Числовое имя

      Когда Марк уселся в экипаж, Василиса все никак не могла унять безумно бьющееся сердце. Честно говоря, она толком и не знала, почему так волнуется. Обычно появление златоключника вызывало у нее более, чем приступ отвращения. Но с некоторых пор поведение его несколько изменилось. Хотя девочка и не отрицала, что Марк попросту мог выслуживаться перед Мортиновой.       Но один случай все перевернул с ног на голову. И, должно быть, именно поэтому Василиса едва могла скрыть свое волнение. Так что как только она увидела мальчишку, она сразу же скрылась за своим часолистом.       Разговор у них все равно бы не получился. Так чего же играть с судьбой? Однако же Марк не спешил вызывать свой часолист. Когда их экипаж взмыл в небо, парень старательно делал вид, что интересуется окружающими видами. Но взгляд его то и дело обращался к огненноволосой девчонке, сидящей напротив.       Да и Василиса иногда позволяла себе бросить косой взгляд на парня — мол, не задумал ли он чего? Но златоключник сидел тихо и смирно, и вроде бы даже не собирался обнажать свои клыки.       В один момент их взгляды случайно пересеклись. И к досаде Василисы, Марк не сделал вид, что этого не заметил. Возможно, он только и дожидался того, пока Василиса обратит на него внимание. Мгновенно в памяти всплыли прошедшие события на Празднике Листопада. Их танец, приторно-сладкий запах духов и… шрамы на коже, которые появлялись так, словно кто-то с усилием, с помощью пера, старательно выводил букву за буквой.       Василиса никогда бы не хотела вспоминать об этом. Да и лучше бы она вообще забыла это навсегда. Но как назло это воспоминание вспыхнуло в ней с новой силой. И она тут же поджала губы. Как же хорошо, что люди… не умеют читать мысли. Иначе бы неизвестно, чем бы закончилась их поездка.       Но Марк внезапно заговорил. — Неважно выглядишь, Огнева, — сказал он не так доброжелательно, как прежде.       Глаза его между тем снова и снова оглядывали девчонку, как будто он пытался сканировать ее с ног до головы. И от этого пытливого взора Василисе сделалось совсем не по себе. — Наверное, переживаешь, как бы тебя не отстранили от следующей экспедиции? — смело предположил он, откидываясь на сидение. — А ведь это вполне вероятно…       Василиса лишь плечами дернула. Но Марку такой расклад не понравился. По-видимому, он твердо решил вывести девчонку из себя. И поэтому принял немного другую позицию. — И этот Драгоций… Странно, что его вообще допустили в Расколотый замок, — медленно говорил он. — Что-то мне подсказывает, что бедняга совсем скоро отдаст концы…       Василиса могла пропустить мимо ушей все, что угодно, — она твердо решила держать себя в руках. Однако же такие «вольные» слова о среброключнике моментально вывели ее из себя. — С чего ты это взял? — резко спросила она, разом теряя напускное безразличие.       И видя, что он добился своей цели, Марк даже позволил себе улыбнуться. — С того, — пожал он плечами, — что близится его время… стать следующим воплощением Духа Осталы. Наверное, поэтому он со страху и падает в обмороки.       Внутреннее волнение девочки лишь усилилось. Ей вдруг стало страшно. Совсем страшно за друга. Она совсем не понимала, что с ним происходило. Да и кроме того, он и сам не спешил ей ничего рассказывать… Нет, нет… Она не могла думать о том, что все могло быть плохо. Так плохо!       По-видимому, Марк почувствовал, что задел девочку за живое и с довольством садиста принялся бередить ее рану. — Да, наверное, именно поэтому среди нас появился этот… мальчишка, Броннер, кажется? — С любым из нас может случится все, что угодно, — с нажимом сказала Василиса, сжимая кулаки. — Я всего лишь сказал, что, вероятнее всего, он заменит Драгоция, ведь ему осталось совсем недолго. Совсем… — для пущей уверенности парень даже головой покачал.       Василиса с трудом удержала себя, чтобы не накинуться на этого мерзкого мальчишку — вот, никогда, ее кулаки не горели таким сильным желанием кому-нибудь вмазать. И ведь сидел и так спокойненько вещал, кому жить, а кому умереть! Как же она ненавидела его в этот момент! Казалось, словно еще мгновение, и она взорвется от этого тягостного нервного напряжения. Но в тот момент произошло кое-что еще.       Только Василиса со всей злостью подумала о том, как бы сильно ей хотелось вмазать этому мерзавцу, — с Марком начали происходить довольно странные вещи. Его гадкая улыбка вдруг резко исчезла с мертвенно-побледневшего лица. Он неожиданно сцепил зубы и с тяжестью сложился пополам, как будто бы ему только что вдруг стало больно.       Он протяжно взвыл, словно собака, едва прикрывая глаза от резко накатившей боли.       Василиса даже внезапно позабыла о своей ненависти к мальчишке и с тревогой спросила, чуть подаваясь вперед, как бы намериваясь помочь:       — Эй? Что с тобой?       Ее резко похолодевшие от страха руки осторожно коснулись его плеч, но девочка так и отпрянула, едва Марк вдруг поднял свое болезненное, вспотевшее от невообразимой муки, лицо.       Он с силой держался за левую руку, которая… (о, ужас!) страшно кровоточила, как будто бы по ней резко полоснули ножом. Василиса могла поклясться, что видела как темные капли крови капают на мальчишечью рубашку. — Это… это… — сбивчиво лепетала Василиса, глядя на пугающие, уродливые узоры, источающие кровью, на его дрожащей руке. — Ты. Что-то. Видишь?! — сдавленно, через силу прошипел Марк, изо всех сил сжимая руку.       Его темные, как пропасть, глаза ненормально-пристально таращились на девчонку, которая едва могла прийти в себя от страха. — Я СПРОСИЛ: ТЫ ЧТО-ТО ВИДИШЬ?! — гневно выкрикнул он, вдруг забывая о боли и в один миг набрасываясь на девчонку.       От неожиданности Василиса даже повалилась на сидение. Ее вдруг охватил такой невообразимый ужас, что она даже пошевелиться не могла. Эти черные, пугающие глаза вдруг оказались совсем рядом.       Но неожиданно хватка златоключника ослабла. Василиса почувствовала, как он задрожал. — Что это… у тебя? — тихо проговорил он, одновременно убирая с ее шеи прядку густых рыжих волос.       Лицо парня неотвратимо переменилось. И Василиса мгновенно поняла почему. Его глаза с ужасом заметили… отталкивающие багряные рубцы на ее бледной коже, которые виток за витком выстраивались в одно единственное роковое слово.       Марк с напряжением таращился на ее шею. Белки его глаз даже покраснели, а виски с каждой секундой все больше нервически дергались.       Казалось, это тягостное, тошнотворное молчание ничего не могло нарушить. Но неожиданно Марк резко и грубо выругался, так что Василиса даже зажмурилась — кто знает, что ему еще придет в голову в порыве ярости? Он грубо отпрянул, и вовремя — повозку неожиданно качнуло, так что Марк резко ударился о дверцу. Но, кажется, ему было совершенно плевать. С его рукава, по-прежнему, пугающе капала кровь… — Нет, это не может быть правдой! — резко сказал он, качая головой. — Этого не… не может быть!       Василиса лишь вжалась в сидение, с опаской поглядывая на златоключника, который в этот момент ей казался страшнее, чем Астрагор — похоже, он совсем терял самообладание. — Твою мать! Мне это привиделось, Огнева?! Что у тебя на шее?! — уже откровенно кричал Марк.       Василиса невольно прикрыла рукой багряную метку — жест этот был бессознательный. — Ты видишь… — он осекся, а затем снова забормотал: — ты видишь это?! — глаза его взглянули на свою окровавленную руку.       Но, к счастью, именно в тот момент их повозка внезапно остановилось, так что Василиса вдруг поняла, что они прибыли.       Ее рука, вопреки ошеломленному от страха и ужаса рассудку, довольно резво нащупала задвижку на двери. — Ох, фейра! Лучше бы ты ответила!!! Иначе я даже не знаю, что я с тобой сделаю!!! — отрывисто воскликнул побагровевший Марк, резко вызывая часовую стрелу.       Но, благо, Василиса довольно вовремя выскочила из экипажа. И каким же удивительным зрелищем это представлялось со стороны. Василиса с отрешенным от ужаса лицом выскакивает стрелой из кареты.       Марк, по-видимому, хотел было метнуться за ней, но вовремя замер в дверях экипажа, с силой сдавливая язык — да так, что из него так и хлынула кровь.       Свидетелем такой довольно странной сцены стали взрослые, а если быть точнее, Нортон-старший и госпожа Мортинова. Первый был несколько обескуражен получившейся сценой, вторая только удивленно выгнула бровь, и недоуменно обратилась к своему спутнику. Но тот, похоже, и сам хотел узнать в чем дело. Однако, уже через мгновение его лицо приняло спокойный, даже какой-то равнодушный вид...