95 по Фаренгейту

      — Мне жааааарко… — Уён ноет, растянувшись звёздочкой на полу напротив настежь раскрытой балконной двери.       Лето в Сеуле выдалось ужасно жарким. Днём в жару по +35° существовать без кондиционера было вообще невозможно. И нужно же было их кондиционеру накрыться именно сейчас, в самый пик летнего зноя. Один вентилятор, который стоял сейчас на полу посреди комнаты, с мерным жужжанием перегоняя потоки воздуха, не спасал положение ни капли.       — Я что сделаю? Кондиционер только через два дня починят, — хмыкает в ответ Сан. Он тоже сидит на полу, прислонившись голой спиной к стенке в надежде хоть от неё получить небольшую прохладу. — Сходи в холодный душ.       — Я и так только оттуда. Если я пошевелю хоть одним мускулом, то сдохну…       Взгляд Сана пробегает по практически полностью обнаженному телу Уёна. Капельки пота стекают по его вискам и шее, а грудь еле вздымается, будто он старается как можно меньше втягивать в себя раскалённый солнцем воздух.       — Жаааааарко… — снова тянет Уён.       Сан вдруг поднимается на ноги и скрывается в кухне. До ушей Чона доносится звук открывающейся дверцы холодильника и ещё какой-то шум, но поднять голову, чтобы посмотреть, что происходит, ему слишком лень. Спустя пару минут он чувствует приближающиеся шаги старшего, а через секунду тот беззастенчиво приземляется на него сверху, седлая его бедра.       — Господи, слезь, я и так сейчас расплавлюсь, — Уён, не раскрывая глаз, пытается слабо отпихнуться от горячего тела наощупь, но тот ловит его руки в свои и прижимает к полу над его головой. — Что ты делаешь?       — Увидишь.       Сан отвечает коротко и, прежде чем Уён успевает сказать ещё что-то, он ощущает на своей груди что-то холодное. Лёд? Парень приподнимает голову и обнаруживает рядом с собой маленькое металлическое ведёрко, покрытое снаружи конденсатом. В таких обычно приносят бутылки с шампанским за столики в ресторанах. Сан, сидящий на его бедрах, сосредоточенно выводит на его груди узоры влажными дорожками. Ощущение приятное. Кожа под льдинкой покрывается мурашками и дыхание Уёна немного сбивается, когда Чхве проводит ею чуть ближе к его тёмным соскам.       Первая льдинка вскоре тает полностью, и Сан окунает руку в ведёрко, подбирая сразу ещё пару штук. Удерживать руки Уёна больше не нужно, он не сопротивляется, только жмурится и расплывается в довольной улыбке.       Кусочки льда плавно скользят по горячему подтянутом животу Чона. Сан невольно засматривается на то, как капли воды скатываются по его прессу и собираются маленькой лужицей во впадине пупка. Его парень красивый. Он знает это и знал всегда, но он не устает всегда замечать всё больше и больше деталей, которые делают его ещё сексуальнее и желаннее для него с каждым днём.       Сейчас он лежит под ним податливый и почти полностью расслабленный, накрывая поднятой рукой глаза. Его влажные волосы липнут к вспотевшему лбу и вискам. Прикусывает уголок губы и ухмыляется, чуть выгибая шею, по которой текут капельки пота и воды от растаявших льдинок. А из одежды на нём только тесные чёрные боксеры с белой резинкой. Старший откровенно пялится. Пожирает глазами эту до ужаса соблазнительную картину.       — Ты пиздец горячий… — Сан выдыхает, проводя мокрыми кончиками пальцев по бокам Уёна, от чего тот немного ёрзает под ним. Щекотно.       — Сан-а, на улице же под сорок… — усмехается в ответ Уён, хотя прекрасно знает, что сейчас Чхве имеет в виду совсем не температуру его тела.       Старший берет ещё один кубик льда, подносит было к шее Чона, но замирает, не касаясь. Вместо этого он зажимает его между губ и наклоняется вниз, опираясь на руки и нависая над ним сверху. Он ведет льдинкой от уха по острой линии челюсти, затем вниз по шее, обводит кадык парня, который от неожиданной близости шумно сглатывает. Сан движется ниже, обводит выделяющиеся под смуглой кожей ключицы и выпускает льдинку изо рта, позволяя ей скатиться в ямочку между ними.       — Ещё, — голос Чона непривычно тихий, просящий, полная противоположность капризному тону, что был всего несколько минут назад. Сан распрямляется, выуживает очередной кубик льда из воды и прикладывает к его шее над пульсирующей венкой. Уён вздрагивает. — Нет, губами…       — Блять, Уёни…       Сан каждый раз млеет, когда Уён послушный. Он в обычное время самый настоящий, как это называют, «power bottom». Он любит быть сверху, любит Сана дразнить и быть главным в их спальне, даже будучи по самые яйца натянутым на его член. Поэтому сейчас Сан рвано вздыхает от восторга, слыша эти покорные нотки в голосе младшего. Он перехватывает кубик зубами и опускается к его груди. Обводит по кругу напряженные соски, вслушиваясь в то, как сбивчиво дышит под ним Уён. Скользит вниз, ведёт мокрую дорожку по его животу сперва льдинкой, а следом по ней — кончиком своего носа. Добравшись до мокрой от растаявшего льда резинки трусов Чона, Сан, не задумываясь и на секунду, в одно движение стягивает их вниз, высвобождая крепко стоящий член.       — Ахх… — из груди младшего непроизвольно вырывается стон. Он всё ещё не убирает руку от своего лица, лишь ощущая, что почему-то к его щекам сильнее приливает кровь. Виновата жара, однозначно. Он слышит внизу тихое копошение и знает — теперь на них обоих абсолютно нет никакой одежды.       Холодные прикосновения движутся по его лобку ещё ниже, и он едва сдерживается, чтобы не толкнуться бедрами вверх, требуя больше внимания к налитому кровью члену. Только теперь он открывает глаза и приподнимает затылок от пола, тут же встречаясь взглядом с Саном.       Тот устраивается между его ног и закидывает их к себе на плечи, разводя пальцами его ягодицы. Между его губ зажат наполовину растопленный кубик льда, и струйка воды стекает из уголка рта. Продержав зрительный контакт всего секунду, он ухмыляется уголком губ и опускается вниз.       — Что ты?.. Ахх! — тут же нежного колечка мышц касается холод.       Сан обводит по кругу его вход, заставляя его непроизвольно сжаться, а его член напряженно дёрнуться. Он сжимает ягодицы Уёна пальцами, без слов говоря ему расслабиться. Он бы и рад, он правда старается, но ледяное прикосновение в столь деликатном месте не дает этого сделать так быстро.       Чхве хитро хмыкает, похоже, получая нескрываемое удовольствие от того, как младший сейчас дрожит от смеси возбуждения и смущения. Он прижимает то, что осталось от льдинки к его анусу и в следующий момент с силой нажимает, проталкивая внутрь. Уён коротко вскрикивает и выгибает спину. Холодное ощущение внутри пропадает так же резко, как и появляется. Льдинка почти моментально тает внутри него.       — Сан-а… Твою мать…       — Нравится? — распалённое дыхание касается мокрого колечка мышц. Не дожидаясь ответа, Сан просовывает руку между подушек дивана, что стоит рядом, и вытягивает оттуда ленту презервативов и смазку. Он ловит на себе удивленный взгляд Уёна. — Я с момента переезда хотел трахнуть тебя на этом диване. Удивительно, что мы с этим так долго тянули.       Он садится между ног Чона, разрывает зубами серебристую упаковку и раскатывает резинку по своему стволу. Уён под ним тихо стонет, нетерпеливо виляя бедрами, и облизывает пересохшие губы. Старший капает смазку между его ягодиц и проходится по входу головкой, придерживая себя за основание. Растяжка не нужна. Он это знает. Сам едва не половину прошлой ночи провел, имея Чона своими пальцами. Член входит в Уёна плавно и почти не встречая сопротивления.       — Уёни, детка, — ухмыляется Сан почти хищно. — Ты так хорошо принимаешь меня. Такой идеально растянутый для моего члена. Кто же это так хорошо над тобой постарался?       — Да ты… Ты!.. — Чон задыхается. От жары, от его дразнящего тона, от потрясающего чувства заполненности внизу.       — Я? Что такое, малыш? Язык проглотил? — после каждого короткого предложения следует ощутимый толчок.       Уён бессильно откидывает голову назад и стонет. Слишком хорошо, чтобы огрызаться. Его тело и так чувствительное, а после этой пытки со льдом вообще ощущается как одна сплошная эрогенная зона, и даже минимальное дуновение воздуха вызывает мурашки.       Сан подхватывает его бёдра и затаскивает к себе на колени, заставляя выгнуть спину ещё сильнее. Пальцы сильно впиваются в чувствительную кожу на внутренней поверхности бёдер. Уён стонет громче.       — Боже, как же в тебе жарко. Я почти плавлюсь внутри твоей задницы, — звучит ужасно грязно, но так и есть. Тугие стенки чужого зада настолько плотно обхватывали его, что хотелось рычать от удовольствия.       Комнату заполняют пошлые мокрые шлепки кожи о кожу. Сан не собирался сдерживаться ни с самого начала, ни тем более теперь. Точно не тогда, когда напряженное тело Уёна изгибалось в его руках, скуля от каждого глубокого толчка. Его спина определенно будет болеть в месте, где он упирается лопатками о твердую поверхность пола, но как же идеально в него входит идеальный член идеального Чхве, мать его, Сана. Уён под ним хрипит и мечется. Его член напряженно дёргается в такт каждому толчку, ведь Сан слишком хорошо знает, что в такой позе он попадает прямо по самому чувствительному местечку внутри.       — Сан-а… Ааххх, блять… Я близко! — Сан видит, как напрягается низ его живота и мышцы мелко подрагивают под натянутой кожей. Уён дышит мелко-мелко. Его член плотно прижат к животу, а от головки ниточкой тянется капля естественной смазки, размазывается по коже, пачкая его. — Пожалуйста, я хочу, чтобы ты…       Заканчивать предложение Уёну не обязательно. Сан и так понимает. Даже без слов бы понял. Потому что бёдра младшего движутся навстречу его собственным слишком отчаянно, пытаясь насадиться на него еще глубже, еще сильнее. Он обхватывает его член широкой ладонью и начинает надрачивать в такт своим толчкам.       — Да, да, да… Ахх, блять, да! — Чон стонет высоко и надрывно, а спина его выгибается так, будто сейчас сломается пополам. Тугая струя белой жидкости вырывается из кончика пульсирующего члена и брызгает на его грудь и живот, смешиваясь с потом.       — Черт, как много…       Сан низко стонет от зрелища под собой. Его парень тяжело дышит, его влажные губы широко раскрыты, он полностью мокрый, а мягкие стенки его зада до сих пор пульсируют вокруг члена, сжимая его. Сделав еще несколько резких толчков, Сан изливается внутри него, заполняя презерватив.       Он обессиленно падает на грудь Уёна и тянется вверх, чтобы наконец поцеловать его. Поцелуй выходит медленным и ленивым. Младший размеренно двигает губами, посасывает его язык и едва ощутимо прикусывает нижнюю губу.       — Чхве Сан, ты похотливое животное, — он произносит наигранно строгим голосом, отрываясь лишь на пару секунд. — И без того жарко, а ты ещё и издеваешься над моим многострадальным телом.       Сан усмехается в ответ, коротко чмокает его губы и трётся носом о его нос. Он сдвигается, выходя из растянутого входа младшего, и перекатывается на пол рядом с ним.       — Что-то я не заметил, чтобы ты жаловался, пока я натягивал тебя на свой член.       Уён звонко смеётся и несильно хлопает его по груди.       — Душ?       — Душ.