Отравленные воды у выжженного поля

18. Острее меча

…Мэйчи баюкает в ладонях белые кости. Разрывает пальцами твердую землю. Ломает ногти в попытке добраться. Проверить. Убедиться. …Это снова повторяется. Мэйчи убил Фенмяня, но это не помогло. …Сенли, мать его племянника, супруга его старшего брата – она выжила. Она сумела добраться до Столицы. Наверное, считала, что смогла спастись. А ее… …Дети. – Слуги подняли всю землю в этом саду, но нашли только несколько кошачьих и пару собачьих скелетов. – …Ясно. – Мэйчи, тебе следует зайти в дом. Сюда прибыли Императорские Дознаватели. Им нужно осмотреть останки Ли Сенли. Мэйчи не поднимает головы, баюкая в руках глиняную кошечку. Она и футляры с веерами – единственное, что сохранилось за годы, проведенные в земле. …Он помнит, что кошечка всегда была рядом с Сяоци. Его самая любимая игрушка, без которой племянник не хотел спать. …Нужно было убивать Фенмяня медленней. Мэйчи безучастно смотрит, как трое людей с размытыми из-за печатей лицами осматривают дворик и выложенные на полотно кости. …Чао пихает его в бок и протягивает лепешку. – Зачем? – Затем, что ты не позавтракал, а сейчас уже ночь. – Пожимает плечами второй сын Лорда Вэнь, и кладет лепешку Мэйчи на колено. – Ешь давай, пока теплая. Ласточка не голоден. …Но, наверное, и правда нужно поесть. Он должен есть и спать, чтобы у него были силы закончить начатое. – Там дядюшка Фэнъян хочет твою креветку осмотреть. – Объявляет Чао. – Нет. – Обрубает Мэйчи. При упоминании лекаря руки его начинают подрагивать. – И тебя тоже. – Нет. – Мэйчи. Нужно проверить, сработала ли ягода и нет ли у тебя воспаления из-за ранения в живот. И потом – это нужно Дознавателям. Вроде они что-то накопали в Пристани. На Пристань Лотосов Ласточке абсолютно плевать. Единственное, что он испытывает при упоминании этого места – сожаление, что не сжег его дотла. – …Только в моем присутствии. Вэнь Чао подпихивает Мэйчи под руку вторую лепешку. – А без твоего и не получится. Креветка же – твой Наложник. Вэнь Фэнъян недовольно качает головой и приказывает поставить ширму. Мэйчи категорически против ширмы. Хоть белой, хоть черной, хоть красной. Хоть перламутровой. Головой он понимает, что Фэнъян не желает зла. Но не может заставить себя даже на шаг отступить. …Хорошо еще, что Фенмянев сын не устраивает сцену, а только шипит и пытается выдернуть руки. – Мэйчи, ну успокойся! – Приказывает Первый Императорский Целитель. – Никто ничего не будет делать с твоим Наложником! А ты с твоей хваткой ему уже синяков понаставил! Ласточка моргает. Разжимает пальцы. Ваньинь быстро прячет руки за спину и отворачивается. …Следя за каждым движением Фэнъяна, Мэйчи сжимает кулаки с такой силой, что ногти входят глубоко в кожу. (Он хочет вцепиться в горло Фенмяневому сыну, и давить, давить, давить) …Если ягода со слезами феникса не сработала, Мэйчи убьет Ваньиня сегодня же. (Он не знает, чего хочет больше – удавить сына ублюдка или же того, что ягода сработает) – Очень маленький срок, – вздыхает Вэнь Фэнъян и поднимает взгляд на Мэйчи, – так что для определения пола слишком рано. Но ягода подействовала… А теперь будь добр, выйди хоть на пару минуток, мне нужно задать личные вопросы твоей рыбешке и обработать рану на ноге. Только один раз, больше не попрошу. Мэйчи мечется по резиденции Лорда Вэнь, пугая чужих слуг. Наворачивает круги вокруг павильона, каждый миг останавливая себя от попытки ворваться обратно, выломав двери. Фэнъян хороший целитель, хороший, хороший. Достойный доверия. Достойный… …Мэйчи ему не верит. Не может поверить. Не… …Ягода подействовала. Фенмянь отобрал у Мэйчи семью. А его сын – даст новую. Ласточка прижимает ладони к собственному пустому животу, зная, что там уже никого и ничего нет. У него – нет. Но у сына его врага – теперь есть. *** – У нас проблемы? – Шепотом уточняет Чао, глядя на метания Мэйчи по двору. Смотрит на сидящего на краю постели чужого Наложника. На слишком серьезного дядюшку, что занимается проверкой креветочного организма. …На Дознавателя, что скромненько стоит в углу и старается не отсвечивать. Как Чао не пытается, рассмотреть чужое лицо не может. – Проблемы только у твоего кузена. – Бубнит дядюшка Фэнъян и приказывает. – Быстро ложись. – Зачем? – Тупо спрашивает креветка, но дядя всех этих вопрошающих на дух не переносит и просто вгоняет Ваньиню в шею иглу, после чего быстро укладывает на спину. – Затем, что я так сказал! – Рявкает Фэнъян и распустив чужой пояс и задрав ханьфу, прижимает к тощему белому животу ладонь. Чао беззвучно выдыхает и на миг зажмуривается – помнит, что руки у дядюшки бывают огненные а прикосновение – болезненным. Вэнь Фэнъян берет во вторую руку берет крошечную стеклянную сферу и на пару мгновений прижимает к брюху креветки. А когда поднимает и смотрит сквозь нее на свет – Чао видит, что внутри плещется что-то красное. Маленькое, не больше ягоды. – …Вот вам доказательство. – Хмуро произносит дядюшка, и безразлично бросив сферу в сторону Дознавателя (тот ловко ее поймал), вытаскивает из шеи Ваньиня иглу. – Быстро приводи себя в порядок! И можешь спасибо не говорить! – Что вы сделали? – Ты в курсе, что цветущих нельзя кормить ягодами со слезами феникса? – Ядовито уточняет Фэнъян, и лицо у креветки становится сначала непонимающим, потом испуганным. – Тебе повезло, что оба срока маленькие и первый плод погиб только сейчас. И что Мэйчи ничего не заметил! – Благодарю, Первый Императорский Целитель, за предоставленные доказательства. – Певуче тянет Дознаватель. Сферу он уже заныкал то ли в рукав, то ли в мешочек цянькунь. – У этих скромных уже были показания слуг в Пристани Лотоса и свидетельство Лорда Не, который обладает прекрасным нюхом… Но подобное свидетельство имеет неоспоримый вес в ходе расследования творящегося в Пристани Лотоса, в частности – неестественной связи между юным Лордом Цзян и его младшим братом. Император получит всю собранную этими скромными информацию по данному происшествию. – …Никакой связи не было! Дядюшка Фэнъян приподнимает обе брови. – Ах, значит связь естественная? Лучше молчи! Ты теперь – Первый Наложник Лорда Фэн, и тебе нужно беспокоиться о том, чтобы остаться в живых после окончания твоего цветения, а не пытаться выгородить старшего брата! Ты – не Наследник, и защищать Лорда Цзян – не твоя забота! – Но он мой брат! Моя сем… – Твоя семья теперь – Лорд Фэн! – Рявкает Вэнь Фэнъян. – Ты должен ему! Лицо Ваньиня идет пятнами. – Вы не понимаете! Я… Он… Я не хочу быть ничьим Наложником! Дядюшка фыркает и поворачивается к Чао. (Ну да, ага, в любом другом случае его бы вообще не допустили к осмотру чужих Наложников) – В кабинете твоего папаши нашелся свиток с отметками. С днями, когда твой брат тебя принуждал. Показания слуг сходятся – кое-кто бегал к Лорду Цзян и докладывал о каждом случае. – Произносить такое Чао неприятно. Ему вообще не может прийти в голову, чтобы кому-то пришло в голову вести такие записи про своих детей. – Твой жемчуг – крайне редкий и дорогой. И после смерти твоего жениха тебя больше ни за кого не просватали, потому что твой папаша планировал оставить тебя в Пристани в роли домашней фермы по производству жемчужин. …Чао видел в кабинете шкатулку с одной жемчужиной. Мелкой и матово поблескивающей, редкого лилового оттенка, но энергии в ней было, чем в десятке других. А все знают – у инюшки полный хвост жемчужин появляется в двух случаях. Когда она готова продолжить род. И когда цветет. – Вот, видишь – ничего с твоей креветкой не произошло! – Громко заявляет Чао, когда в комнату все же вваливается Мэйчи, и сломив вялое сопротивление, прижимает свою ладонь к чужому поясу. Будто хочет убедиться, что крошечный малек не пострадал. Чао испытывает прилив жалости, глядя на своего кузена, у которого в глазах – что-то хрупкое, ломкое. Дядюшка качает головой и идет на улицу. Чао тащится за ним. (Куда делся Императорский Дознаватель и когда успел исчезнуть – непонятно вообще) – Лучше бы ты за него не просил. – Ворчит Фэнъян, и поглаживает свой загнутый ус. – Да, он племянник твоего Лина, но он вырос в иных условиях. С другим пониманием нормальности. Так бы Мэйчи его убил и забыл бы – а теперь нет. Теперь будет виться, потому что тот носит его ребенка. А юнец этого не оценит и не смирится. Будет рваться домой, к брату и «семье», которой никогда не было, подгоняемый выпестованным чувством долга… – А может, получится? – Уперто надеется на лучший исход Чао. Дядюшка отрицательно качает головой. – Дети всегда пытаются вернуться к родителям, какими бы ужасными те не были. А мертвых любить гораздо проще, чем живых… Ваньинь либо уйдет следом за отцом, либо попытается вернуться к брату-Лорду, и тот в лучшем случае его убьет за «предательство». – В худшем – посадит за хвост на цепь и будет растить жемчуг? – Предполагает Чао. – Или заставит вынашивать инюшек-бастардов, которые тоже принесут жемчуг… Надеюсь только, что Мэйчи не сойдет с ума окончательно за эти девять лун.