничего не ответил, даже не пошевелился, только продолжил жмуриться, но через слепящий свет смотреть на спустившегося к нему свыше ангела, — Максим?..  Он выдавил простое «М?» и продолжил дальше ей любоваться.  — Максим, у тебя урок, и у меня тоже, кстати. Так что поднимайся давай.  — Ага, — протянул он, но все равно ничего не изменилось.  — Максим! — уже крикнула она его имя, что заставило спуститься с небес на землю и прийти в себя, — Ну, наконец-то!  — Извини. Ну, зато я теперь лучше себя чувствую, спасибо.  Лиза ему нежно улыбнулась и подтолкнула, чтобы он вставал с дивана и возвращался в кабинет, что она сама и делала.  Отведя три урока и дождавшись длинной перемены, Макс написал Елизавете:  — «Не занята? Я зайду?»  — «Нет, заходи, конечно!»  Пересекши этаж, Левин, разгоняя своим мрачным и суровым видом учеников, пришел в кабинет русского.  — Лиз, я спросить хотел. Ты сама-то как вообще?.. После вчерашнего.. — с опаской спрашивал он.  — Поморосить пришел? — улыбка по щелчку пальцев сгинула с ее лица.  — Да что сразу «поморосить»-то. Я же переживаю за тебя, Лиз, — молвил он, присаживаясь на стул за первой партой перед ее столом.  — Все нормально, Максим. Это все? Или ты еще что-то хотел?  — Лиз, ты только скажи, если что вдруг, ладно?.. А так нет. Больше ничего не хотел. А ты меня выгоняешь?  — Не выгоняю, но мне нечего тебе говорить. Все нормально. И, я уверена, будет.  — Как знаешь.. Но я всегда рядом.  — Левин! Что за гипер опека! Надо будет, я сама смогу за себя постоять! Но это мне не понадобится! Вадим любит меня.  — Я вижу. Он от этой любви, аж обезумел, — закончил Максим, как прозвенел звонок, и ему пришлось покинуть кабинет русоведа.  Неделя проходила в привычном русле. Петрова с Левиным после уроков каждый день ходили вместе курить, при этом встречаясь в течении рабочих дней то в учительской, то забегали друг к другу на переменах. При первой же возможности в пятничное утро физик посетил Лизу, прийдя в ее кабинет.  — Здравствуйте, Елизавета Владимировна, — пошутил он и отворил дверь, предварительно постучав. Та уже собиралась слушать новую очередную партию мольб об исправлении оценок, чего делать она совершенно не хотела, день с самого утра не задался из-за мужа, снова обвинившего ее во всем, что только можно, и с которым она уже успела разругаться, но как только увидела в дверном проеме педагога, точнее друга, а не учащегося, то вяло тому улыбнулась: — Эй, ты чего, где восклицания, ответные шутки? —  Елизавета чуть хихикнула мужчине и оперла голову на кулак, провожая Макса взглядом к сиденью напротив: — Чего пришел? — все еще чуть улыбаясь, спросила она, хотя для нее его приход удивлением быть не должен.  — Просто. Я же постоянно прихожу, к чему вопрос? Я думал, ты привыкла уже, — в непонятках ответил Максим, но, не получив ее ответа, продолжил: — Так, Лиза, что случилось, я слушаю. Муж?  — Да что ты сразу «муж»?! Все нормально у меня! — крикнула она.  — Я же вижу, что не все. Ты необычно тихая и грустноватая, но не выглядишь как мертвячка, а значит у тебя плохое настроение. Следовательно что-то или кто-то его испортил. Так что я слушаю. Что произошло, Лиз? И только не говори ничего подобного, мол, встала не с той ноги. Такое не прокатит. — хорошо знающий Петрову Макс проводил следственную связь, будто врач-психолог, выявляющий ее диагноз, делая акцент на слове «кто-то», но был абсолютно серьезен.  — Да все нормально у меня, что ты прикопался! — воскликнула она, но, когда ответа мужчины не последовало, и он продолжил серьезно, выражая все свои намерения, смотреть в ее грубогие голубые очи, не моргая, она продолжила: — Ладно, хорошо! Мы с Вадимом поругались перед выходом. Что еще ты хочешь от меня услышать?!  — Ничего. Мне и этого хватит, хватит того, что ты не врешь мне, что все нормально, ведь у тебя не все нормально, Лиз. Если вы женаты, то это значит, что вы должны доставлять друг другу только позитивные эмоции, а не, когда ты о нем заботишься, а он ведет себя как глупое дите и закатывает истерики. Когда до тебя уже дойдет! — уже не смог сдержаться он, а у женщины из глаз хлынули слезы. Левин бросился к ней, уронив стул, и опустился перед ней на колени, взяв ее ладони в свои: — Лиз, прости, вырвалось. Не плач из-за моих слов, пожалуйста. Сглупил, не нужно было этого говорить..  Но она, подуспокоившись, ответила:  — Нет, Максим, ты прав.  — Чего? — максимально не ожидал он такого ответа.  — Ты прав, говорю. И всегда был. Извини, что не доверяла тебе с самого начала. Правда, — Лизавета подняла Левина с пола и нежно обняла. Тот стал еще более ошарашен ее действиями, но, конечно же, ответил на объятия и прижал женщину к себе. Когда же она не отпрянула и не противостояла его действиям, он начал проводить ладонью по ее рыжим кудрям. Но идиллия бы прервана оглушающим звоном, вместе с которым в кабинет повалили ученики. И они отскочили друг от друга, чтобы дети не подумали ничего того, что значит большее, чем происходит в действительности. Максим рявкнул учащимся: «Вас еще никто не приглашал в кабинет!», наклонился к Лизе и прошептал: «Лиз, не плач, я всегда рядом, и ты знаешь, где меня найти если что», параллельно смахивая соленую жидкость с ее щек подушечками больших пальцев. Получив ее одобряющий кивок, он вылетел из кабинета.