Укрепляя международные связи

      Кормак МакЛагген был невыносим. Насколько человек может быть самоуверен – настолько им был этот, бесспорно, красивый, но отвратительно бестактный юноша. Он учился на седьмом курсе, и Гермиона, несмотря на признательность ему, как члену ОД, была рада факту скорого расставания. Впрочем, вратарь из него вышел получше Рона. Если бы не волшебная махинация Гарри, которую Гермионе даже не получилось разгадать, настолько та была незаметной, Рон бы точно оказался в запасе. Чего бы явно не пережил. Гарри и так отдалился от него, не говоря о Гермионе. Зато в страстные поклонницы нового вратаря неожиданно набилась Лаванда Браун. Да, та самая, которой понадобились… Староста даже знать не хотела, на почве чего там вспыхнули чувства. Но факт оставался фактом. Что заметила даже Луна, как заметила и явную заинтересованность Кормака в самой Грейнджер, отчего несчастной хотелось встать и уйти еще с середины тренировки. Честное слово, эти плотоядные ухмылки нисколько не доставляли ей удовольствия. К тому же, она подозревала, что большей частью стала объектом его внимания из-за крамольного Пророка, что разнес весть о продолжении романа болгарского ловца и англичанки по всей Британии.       И столько почты Гермиона не жгла со времен Турнира.              Благо, помимо этого ей было, чем заняться. Как минимум, созерцанием. Гарри все больше утопал в чтении любимых учебников, при этом, вопреки логике, демонстрируя какие-то феерические в своей заковыристости словесные пикировки на занятиях ЗОТИ с самим Снейпом, во время которых оба были так заняты выяснением отношений, что Гермиона даже порой не замечала отнятых у Гриффиндора очков. Рон по такому случаю стал чаще садиться к ней, дабы не попадать под горячую руку. А сама Грейнджер, догадываясь, что социально неловкие ученик с учителем просто нашли себе отдушину в привычном развлечении, не спешила волноваться. В конечном итоге, у нее самой была целая семья таких людей. Прекрасная семья, между прочим. С каждым же новым уроком Зелий Слизнорт был во все большем восторге от своего любимца, тогда как сам Гарри от него – все меньшим. С тем же кислым лицом из учительской вылетал Снейп, когда, бывало, староста захаживала туда за журналом, замечая воодушевленного Слизнорта, нахваливавшего Гарри перед скептически-миролюбивой МакГонагалл.       В ответ на расспросы Поттер молчал. И лишь раз сквозь зубы намекнул, кто на самом деле сварил Феликс Фелицис для первого занятия – потому что старый крохобор, помимо прибавки к жалованью, затребовал у Дамблдора и личные закрома своего дорогого ученика из-за нехватки времени на собственные. А потом и сослался на усталость с дороги. Но воля Дамблдора есть воля Дамблдора, потому отдуваться за справедливо отвратительное настроение зельевара пришлось несчастному Поттеру. Следующие несколько недель подряд.              После этого Гермиона симпатизировать Слизнорту резко перестала.              Она сама вошла в круг его любимиц, после первого занятия с недвусмысленным расспросом Гарри, поняв причину симпатии без труда. Талантливая юная ведьма и подруга Гарри Поттера – но что самое главное, невеста известного на весь мир легендарного ловца. Остатки симпатии развеялись, как туман поутру. Вот только Гарри отчаянно нуждался в поддержке, потому Гермиона улыбалась сквозь стиснутые зубы. Никогда и ни за что этот скользкий слизеринец не доберется своими меркантильными лапами до ее доброго Виктора.       И не поимеет с него ни ломаного кната.              Свои пару капель в котел раздражения добавлял МакЛагген, маячивший в поле зрения со все большим постоянством. Он подсаживался к ней на трибуны во время тренировок, садился в соседнее кресло по вечерам, пару раз завязывал разговор – неизменно с заявления, мол, она что-то делала не так, и он был готов великодушно помочь. После чего абсолютно непонимающе реагировал на отказ, будто предлагал из самых лучших побуждений. Из тех же побуждений Грейнджер была готова его сглазить. Но воспитание не позволяло, потому староста в такие моменты молча перемещалась на пол к Гарри, по обыкновению читавшего прямо там, поближе у камина. Его новые вкусы она разделяла. Взамен порой консультировалась касательно сводок «Еженедельника Ловца», пытаясь разобраться в хитросплетении имен, команд, лиг и спортивного жаргона. Чувствуя себя ужасно неловко. Но не обращаться же за помощью к Рону или Джинни? Если охотница хотя бы сочувствовала потугам всезнайки, то Рон принимал их за попытку его высмеять из-за давнишнего признания. Про которое все еще помнил, наверное, только он сам.       А Гарри теперь были куда интереснее алхимические символы и изобретенные некогда лично шестнадцатилетним Снейпом проклятья, которые он умудрялся вычитывать где-то между строк, мигом заучивая. Какой бы жизнь в Хогвартсе у молодого зельевара ни была, такое не придумывают со скуки. Но на советы не копать слишком глубоко Поттер не отзывался. В потрепанном учебнике он нашел даже более понимающего друга, чем были они с Роном и Сириусом вместе взятые. Наверное, потому что книжка его ни от чего не отговаривала. Только предлагала.       — Судя по тому, как ты внимательно слушаешь его тут, — она тыкнула в очередную неровную, экспрессивную строчку заметки, к которой прикипели зеленые глаза, — ровесниками вы бы и впрямь могли подружиться.       Гермиона не уставала подначивать лучшего друга. Тот лишь неопределенно хмыкнул.       – Серьезно, Гарри, хотя бы по переписке.       Тут Поттер издал смешок, наконец отрываясь от книги.       — Ты себя слышишь, Гермиона? – задрал брови он. – Может, мне еще Хедвиг ему отправить? Дескать, простите, сэр, я понимаю, что вы меня ненавидите, но есть ли небольшая возможность эпистолярно подружиться с вами-шестнадцатилетним? Я нахожу эту вашу версию весьма интересным собеседником.       Грейнджер прыснула, пихая друга в бок.       — Особенно меня интересуют ваши ремарки в главе, посвященной роли алхимии в истории зельеварения, — вредно продолжил Гарри, — Так уж вышло, что тут мы сошлись во мнении. Даже пара нечитаемых каракулей на полях несет больше смысла, чем три страницы обсуждений переоцененности философского камня. Не говоря про заведомо неверную таблицу алхимических символов, под которой дополнительно просят не ошибиться, — проворчал Гарри, вызывая у девушки новый приступ смеха.       — Не шутишь? – удивилась она. – И там напортачили? Где?       Поттер неохотно ткнул в нужное место, вызывая у девушки изумление. Она нахмурилась, возвращая серьезный взгляд другу. Долгий взгляд, многозначительный.       — Гермиона, нет, — мрачно отрезал тот. – И Вика сюда не впутывай.       Гриффиндорка вздохнула, глядя на языки пламени.       — Неужели нет ничего, что можно сделать? – тихо спросила она.       Гарри Поттер не менее тихо ответил:       — Слишком поздно, Гермиона. Я уже появился на свет.              ***              Гермиона, мурлыкая себе под нос, закончила расчесываться, водрузила на голову шапку и удостоверилась, что волосы лежат по меньшей мере прилично. Поправив нарядный шарф из ее лучшего комплекта и утепленную мантию, она вышла из спальни, бодро сбегая по ступенькам. В этот чудесный зимний выходной она наконец-то шла на свидание с Виктором! После трех месяцев разлуки! Нет, даже метель не могла испортить ее замечательного настроения. Наоборот, так даже романтичнее. Найти уютный уголок в Трех Метлах, взять по сливочному пиву или, что лучше, по чашке горячего чая с имбирем, насладиться беседой, позволить рукам соединиться, а потом…       Словом, она давно ждала этого выходного в Хогсмиде. И тем чудеснее было совпадение, что канадцы, с которыми теперь играл Виктор, как раз оказались в Британии для товарищеского матча с победителями отборочных европейской лиги. И Крам выкроил для нее целый день! Они долго обсуждали вылазку с помощью зеркал, и Гермиона тогда с трепетом подглядывала, как чужие пальцы меняют страницы их импровизированного обмена письмами. Конечно, было бы проще поговорить так, но Грейнджер знала, что это был слишком большой соблазн. Опасный для Виктора в первую очередь. В отличие от нее и ее экзаменов, ловцу ежедневно приходилось справляться с тяжелыми физическими нагрузками, оправдывать ожидания, соответствовать своему имени и известности, совершая почти невозможное высоко в небе чужой страны, под оценивающим взглядом незнакомцев – ему ни за что нельзя было терять концентрацию.       По крайней мере, до сегодняшнего дня. Сегодня был их общий законный выходной.              Гермиона пробежалась до самого края защитных чар замка, перейдя затем мост, чтобы наконец заметить среди редких гостей одинокую фигуру в знакомом меховом пальто нараспашку, вытаптывавшую шагами небольшой участок снежной дороги. Девушка немедля вспыхнула радостью. А затем узнала собственноручно связанную шапку, что красовалась странным черно-красным нечто на макушке той самой фигуры. Пряжа растянулась в грубой вязке, отчего хвостик с помпоном болтался в стороны на поворотах, а науши закрывали не только уши, но и часть щек, образуя вязанный шлем. Поверх же плеч был гордо намотан шарф в гриффиндорских цветах, окончательно довершая чудаковатый образ. Вдруг Грейнджер заметила темные глаза, а те — ее. Парень замер, и даже на значительном удалении было видно, как они загорелись. Он шагнул вперед, раскрывая объятия – и ноги сами понесли вперед, будто заговоренные, обрушивая гриффиндорку со счастливым писком на горячее взволнованное тело, мигом обхватившее руками, приподнявшее, закружившее…       — Витя! – воскликнула она, смеясь в забрало шарфа, намотанное до самых глаз. Те лукаво щурились, жаркое дыхание вздымалось облачком пара. Наконец ее докружили и неохотно вернули на место, не спеша разрывать объятия.       — Привет, любимая, — хрипло выдохнул Виктор. Даже не видя его улыбки, Гермиона чувствовала всем телом его смех и восторг. Потому нетерпеливо клюнула губами куда-то в переносицу, намереваясь немедленно разрушить баррикаду и наконец дорваться до мягких губ…       От кружения помпон ужасной шапки догнал и тюкнул ее в макушку. Не выдержав, она рассмеялась, хватая постыдное свидетельство ее ужасных способностей в вязании.       — Виктор, эта шапка кошмарна! – смутилась девушка. – Если бы я знала, что ты правда будешь ее носить!..       Густые брови взлетели вверх.       — Не смей оскорблять мою лучшую шапку! — со смешком возмутился Крам, кивком головы отбросив глупый помпон назад. В уголках глаз поселились лучики довольства. – Самая уютная и самая красивая, сделанная для меня моей любимой Гер-ми-воной на зависть остальным парням. Твои умелые руки держат мои бедные уши в тепле.       — Боже, ты такой ужасный льстец, Виктор, — закатила глаза Грейнджер, тщетно пытаясь не краснеть. По ее вине сентиментальный болгарин выглядел живым преступлением против вкуса. Она поправила на нем своего вязаного монстра, немного подняв над уровнем густых бровей, и не отказала себе в том, чтобы огладить хмурую линию. – Я свяжу тебе еще одну, только получше.       Под обожающим взглядом темных глаз она спустилась пальчиками ниже, собираясь наконец примять шарф, чтобы… Там их и поймали в плен, а на костяшках оказался поцелуй, для которого ее рыцарь благородно поклонился. С хитрецой и частым дыханием. И только затем распрямился, позволяя девичьим рукам довершить начатое. Его лицо оказалось сероватым, обветренным, еще немного повзрослевшим. Он тяжело работал эти месяцы, и следы напряжения, тревоги и усталости отразились на его тренированном теле, залегли в уголках глаз и губ, в прищуре опытного ловца.       — Ну что, прогуляемся? – хрипло проурчал он. Его предвкушение можно было ощутить физически, заметить нетерпение в движениях, в трепете мозолистых пальцев, взявших девичьи ладони в свои. В голодных глазах плескалось облегчение от тоски, радость встречи, надежда. Будто болгарин долго мерз вдали от дома, и только сейчас, посреди метели, нашел свое тепло.       Гермиона еще летом замечала усталость по возвращении парня с тренировок. Но то была усталость мышц, не ума. Тогда ей казалось, что любимый спорт не отнимает у ее дорогого ловца слишком много, потому что тот горел азартом борьбы и погони, возмещавшим затраты, радел за свою сборную, пылал жаждой реванша за прошлый Чемпионат. Этот же Виктор был другим. Что на самом деле скрывалось за его доспехами? Все-таки вовремя она начала наверстывать эту часть жизни своего талантливого спортсмена.       И тут Грейнджер вспомнила.       — О! Виктор, я же совсем забыла! — переполошилась она, выпрямляясь по струнке. Собралась с духом и выпалила: — Поздравляю с победой над Уимбурнскими Осами на прошлой неделе! Несмотря на неудачную замену Стормерсами вратаря, у охотников было хорошее голевое чутье, они отлично себя показали в открытой игре, ни одного обреза – тебе даже не пришлось использовать свои коронные финты для их поддержки! И тем не менее, твоя кобра, Виктор, была просто потрясающая, — Гермиона снова ощутила мурашки, пробежавшие по щекам. – Осы известны своей эксцентричностью, потому испытать на них новый прием было очень дерзко! И очень опасно, конечно, ты шел почти на таран, — она на миг уставилась в пол, забыв продолжение речи.       — Гер-ми-вона… — непонимающе моргнул Крам.       — Как там дальше… не могу вспомнить имя вратаря, — расстроенно выдохнула всезнайка, не заметив его изумления. – Джефферсон, кажется… Или он был у американцев? В общем, несмотря на обидные проблемы с вратарями у обеих команд, как было у твоей сборной, ты показал высший пилотаж! Теперь главным испытанием будет сыграть против ловца… э-э, каких-то там Ворон, — гриффиндорка, чей голос становился все неувереннее, сдалась: — Нет, я лучше все-таки прочитаю с листа.       Она спешно нырнула в карман, чтобы осознать:       — О нет! – ахнула она, хлопая себя по лбу. – Я забыла конспект в старой мантии!       — Конспект? – еще более растерянно ахнул Виктор. Он едва-едва отошел от тирады, пытаясь все это время угнаться за торопливой английской речью. Осмысливал происходящее секунду, другую…       И вдруг схватил паникующую девушку за локти, круглыми глазами уставившись на нее. Уголки его губ подрагивали, выдавая веселье и неверие:       — Ты… сделала конспект? По квиддичу? – под конец он сдался восхищенному смеху, легонько сжимая собеседницу. Та кивнула. После чего вновь посветлела лицом, вспоминая еще одну вещь, которую посчитала своим долгом сообщить воочию:       — Лучше поздно, чем никогда. Поздравляю тебя с рекордом в феврале, против Гарпий! – улыбнулась она. – Я горжусь тобой, Витя!       Она протянула руки, чтобы наградить своего обомлевшего рыцаря поцелуем. Но тот ей не позволил, перехватив ладони и нежно сжав, его собственные скулы потемнели, а глаза приобрели новую жадность.       — Ты конспектировала, — сглотнул он, все еще переваривая услышанное. – Мою спортивную карьеру…       — Прости, что не обращала на нее раньше достаточно внимания, — покаянно кивнула Гермиона. И тут же нахмурилась: — Мог бы рассказать сам, между прочим! Ты же знаешь, как я за тебя болею! И горжусь! Просто немножко не в теме…       Болгарин упрямо кивнул, и его кивок не сочетался с отрицающим выражением лица… Виктор опять забыл про разницу жестов. Он был под таким впечатлением, что даже не заметил приближения к ним черноволосой фигуры.       — Гермиона… О, ты с Виктором – привет, Вик — как раз кстати, отлично! – с жаром воскликнул Гарри, хватая подругу за локоть. – Слизнорт напился в Трех Метлах, это мой шанс! Пошли, и Виктора бери! Рон с Сириусом его караулят, нельзя терять времени.       — Что? – растерянно качнулась следом Грейнджер. И тут же упрямо подалась назад. – Гарри, у нас тут с Виктором свидание, вообще-то!       Зеленые глаза мигом приобрели умоляющий вид.       — Всего минут десять, даже меньше! Посветим лицом, перекинемся парой слов, ничего больше!       — Гарри! – всерьез рассердилась гриффиндорка. – Не втягивай в это хотя бы…       Тут Поттер сменил тактику, серьезнея следом:       — Ты знаешь, что на кону, Гермиона, — тихо произнес он, мельком бросая взгляд на Крама. – Мне нужно сблизиться с ним, в неформальной обстановке – сейчас он уязвим, если создать прецедент…              Гермиона растерянно замерла. В словах Гарри был смысл. И участие Виктора правда стало бы козырной картой, так бы они… Грейнджер убито застонала.       — Ладно, Гарри, но на одну кружечку сливочного пива! Одну! – поставила она условие, вот только парень уже двинулся вперед, даже не оглядываясь на них. А сама девушка, опомнившись, схватила болгарина, потащив следом.       — Гер-ми-вона, что происходит? – тихо забеспокоился он, впрочем, не сопротивляясь буксиру.       — Слизнорт, помнишь? Новый преподаватель Зелий, я тебе о нем писала, — отрывисто начала брифинг Гермиона. – Гарри нужно от него кое-что, потому мы должны ему подыграть. Прости, Витя, я тебе все объясню после, ладно? И все возмещу.       Она заглянула мельком в темные глаза, чтобы рыцарь понимал степень ее раскаяния. Но тот бы не носил своих доспехов, если бы не уловил важность момента, мгновенно нагоняя и беря на буксир свою принцессу.       — Кто он, чего мне ожидать? – переключился в боевой режим Крам, его брови сошлись, и даже забавная шапка не умаляла его серьезности. И эта серьезность передалась собеседнице.       — Он как… — она прикинула, кивнула. – Как Каркаров, Виктор. Так что…       — Понял, — четко отозвался тот, не нуждаясь в дальнейших пояснениях.       Его глаза быстро сканировали округу, шаг приобрел пружинистую быстроту, отчего уже сама гриффиндорка спешно перебирала ногами, пытаясь не отставать от друзей.              Они ввалились в Три Метлы, раскрасневшиеся и улыбчивые. К своему стыду, Гермиона понимала, что из их компании именно она вела себя неестественнее всех, ведь сам Виктор легко и без заминки завернул их к столу, откуда им махнул рукой Рон. Гарри отправился к стойке, послав напоследок контрольный взгляд. Они с Виктором выбрали места спиной к Слизнорту, и Рон при виде ловца и его вежливого кивка слегка порозовел щеками. Гермиона же, не став обращать внимания на обычные для друга странности, заботливо помогла болгарину выбраться из шарфа и шапки, благо, тяжелое пальто нараспашку легко соскользнуло с широких плеч. В трактире было людно и душно. Но Грейнджер все равно не пожалела мига налюбоваться темно-синим свитером Виктора, белые геометрические узоры идеально подходили ее серой шапке с шарфом. Скромный свитер удивительно ему шел. Впрочем, что на такую ладную фигуру ни надень…       Так девушка и пропустила момент, когда уже большие руки в свою очередь избавили ее от верхней одежды. Она скромно улыбнулась в благодарность. Ее полосатый свитер не был чем-то выдающимся, потому в голову пришла разумная мысль в следующий раз хорошенько пройтись вместе по магазинам, чтобы понять, что ее парню хотелось бы на ней видеть. То есть, помимо платьев и его форменки. Подумав о том, что озвучь она мысль вслух, благопристойный рыцарь немедленно ее извратит, не постеснявшись Рона, Гермиона оставила ту про запас.       — Проклятье, там Джинни с Дином Томасом! – скривился Уизли.       Гермиона оглянулась. И правда, парочка обнаружилась в дальнем углу. Не самом удобном углу для таких дел, впрочем… Грейнджер бы все-таки рассчитывала на второй этаж, где меньше народу, пускай там было немного пыльно, да и за заказом далековато ходить… Следом за ней обернулся и Виктор, правда, лишь пробежавшись взглядом. Чуть дольше он задержался на стойке, где вовсю чесал языком Слизнорт. После чего вернулся к диалогу.       — Кажется, она неплохо проводит время, — пожал плечами он.       Рон немедленно порозовел щеками.       — Я… — он снова взглянул на сестру. Скривился еще пуще. – Фу, они целуются!       — И что с того? – немедленно возмутилась Гермиона.       — Что с того?! – тут же вскипел Уизли. – Она моя сестра!       Крам хмыкнул. После чего из-за привычки сутулиться облокотился на стол, подпирая подбородок.       — А почему бы тебе самому не найти себе хорошую девушку? – вдруг с интересом спросил он, смерив собеседника оценивающим взглядом. Холодным взглядом.       Да и спросил с какой-то незнакомой снисходительной ноткой. Гермиона уставилась на него. Улыбка немедленно заиграла в уголках ее губ, когда она поняла, в чем было дело. Ее мстительный болгарин, временно повесив сияющие доспехи на гвоздь, под шумок принялся сводить старые счеты.       Но, очевидно, ему недоставало некоторой информации. Потому что Рон вспыхнул еще хуже.       — Я, э-э… Мне лучше уйти! – попытался было вскочить он, пунцовый, но что-то ухватило его за штанину, и он плюхнулся назад. И тут же гневно зашипел под стол: – Сириус!              Гермиона не успела среагировать на эту реплику, потому что ее руки вдруг коснулась мужская, предупреждая. Затем донесся громкий голос подвыпившего Слизнорта и лающий смешок Гарри. Они приблизились, и Поттер отлевитировал всем по кружке сливочного пива. Профессор Зелий воодушевленно пригубил свой огневиски. И чуть не выплюнул, узнав знаменитого ловца, сидевшего по правую руку от Гермионы.       — Бог ты мой, сам Виктор Крам в наши края пожаловал! – переполошился он, торопливо перекладывая кружку, чтобы пожать руку вставшему болгарину. – Очень, очень приятно познакомиться!       — Мне тоже, мистер Слизнорт, — учтиво улыбнулся Крам, охотно пожав в ответ. Он сел, нежно обняв девушку. – Гермиона столько о вас рассказывала!       Его глаза азартно блеснули.       — Не может быть! – он польщенно улыбнулся Гермионе. – Благодарю вас, моя дорогая!       После чего вновь вернулся к гостю:       — Вы ведь были тут на Турнире два года назад, да? Как жаль, что я тогда не преподавал!       — Боюсь, даже так нам бы вряд ли удалось познакомиться, все время готовился к испытаниям, — развел руками Виктор. – Гарри не даст соврать, быть избранным чемпионом своей школы – большая ответственность…       — О да, — подхватил Поттер. – Чем победить в Турнире, я бы предпочел обойти соперников в квиддиче… Кстати, Виктор, как прошедший матч с Осами? Я, признаться, пропустил счет…       Грейнджер сидела тише воды, ниже травы, надеясь, что пьяный глаз профессора оставит без внимания ее перекошенный вид и нервную улыбку. Что эти двое вытворяли? Гарри же точно был в курсе счета, Гермиона из него душу вытрясла, пока сводила свою таблицу и переводила термины!       Крам деланно отмахнулся:       — Не переживай, я тоже. Не уровень Чемпионата мира, однозначно, — так же, как Гермиона бледнела, Рон напротив краснел, не сводя раболепного взгляда с кумира. — Но вот Стоунхейвенские сороки… Боюсь, с ними снитч в первые пять минут не поймать, как с Гарпиями.       — О-о! – возбужденно ахнул Слизнорт. – Я знаю их, я знаю! Моя ученица…       Он взмахнул кружкой – и чуть не расплескал на Гермиону виски, но ловкая рука Крама в мгновение ока придержала сосуд, отводя подальше от девушки. Рывок был профессиональный. Слизнорт снова ахнул:       — Какая реакция, боже! – он пьяно зарделся. После чего обвел всю компанию взглядом, вспоминая о чем-то. Взглянул на Поттера. – Знаете, что, Гарри, в прежние времена я устраивал званые ужины для отличившихся учеников. Не желаете ли поучаствовать?       Гарри будто только этого и ждал, отвешивая поклон в духе Виктора.       — Почту за честь, сэр, — гордо сверкнул он глазами, так и оставшись стоять.       — Вы тоже приглашены, мисс Грейнджер, — вспомнил о второй любимице профессор.       Та приняла приглашение с наигранным смешком, вновь прячась за стаканом и старательно прихлебывая. После чего Слизнорт перевел растерянный взгляд на Крама, которого также уж очень хотел пригласить, судя по алчному блеску в глазах.       — Полагаю… — в его глазах сверкнула идея. – Полагаю, я сделаю для вас исключение, мистер Крам. Перед самым Рождеством я буду устраивать вечеринку, где каждый из моих гостей может привести с собой пару, — он довольно улыбнулся своей мысли. – Очень надеюсь, что вы с мисс Грейнджер будете на ней живым примером тому, перед чем Амортенция бессильна, хо-хо-хо…       Гермиона наблюдала, как на миг довольно сверкнули глаза Гарри.       — С удовольствием принимаю ваше щедрое предложение, мистер Слизнорт, — кивнул в свою очередь Виктор, непроницаемо улыбаясь. Грейнджер ко всему прочему чувствовала, как под столом ее ногу ободряюще пихает мордой Сириус. Эти мальчишки ее с ума сведут!       — Превосходно! – воскликнул Гораций. Напоследок скосил благожелательный взгляд на Рона. – Рад был повидаться, Уолли.       И, напевая себе под нос, устремился восвояси.              — Я, конечно, понимаю, что тебе это Дамблдор поручил, — проворчал Рон другу, пока Гермиона отчаянно пыталась запить увиденное, — но не перебор ли?       — Не перебор, Рон, — Поттер довольно проводил взглядом спину профессора и наконец уселся. – Не перебор.       И при виде пугающе хищного блеска в зеленых глазах друга, Грейнджер испытала еще худшее предчувствие, чем прежде. Она опрокинула в себя остатки пива, ставя стакан. Ее растерянный взгляд блуждал по столу, когда ее окликнул Рон.       — Гермиона, у тебя… — хотел было сказать Уизли, но его опередили.       — Гер-ми-вона, — усмехнулся на ухо Виктор, кладя руку на талию, и та резко повернулась к нему. – Не двигайся.       Не успела девушка понять, в чем дело, как болгарин поднес руку к ее лицу, мягко стирая большим пальцем пенку, что осталась на ее губах. После чего, не разрывая зрительный контакт, медленно слизнул, его глаза сверкнули чем-то темным.       — Вкуснятина, — хрипло выдохнул он, улыбка не сходила с его губ.       Гермиона покраснела до корней волос. Она беспомощно пыхнула смущением, растерянная и…       — Теперь мне точно пора! – воскликнул бордовый Рон, мгновенно вылетая за дверь.       Гарри рассмеялся, откидываясь на спинку. А Виктор так и не отвел от девичьих губ жадного взгляда.       И только тогда Грейнджер отошла от шока, уставившись на своего парня.       — Виктор, ты это нарочно сейчас, да? – прищурилась она.       Но тот лишь улыбнулся шире, невинно пожимая плечами.       — Хорошее начало для свидания, — делая вид, что не понял, о чем она говорила, — когда мы планируем еще одно наперед. Вечеринка, — пояснил он. – Ты будешь в платье, мы будем танцевать… Я в деле.       — О, ты прекрасно знаешь, что я имела в виду, — проворчала Гермиона, впрочем, больше для острастки. Признаться честно, сколь бы наглой ни была его шалость, сердце грохотало в груди от этого не меньше. Они так долго не виделись…       — Пойдем наверх? – догадался Виктор.       Все еще краснея, Грейнджер кивнула. Она оглянулась на Гарри.       — Я еще тут немного побуду, не беспокойся обо мне, — дал добро он. После чего сказал уже Краму: — Спасибо, Виктор. Правда. Это много для меня значит.       Болгарин только пожал плечами.       — Сказал же, небольшая цена за хороший вечер с Гер-ми-воной, — он мягко подтолкнул любимую вперед, уже собрав свои вещи. Та торопливо последовала его примеру.              Они устроились в любимом уголке на втором этаже. Гермиона, набросив заглушающее, принялась объяснять все известные ей детали произошедшего, и в целом задания Гарри, потому к концу речи Виктор уже тер подбородок, прикидывая варианты дальнейшего развития событий.       — Теперь я точно обязан вырваться. Вот только перед Рождеством будет еще один матч… — болгарин устало поморщился.       Грейнджер почувствовала, что пришло время спросить:       — Витя… — она неловко помяла пальцы, после чего все-таки решилась. – Виктор, я не могла не заметить, и не могу промолчать, потому что беспокоюсь. Ты выглядишь таким уставшим. Что-то не так с твоей работой? Может, расскажешь мне?       Темные глаза на миг расширились. Крам смущенно отвел взгляд, усталость будто разом проявилась во всех его чертах. Талантливый ловец откинулся в самый угол, виновато хмурясь:       — Я… — его брови сошлись в несчастную линию. – Ты права. Ничего особенно, просто… Мне тяжело сходиться с людьми, Гер-ми-вона. Особенно иметь дело с незнакомцами, поддерживать невозмутимый вид, когда… Очень… выматывает.       Гермиона замерла. Как она сама не догадалась? Ее Виктор всегда чувствовал себя неуютно в незнакомых местах, никогда раньше не показывал ухмылочек и напускной уверенности, пытаясь быть тем, кем он не является – подобное ужасно тяжело ему давалось! А ведь он вскользь упоминал это летом, когда говорил про шпионаж. Он тогда заваливал все тренировки под прикрытием, все попытки обмана и уловок! Ему пришлось сменить две команды по квиддичу за эти неполные четыре месяца. Две команды, для которых он был чужаком, засланным живым укором их собственному ловцу. Сколько неприятностей ему пришлось вынести из-за этого? Еще бы он не был вымотан! А она его только что заставила притворяться снова, когда он из последних сил держался, когда так хотел побыть собой наедине с той, кто любила его таким, какой он есть.       — Возможно, я… вообще не командный игрок, Гер-ми-вона, — плотину сдержанности прорвало, темные глаза печально заблестели. – Я переоценил свои силы, когда решил…       Гермиона резко встала и забралась на колени удивленному парню, обвивая его руками, гладя:       — Виктор, ты мой самый храбрый рыцарь, — и мысль вдруг зацепилась за его фразу. Гриффиндорка мягко улыбнулась. – У тебя нет сил… Ну так бери их у меня.       И прижала его к себе ближе, обнимая крепче. Ей было все равно, если их увидят. Ей было плевать, что напишут в Пророке. Виктору это нужно – и она с облегчением выдохнула, когда болгарин издал тихий благодарный стон, зарываясь в ее шею и прячась в густых волосах. Он устроил ее удобнее на коленях, заключая в стальную хватку сильных рук. Втягивать воздух стало трудновато, но оно того стоило. Горячее тело было всюду, твердые мышцы спаяли их вместе. Парень тяжело, неровно дышал. Но влаги не чувствовалось, и Гермиона не знала, каким то было знаком.       — Ты конспектировала мои чертовы матчи, моя любимая птица… — тихонько вздыхал Крам. – Я не… Я не говорил тебе, потому что квиддич и так занимает всю мою жизнь, и я хотел… хорошо иметь кусочек жизни помимо него.       И его неловкие слова отозвались внутри.       — Я понимаю, — прильнула грудью Грейнджер, кивая, пытаясь сильнее спрятать его тяжелую голову в своей пышной шевелюре и изгибе шеи, не менее неловко пройдясь по густым черным волосам, огладив кромку уха, спустившись вдоль спины и положив ладонь пониже лопаток. Виктор в ответ зарылся носом глубже в ворот свитера, добираясь губами до чувствительной кожи. – У меня самой до тебя не было никого помимо моих двух друзей и учебы. И сам понимаешь…       Виктор фыркнул ей в шею, заметно веселея.       — О да, — его новых вздох стал гораздо легче. – Ты бы совсем с ними зачахла, моя прекрасная принцесса.       Гермиона смущенно рассмеялась. И вновь вернулась мыслью к квиддичу, в который успела за эти несколько месяцев немного погрузиться.       — Наверное, с речью я и правда переборщила, — признала она. – Звучало вымученно, да? Но я сама ее составляла, честно! Конечно, вживую матч наверняка выглядел гораздо зрелищнее, но даже на магографии твоя кобра была поразительна, Виктор! У меня аж мурашки по коже пошли!       Парень под ней задрожал.       — Гер-ми-вона, — пробормотал он на ухо, запинаясь от смеха. — Еще пару комплиментов моей кобре, и тебе станет неудобно сидеть.       Грейнджер прыснула, краснея от возмущения и веселья. Она легко шлепнула парня по спине, взывая к его совести:       — Виктор, как ты смеешь! Я, между прочим, серьезно!       — Так и я серьезно, — довольно проурчал Крам на ухо, затем шепча какое-то заклинание. Наверняка от любопытных глаз. Да, давно пора. Парень добавил уже мрачнее: — Мне стоило приберечь ее на время лиги, как советовал главный тренер. Но я так устал… Хотел немного повеселиться. Я люблю квиддич, люблю делать крутые штуки, но это профессиональный спорт. Бизнес. Никто не даст мне играть против того, кого я хочу, с командой, которой хочу. Все превратилось в набивание себе цены. Я знал, конечно… От этого зависит, кто меня арендует на финал европейской лиги, по такому случаю многие команды открыли январское трансферное окно. Аукцион, кто больше даст за призовую лошадку… Боже, Гер-ми-вона, это так глупо. Кого я обманываю. Все, чего я правда хочу, мое единственное и последнее настоящее испытание — это Кубок на Чемпионате мира. Все ради него. Я хочу играть честно, хочу пройти этот путь с командой своей страны. Но мои друзья… Половины прежней команды нет. И даже нынешняя замена Зогрова с охотниками не поможет нашей сборной. Я снова буду один.       Сбивчивая речь заставила Грейнджер растеряться. Она все еще едва улавливала подковерные интриги самого популярного магического спорта, потому не знала, что сказать Виктору. Менее всего она хотела, чтобы он замкнулся, поняв, что разговаривает сам с собой.       — Ты не один, Виктор, — тихо пробормотала Гермиона, зная, что промахивается со словами. Но смолчать было выше ее сил. – Может, у тебя нет достойной команды для Чемпионата, но ты прекрасный командный игрок, не дай обстоятельствам ввести тебя в заблуждение, — она сжала его крепче в объятиях. – Мы с тобой, к примеру, отличная команда, знаешь?       Крам издал смешок.       — Я тоже тебя люблю, Гер-ми-вона.       И прижал ее крепче.              Посидев еще около часа в уютном уголке и вдоволь наговорившись, парочка решила размять ноги. Метель немного приутихла, потому время было подходящее. Они степенно вышагивали по улочкам Хогсмида, рука в руке, и Гермиона неторопливо рассказывала о своих потугах в изучении терминов. Виктор не отставал от нее, ведь часть жаргона он знал только на болгарском, и переводчик не сильно помогал с интерпретацией. Так они и сбивались то на ломаный английский, то на не менее ломаный болгарский, смеясь и жестикулируя.       — О, Грейнджер! – вдруг окликнули ее.       Знакомый голос. Очень знакомый. Внутренности похолодели, когда гриффиндорка, обернувшись, заметила направляющегося к ним Кормака МакЛаггена. С туповатой, самодовольной ухмылкой.       — Слышала, что Слизнорт устраивает званый вечер на той неделе? – сообщил он, не обращая внимания на напрягшегося рядом Виктора. – Знаю, ты стесняешься меня пригласить, но я не против сделать первый шаг, так что приглашаю сам. Обсудим детали вечером, договорились?       Гермиона опешила.       — Что? МакЛагген, да я лучше одна пойду! С чего ты вообще взял?.. – нахмурилась она.       — А что такого? Так боишься осуждения, что предпочтешь прозябать в уголке, совсем одна? – ухмыльнулся красавчик. Бросил мельком взгляд на болгарина. – Твой парень все равно не сможет прийти – будет ловить снитчи для того, кто больше заплатит, пока не вышел в тираж. Я распоряжаюсь своей жизнью лучше, знаешь ли.       Грейнджер ахнула. Наглость и грубость его слов просто лишила ее дара речи.       — Ты еще кто? — вдруг низко раздалось рядом. Девушка не сразу узнала в этом тоне своего рыцаря, не осмеливаясь глянуть на него. Она должна была вмешаться, отбрить Кормака и послать прочь, сбросить с себя оцепенение…       Наглец приподнял подбородок, подаваясь вперед. Он был чуть выше Виктора, пускай и немного уже в плечах. Вспоминая его реакцию и прочие таланты, наглость не казалась такой уж беспочвенной. И судя по молчанию Виктора, он это почуял.       — Кормак МакЛагген, — насмешливо представился голубоглазый гриффиндорец. – Симпатичный парень с деньгами и связями, неплохой вратарь, да и с палочкой обращаться умею, Грейнджер не даст соврать. Сам в ловцы не мечу, конечно, но пару советов бы тебе мог предложить по доброте душевной, — после чего скосил глаза на Гермиону, подмигивая: — Впрочем, не вижу смысла. Еще пару матчей в твоем занятом графике, и твоя девушка наконец обратит внимание на того, кто поближе. Кто действительно на метле.       Бледная Грейнджер не могла отойти от отвращения и шока. Все был взаправду? Виктор же не мог повестись на такие идиотские речи, это было попросту смешно…       — Кормак МакЛагген, — низко, медленно повторил Крам, будто пробуя звуки на вкус. Гермиона, машинально обернувшись к нему, застыла. В любимых темных глазах блеснуло что-то незнакомое. На губах заиграла та же фальшивая кривая ухмылка, что и в пабе. Но этот раз был хуже. Потому что там не нашлось и капли того, что должно бушевать внутри, никаких сжатых кулаков — он даже не выхватил палочку, и такое спокойствие было настолько ему несвойственно, настолько чуждо, что… Болгарин приподнял подбородок в ответ. Его оскал стал чуть шире. – Хорошее имя. Трудно ошибиться с произношением, — он слегка склонил голову набок. – Знаешь, мальчик, в прошлом веке среди чистокровных семей моей родины был популярен один темный ритуал… Все, что тебе нужно, так это выяснить настоящее имя цели… Чтобы эта цель представилась тебе им лично. Один простой ритуал, и вся семья, весь род погибает. Спасения нет. Никаких защитных чар или контрмер. Так что, — болгарин подался вперед, немигающим взглядом пронзая побледневшего Кормака. – Подумай для начала о том, что ты пытаешься украсть. И у кого.              Повисла тишина.              Оба парня не шевелились еще несколько секунд. После чего МакЛагген, больше не строя из себя мачо, гневно заиграл желваками и ринулся прочь. Когда он оказался на значительном удалении, Виктор наконец нервно выдохнул. Он беспокойно взглянул на Гермиону. Та, сглотнув, шагнула вперед, испытав острую потребность в том, чтобы коснуться своего парня.       — Ты же… Ты же это не всерьез, верно, Витя? – она машинально поправила на нем шапку, кончиками пальцев касаясь щек.       Тот понемногу расслабился, с силой моргнул.       — Я не знаю, как проводить этот ритуал, — признался он, прижимаясь лбом к ее. Но стоило Гермионе с облегчением выдохнуть и улыбнуться, многозначительно добавил: — Отец знает.       — Виктор, боже мой, прекрати немедленно! – возмутилась гриффиндорка, отстраняясь. – Мне надо было самой его сглазить! Его поведение было абсолютно отвратительно – и если он еще хоть раз ляпнет что-нибудь в таком духе, я не пожалею свой факультет и лишу очков!       — Значит, хорошо, что ты не вмешалась, — улыбнулся Крам. Посерьезнел. – Я знаю такой тип парней. Тебе нужно быть жесткой с ним, или он не отстанет. Жаль, он проявил свой интерес только сейчас. Если бы я был здесь все время…       — Витя, о чем ты? Да он же просто пижон! – воскликнула Грейнджер, краснея.       Крам покачал головой, контролируя каждое свое движение, внимательно глядя в глаза.       — Ты его слышала? Его представление? Он типичный чистокровка, кичащийся связями, не понимающий слова «нет». О, Гер-ми-вона, он знает правила. В Дурмстранге… — парень замер, не став заканчивать.       — И что там? – возмущенно вскинула бровь собеседница.       Виктор нахмурился, неохотно заканчивая:       — Это был бы хороший повод для «туалетного урока».       — И что это значит?       Болгарин не стал объяснять, отведя взгляд и задумчиво погладив переносицу.       — Только не говори, что ты впервые сломал свой многострадальный нос во время идиотской драки в туалете, — закатила глаза Гермиона. А затем издала недовольный звук, когда собеседник замер и удивленно на нее взглянул. – Виктор, это же совершенно неприемлемо!       — Зато действенно, — упрямо откликнулся тот, правда, вполголоса. – И чтобы ты знала, я тогда победил.       Гриффиндорка просто смотрела на него, моргая. После чего махнула рукой, сдаваясь смеху. Она слишком сильно доверяла своему верному рыцарю и его здравомыслию, чтобы повторять ошибки самой себя на четвертом курсе. Даже знай он ужасный ритуал сам – Гермиона бы и глазом не моргнула.       — Виктор, ты невыносимо очарователен, — толкнула она его локтем, затем цепляясь за его собственный. – Пошли, надо проветрить голову.       Парень, ожидавший куда более долгой выволочки, весело фыркнул следом, притягивая пару ближе. Его глаза вновь вернули блеск и тепло, плечи расслабились, а спина ссутулилась. Он ласково поправил девичью прядку, выбившуюся на лицо. Огладил пальцем румяную щеку.       — Знаешь, по молодости мой папа сделал кое-что, чего я до сих пор не мог понять, — пробормотал Виктор, отвернувшись, глядя в снежную даль. Гермиона удивленно задрала брови, ожидая продолжения. Но вместо этого болгарин лишь взглянул на нее, тепло и нежно. – Но теперь… Теперь я начинаю догадываться.              ***              Похоже, Гарри в своих подозрениях был прав. Проклятое ожерелье, которое Кэти едва ли приняла бы от незнакомца, казалось, было прямиком из Горбин и Беркс. Гарри, насевший тогда на Снейпа с расспросами, вернулся к Гермионе мрачнее тучи. Вытянуть из шпиона ничего не удалось. Даже больше, походило на то, что профессор, при всем своем упрямстве, не просто пытался досадить из старой привычки – он будто бы намеренно покрывал отправителя. По крайней мере, Поттер был в этом железно уверен. И ненавидел Малфоя все больше. Прогресс со Слизнортом также застопорился. Тот согласился обмолвиться парой слов о Томе Реддле, с которым, как оказалось, был когда-то близок, но ничего хоть сколько-нибудь важного так и не приоткрыл.       Впрочем, была и хорошая новость. После разговора с Гермионой в Трех Метлах и стычки с МакЛаггеном Виктор что-то решил для себя и выкроил из своего расписания еще один день – чтобы побывать на матче Гриффиндора против Слизерина. Мечта обоих Уизли сбылась. И несмотря на ехидство Гарри, поймавшего Рона на эффекте плацебо от непролитой в его кубок Жидкой удачи, Гермиона была в предвкушении матча. Еще никогда она не оказывалась вместе с Виктором в роли болельщиков…              И он оказался чертовски активным.       — Смотри, Гер-ми-вона, это построение клином! – взволнованно восклицал на ухо Крам, умостившись между Гермионой и Невиллом. Далось больших трудов сплотить вокруг них хоть сколько-нибудь знакомых приятелей, в основном членов ОД, чтобы дать болгарину насладиться матчем. Впрочем, он мигом забыл обо всем, энергично жестикулируя, в то время, как окружающие с интересом пытались протиснуться поближе и подслушать рассуждения пробравшейся в их ряды звезды. – Открытая атака, все участники обеспечивают коридор бомбардиру… Зеленые слажены, красные слишком суетятся… Отличный обрез! – воскликнул Виктор в адрес Джинни, встряхивая Гермиону, которая, благодаря своему болгарскому омниноклю уже давно не слушала официального комментатора. Тут охотники зеленых вновь перехватили мяч, отправив в боковое кольцо – и его отбил Рон. – Ха! Неплохо!       Вся трибуна запрыгала, восхваляя Рона, громче всех верещала Лаванда, даже не заметив кумира за спиной. Гермиона лишь деланно закатывала глаза в жарких объятиях, да наслаждалась общим радостным ажиотажем. Она была рада за друзей, несмотря на уловку Гарри. Впрочем, в борьбе за Кубок школы и веру Рона в себя то была малая цена.       Джинни, ловко уклонившись от обоих бладжеров, загонщиков, да оставив одного из них валяться на льду, так низко она пролетела, сумела отличным броском забить гол, выведя из игры обоих охотника и вратаря. Семья Уизли сегодня была в ударе.       — Говорил же, дважды идти в полную атаку бессмысленно, нужен момент… — бормотал на ухо Виктор, и после очередного отбива вратаря воспрял вместе со всеми. – Молодцы!              Когда матч закончился полным разгромом противника с триумфально пойманным Гарри снитчем, довольные гриффиндорцы спустились к фанатской трибуне. Крам показал им большой палец, кивая.       Утраивая самодовольство и без того пунцового Рона. И Гермиона, глядя на полуобморочную от счастья физиономию Уизли, так и не решилась рассказать Виктору об инциденте с форменкой.       Рядом мелькнул магическим фотоаппаратом Колин Криви. Грейнджер, не став дразнить удачу, мягко, но уверенно увела своего любимого разгоряченного болельщика в сторону, чтобы волна рук могла подбросить своих героев, скопив все внимание на них. К тому же, она заметила неподалеку Кормака, и выбор стал совсем очевиден.              — Давно так не смотрел матчей! Простых, для души! — воодушевленно сверкал глазами Виктор, точно мальчишка, впервые попавший Чемпионат. – Вот что значит играть с друзьями, за свой факультет! Столько воспоминаний!       Они, благодаря открытому дню, что объявлялся на время матчей для родителей и близких, имели свободный доступ в Хогсмид, и по такому случаю на территории дежурили авроры. Кивнув радостной Тонкс, узнавшей от них результат матча, парочка продолжила гулять. Гермиона собиралась использовать время с пользой, благо, за их с Виктором безопасность она не волновалась. В этот раз у них было даже больше времени, ведь следующий день у парня также был свободным, и усталость с дороги можно было не учитывать, засидевшись до самой ночи.       — Хорошо взглянуть на привычное дело с нового ракурса, правда же? – улыбнулась Грейнджер, довольно целуя своего рыцаря в щеку. – Ты замечательно читаешь поле, Виктор. Не думал податься в комментаторы?       Болгарин рассмеялся.       — Издеваешься? Стать клоуном вроде Бэгмена? Это позор для профессионала. Я, вообще-то, все это время занимался твоим просвещением, моя дорогая Гер-ми-вона, – подначил он. – Конспект – это здорово, но без опытного учителя экзамен не сдашь…       Гермиона, ахнув, немедленно устроила ему возмездие, устраивая пальце-локтевую потасовку, повизгивая и сопротивляясь в ответ на попытки забросить себя на плечо и аппарировать их обоих в номер к Виктору. С того бы сталось.       — Честно говоря, испытывал ужасное желание вскочить на метлу и ринуться туда, — покачал головой, сознаваясь, Крам. Он вновь взял пару под руку. – Натуру не изменить. Я больше игрок, чем болельщик. Гарри проделал хорошую работу в качестве капитана, рад, что мои схемы ему пригодились. Он очень способный.       — Как думаешь, наша команда бы справилась против кого-нибудь из твоих противников? – полюбопытствовала Гермиона. Признаться, азарт сегодняшнего матча передался и ей.       Виктор одарил ее нежной улыбкой.       — Возможно, — уклончиво ответил он, раздразнивая любопытство.       У них было еще несколько часов до темноты – и еще столько же, если им не хватит, в полутьме Хогвартса, куда опытная нарушительница правил имела мыслишку протащить контрабандой своего парня. А что? Сливочное пиво с огневиски победителям можно – а ей, старосте факультета, свой кусочек праздника, пока все остальные нарушают правила, – нельзя? Нет, она была решительно против такой несправедливости.              Конечно, им не хватило времени. То они искали свободное место в забитых Трех Метлах, то с досады шатались по Хогсмиду и даже забрели в Кабанью голову, то пытались дать отдых ногам на согретой чарами лавочке, а затем вновь бежали от запоздалых репортеров, которые, получив весточку от кого-то из зевак, жаждали взять интервью. Ну, или получить парочку темных заклятий. Виктор был готов драться насмерть за свой выходной в компании любимой. И она это желание поддерживала.       Потому очень незаметно, не без закатившего глаз Грюма, рявкнувшего им в спину нелестный комментарий, прокравшись в Хогвартс, парочка мельком заглянула в гостиную Гриффиндора, с чистой совестью затем отправившись в укромное местечко как раз на такой случай.       — Еще больше воспоминаний, — мечтательно мурлыкнул Виктор, усаживая Гермиону к себе на колени. Пустующий зал был пыльным, в него задувал ветер, а единственным приличным местом для сидения служили ступеньки, но романтично настроенным волшебникам эти неудобства не мешали.       — Надеюсь, нас не застукают профессора, — вздохнула Грейнджер. Впрочем, без особых сожалений. Она уже давно пересмотрела свои приоритеты касательно правил.       — Так еще романтичнее, не находишь? – был солидарен с ней Виктор. Он нырнул рукой под ее расстегнутое пальто, проходясь широкой грубоватой ладонью по мягкому боку. Пальцы легли на талию, интимно сжимая. Темные глаза блестели в полумраке. – Не могу дождаться, чтобы потанцевать с тобой на вечеринке.       — Я тоже, — просияла Гермиона, обвивая его шею руками. – Там будет красно-черный дресс-код для парней, насколько я знаю. Тебе везет, мистер Крам.       Тот довольно хмыкнул.       — К черту дресс-код. Мне больше интересно, какого цвета будет твое платье, моя принцесса?       Грейнджер скромно улыбнулась.       — Возможно, я становлюсь слишком сентиментальной, — она легонько боднула его лбом. После чего, азартно сверкнув глазами и получив молчаливое разрешение, сменила позу на более удобную, садясь верхом к нему на бедра. – Розового, Витя.       Тот кивнул, пряча возбужденный вздох за смешком. Теперь обе его руки оказались на ее талии.       — Понял, — мурлыкнул он. – На этот раз подготовь комфортную обувь, потому что мы будем много танцевать, моя прекрасная роза.              И в тот момент, когда их губы соприкоснулись, в комнату ввалились обжимающиеся Рон с Лавандой. Виктор, заметив их краем глаза, лишь притянул Гермиону ближе, вовлекая в еще более жаркий и глубокий поцелуй. Непрошенный гости оба издали громкий возглас. Усмехнувшись в мягкие губы, девушка не стала отрываться, даже узнав голоса обоих. Она попросту перехватила инициативу, прогибаясь в пояснице, щедро зарываясь пальцами в густые черные волосы. Позволяя гуляющим по ней жадным рукам ответно и благодарно сжаться на бедрах, вырывая из нее негромкий стон. А из свидетелей — отдаленное оханье, вскрики и удаляющийся топот.              Да, это был замечательный выходной.              ***              Они протанцевали у Слизнорта весь вечер. На удивление, приемы старый проныра любил и умел организовать, создавая уютную атмосферу небольшого праздника. Конечно, не обошлось без помощи для Гарри. Но оба были к подобному готовы, и не стали долго сопротивляться, сначала отваживая гостей от той части зала, где Гарри не без помощи Сириуса допытывался у Снейпа, куда девался Дамблдор, а затем и вовсе прикрывали Поттера перед Слизнортом, когда он ринулся следом за Драко и вышеупомянутым, подозрительно охотно вызвавшимся провожать нарушителя комендантского часа.              А теперь Виктор скрестил руки на груди, стоя в своем изумительном иссиня-черном костюме-тройке с розовым платком, идеально подчеркнувшим статус пары в таком же розовом платье. Новое платье было гораздо более удобного фасона, чем первое, что отметил и сам Крам. Он вообще назначил его своим любимым – где-то между ее кружевным-желтым и воздушным белым. Бедняга не знал, что у нее всего их было три. А конкретно розовое она трансфигурировала из предыдущего, решив оставить ностальгический сюрприз напоследок. Но сейчас было явно не до платьев.       — Ты уверен, что услышал это от Снейпа? – напряженно вглядывался Виктор в Гарри, мерявшего шагами пустой зал. Они втроем наложили всевозможные чары на комнату, вдобавок оставив Сириуса караульным. С чем тот был не согласен. Своенравный пес то и дело возвращался, чтобы тревожно заглянуть хозяину-крестнику в глаза.       — Уверен, Виктор. Это был Непреложный обет, — мрачно закусил губу Поттер. – Сириус тоже слышал. Дело недоброе.       — Недоброе, — согласился болгарин. – Едва ли профессор дружен с Малфоями настолько, чтобы взять Непреложный за их сына. Не такой это человек.       С этим все присутствующие были согласны.       — Помочь Драко… — растерянно пробормотала Гермиона. – Но с чем?       — Да какая разница, с чем? – неожиданно вспылил Гарри.       Он снова принялся метаться по комнате, так давно сдерживаемая ярость начала прорываться сквозь окклюменцию и самообладание. Отсвечивать недобрыми бликами на линзах очков.       — Я делал все, как он велит, я не лез, я терпел, — гневно бормотал он. – Обрабатывал Слизнорта, будучи лучшим слизеринцем, чем сам чертов Салазар Слизерин! Сириус говорит, клятва защищать – это сродни магическому опекунству, похожую он давал сам – и даже его клятва не была настолько… — и вдруг парень взорвался. – Этот ублюдок Малфой! У него есть родители, куча нянек, все – но ему вечно мало! Даже так он… Почему все всегда сходит ему с рук, достается по щелчку?! Он проклял Кэти, а его никто не стал допрашивать! Он шнырял по коридорам, был пойман Филчем – но Снейп же только услужливо вызвался провожать этого хорька, как личный страж! Где был его поганый характер в этот раз? Куда резко подевался? Почему он взял ради него чертов Непреложный? Почему Малфой?       — Гарри… — попыталась Гермиона.       — Почему он?!       Сириус издал несчастный скулящий звук, забегая вперед крестника.       — Не смотри на меня так! Не ты ли хотел, чтобы я доверился взрослому?! – рявкнул на него Гарри. После чего вскинул голову. И очнулся, замечая сочувственные взгляды. Зарылся рукой в волосы, приводя в беспорядок тщательно уложенную прическу. Собрался и усилием воли вернул щиты. – Простите. Расспрошу Люпина с мистером Уизли, когда буду на каникулах в Норе. Может, они знают больше.       — Я могу… — неловко предложил Крам, но Гарри вскинул руку.       — Нет, Виктор, спасибо, — он невесело усмехнулся. – Разве что одолжи мне Сыворотку, чтобы я пролил пару капель кое-кому в тыквенный сок. Соблазн только возрос.       Болгарин, оторвавшись от парты, сделал пару шагов к нему, сочувственно хлопнув по плечу:       — Он Мастер Зельеварения, Гарри, не выйдет. Мой отец Мастер, — он указал на себя, — и даже меня Оборотное не берет. А этот гад, может, и яд василиска переживет.       Поттер отвел глаза, немного разочаровавшись. И еще немного — обнадежившись.       А затем печально улыбнулся.       — Верю.