Первое впечатление

      Меридит отказалась складывать свою ударную установку в какой-то полуржавый прицеп и вместе с Джамией ехала на своей машине. Мужскую часть «Вторника» вез Майки. Фрэнк сидел на переднем пассажирском сидении и никак не решался спросить друга о главном — о его брате, конечно. Вся смелость ушла на прическу. Сам Джерард своей заботой и Линдси словами про любовь подтвердили, что все в порядке, но вдруг Майки за брата рассердился?       Энтони лежал на заднем сиденье и держал перед собой блокнот, время от времени что-то там калякая.       — Ты там дневник ведешь, что ли? — поинтересовался Фрэнк.       — Кстати, было бы неплохо, — отозвался Майки. — Когда мы станем известной рок-группой, можно будет выпустить мемуары.       Фрэнк улыбнулся и подумал о том, что как минимум один участник «Вторника» разделяет его мечты.       — Я хочу написать любовную балладу. Такая должна быть у каждой рок-группы, — пояснил Энтони. — И я как раз сейчас влюблен и вдохновлен, что только помогает писать стихи.       — То есть это посвящение Меридит? — спросил Майки.       — Можно и так сказать.       — Вдруг вы расстанетесь, каким смыслом тогда будет наполнена песня?       — Майки, ну кто желает такого только начинающим встречаться людям? — обиделся Энтони.       — По-всякому бывает. Вот у Фрэнка… — тут Фрэнк замер. Майки в курсе проблемы между другом и братом и, вполне возможно, Фрэнка сейчас ненавидит. Но сказал Майки другое: — У Фрэнка родители развелись. Я чисто теоретически, не обижайся.       — У родителей Фрэнка все равно остался Фрэнк, — ответил Энтони. — Его другим смыслом не наделили, он остался их общим сыном. Песни— это тоже дети музыканта.       — Майки, — отважился Фрэнк. — А как там Джерард? Я сорвался на него и… он в порядке?       — Ооо! — воскликнул Энтони. — Он теперь легенда колледжа. Слышал, что его вызывали к начальству, но он отстоял право на свои волосы.       — Это ты от меня и слышал, — сказал Майки. — В правилах для преподавателей нет пункта о запрете на окрашивание волос в яркие цвета.       — И это как будто его сексуальность повысило. У девчонок сразу появилось больше вопросов после лекций.       — Что оно там повысило, блин? — ревниво возмутился Фрэнк. Он заявится к Джерарду с машинкой для бритья, вряд ли в правилах есть запрет на лысину.— Вот выстроится к Меридит очередь из спортивных парней после концерта, тоже будешь говорить, что она легенда?       — Она уже легенда. И ни на кого из очереди не посмотрит. Как и твой мистер Уэй на студенток. Фрэнки, будь уверенней.       — Я уже начал и сменил для этого прическу.       — Джи рассказал родителям про себя, — поведал Майки. — Он посчитал нечестным, что только тебе приходится отдуваться и портить нервную систему. Рассказал он, а попало мне, — нахмурился Уэй. — Мама поинтересовалась, почему я знал и ничего не сказал.       — Ты герой.       — Здоровые отношения между братьями — это норма, а не героизм. У нас с братом не было соперничества, мы поддерживаем друг друга.       — Я еще и про то, что ты живешь с родителями, на тебя дуются, просят подробностей, а ты молчишь.       — Мама начала читать про то, как живут парни с парнями. Думаю, она хочет понять Джерарда.       Интересно, думал Фрэнк, что хочет его мама? Задастся ли она вопросом по поводу ориентации сына? Фрэнк знал ее мнение с того счастливого лета, когда они с Джерардом познакомились, но он не знал, что она хотела бы вообще, потому что выскочил из дома, не выслушав мнение родителей. Разговора не было как такового.       — А еще, — добавил Майки, — мама смотрит на меня косо, выясняя, не взял ли я с брата пример. У меня нет девчонки и это кажется ей подозрительным. Она совсем не берет в расчет, что я худой задрот в очках.       — Майки, ты красавчик, — улыбнулся Фрэнк. — Ты же понимаешь, что моему мнению можно верить, потому что я могу оценивать парней с такой точки зрения. Слушай, а что Джерард говорил… про меня?       — Когда я у него был: что у тебя температура и расстройство и надо передать тебе уютную одежду. Все хорошо, Фрэнк, Энтони прав — не волнуйся и будь уверенней. Джи тебя ждет.              В Филадельфии было солнечно, в отличие от пасмурного Нью-Йорка. Фрэнк никогда здесь не был, поэтому с энтузиазмом туриста на обзорной экскурсии рассматривал виды города. Ему полегчало уже после прически, а сейчас он, как витаминами, догонялся новыми впечатлениями. Не то чтобы их было много — с огороженной Дэлаверской автострады были видны лишь жилые районы, а их отель тоже не находился прям в центре. Но все равно он с удовольствием смотрел на новый город. Новые хорошие впечатления вызывают в мозге человека повышенную активность, аналогичную ощущению счастья.       Кажется, он хотел оставить в покое свои психологические знания. Энтони, например, ими не пользуется, но он и не пытался заглушить учебой жизнь и не лез во всякие научные мероприятия.              Номер в гостинице был маленьким, но с душем и туалетом. Кровать, само собой, отошла девочкам, а мальчики в своем прицепе привезли одеяла, чтобы спать на полу.       Фрэнк открыл чемодан. Первой на него взглянула черепушка — эмблема Misfits, его любимая футболка. Нашелся фотоаппарат в чехле, косметичка с банными принадлежностями, в которую были спрятаны нескольку купюр. Положила мама и его узкие драные джинсы, запасные кроссовки, пижаму, парочку футболок и рубашек — тех, что потемнее, коробку с печеньем и пачку чая в пакетиках. Сбоку нашлась пол-литровая бутылочка кола-колы. А на самом дне — джинсовая жилетка. Мама хотела мириться и заботиться, или просто заявляла о себе так, словно ее сын непутевый без нее ничего не может, и пусть хотя бы не позорится в нестираных шмотках и поесть себе купит, чтобы не свалиться в голодный обморок со сцены. Или и то, и другое.              Клуб в Филадельфии был просторнее самого большого из тех, в которых они выступали в Нью-Йорке и Джерси. «Вторник» не единственные играли в этот вечер, на ночь была целая рок-программа из местечковых групп. И Фрэнк чувствовал себя странно, потому что их компания студентиков казалась ему младше и совсем не такой брутальной, как остальные. Он чувствовал себя маленьким не только по росту, но и по возрасту и опыту.       Бородатый бугай в кожанке, утыканной булавками (как такое вообще могут пускать в клуб? Вдруг его понесет в толпу со своими иголками?), подмигнул Меридит. Энтони схватил ее за руку не столько от ревности, сколько от того, что и сам испугался. А когда услышал потом мощный гроул, понял, что его голосочек просто унижение.       — Почему нас позвали на праздник тяжелого металла? — Грин обтянул свою маечку, на который был нарисован симпатичный хаски.       — Мы милые, — ответил Фрэнк, улыбаясь.       Все оборудование им приходилось вытаскивать на сцену самим. Меридит, прячась за спину Энтони, отказалась от помощи того бородатого дядьки и детали ее установки таскал ее парень. Фрэнк поставил борд с педалями на пол, надо было немного погудеть в толпу и настроить инструмент. В клубе при этом не выключали музыку для перебивки между выступлениями, и было плохо слышно, что там со струнами. Стоило бы приобрести ушные мониторы, но они как-то не подумали, оставаясь самодеятельностью колледжа, пусть даже и с контрактом.       Фрэнк потянулся за фотоаппаратом, который положил рядом с бордом, и сфотографировал зал под аплодисменты и шум толпы, снял Энтони, который украдкой целует Меридит в щеку, Джамию, которая занималась настройкой, как и Фрэнк, Майки, обнявшего свою гитару. Выставил объективом к себе, высунул язык и сделал сэлфи. А потом замер с медиатором у струн, ожидая команды Меридит.       Раз, два, три.       Звуки риффов наполнили зал. По Фрэнку скользил какой-то прожектор. Конечно, это не было частью шоу, кто бы им свет выставлял специально — кто-то отправил его в свободное плавание, и он периодически попадал в глаз. Фрэнк отвернулся, ему еще надо было подглядывать на струны, чтобы не ошибиться, а цветные кругляши в глазах этому совсем не способствовали. Замешкался и понял, что опаздывает от ударных по ритму. Пришлось пропустить аккорд, чтобы догнать. Настроение подпортилось тем, что он именно тот, кто тут сейчас лажает, но он попытался абстрагироваться и сосредоточиться на музыке.       Судя по реакции, они нравились, или посетителям вообще было все равно. А если представить, что они тут ради вас? Фрэнк как можно ниже опустил голову и повернулся обратно — лицом к залу. Челка упала на лоб.       Музыка — это одна из форм общения. Текст — по передаче смыслов и мыслей, переживаний и радости. Инструменты передают те эмоции, которые не выражаются словами, например, выбить страсть из струн, чтобы передать энергию в зал. И Фрэнк сейчас в этом косячит.              — Блин, ребят, простите, — сказал, он, когда выбрались из душного с прицельно бьющим по глазам прожектором зала. — Завтра этого не будет.       — А что ты сделал? — поинтересовался Энтони и пару раз кашлянул — старался петь громко и хорошо и слегка потерял голос.       — Тебе надо выпить имбирного чаю, — Меридит положила голову на плечо Грина.       — Накосячил в самом начале первой песни, — пояснил Фрэнк.       — Ой, никто не заметил, — поддержала Джамия.- А соло и вовсе было отпад.       — Я ослеп от чертова прожектора, — пожаловался Майки.       — Попросим завтра его убрать нафиг, — сказал Фрэнк.       Они вышли из клуба в заднюю дверь, чтобы отдышаться. Были не одни — здесь собрались и участники других групп, было накурено.       Меридит увела кашляющего Энтони к машине. Джамия ускакала за подружкой. Фрэнк остался с Майки. К сигаретам, конечно, не в таком количестве, они привыкли — один к брату, другой — к своему парню, но и просто остаться здесь было как-то круто, типа вместе со взрослыми опытными рокерами — вот они, тоже такие.       — Вроде все было классно? — произнес Майки.       — Вроде да, — пожал плечами Фрэнк.       Один из курящих подошел к ним ближе и протянул руку. Фрэнк и Майки пожали.       — Прожектор-гандон испортил тебе игру, — это был не вопрос, а утверждение. Фрэнк сперва хотел ответил «типа», но какая-то фигня — музыканту обвинять прожектор и ошибаться в собственной песне. Не упал же на него осветительный прибор, в самом деле. Поэтому Фрэнк ничего не сказал — он просто пожал плечами, скривив улыбку. — Вы-то на деле классные ребята, — продолжил неизвестный рокер. — Удачи.       — Спасибо, и вам, — вежливо ответил Майки и как будто это выглядело сейчас не совсем уместно.       — Круть, — сказал Фрэнк, после того, каких собеседник ушел. — Нас кто-то похвалил.       — Недавно у Джи была лекция о неслучайности событий, прописываемых в литературе, — сказал Майки. — Ну вот если подошел рокер, более опытный и старый, чем наша группа, он должен бы был сказать какую-то мудрость… Ну, например… «Музыка — не только ноты, стихи — не только рифмы. В каждом аккорде должна быть история. Вы должны делиться болью и радостью с миром. Представь, что только ты один — свой слушатель, играй так, как хотел бы, чтобы играли для тебя. Это не застрахует от разочарований в творчестве — толпе ты можешь быть непонятен, но ты должен быть понятен самому себе».       — Вот так бы просто подошел и начал бы клишированную речь? — бровь Фрэнка поползла вверх. — Если бы он только был пьяным в стельку. Пошли к остальным.        — Я не так сформулировал! Он должен сказать что-то, что пригодится нам в будущем, повлияет на нас!       — «Не смотри на прожектор» на меня и так повлияло, и понял я это на собственном опыте.              — Слушайте, ребят, — начал Фрэнк. Они накупили дурацкой еды, за которую мама бы не похвалила, но сейчас никто не видел и можно было есть картошку, наггетсы и углеводы разной степени глазурированности. — Я спросить хотел… Вы вообще как оцениваете наши шансы?       — А мы участвуем в каком-то конкурсе? — поинтересовалась Джамия.       — Шансы стать кем-то большим, чем группа из колледжа Нью-Джерси. Если искренне — у меня недавно был непростой период… Кхм. Временное состояние, сопровождающееся потерей контроля над собственными эмоциями. И я серьезно решил, что выберу музыку вместо колледжа. В тот момент серьезно. Нас пригласили выступать, записывает студия и отзывается о нас неплохо. Поразмыслив, я пока отложил это дело, но все же. Если наши музыкальные дела пойдут в гору, если концертов будет больше и больше… Что бы вы выбрали? Понимаю, нелегко бросать учебу на полпути или даже в ее начале.       — Я бы очень хотел быть музыкантом, быть кем-то крутым, — тихо ответил Майки. — Но есть неуверенность в том, что может ничего и не сложится.       — Но пока же нам позволяет время и учиться, — сказала Меридит. — Фрэнк, ты же лучший на курсе, неужели ты бы просто так забрал документы?       — Как сказал один рокер, более опытный и старый, надо делиться болью и радостью с миром, — проговорил Фрэнк и получил от Майки подушкой. — Эй! Ты же сам сказал — должно пригодиться в будущем!       — Я вообще легок на подъем, — ответил Энтони. — Мне хотелось в колледж, но если музыка перейдет дорожку — выберу ее.       — Считаю, как Меридит, — согласилась с подругой Джамия. — Пока у нас есть время делать и то, и другое. Проблема появится — будем решать на месте. И ладно бы нам предложили крутой тур, но мы же пока болтаемся по округе, легко доехать после занятий.       — Я сам сомневаюсь, но не проще сделать заготовку решения сейчас, чтобы потом открыть в свое время? — предложил Фрэнк.       — «В свое время» могут быть совсем другие обстоятельства, — развела руками Джамия.       — Мы выяснили, что мы все ужасно неуверенные, — Фрэнк положил голову на подушку.       — Кроме Энтони, — это сам Энтони и сказал.       — Будешь петь а-капелла, — вздохнул Фрэнк. — И все же… музыка — это то, что я хотел с детства. Хотел на самом деле. И сейчас все происходящее похоже на шанс, — он поразмышлял немного и сам собой начался стих:       — На старой сцене, что легенд видала,       А нынче лишь сухой песок и ветер,       Старик, чья музыка когда-то здесь звучала,       Рассказывал секрет тысячелетий.       На самом деле зал — лишь внутри тебя,       Ты свой фанат и самый вредный критик.       Цветным прожектором через глаза слепя,       Вы боль и радость в ноты превратите.              — Ну что, Майки, сейчас сыграл литературный прием? — добавил Фрэнк.       Майки усмехнулся:       — Ну а теперь, давай, замри       И жди сигнала «Раз, два, три».              Фрэнк не хотел терять этих ребят, как группу. Им было весело проводить время вместе, когда они сочиняли стихи и музыку, когда собирались выступать, обсуждали другие группы из Джерси, болтали ни о чем. Фрэнк считал их своими друзьями, у него никогда не было большой компании. Энтони вообще любовь свою нашел! Но и уговаривать их, обещая большой успех и путешествия он не мог. Каждый должен подумать и принять решение сам.