Достопочтенный хочет сорвать этот цветок

      Белоснежные склоны горы ослепительно сверкали на фоне синего неба, а змейки из свежего снега скользили по крутым склонам, словно тонкие шёлковые шарфы танцовщицы. — Теперь, когда мы вернулись в это место, ощущаешь ли ты что-то из своего сна? — спросил Ван Ибо, указывая на откос, который словно плыл над рекой. — Я чувствую, что чем ближе мы подходим к этому месту, тем сильнее у меня кружится голова, — ответил Сяо Чжань. — Смотри, лисёнок, мы почти у моего дома. Давай спустимся вниз, — предложил Обжора Глупышу, которого удобно устроил у себя на руках. И теперь тот, цепляясь за его пальцы, с любопытством осматривался. Они спустились к реке и, оставляя следы на мягком снежном покрывале, начали осматривать окрестности. — Взгляните на это необычное течение, — Ван Ибо, нахмурив брови, указал на воду. — Что-то определённо происходит.       В тот же миг гора решила продемонстрировать свою мощь и непредсказуемость. Из её недр раздался оглушительный грохот, и начался оползень. Река тоже вздумала выйти из берегов, а её течение стало стремительным. Сначала снежная масса двигалась медленно, но вскоре она превратилась в лавину, которая сметала всё на своём пути. Путники оказались в ловушке из круговорота снега, камней и воды, в полной мере ощущая на себе разрушительное дыхание стихии. — Не пытайтесь сопротивляться! — крикнул Ван Ибо, заслоняя Сяо Чжаня от камнепада своим телом. — Сначала нужно найти безопасное место. — Лисёнок, не волнуйся, я тебя не потеряю, — сказал Обжора Глупышу и прижал его к себе. «Оползень, землетрясение и наводнение, — думал Сяо Чжань, чувствуя, как теряет сознание. — Неужели это знак конца света? Не может быть! Пожалуйста, пусть я ошибаюсь!» Ван Ибо обратил внимание на побледневшее лицо Сяо Чжаня. С нездоровой бледностью щёк и плотно сжатыми зубами, он безвольно повис в его руках. И вот, внезапно, всё стихло. Гора, словно затаив дыхание на краткий миг, отпустила путников из своих холодных объятий. Обморок Сяо Чжаня вызвал у Ван Ибо серьёзную обеспокоенность и потребовал немедленных действий. Ему бросилась в глаза бледная, как рисовая бумага, кожа с чуть заметными голубыми прожилками на висках. Ван Ибо осторожно потряс Сяо Чжаня за плечи, но тот не реагировал. Некоторое время демон массировал его руки, пытаясь вернуть в сознание. — Что случилось? — наконец, Сяо Чжань открыл глаза, и Ван Ибо с облегчением выдохнул. — Как и предполагалось, твоё состояние всё ещё оставляет желать лучшего. Когда начался оползень, ты потерял сознание от испуга. Хорошо, что тряска закончилась и мы пока в безопасности. Ван Ибо притянул его к себе, и Сяо Чжань почувствовал, как язык демона нежно коснулся его нижней губы. За их спинами раздался громкий кашель. — Лисёнок, ты в порядке? — Обжора склонился над сердито бранящимся зверьком. — Конечно, нет! — откашливаясь, отозвался тот и обратился в человеческую форму. — Ведь всю дорогу я нюхал потную грудь вонючего кота! — Прости, малыш, — жалобным тоном извинился демон и понюхал свои подмышки. — Неужели, всё настолько плохо? — Ван Ибо, это место… — опираясь на руку демона, Сяо Чжань с трудом поднялся на ноги и огляделся. — Это наш пик «Ци Мэнь»* на горе Кунь Лу, — сказал Ван Ибо. — Раньше в этих местах было очень красиво, цвели персиковые деревья. Этот район не сильно пострадал от оползня, поэтому мы здесь и остановились. — Мне это кажется очень знакомым, — произнёс Сяо Чжань и уверенно пошёл вперёд. — Куда собрался мастер Сяо Чжань? — с тревогой спросил Юань Ю Ху. — Если начнётся новый обвал, мы его потеряем. — Давайте позволим ему прогуляться одному, чтобы он мог восстановить свои воспоминания, — Ван Ибо остановил лиса, который хотел окликнуть Сяо Чжаня. — Мы будем рядом и не дадим ему заблудиться.       Сяо Чжань неспешно шагал по каменистой земле. Его шаги, казалось, оживляли природу, и на краткий миг из-под его ног возникали призрачные зелёные ростки травы. Вскоре он остановился перед засохшим персиковым деревом и, протянув руку, дотронулся до шершавого ствола. В этот момент ему почудилось, что голые ветви дерева ожили и покрылись чудесными цветами. — Полагаю это… — еле слышно прошептал Ван Ибо. — То самое персиковое дерево, которое никогда не давало цветов, но так нравилось мастеру Сяо Чжаню? — уточнил Обжора.       Сяо Чжань был поражён, когда перед ним предстала прекрасная молодая женщина. Её волосы, похожие на роскошный цветочный венок, обрамляли красивое лицо. Кожа её сияла свежестью, словно наполненная жизненной силой самой природы. Сердце подсказывало ему, что это не просто иллюзия. «Это, должно быть, кто-то, с кем я хорошо знаком, — Сяо Чжань прислонился щекой к сухому стволу и закрыл глаза. — Это дерево взывает ко мне. За слабой демонической силой скрывается сильная древняя мысль…»

***

Сяо Чжань увидел прекрасную женщину с густыми розовыми волосами, которая бережно держала в своих тонких пальцах бутон персикового цветка. Всё в этом зрелище вызывало в нём восторг: от её восхитительного вида до завораживающего мгновения, когда бутон раскрывался, словно открывая дверь в удивительный мир. В нежном цветке лежал младенец — очаровательный мальчик с белоснежными волосами. Он был таким крохотным и беззащитным, но его присутствие источало невероятно сильную и чарующую ауру. — Мама, — позвал малыш, забавно перевернулся на спину и сунул в рот большой пальчик. — Госпожа Су Чжуй, — всплеснула руками рядом стоящая девушка. — Почему у вашего ребёнка «это»? — Он мужчина! — выглядывая из-за её спины, обрадовался юноша. — Такой же, как и я! — Правда? — она ещё больше изумилась. — Но большинство цветочных демонов — девочки! «Так это моя мама!» — воскликнул Сяо Чжань, открыл глаза, отступил от дерева и опустился на колени. — А’Чжань, что ты делаешь? — встревожился Ван Ибо и поспешил к нему. — Зачем ты встаёшь на колени перед деревом? — Она моя… Она — мать бога Весны, — ответил Сяо Чжань, немного замявшись. «Так вот в чём дело! Неудивительно, что раньше ему нравилось сидеть под этим деревом. Он говорил, что медитирует, но я подозревал, что здесь кроется что-то более глубокое», — подумал Ван Ибо. Он встал на колени рядом с Сяо Чжанем и с энтузиазмом произнёс: — Так она наша мама? Я так долго не отдавал дань уважения к ней! Ты когда-нибудь слышал выражение «нет времени лучше, чем настоящее»? — спросил демон, с нежностью глядя в глаза Сяо Чжаню и переплетая свои пальцы с его. — Я тебя не понимаю, — ответил Сяо Чжань. — Поскольку мы уже здесь, то могли бы поклониться Небу и Земле, а также родителям и друг другу, ** — пояснил демон. — Прекрати паясничать! Неужели ты не можешь быть хоть немного серьёзным? — от неожиданности Сяо Чжань даже вскочил. — Мы не можем? — жалобно спросил Ван Ибо и потянул его за подол, побуждая подвинуться ближе. — Нет, ты не можешь! — нахмурился Сяо Чжань и отвернулся, пытаясь вытащить одежду из рук демона. — Даже если я жажду этого настолько сильно, что готов отдать жизнь, ты всё равно не хочешь, — с горечью прошептал Ван Ибо. Сяо Чжань вздохнул и пояснил: — Настоящая причина, по которой я поклонился, заключается в том, что дерево уже давным-давно мертво. Я просто чувствую сильный зов. Скорее всего, она оставила после себя пожелание. — Так значит, наш мастер Сяо Чжань в прошлой жизни был богом весны и маленьким цветочным демоном, — улыбнулся Юань Ю Ху. — Это так мило. Улыбка лиса вызвала у Обжоры странные чувства. Чтобы скрыть смущение, он подошёл к Хаосу и высказал предположение: «Возможно ли, что демоническое тело Сяо Чжаня — это маленький росток возле дерева его матери?» — Но здесь нет ничего живого, — Ван Ибо огляделся и пожал плечами. — А’Чжань, хоть какая-то из подсказок оказалась полезной? — К сожалению, нет, — ответил Сяо Чжань, покачав головой. — Только в воспоминаниях моей матери мне показалось, что я увидел кого-то знакомого.

Царство богов

Покои Небесного императора

— Ты закончил свой длинный и дурацкий рассказ о любви с первого взгляда? — спросил Небесный владыка, зевая. — Потому что я уже сыт по горло этой историей. — Я рассказал её не просто так, — усмехнулся Фань Сяо. — Каким будет её конец — хорошим или плохим — решать вам. Я долгое время следил за Вашим Величеством, знаю все ваши взлёты и падения. Я знаю ваше тело как свою ладонь, но до вашего сердца так и не смог дотянуться. Я видел тебя, Лео, с лучшей стороны, но потом ты очень сильно изменился… Пальцы Призрака пробежались по плечам императора, а затем начали медленно перебирать его волосы, отделяя одну прядь за другой. Повисла пауза, полная ожидания. Затем Фань Сяо наклонился к самому уху любовника и, нежно обведя его кончиком языка, прошептал: «Ты принял жестокие решения. И рядом с тобой нет ни одного близкого человека. Никогда не брал наложниц, у тебя нет детей, кроме Сяо Чжаня. Ты был одинок и воздержан, словно аскет. Достиг ли ты того, к чему стремился?» На мгновение на лице императора отразилась растерянность, но он быстро взял себя в руки. — Мне нет необходимости оправдываться перед кем-либо за свои поступки. Кто ты такой, чтобы так думать обо мне? — В его руках начал формироваться угрожающий огненный смерч. — Наши отношения — это отношения хозяина и раба! Я не избавился от тебя только потому, что ты всё ещё мне нужен. Император сделал движение рукой, и поток его духовной силы ударил в грудь Фань Сяо, отбросив в дальний конец комнаты. — Не надейся на большее! — Ло ЮньСи усмехнулся и потёр мочку уха, которая всё ещё пылала от поцелуя. — А теперь убирайся отсюда и не спускай глаз с Небесной печи. Если ты потеряешь бдительность, мы все погибнем. — Хорошо, я ухожу, — фигура Призрака начала стремительно терять очертания. Но прежде чем исчезнуть, он улыбнулся: — Из-за того, что ты не вложил в удар всю свою силу, я могу сделать вывод, что после нашей близости Ваше Величество совсем ослабел. Зови меня снова, как соскучишься! Фань Сяо ушёл, оставив после себя лишь ироничный смех. «Безрассудный слепой ублюдок!» — воскликнул Небесный император, нервно расхаживая по комнате. Внезапно он с силой ударил кулаком по стене. «Он посмел спросить, чего я хочу и чего достиг. За всю мою жизнь никто не смел задавать мне такие вопросы! Он сказал, что я изменился. Неужели я и правда стал чудовищем, скрывающимся под личиной Бога? Где я потерял самого себя?»       Он закрыл глаза и сполз по стене. Мысли Небесного императора устремились в глубины чудесного сада. В этом саду росли удивительные деревья с пёстрыми листьями, чьи кроны сплетались в узоры на фоне ясного неба. Цветы покачивались под порывами ветра, наполняя воздух нежными ароматами. Среди буйных зарослей и изумрудных полян играли двое: мальчик с волосами цвета солнца и девочка с нежными розовыми локонами, напоминающими лепестки распустившегося цветка. Мальчик забавлялся с бабочками, которые, словно невесомые лепестки, кружили вокруг него. Он заливался смехом, когда они опускались на его руки, и его смех звучал как песня. Девочка танцевала для него среди цветов, её движения были воздушными и изящными. — Сестрица Су Чжуй, ты моя единственная оставшаяся подруга, — произнес Ло ЮньСи. — Пожалуйста, сохраняй в тайне наше знакомство. Если отец узнает об этом, он меня точно убьет. — И ты тоже, — сказала девочка. — Глава нашего клана больше всех ненавидит Царство богов. Не переживай, всё будет хорошо, пока мы храним этот секрет.       Годы пролетали незаметно, и вот уже маленькая девочка превратилась в очаровательную девушку. У Су Чжуй были длинные, шелковистые волосы, которые она любила украшать цветами, и яркие, как весеннее небо, глаза. Ее кожа была светлой и нежной, словно лепесток розы, а улыбка могла осветить даже самый хмурый день.       В то же время, из мальчика вырос прекрасный юноша. Его тело стало стройным и мускулистым. Все, кто видел его, восхищались его красотой и благородством. Молодые люди стали проводить всё больше времени вместе. Они гуляли по лужайкам, кормили птиц и наслаждались музыкой природы. Су Чжуй с улыбкой собирала цветы, вплетая их в свои волосы. — Здесь у тебя так хорошо и свободно, — произнес Ло ЮньСи, наблюдая, как на её лице играют яркие отблески от лепестков. — Только когда я приезжаю сюда, то чувствую, что живу по-настоящему. И мне совсем не хочется возвращаться обратно… — Ты не можешь всегда оставаться в мире смертных. В конце концов придётся стать императором. Она немного помолчала и, взяв его за руку, сказала: — Мы, цветочные демоны, способны вдохнуть жизнь в бутон, когда думаем о тех, кто нам небезразличен, — сказала девушка, робко посмотрев на принца. — Жизнь бутону?* — не понял юноша. — Может, ты имела ввиду ребёнку? — Ах, Лео, ты большой дурак! — засмеялась Су Чжуй и, легонько щёлкнув его пальцем по носу, утянула в глубину сада.       Однажды смертельно раненый юноша оказался в саду Су Чжуй. Добравшись до этого места, он потерял сознание. Когда же Ло Юньси открыл глаза, то увидел склонившуюся над ним девушку. — Сестра Су Чжуй, что ты делаешь? — спросил наследный принц, заметив в её руках сферу нежного зелёного цвета. — Ты бежал сюда после ужасного сражения. Мне удалось спасти тебя, только забрав половину силы «Тяньшу» и поместив её в твоё духовное ядро. — Что это за сила «тяньшу»? — спросил Ло ЮньСи, ощущая, как боль постепенно отступает. — Гора Кунь Лу была местом, с которого началось сотворение мира, — начала объяснять Су Чжуй, — а также местом, где находится центр духовного меридиана Тай Хуан. Нюйва** спрятала эту силу внутрь его. Тяньшу оберегала земли Тай Хуан, и благодаря этому они были наполнены духовной силой и обладали безграничной мощью. Наш клан поклялся защищать это место на протяжении многих поколений. — Как новый глава клана ты нарушаешь данное обещание, — ответил юноша. — Конечно, эту благодарность я тебе верну. Но… Прямо сейчас мои четырнадцать братьев объединились с целью устроить мятеж. Они хотят свергнуть отца с трона и получить его власть. Прошу, позволь мне позаимствовать эту силу. Я верну, как только подавлю бунт. — Мы знаем друг друга уже очень давно, — с улыбкой произнесла Су Чжуй. — Я верю тебе. Десять дней — это крайний срок. Нельзя больше тянуть, иначе я понесу наказание от богини. И ещё… Когда ты вернёшься, мне нужно будет тебе кое-что сказать.       Ло ЮньСи долго обдумывал свои мысли, прежде чем решиться поделиться с отцом. Оказалось, что отец был очень рад услышать его откровение. — Ты неожиданно получил высшее благословение, — сказал отец-император. — И сейчас твоя божественная мощь может превзойти всех в Царстве богов. Подумай о том, насколько это важно для всех трех царств. Разве есть основания возвращать такую силу? Нельзя быть настолько нерешительным и мягкосердечным. — Отец, я всегда уважал твои решения, но на этот раз не могу подчиниться, — ответил наследный принц. — Су Чжуй помогла мне в трудную минуту, и я хочу на ней жениться. Как я могу предать её доверие и заставить нарушить обещание, данное богине Нюйве? — Ты с ума сошёл! — воскликнул император. — Сейчас не время для любви! Скоро может снизойти Небесный закон, и три царства прекратят своё существование. Император, охваченный волнением, вскочил с трона, но сразу же согнулся в приступе кашля. В уголках его губ показалась кровь. — Отец! — Ло ЮньСи бросился к нему и взял под руки. — Моя божественная сила истощилась, — сказал император, тяжело опираясь на руку сына. — Ты должен взять на себя ответственность за поддержание миров. Ты должен видеть не только то, что перед тобой, но и всю вселенную в целом. Используй эту силу, чтобы сохранить миры! — Я не могу это сделать! — сказал юноша, едва сдерживая слезы. — Вздор! — воскликнул отец-император, сжимая подбородок Ло ЮньСи и заставляя его посмотреть в свои безумные глаза. — Ты должен это сделать, переступив через себя! На тебе лежит ответственность за сохранение трёх царств. «С той поры я больше не был «собой», — тихо произнёс Небесный император, глядя в то место, где исчез Призрак. — У меня больше нет желаний, я никого не люблю. Всё моё существо сосредоточено на том, чтобы жизнь в трёх мирах продолжалась. И ради этого я готов пожертвовать всем, что у меня есть. Никто не может меня понять, но мне это и не нужно. Пусть они говорят обо мне что угодно, оскорбляют и ненавидят — мне плевать». Он встал и подошёл к небесной астролябии. — Хм… Звезда жизни Сяо Чжаня начинает сиять. Как и ожидалось, это предзнаменование его пробуждения. Но почему ты вернулся из Нижнего мира? — император задумчиво прикусил губу. — Возможно, чтобы я мог вернуть то, что задолжал тебе и твоей матери? Но если в итоге ты встанешь на пути моего плана, то не стоит винить меня в жестокости.