Как преуспеть в Тёмном чародействе (Без особых стараний) / How to Succeed in Dark Wizardry (Without Really Trying)

— Рон, — говорит Гарри после неловкого молчания, когда они сели ужинать. — Разве ты боишься не пауков, а не — не чего бы это ни было? Вилкой Рон оставляет в своём картофельном пюре маленькие бороздки, заставляя речушки из подливы бежать в тарелку: — Я тоже так думал. Но они всё ещё меня пугают. Гарри пожимает плечами: — Наверное, но, — со вздохом прерывает он себя на полуслове. — Что с тобой? Кажется, что ты как бы… Не знаю, отдалился в последнее время? Ну, да, но Рон считал, что ему хорошо удавалось это скрывать: — Всё… Странно, наверное, — не встречается он взглядом с Гарри, хоть и говорит правду. Что-то в этом кажется слишком суровым. — По правде, не знаю, как это сказать. С громким «клинк» Гарри откладывает ложку: — В смысле, странно? — Просто — не думаю, что я могу, — всё становится слишком откровенным слишком быстро. — Мне нужно справиться с этим самому. Это всё в моей голове. — Ты же знаешь, что можешь мне всё рассказать? — даже чересчур серьёзно смотрит на него Гарри. — Если я могу помочь или что-то ещё… В том-то и дело, Гарри не может помочь, а Рон не может ему сказать. — Спасибо, — искренне говорит Рон. — Я скажу тебе, если что, ладно? Это уже было не настолько искренне. Кажется, Гарри согласен бросить эту тему, по крайней мере на время: — Думаешь, Люпин боится хрустальных шаров или чего?

--

После обеда Гермиона отвела его в сторону, но — её не было на обеде, хотя, кажется, она шла с ними после защиты от Тёмных искусств со своим задумчивым лицом. А точнее, «я провела слишком много времени в библиотеке, и теперь чувствую звуки на вкус» лицом, что было интенсивностью особенного рода. — Чем был твой боггарт, и почему об этом нет ничего в библиотеке? — она вся клокотала, а потому Рон предпочёл переждать. — В смысле, я не хочу совать нос не в своё дело, но просто он такой странный, а ты говорил, что боишься пауков, а в библиотеке почти ничего нет о редких магических существах, да и систематизация в здешней библиотеке хромает… — прерывает она себя со вздохом. — Я всё это к чему, не мог бы ты просто мне сказать? Если не хочешь, ладно, мне просто… Любопытно. Рон моргнул, глядя на неё сверху вниз, и внезапно на мгновение его ошеломило, что, хах, она теперь чуть ниже него, это странно. Он постарался собрать мысли в кучу в подобие предложения: — Э-э, что? — Твой боггарт, Рон, — медленно сказала она. — Что это? Он решил, что лучше всего хотя бы поблуждать на стороне честности: — Знаешь, как народ трындит о существах, которые человечество не может даже понять, из тех, что разрывают бытие реальности и всё такое? Вот оно из таких. — Что? — теперь она выглядела поистине озадаченной, но в большей мере уставшей. В смысле, до странности уставшей посреди дня. — Ты ночью спала? — Я… боггарт… что? — Ты, — медленно проговорил Рон, — ночью спала? Потому что ты как будто, э-э, немного на взводе, Гермион. — Я спала, просто… уроки. Я так занята. Понимаешь, — тяжело моргнула она. — В общем, что? Нифига себе, до неё не дошло. — Это, ну знаешь, что-то метафизическое. Вроде той сферы, что видел Люпин. — Метафорическое, — поправила она, будто он оговорился. — Ага, — сказал он, внезапно почувствовав куда меньшую охоту откровенничать. — Именно.

--

За ужином он сел напротив Джинни, потому что Гермиона смотрела на него с каким-то диким и хищным любопытством, а у Гарри была какая-то встреча с Люпином, так что он ел достаточно быстро, и ему было не до разговоров. — Значит, — сказала Джинни, накладывая большую ложку картофельного пюре себе в тарелку, — ты боишься огромных жутких полумёртвых кальмаров? — Джин… — Потому что ты весь из себя… — пространно махнула она рукой с соусником, — …пустотный. — Ну… да? Она кивнула: — Логично. А что было у Гарри? — Он тебе всё ещё нравится? — сделал Рон глоток тыквенного сока. — Потому что ты реально могла бы найти кого-то получше, уверен, в Хаффлпаффе есть тот, кто… Джинни потянулась и шлёпнула его по руке: — Рон! — Просто их ловец однажды отнёс тебя до самого больничного крыла, очень мило и героично, а всё, что сделал Гарри, — уронил твои ноги и кричал. Она запустила в него несколько горошин: — Неправда, — зачерпнула она горох и на этот раз его съела. — И вообще, даже если и так — а я не говорю, что это так, — он несколько часов перешёптывался с унитазами, чтобы спасти меня, а это дорогого стоит. Рон решил, что стоит. — Ладно, справедливо.

--

Той ночью Рону удаётся заснуть в адекватное время, но ничем хорошим это не оборачивается. Он снова просыпается на пляже, на его лице разбивается волна, притаскивая за собой вслед водоросли, запутывает его в мокрые канаты растения. Океан дышит, и он чувствует его двухтактный ритм до самых своих костей. Над ним колышется небо, а огромные щупальца, наполовину скрытые раздувающимися облаками, мягко извиваются, пока чешуйки пускают солнечные зайчики. — ТЫ УЧИЛСЯ, ЮНЕЦ, И С ЭТИМ ЗНАНИЕМ ПРИХОДИТ СТРАХ, — рокочет голос, будто вырывает из-под его наполовину погружённого в мокрый песок тела. — БЕЗ СТРАХА ПРИХОДИТ ГОРДЫНЯ. Что-то копошится у Рона под кожей, бесцельно перебегает крошечными узорами, а молния беззвучно пляшет на небе, разрезая облака фиолетовым лучом, пусть всего лишь и на мгновение. — ПУСТЬ ПЛАМЯ ТАНЦУЕТ ПО ВЕНАМ, А КРОВЬ — СКВОЗЬ ТВОИ ПАЛЬЦЫ. На него обрушивается ещё одна волна, пытаясь затянуть ещё глубже в распростёртое перед ним внеземное море, и от скверной тяги Рон просыпается.

--

Трелони заставила их всех пересесть, чтобы помешать им, что она назвала «застрять в энергии ваших соседей», но таким тоном, что Рон вполне уверен, что она имела в виду «разговаривать на уроке и не выполнять задания». (Дело в том, что Рону, ну, нравятся прорицания. Не так, как Лаванде Браун — ей нравятся увеселения вроде карт, и кристаллов, и чая, и поиск настоящей любви, а не, типа, предзнаменования вроде ауспиций, — но что-то в нём отзывается на связь с неизведанным. Если подумать, это не так уж и удивительно.) (Не то чтобы Рон весь из себя за ауспиции, но, типа, — если подходить ко всему человечно, а позже съедать птиц… Он просто имеет в виду, что это ничем не отличается от подготовки ингредиентов для зельеварения, кроме того, что гораздо менее опасно.) В итоге Рон оказывается за столом с Падмой Патил и Трейси Дэвис, зажатый на краю класса возле одного из окон. (Гарри сел с Невиллом и Миллисентой Булстроуд. Гермионе, вероятно, по ужасающему капризу удачи, повезло оказаться с тем напыщенным хаффлпаффцем Джастином Финч-Флетчли и Лавандой Браун.) — Что ж, — говорит Трейси, поднимая колоду карт Таро с середины стола, и начинает её тасовать. — Я-то почти уверена, что это всё чушь собачья, но — кто из вас хочет начать? Падма ставит свою чайную чашку, наклоняется вперёд и смотрит ей прямо в глаза: — Раздавай. Трейси ещё немного потасовала, несколько раз сняв колоду, а затем вытащила три карты сверху: — Значит, у нас четвёрка жезлов для прошлого, перевёрнутая девятка мечей для настоящего и — у-у, влюблённые в будущем, вот это весело, — присматривается к картам Трейси. — Хм-м… — говорит Падма, раскрывая свой учебник. — Значит, спокойствие в прошлом, отчаяние с надеждой в настоящем и сотрудничество в будущем? Рон моргает: — Чертовски поверхностно. — Это как те магловские гороскопы, — говорит Падма, делая глоток чая. — Так и должно быть — они как бы могут подойти каждому, но задают новое направление мысли. — Хах, — говорит Рон. — Ладно, теперь моя очередь. Трейси снова тасует колоду и несколько раз её снимает, чтобы все карты как следует перемешались. — Хорошо, у нас здесь… хм, — слегка хмурится её лицо. — Не думаю, что так положено. Башня, повешенный и… снова башня. Странно. — …Карты же не так устроены? Падма тянется к картам: — Дай мне попробовать, может, дело в тебе? — бледнеет она. — Не в том смысле, что ты, ну, не шаришь, но… Трейси отмахивается: — Не, я поняла тебя. Просто странно, что они все старших арканов, типа, с точки зрения статистики. Тут что-то не так. Падма берёт колоду Таро, основательно её перетасовывает, несколько раз проделывает рифлёную тасовку помимо простого снятия колоды, а затем выкладывает три карты рубашкой вверх. Она начинает переворачивать их по одной: — Итак, у нас… башня, повешенный… и башня, — некоторое время она смотрит на карты, а затем поднимает взгляд на Рона. — Помнишь, что я сказала тебе о том, что всё пространно и зависит от толкования? Рон кивает, догадываясь, к чему она клонит. — Ага, забудь, совершенно очевидно, что вселенная о чём-то тебе кричит, — возвращает Падма карты в колоду, тасует её, а затем переворачивает всю сразу, выкладывая карты одну за другой веером. — Похоже — ага, всего одна башня, ничего не повторяется. — Хах, — говорит Рон. Это… плохой знак. Скорее всего. С другой стороны, приятно получить предупреждение, каким бы оно ни было зловещим. — Потрясение и катастрофа, дважды, жертва и освобождение? — смеётся Трейси, хоть и беззлобно. — Ты влип.

--

Когда они ужинают, Гарри смотрит на него несколько странно: — Рон, дружище. Ты… Ты в порядке? Рон ложкой размазывает бобы по тарелке, но никак не соберётся их зачерпнуть: — В порядке, Гарри, правда. Гарри чуть тяжелее нужного опускает на стол кубок тыквенного сока: — Не обязательно рассказывать мне, что происходит, ладно? Просто, ну не знаю, будь честен, хорошо? — вздыхает он. — Ты всегда был рядом, и… Ты же знаешь, что я тоже всегда рядом? — Знаю, — говорит Рон, стараясь не думать о всех тех случаях, когда Гарри рядом не было. — Просто — неважно. Гарри смотрит на него, слегка прищурившись: — Рон. Рон делает глоток тыквенного сока, чтобы выиграть время, и вздыхает: — Ты же не отстанешь? — Ты ведёшь себя странно со встречи с боггартом, понял? — вырывается у Гарри. Моргана, думает Рон, он и впрямь переживает. — И просто — хр-р-гх, — раздражённо рычит Гарри вместо того, чтобы закончить свою мысль. — …Я думал, им будет что-то другое, — говорит Рон через мгновение, растянувшееся в воздухе, как патока. — Я был готов к тому, что он будет… Чем-то другим. А он не был, а я даже не, типа, не думал об этом как о чём-то страшном, правда, но… — Ага, — говорит Гарри, кивая. — Типа как я не думал, что моим будет дементор, но, когда он им стал, я испугался как никогда прежде. Рон вполне уверен, что никогда прежде Гарри всё же не было таким экзистенциальным кризисом, как у него, но неважно. В общих чертах, да. — Но… — фыркает Рон. — Эта фигня, и то, что случилось на прорицаниях… — Что случилось на прорицаниях? — слишком резко таращится на него Гарри. — Я знаю, что ты застрял с сестрой Парвати и той слизеринкой, но… Чёрт побери, вот отчасти почему он не говорил об этом. — Дело не в них, с ними всё хорошо, но с картами сегодня было что-то не так. — Да ладно, ты знаешь, что это всё чушь. — Вообще-то, я, э-э, — пялится Рон на свои овощи. — Так не считаю. Я знаю, что тебе они не нравятся, но не мог бы ты, типа… не знаю. Может, в этом что-то есть, — Моргана, Рон даже не знает, зачем всё преуменьшает. Гарри несколько странно смотрит на него: — Это — это ведь важно для тебя? — на самом деле это не вопрос. — Вся эта история с предсказанием будущего. — Это, — вздыхает Рон. — … Ага. — Я думал, это просто, ну знаешь, — Гарри неопределённо водит вилкой, — одна из тех вещей, типа как никто из вас не ходил в начальную школу. Рон честно прикладывает некоторые усилия, чтобы на это не обидеться, и по большей мере ему удаётся. — Прорицания немного более… э-э… капризны. Чем другая магия. В неё нужно верить и иметь к ней дар, пожалуй, поэтому некоторые люди просто… не способны на них, наверное? Пытаются понять, как и почему, и никогда не… — прерывает он себя. — Не знаю, это не так однозначно, вот и всё. Гарри кивает: — Хорошо. То есть я не очень-то в это верю, но постараюсь поменьше говорить, что «этого не существует, а все, кто верит в прорицания, — дураки». В этом Рон согласен на любую победу. В конце концов, Гермиона скорее съест стакан, чем уступит даже в таком: — Спасибо.

--

(Однажды Снейп вплывает на урок защиты от Тёмных искусств и начинает трындеть об оборотнях. Рон слишком занят тем, что бездумно чертит в своём конспекте бесполезные ритуальные кружочки, чтобы обращать на это внимание, и лишь считает, что это странно, но в нормальной, пассивно-агрессивной манере. Может, они с Люпином бывшие или что-то в этом роде.)

--

После третьего урока ухода за магическими существами подряд, на которых животные отказываются даже стоять возле него, после истории с гиппогриффами и осознанием, что звери просто чувствуют, Рон идёт к Макгонагалл, врывается в её кабинет после обеда и театрально плюхается в одно из кресел напротив её рабочего стола. — Да-да, мистер Уизли, просто заходите, стучать ни к чему, — она даже не поднимает взгляда от проверки работ. — Полагаю, Вы здесь по поводу змеиных яиц, о которых, Вы думаете, я ничего не знаю? Рону кажется, что в его желудке разверзлась дыра: — Каких змеиных яиц? — Тех, что в Вашем сундуке. — Гипотетически, — говорит Рон, — даже если бы у меня были змеиные яйца, и они, может, однажды могли бы вылупиться, это не нарушает правил. Ну, знаете, если бы они у меня были. Макгонагалл аккуратно откладывает перо, чтобы не оставить красную кляксу на проверяемом эссе, и поднимает взгляд на Рона: — И я уверена, что та же логика применима, и если бы у Вашей сестры был некоторого рода легендарный меч, — иронично закатывает она глаза. — Что Вас сюда привело? — В интересах следствия, об этом я ничего не знаю, — смотрит Рон на свои руки и решает закончить пререкания. — Мне нужно бросить курс ухода за магическими существами. — Ну, Вы пропустили крайний срок, так что это немного досадно, — приподнимает она бровь. — Вам потребуется довольно веская причина, чтобы значительно не испортить свои оценки. — Эм… — запинаясь, говорит Рон. — Животные могут, типа, почувствовать. Что я, ну, знаете, — слегка пошевелил он пальцами, — пустотный. — …И? — И они либо избегают меня, либо достаточно большие, типа… — вздыхает Рон. — У меня возникает странное чувство. Как с единорогами, когда они пытались растоптать меня на первом курсе. — …Это не то, о чём говорили на административном собрании в начале семестра, — вдыхает Макгонагалл и щиплет себя за переносицу. — Но… — …Но? — Но если уроки не приносят Вам пользы и могут причинить вред, Вы вправе от них отказаться. При условии, что Вы найдёте себе занятие в свободное время после зимних каникул, — достаёт она чистый лист пергамента и несколько раз стучит по нему палочкой, бормоча про себя, после чего передаёт его. — Вот список вариантов, дайте мне ответ к концу следующей недели.

--

К следующим выходным в Хогсмиде Рон отмазывается от Гермионы, придумывает что-то о семейном обеде, а затем сразу же приклеивается к Перси, когда тот покидает замок, чтобы отправиться на вовсе не свидание с Пенелопой Клируотер. — …И серьёзно, Рон, разве я прошу слишком многого — времени для нас наедине? Не думаю! Мы были так заняты обязанностями старост, ты не можешь просто… — прерывает себя Перси с агрессивным вздохом. — Просто я. Очень. Хотел бы. Увидеться со своей девушкой. Без хуева отряда моих младших с их ёбанным кризисом. — Перс, — говорит Рон, поспевая за весьма быстрым шагом своего брата, который лишь на волоске от того, чтобы побежать трусцой. — Эт' слишком, э-э, уничижительно к тому, что случилось с Джин в прошлом году. — Если ты не отвалишь от меня, чтобы я через двадцать минут встретился со своей ёбанной девушкой в этой чёртовой чайной, клянусь, ты узнаешь новое, блядь, определение слову «уничижительный», Рон. — Я просто хочу найти отмазку, чтобы не идти с Гермионой, понял, я отвалю от тебя, как только мы доберёмся до деревни, — закатывает Рон глаза. — Это она тебя тащит туда? Слава Моргане, Перси замедляется: без шансов, что Рону бы удалось и дальше поддерживать его темп. — Ей там нравятся десерты, они пекут, типа, расфуфыренные тортики, и французские булки, и всё такое. — Типа круассаны? — Типа эклеры и тарты, — прищуривается Перси. — Почему ты избегаешь Гермиону? — Она просто… случилось несколько разных вещей, и… — теперь настала очередь Рона вздыхать, как угнетённая домохозяйка. — Она всё время пытается помочь, но её помощь не очень-то помогает, и как будто Гермиона обязана всё решать, понимаешь? Как будто она видит что-то, что кажется ей проблемой, и сразу думает, что должна лично всё исправить в сей же час, даже если её никто не просит. Понимаешь? — …Отстой. Я думал, ты скажешь, что втрескался в неё или вроде того. — Ну, в смысле, не скажу, что я бы её отшил, но нет, это драма с просто подругой, а не с девушкой. Как будто между ним и Гермионой что-то было, но каждый раз, когда Рон пытался понять, что именно, это что-то менялось. И, может, это связано с тем, что Гермиона постоянно была занята чем-то безумно важным, нет, серьёзно, в последнее время постоянно, а, может, это было связано с тем, что прошлое посещение Хогсмида с ней вызвало у него желание содрать с себя кожу, но — они могли бы поговорить, попробовать, посмотреть, есть ли там что-то, но… Но. В том-то и дело, хах. В его мозгу была загвоздка, морщина, которая не хотела разглаживаться, даже когда он прокатывает эту идею. Моргана, пожалуй, ему стоит поговорить об этом с ней. Вот это досадно.

--

(Рон покупает сахарное перо в «Сладком королевстве» и выходит оттуда с ещё несколькими, которые каким-то образом попали в длинные рукава его свитера вместе с маленькими шоколадками и пачкой отвратительных кислых мармеладок, которые нравятся Джинни.) На обратном пути он врезается в Гермиону. Типа буквально, просто он не смотрит по сторонам, когда заворачивает за угол, и «бам». — Ах, чёрт, Гермиона, прости, — протягивает Рон руку, чтобы помочь ей встать. — Ты в порядке? — Всё хорошо, не волнуйся, — поднимается Гермиона и отряхивает грязь с пальто. — Ох, как прошёл твой обед? — Э-э-э, — говорит Рон, растягивая время, чтобы придумать ложь. — Нормально, ну, знаешь, насколько это возможно с Перси. Кажется, она купилась. — Слушай, я… я что-то не так сделала или?.. Рон так удивляется, что украденные конфеты почти выпадают из его рукавов: — Что? — Просто… ты как будто меня избегаешь? — Нет! — говорит Рон, который именно так и делал. — Это я как будто тебя в последнее время вообще не вижу, боже. — Я была занята… Учёбой, понимаешь? — Но, не знаю, ты никогда не подходишь ко мне на переменах или за ужином, ты как будто почти всё время в библиотеке, или что? Я что-то не так сделал? — Моргана, он говнюк. Наверняка есть гораздо лучшие, менее манипулятивные способы сказать это. — В смысле — ты в порядке? Типа, в общем? — У меня всё хорошо, просто я занята, — лжёт Гермиона примерно на уровне трёхлетки, но это неважно. Она расскажет ему либо когда будет готова, либо когда сама рассыпется как карточный домик. — Уроки, понимаешь. Рону вдруг приходит в голову, что весь этот разговор бесконечно неловок. — А на что ты вообще ходишь? Каким-то образом от этого становится только хуже. — О, ну, знаешь, на всё понемногу, наверное, — неловко хихикает она. — У меня нет свободного времени. Ого. — Жёстко. Вместо ответа Гермиона невнятно мычит. — Итак, э-э, — Рон смотрит на небо по пути к замку, — в последнее время было дождливо, а? Какая-то часть Рона, и не очень маленькая, хочет, чтобы в земле разверзлась дыра и поглотила его.

--

А затем после ужина Сириус Блэк вламывается в зáмок и разрезает портрет Полной Дамы на входе в башню Гриффиндора, отчего Рон смотрит на мыльную оперу собственных отношений под новым углом. Типа, да, Гермиона вела себя странно, но за Гарри активно и в некотором роде успешно охотился серийный убийца.