Служи мне

      Песок был красным.       — Что же ты медлишь, мой хороший? Порадуй меня.       Кейфл обернулся к стоящей позади него богине. Разметавшиеся по плечам чёрные локоны, предвкушающая улыбка, бегающие по телу скорпионы… Он на это не смотрел, его взгляд был прикован к ложбинке между грудей — к висящему на тонкой цепочке ключу. Тусклое золото едва заметно мерцало под лучами безжалостного испепеляющего солнца.       Служи мне, принц, и я открою врата, за которыми томится твоя Ифе.       Он развернулся в сторону людей — иссушенные песчаными бурями лица, оставшиеся от добротной одежды лохмотья, отчаяние в глазах, мольбы на устах, истёртые в кровь колени.       Это будет несложно. Однажды он уже почти убил человека — своего брата. Потом уничтожил наставника и стал причиной смерти отца. Что значат ещё несколько десятков — сотен? тысяч? — жизней? Кейфл дал обещание беречь Ифе, и он его сдержит.       Искусно сделанная рукоять удобно лежала в руке. Заточенное магией лезвие не имело равных по остроте. Взмах — женщина упала, зажимая перерезанное горло. Второй — старик дёрнулся, но устоял. Третий — он повалился на спину, на беззвучно шевелящихся губах пузырилась кровь. Четвёртый — юноша попытался перехватить занесённый кинжал и отступил с рассечённым до кости предплечьем. Пятый, шестой… двадцатый? сотый? Кейфл перестал считать.       Слёзы застилали глаза, лишая зрения. Крики и стоны не способны были заглушить звенящую в голове фразу.       Служи мне, принц, и я открою врата, за которыми томится твоя Ифе.              Когда правая рука устала, он переложил кинжал в левую. Когда богатое одеяние, достойное сына фараона, потеряло все цвета, кроме красного, он снял его и отбросил. Когда кожа покрылась брызгами крови, он не обратил на это никакого внимания. Продолжал служить.       Новое тело рухнуло поверх старых — последнее тело. Рукоять выскользнула из влажной руки.       — Я порадовал тебя, моя госпожа?       Голос звучал сухо и ломко, словно в глотку забился песок. Язык отказывался шевелиться, губы — размыкаться, ненавистное обращение приходилось выталкивать из себя с трудом.       — Да, мой хороший. Но ты можешь лучше.       Богиня сделала шаг, протянула ладонь — хвост с занесённым жалом качнулся в его сторону. Он отшатнулся, не сумев сдержать отвращение.       Селкет смеялась. Кейфл смотрел на ключ. Песок был красным от впитавшейся в него крови.

***

      Песок был всюду.       Пересохло русло некогда полноводной реки, не пробивались молодые ростки сквозь потрескавшуюся почву, не осталось пальм, под кронами которых можно было бы передохнуть от полуденного зноя. Даже Дуата больше не было, а с его падением пришёл и конец надежде хотя бы после смерти обрести желанный покой на полях Иалу.       Его рука не дрожала, направляя кинжал точно в сердце, сожаления исчезли — всех ждёт небытие, и отправить несчастных туда поскорее является милосердием.       — Ты будешь править мёртвой землёй, усыпанной лишь костями.       — И тобой, мой хороший. Я буду править тобой.       Кейфл склонил голову, пряча в тени жёсткую усмешку. Можно ли убить богов? Да, он своими глазами видел, как они погибают. И с удовольствием взглянет ещё раз.       Горячие пальцы приподняли его подбородок, ключ засиял ярче, ловя гранями всполохи заката. Скорпион переполз с руки скулу — Кейфл не дёрнулся.       — Ты довольна, моя госпожа?       — Ты своенравен, принц…       В её смехе гудела песчаная буря, пересыпались песчинки из одной чаши часов в другую, жалили ядом и рвали плоть клешнями чудовища. Смех звучал почти красиво. Почти… Кейфл следил за раскачивающимся на цепочке ключом.       — Он умер слишком быстро, мой хороший. Пусть следующий мучается дольше.       Селкет отошла, скорпион спрятался в его волосах, щекоча лапами кожу у корней, Кейфл перевёл взгляд на второго пленника.       Служи мне, принц, и я открою врата, за которыми томится твоя Ифе.       — Как прикажешь, моя госпожа.       Он сделал неглубокий надрез от яремной впадины до паха — в него тут же забился песок. Прислушался к прерывистому хриплому дыханию, досадливо поморщился — слишком слаб, истощён и замучен, чтобы выдержать большее. Хека заструилась по венам, окутала фиолетовой дымкой руки, затуманила зрачки. Кейфл лечил, а потом заносил кинжал снова. Раз за разом, порез за порезом…       — Достаточно, мой хороший.       Ласковые пальцы огладили обнажённое плечо, скорпион вернулся к хозяйке. Кейфл глубоко вдохнул, сдерживая рвотные позывы. Вниз, на распростёртого у его ног пленника он взгляд не опускал.       Песок был всюду. Песок был красным.

***

      В воздухе пахло цветами.       — Поможешь, мой хороший?       Флаконы с разного вида маслами стояли на столике около ложа Селкет. Полупрозрачная тончайшая ткань прикрывала изгибы тела, но массивный ключ отчётливо выделялся под ней. Кейфл вытащил пробки, поочерёдно поднёс к носу флаконы, вдыхая густой аромат розы, лилии, лотоса, мирры…       — Разумеется, моя госпожа.       Он сдёрнул ткань. Согретые солнцем капли пролились на грудь, стекли на живот. Кейфл осторожно прикоснулся, провёл ладонью, распределяя масло по телу, втирая в кожу. Скорпион взобрался по его ноге, кончик жала упёрся в бедро. Кейфл замер, приподняв брови.       — Моя госпожа?       — Твои руки загрубели, принц.       Верно, теперь он чаще держал кинжал, чем библиотечные свитки. Но как тогда выполнить поручение, не касаясь руками? Селкет наблюдала за его растерянностью из-под полуопущенных ресниц, лукавая усмешка кривила пухлые губы.       — Языком, мой хороший, языком…       Кейфл вздрогнул. Немыслимо, невозможно, не…       Служи мне, принц, и я открою врата.       Он опустился на колени, собрал губами натёкшие в впадину пупка капли, лизнул блестящий след на гладкой коже, поднял глаза на снисходительно смотрящую на него богиню. Ключ по-прежнему лежал на её груди.       — Так?       — Да, мой хороший. И ниже.       Масло горчило, цветочный аромат забивал ноздри. Кейфл сдвинулся, сел между разведённых ног, невесомо провёл языком по складкам нижних губ, мазнул смелее по клитору, обвёл по кругу, с каждым движением набираясь уверенности.       Он не знал, сколько времени прошло с момента обладания женщиной, не подозревал, что так соскучился по бархату кожу, манящей влажности и тихим, срывающимся от удовольствия — не от боли — стонам.       Возбуждение разлилось по венам, потяжелело, затвердело в паху — Кейфл потянулся, чтобы приласкать заодно и себя. Болезненный укол заставил его резко отдёрнуть руку, прерваться, бросить испуганный взгляд на красное пульсирующее пятно на бедре и лениво ползущего вверх скорпиона.       — Разве я тебе разрешала?       Пока ещё слабая боль нарастала с каждым вдохом. Он не умрёт, разумеется — Селкет не позволит, но корчиться в судорогах тоже не хотелось.       — Прости, моя госпожа.       Ласковая ладонь зарылась в тёмные кудри, нежность в голосе подкупала:       — Порадуешь меня, и я подарю тебе право на наслаждение, мой хороший. Продолжай.       Давление на затылок усилилось — Кейфл послушно склонился к лону, превозмогая боль от укуса.       Служи мне, принц, и я открою врата.       В воздухе пахло цветами, когда пальцы сомкнулись вокруг головки, позволяя ему излиться. Ключ упал на плечо, царапая кожу. Кейфл закрыл глаза.

***

      Скорпионы следовали по пятам.       Ветер заносил каменные плиты песком, подол тяжёлого одеяния сметал его, расчищая путь. Кейфл привычно преклонил колени перед троном.       Служи мне, принц.       — Исполнено, моя госпожа.       Селкет с довольной улыбкой взирала на него сверху вниз. Солнце золотило её кожу, огонь горел в глазах.       — Ты заслужил награду, мой хороший. Подойди.       Он приблизился, поцелуями покрыл протянутую руку, зная, что сейчас ему подобное позволено. Втянул в рот палец, почувствовал вкус инжира и аромат вездесущих цветов. Снаружи давно уже не существовало ничего, кроме бесконечных просторов высушенной до твёрдости камня земли. Здесь, подчиняясь божественной воле, по-прежнему росли сады.       — Пойдём.       Кейфл потянул Селкет за руку, вынуждая спуститься с трона. Кровать тоже была усыпана песком и устлана лепестками, по полу бегали скорпионы. Раздеться — в три биения сердца. Упасть на постель — в одно. Переплести ноги, прижаться телом, согреть дыханием, с жадностью прильнуть к таким же нетерпеливым, призывно раскрытым губам — время равнялось вечности.       Золотой ключ на тонкой цепочке мешал ласкать грудь — Кейфл шевельнул пальцами, ломая хека хрупкие звенья. А потом вошёл, сливаясь в единое целое со своей богиней.       Скорпионы следовали по пятам и больше не жалили.

***

      Песок был красным. Песок был всюду. В воздухе пахло цветами. Скорпионы следовали по пятам. Спала Селкет, укрывшись лишь полотном распущенных волос.       Кейфл встал, стараясь не потревожить её сон, шагнул к балкону. Под ногами что-то тускло блеснуло. Он наклонился, поднял, рассмотрел в лунном свете — ключ. Кажется, он был ему нужен. Кажется, он был ему важен. Очень давно, когда ещё люди ходили по Та-Кемет. Кажется…       Служи мне.       Ключ полетел вниз и бесшумно утонул в песке.