Пицца и Паркер: Новий Вкус Геройский Дней

      Возвращаясь из университета, Питер Паркер устало брёл по улице, направляясь на работу. Как же ему повезло найти место так близко к кампусу!       Иногда его одногруппники заходили в пиццерию после занятий. Питер не мог позволить себе расслабиться даже за пределами учебного заведения. Ему приходилось выглядеть любезным и дружелюбным, несмотря на усталость и мысли о предстоящих героических делах.       Войдя в пиццерию, Питер надел фартук и принялся за работу.       Сладко потянувшись, тянувши пальцы ног в самый перёд, прогнувшись в спине что та приятно хрустнула, Уейд предложил, — Перед тем как ловить Пепсикольного, нужно подкрепиться пиццей.

Ананасовая Пепперони?

У меня уже текут слюнки!

      Уже предвкушая завершение рабочего дня, студент с облегчением вздохнул, представляя, как скоро сможет снять фартук и отправиться домой. Но тут в дверях пиццерии появился новый клиент. Питер закатил глаза, понимая, что всё-таки придётся задержаться. Вежливо улыбнувшись, он направился к прилавку, готовый принять последний заказ на сегодня.       Но вместо обычного семейного человека или офисного работника, которыми обычно были его клиенты, Питер увидел кого-то совершенно неожиданного. Перед ним стоял косплейщик из прошлой ночи, одетый в тот же красно-черный костюм и катанами за спиной. Кого именно косплеил этот человек, он не знал.       Они обменялись взглядами, и Питер понял, что не только он был удивлён. Аниматор тоже выглядел так, словно увидел призрака, на сколько позволяли линзы. Этот короткий момент тишины между ними был наполнен напряжением и недоумением.       Питер вздохнул, стараясь сохранить свою привычную любезность. Он шагнул вперёд и произнёс с лёгкой улыбкой, — Добро пожаловать! Что вы желаете?       Косплейщик слегка наклонил голову, его взгляд пронзительно изучал Питера. Казалось, он что-то искал в его лице, но через мгновение тот отошёл от своей задумчивости и весело улыбнулся: — Пепперони... и ананасы. —Подождите 20 минут.

ЭТО ТОТ САМЫЙ?!

Мне кажется он очередная галлюцинация...

      Встретить того ночного загадочного парня было как гром среди ясного неба, и для Дэдпула это стало находкой. Его лицо оказалось вполне обычным: Карие, миндалевидные глаза. Прямые, не слишком большие и не слишком тонкие губы. Немного впалые щеки. Прямой нос с чуть округлым кончиком, и прямые коричневые волосы, довольно распространенные черты. Даже слишком.       В темноте он казался более интересным, окутанным аурой таинственности. Но сейчас, при свете дня, он выглядел совершенно обыкновенным. Все его прежние описания не были такими уж загадочными. Теперь, когда Дэдпул видел его лицо при дневном свете, он стал простым человеком, уже не такой, как казался ночью. Уставшие и тревожные глаза объяснялись обычным университетом и подработкой после. Дэдпул слегка разочарованно усмехнулся, наблюдая за ним.       Наконец дождавшись своей пиццы, Дэдпул забрал коробку с желаемой пищей. Но мысль о том, что этот студент вел себя так, будто не узнал его, даже не обратив внимания на его оружие, не давала ему покоя. Конечно, парень мельком взглянул на катаны, но не был впечатлён ими. А они те ещё красотки! Возмущение вспыхнуло в нём мощной волной. Как это возможно? Его, Дэдпула, не узнать? Виделись вчера и забыть его? Да ещё и не восхититься его катанами? Это было непростительно. Он пообещал себе и голосам в своей голове, что найдёт способ удивить этого студента. — Ну что ж, парень, – пробормотал он себе под нос, выходя из пиццерии, — ты ещё увидишь, на что я способен. И с этим обещанием он отправился в ночь, держа в руках коробку с пиццей и полон решимости вернуть себе потерянное чувство удивления и восхищения.       Сожрав пиццу на ходу с недовольным выражением, наемник попутно начал анализировать, где ему лучше всего дождаться героя. Немного поразмыслив вместе с голосами в голове, они выбрали достаточно высокое здание в Нью-Йорке. Возможно, это не самое высокое строение, но вполне подходящее для их цели. По пути к зданию он продолжал думать о том, как начать разговор с Паучком. Хотелось бы произвести впечатление, но при этом не выглядеть слишком настойчивым. Идеи крутились в его голове, сменяя друг друга: шутливое приветствие, драматическое появление, а может быть, вообще просто предложить пиццу.       Пока он размышлял, его ноги автоматически несли его к выбранному зданию. Забравшись на крышу, он оглядел ночной город, мерцающий огнями. Здесь, среди небоскрёбов, он чувствовал себя как дома. Теперь оставалось только дождаться Спайдермена и найти способ произвести на него должное впечатление. Ладно, вариант угостить пиццей отпадает — Дэдпул её доел, и осталась только пустая коробка. Поскольку коробку есть никто точно не будет, Уэйд решил, что будет забавно отправить её в свободный полёт с высотки. Он поднёс коробку к краю крыши и отпустил. Коробка полетела вниз, кружась в воздухе. Но прежде чем она успела улететь далеко, нечто в красном костюме подхватило её на лету. Дэдпул прищурился, пытаясь разглядеть фигуру, которая приземлилась на крышу рядом с ним.

Это Бэтмен!

Бэтмен в Готэме, это Йети!

Придурок.

— Эй, что за цирковые трюки? – крикнул он, Это если что не Бэтмен говорит! Да, и на Йети не похоже! оглядев коробку и затем перевёл взгляд на того самого косплейлера? — Ты что, мусоришь? – спросил Питер, слегка нахмурившись под маской.       Дэдпул рассмеялся и покачал головой — Мусорю? Я?! Нет, это был эксперимент по гравитации! Но, должен признать, твоё появление добавило зрелищности.       Нахмурившись ещё сильнее, явно не зная, как реагировать на эту эксцентричную фигуру в красно-чёрном костюме. — Кто ты такой?       Уилсон сделал театральный поклон. — Уэйд Уилсон Уилстон, к твоим услугам. Но ты можешь звать меня Дэдпулом. Я здесь, чтобы немного развлечься и, возможно, познакомиться с местной знаменитостью.

Не стоило говорить наше ФИО.

Он его забудет на следующий день, не парься.

— Знаменитостью? – переспросил Паук, явно смущённый. — Я тебя впервые вижу. — О, ну тогда это ещё лучше! – весело сказал Дэдпул. — Давай знакомиться. Ты, должно быть, тот самый Человек-Паук? Лично я думал, что ты миф, вроде Йети или Бэтмена.       Человек-Паук не мог удержаться от улыбки под маской. Этот Дэдпул был странным, но в его словах было что-то забавное. — Ладно, Дэдпул, раз уж мы тут стоим, как насчёт не мусорить с крыш? И, может, расскажешь, что ты ещё умеешь, кроме как бросать коробки? — Я... я как бы бывший языкастый наемник. Точнее, я остался болтливым, но уже не наемник! А ещё у меня язык есть. Но я им пользуюсь нет так, как... большинство бывших наемников. С моего языка без конца слетают шуточки, и им я смакую чимичангу. А ещё у меня есть исцеляющий фактор, который тоже нужен, чтобы кушать чимичангу!

Нужно было вместо пиццы, покупать чимичангу, арр!

      Этот монолог, возможно, звучал бы просто как шутка, если бы не тот факт, что Питер Паркер, Человек-Паук, стоял напротив, слушая его с подозрительным интересом. Ему всегда было сложно понять, где заканчиваются шутки и начинается правда «...я не наивен, я доверчив! Разные вещи между прочим...».       Он знал, что под маской у него скрывается нечто большее, чем просто любитель чимичанг и неисправимый шутник.       Паука особенно насторожила часть о том, что Уэйд был убийцей. И особенно интересно было то, почему он перестал убивать. Это могло бы показаться хорошим знаком - намёком на стремление к лучшему, к исправлению. Однако в мире супергероев и бывших наемников все не так просто.       «Не подумайте, это хорошо, что он вроде как стать лучше и бла-бла-бла,» размышлял Питер, скрестив руки на груди. «Но как бы эгоистично это не звучало, что если этакий Дэдпул хочет мне навредить?»       Вопросы наполняли голову Паука, переплетаясь с тревогой и сомнениями. Что, если Уэйд Уилсон, даже со своими исцеляющими способностями и язвительным языком, все еще оставался угрозой? Или, может быть, под маской шута скрывался человек, который действительно пытался измениться?       Питер знал, что ответы на эти вопросы не придут сразу. Возможно, они раскроются только в совместном времяпровождении, которые ждут впереди. А пока ему оставалось только одно - держать ухо востро и быть готовым к любым неожиданностям, которые мог преподнести Дэдпул. Потому-что такого кадра, нужно держать на привязи. И он с полным энтузиазмом готов взять на себя роль няньки.       Паркер решился на прямой вопрос. Он твердо поставил руки в бока и с решимостью произнес: — Почему ты решил перестать убивать? – услышав собственный голос, Питер понял, насколько строгим он был. Чтобы смягчить впечатление, он деловито поднял подбородок, напоминая учителя. Однако в глубине души он был доволен собой, гордясь своей суровостью и жёсткостью. — Ну, понимаешь, я... я действительно хотел бы стать лучше. Мне хотелось бы искупить вину за всё, что я натворил, — сказал Дэдпул, его голос был полон искренности, хотя в глубине души он терзался сомнениями. Он надеялся, что в его словах отразится хоть капля правды и что собеседник увидит в них искреннее желание перемен.

Я надеюсь его чуйка не обнаружит ложь, иначе будет весьма неловко...

      Человек-Паук склонил голову, задумчиво обдумывая каждое слово. Тишина, царившая на крыше, казалась густой и напряжённой, как натянутая струна. Дэдпул, ощущая, как нарастают волны напряжения, внутренне боролся со страхом разоблачения. Голоса вместе с ним заволновались, создавая хаос в мыслях, и головная боль, и паника, возникшие из этого беспорядка, только усиливались. Каждый шорох и шепот казались громче, каждое чувство – интенсивнее. Внутри него бушевал настоящий шторм, отражающийся на его лице лишь мелкими, но тревожными изменениями.       Дэдпул услышал вздох собеседника, и этот звук стал для него спасительным кругом в буре его тревог. Он сосредоточил всё своё внимание на Человеке-Паука, который, несмотря на строгое положение рук по бокам, продолжал смотреть вниз, явно разочарованный. — Хорошо что нет нечего хорошего... – наконец произнёс Паук, — будешь моим напарником на патрулировании. Но помни: если ты кого-то убьёшь, я немедленно сдам тебя полиции.       Эти слова вызвали в Дэдпуле чувство восторга, смешанное с неясностью. Это могло быть результатом его наивности или же отражением доброты Человека-Паука. Но в любом случае, он почувствовал, что получил шанс, который был ему крайне необходим. — И когда начнём? — с нетерпением спросил Уэйд, переминаясь с ноги на ногу, стараясь скрыть своё волнение под маской. — Прямо сейчас, — ответил Паук с тем же строгим тоном, что и прежде. Однако в глубине души он ощущал тихую радость от того, что стал для кого-то нравоучителем. Каждый момент ожидания и волнения Уилсона лишь подчеркивал его собственное удовлетворение от новой роли.