Война

Тонкие горячие пальцы ведут вдоль позвоночника, цепляя каждую выступающую косточку. Они обжигают своими прикосновениями похлеще огня, вызывая внутри целую бурю эмоций, нарушающую видимое надменное спокойствие. С уст всё норовит сорваться тихий стон, но Темзенд старательно пытается заглушить в себе любые порывы тела дать волю собственным эмоциям. Сенье смотрит на то, как британец слегка подрагивает от его действий, и не сдерживает улыбку. Он просовывает собственную руку под животом Уильяма, обнимая его со спины и прижимаясь к нему своей грудной клеткой. Целует шею, не оставляя на ней свободного от влажных губ места, пытаясь отвоевать желанные стоны. И Темзенд уже готов поспорить, что начал задыхаться. Горло сводит в приятной неге, мешая сказать хоть слово против. В глазах давно всё плывет, а самого британца ведет от чужих поцелуев сильнее чем от алкоголя. И как он вообще оказался тут? - Détends-toi, laisse-moi te plaire. S'il te plaît, Willie, - томным низким голосом шепчет Пьер над чужим ухом, заставляя Уильяма провалиться ещё глубже в это озеро любви. (- Расслабься, позволь мне доставить тебе удовольствие. Прошу тебя, Уилли.) Он поджимает свои губы, всё ещё пытаясь сдержать стоны. А чужая рука нагло хватает его за ягодицу, сжимая в мягкой хватке. Темзенд нервно сглатывает слюну, лишь сильнее утыкаясь в подушку. Его возмущению нет предела, ведь он даже не может оказать никакого сопротивления. Сам не понимает, в какой момент его запястья оказались перетянуты синей лентой с волос Сенье. Не может увидеть где он ошибся, и ошибкой ли было всё происходящее. Разве не об этом он думал каждый раз, когда смотрел в чужие сапфировые глаза с таким необъяснимым удовольствием? Разве не этого так сильно желал и прятал грязные фантазии в самых тëмных уголках сознания, старательно скрывая истиное отношение к французу? Может быть именно поэтому Темзенд и боялся оставаться с Пьером наедине, боялся дать волю этим желаниям и эмоциям. Но дал... И теперь с его уст всё же срывается стон, который он который он старательно гасит, резко обрывает прикусыванием собственного языка. А Сенье ухмыляется и добавляет второй палец, заставляя британца снова издать очередной звук. Ему нравится то, что сейчас происходит. Нравится видеть Уильяма таким открытым. Он получает искреннее удовольствие от того, что Темзенд, наконец, не в состоянии держать себя в руках. Этот мелкий тремор от наслаждения, что, кажется, для британца ни с чем не сравнимо, заставляет узелок внизу затянуться ещё сильнее. Но он не доводит дело до желаемой развязки, слишком хочется растянуть этот момент, получить больше. Если это война Уильяма с самим собой и своими эмоциями, то победил сейчас явно Пьер. Нежные поцелуи словно жемчугом рассыпаются по спине Темзенда, цепляя и лопатки, и шею. Пьер заставляет ощутить что-то слишком необычное, непривычное и такое желанное, что не хочется его останавливать. Всё тело словно в огне, но он не причиняет боли, лишь спокойствие и безграничное удовольствие, словно Темзенд сейчас находится не в кровати у француза в гостях. Это сложно сравнить с ощущением, которое испытываешь, когда смотришь, как к твоим ногам падают империи. И он быть может хотел увидеть Пьера у своих ног, только вот все попытки кончились провалом, и теперь внизу оказался Уильям. Но он не сожалеет, ему слишком хорошо, чтобы думать об этом. Зато он понимает, что тут действительно есть за что бороться. Не просто понимает, а чувствует всем своим телом. Особенно когда в его нутро входит Сенье, заставляя выдать уже менее сдержанный звук. Он задохнулся, утонул, разбился об это удовольствие. Он больше не в состоянии держать себя в руках, захлебывается в собственной похоти. И Уильям сейчас готов сам упасть к чужим ногам, лишь бы запомнить этот момент и продлить ещё на несколько веков. А Пьер медленно начинает свои движения, сжимая в своей руке чужие, перетянутые синим бантом, запястья. И он готов поклясться, что нет ничего слаще, чем этот британец, что сейчас точно лежит с пунцовым румянцем на щеках. Взгляд затуманен не хуже, чем его город во время смога, ведь Уильям не раз смотрел на него так, пока утопал в собственных мыслях. Сенье давно раскусил Уильяма, прочел, словно открытую книгу, и изучил вдоль и поперек, как контурную карту. Он знает куда надавить, чтобы получить от британца всё, чего пожелает. Знает, что нравится Темзенду, знает, что тот скрывает каждый раз, когда уходит раньше времени домой. Пьер не раз видел, как Уильям пытался сбежать от него лишь из-за того, что уже был не в состоянии держать маску безразличия. И Сенье считал подобное поведение британца до безумия очаровательным и милым. А тут выдалась удивительная возможность полностью раскрыть чужие карты, и всё благодаря нелепому спору, в котором наконец-то проиграл Уильям, а не Пьер. Горячие от возбуждения губы целуют изгиб перехода от плеча к шее, а Сенье делает резкие глубокие толчки, заставляя Темзенда окончательно забыть обо всём. Он буквально выбивает своими движениями мысли из чужой головы и подкрепляет свои действия рукой поверх члена Уильяма. А самого британца уже давно нет тут, он в своей личной эйфории, которая не сравнится ни с алкоголем, ни с наркотиками, ни с чем. Спросишь сейчас как его зовут, он вместо собственного имени ответит: Пьер. И именно это Темзенд и делает вперемешку с очередным стоном. Он несвязно произносит имя своего возлюбленного, глотая остатки воздуха, и изливается на простыни. Сенье оставляет короткий поцелуй на верхушке уха британца и совершает несколько резких толчков, изливаясь в чужое нутро. Касается губами плеча Уильяма и выходит из него, тяжело дыша и с наслаждением наблюдая, как чужое тело покинули силы. Рука тянет за край банта, освобождая запястья Темзенда от сладких оков любви француза. Сенье ложится рядом с ним и вынуждает Уильяма повернуться. Смотрит на это смущенное до ужаса, но утонувшее в удовольствии создание и умиляется. Целует его лоб и прижимает к себе в крепких объятиях, ведь сейчас Темзенд больше напоминает ему беззащитного котёнка, нежели великого завоевателя. Его собственного котёнка. И Пьер понимает, что он больше не хочет ни с кем делить это сокровище, надеется, что таким Уильяма будет видеть лишь он. А Темзенд просто молча вжимается в чужое плечо и уповает на то, что это не последняя их встреча на ближайшие несколько лет.