Между тенями

      Сон накрыл Олега, как тягучий, вязкий туман. Казалось, он только что закрыл глаза, как тут же оказался в странном, смутно знакомом месте. Он шел рядом с Сашей по узкому, плохо освещенному проулку. Тот был таким, каким Олег его привык видеть: улыбчивым, расслабленным, привычно заполняющим тишину своей болтовней. Ничего не предвещало подвоха. Саша шутил, что-то рассказывал, и Олегу казалось, что все это — просто их обычная прогулка.       Проулок сменился дворами, чужими и неуютными, с облупившейся краской на стенах и выбитыми окнами в старых подъездах. Олег почему-то не удивлялся, что они здесь, хотя место казалось совершенно незнакомым. Они остановились у одного из подъездов, и Саша, повернувшись, пригласил его зайти. Все это выглядело совершенно нормально. Но едва они вошли внутрь, как Саша вдруг исчез, словно растворился в тени.       Олег замер, озадаченно оглядываясь по сторонам. Подъезд был мрачным, с холодным бетонным полом, и откуда-то сверху доносились гулкие звуки шагов. Тяжелое эхо усиливало тревогу.       — Саша? — позвал он, но голос эхом рассыпался по лестнице, не получив ответа.       Он нахмурился, решив подняться по лестнице. Характерный звук — едва слышный смешок и шелест одежды — заставил его остановиться и настороженно прислушаться. Поднявшись чуть выше, он замер, увидев, что происходит в пролете лестничной клетки.       Там, в полутемной нише между этажами, он увидел Сашу. Его Сашу. Того, кто был для него важнее, чем кто-либо. Но Саша был не один. Он стоял вплотную к какой-то незнакомой девушке, прижимая ее к стене. Она, смеясь, что-то шептала ему на ухо, а он, почти невозмутимо, приникал к ее губам в поцелуе, держа ее лицо ладонью.       Олег замер, будто ударившись о невидимую стену. Все внутри разом онемело, а потом взорвалось. Разум отчаянно пытался объяснить происходящее, отвергнуть это, оттолкнуть как нелепую ошибку. Это неправда. Этого нет, — пытался он убедить себя. Но сцена перед глазами была слишком реальной, слишком болезненной.       Он хотел закричать, но голос застрял в горле. Хотел броситься вниз, оттолкнуть Сашу, но ноги будто приросли к полу. Сердце бешено билось, мысли путались. А Саша, не замечая его, продолжал целовать ту самую левую девушку, словно ничего в этом мире больше не существовало.       Олег резко сорвался с места, и лестничный пролет вокруг него будто начал рушиться. Свет мигнул, стены начали дрожать, а воздух стал густым, как сироп. Он кинулся к Саше, собираясь схватить его за плечо, но в тот момент, когда его пальцы почти коснулись куртки, девушка подняла голову. Ее лицо исказилось в мерзкой, нечеловеческой улыбке. Глаза — черные провалы, будто из них вытекла вся жизнь.       — Ты всё ещё думаешь, что это он? — раздался её голос, низкий, шипящий, будто из другого измерения.       Олег отпрянул, чувствуя, как внутри все сжимается от страха. Саша стоял неподвижно, словно статуя. Его взгляд был пустым, холодным. Лицо, хоть и знакомое, внезапно стало чужим. Это не он, — мелькнуло у Олега в голове, но всё в нём протестовало против этого осознания.       — Что ты хочешь?! — выдохнул он, ощущая, как голос предательски дрожит.       — Хочу? — девушка насмешливо склонила голову набок. — Это ты спроси себя, чего ты хочешь. Ты же сам меня создал, Олег.       Слова ударили в сознание, как молот. Олег отступил, споткнувшись о ступеньку. Внезапно свет в подъезде погас, оставив его в полной темноте. Сердце бешено колотилось, он слышал собственное дыхание, тяжёлое и неровное.       — Признайся, — голос сущности эхом разнёсся вокруг, становясь всё ближе. — Признайся ему, иначе я не уйду.       — Признаться в чём? — крикнул он в пустоту, но голос уже звучал прямо за спиной.       — В том, что ты боишься. В том, что тебя разрывает. В том, что ты любишь его.       Олег обернулся, но сущности не было видно. Только Саша, всё тот же Саша, стоял в нескольких шагах, но теперь смотрел на него живым, внимательным взглядом. Губы шевелились, словно он хотел что-то сказать, но слова не доходили. Олег хотел двинуться к нему, но ноги отказались слушаться.       — Это.., — прошептал он, но внутри уже знал ответ.       Мир вокруг снова начал рушиться, стены исчезли, оставив его в пустоте. Саша, девушка-сущность, лестничный пролет — всё растаяло. Остался только он, стоящий посреди черноты и слышащий эхом собственные мысли.       Рывком он открыл глаза и оказался в комнате Риты. Сердце всё ещё колотилось, а горло сдавил комок. Рита спала на соседнем диване, не подозревая о том, что произошло. Олег медленно сел, прикрывая лицо руками, и попытался собрать себя заново, но единственное, что вертелось у него в голове, были слова сущности: Ты сам всё это создал.       Олег сидел на раскоадушке, пытаясь привести дыхание в порядок. Комната казалась слишком тесной, воздух слишком густым, а стены слишком близкими. В голове шумело, словно после сильного удара. Он поднял взгляд на Риту, которая тихо посапывала, укрывшись пледом, и впервые за долгое время почувствовал, что ему хочется говорить. Но не с ней.       Ему нужен был Саша.       Мысль ошеломила его, получше всяких контрастных душей. Зачем? Зачем ему это сейчас? Почему он не может просто избавиться от этой дурацкой зависимости, этого чувства, которое только усложняет всё? Но глубокий внутренний голос, тот самый, которого он старательно глушил, шептал: Ты не сможешь убежать. Никогда.       Олег вскочил, словно от внезапного порыва. Ноги сами привели его к окну, из которого был виден тихий ночной двор. Он смотрел на тёмные силуэты деревьев, на редкие светящиеся окна соседних домов, но мысли тянули его обратно в ту пустоту, где он только что был.       Сущность... Она была права. Её слова звучали в его голове, и с каждой секундой они набирали вес. Ты сам меня создал. Ты сам несёшь эту боль. Олег тяжело вздохнул, чувствуя, как внутри что-то дрожит, словно грозясь сломаться.       — Что ты тут бродишь? — сонно пробормотала Рита, приподнявшись на локте. Её голос выдернул его из бесконечного потока мыслей.       — Ничего, — быстро ответил он, отворачиваясь от окна. — Просто... не могу спать.       Рита сощурилась, изучая его лицо. Она видела, что он нервничает, что внутри у него буря, но задавать вопросы сейчас не стала.       — Ложись, а то завтра будешь как зомби, — только и сказала она, снова опуская голову на подушку.       Олег кивнул, хотя знал, что не заснёт. Он всё ещё чувствовал на себе холодный взгляд сущности, видел перед глазами ту жуткую девушку, её извращённую улыбку. И — Сашу. Этот образ был больнее всего.       Он снова сел на диван и уставился в одну точку. Мысли клубились, сплетались в тяжёлые узлы. Может, стоит перестать бороться с самим собой? Голос Риты теперь звучал в унисон с голосом сущности.       Но что, если признаться? Что, если это действительно его единственный выход? Олег сглотнул, понимая, что этот шаг пугал его больше всего. Он мог потерять Сашу. Или хуже — остаться с этим чувством навсегда, гноящимся внутри, как незаживающая рана.       

***

      Олег продремал до шести утра, но сон его был рваным и тревожным. Каждое новое погружение в темноту приносило с собой образы, связанные с Сашей, и стоило только начаться какому-то видению, как он тут же вскакивал, запыхавшийся и взмокший. Грудь сдавливала какая-то невидимая тяжесть.       К моменту, когда в комнате начало светлеть, он лежал, глядя в потолок. Глаза были сухими, но внутри что-то скручивало так сильно, что казалось, уже не осталось сил даже дышать.       Рита, будто почувствовав его беспокойство, проснулась раньше обычного. Она молча подошла к плите, поставила чайник и начала доставать хлеб, сыр, яйца.       — Завтракать будешь? — спросила она, бросив взгляд на Олега.       Он только кивнул. Слов у него не находилось.       — Ты плохо спал, — заметила Рита, наливая в чашку горячую воду.       Олег промолчал.       — Кошмары?       — Да, — наконец пробормотал он, проводя рукой по лицу.       Она молча поставила перед ним чашку с кофе и тарелку с яичницей.       — Всё из-за Саши, да? — уточнила она, пристально глядя на него.       Олег поднял глаза, но быстро отвёл их.       — Рита, — сказал он тихо, будто бы сдаваясь. — Это не важно.       Она хмыкнула, усевшись напротив.       — Как знаешь.       Завтрак прошёл почти в полной тишине. Олег медленно ел, будто через силу. В голове крутились обрывки сна, образы сущности и тот пронизывающий взгляд Саши.       Когда он наконец закончил, то взял телефон, чтобы проверить время. Экран вспыхнул, и первое, что он увидел, — три пропущенных звонка.       От Саши.       Олег застыл, глядя на экран. В груди всё перевернулось. Он слышал, как гудит в ушах, а сердце стучит с какой-то болезненной частотой.       — Что там? — спросила Рита, поднимая бровь.       Олег молча выключил экран и положил телефон обратно на стол.       — Ничего, — бросил он, поднимаясь с места. — Я пойду.       Рита посмотрела на него подозрительно, но ничего не сказала.       — Спасибо за всё, — добавил он, уже направляясь к двери.       Она только вздохнула.       — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.       Но Олег не ответил.

***

      Олег вышел из подъезда, морщась от яркого утреннего солнца. В голове шумело, тело казалось ватным, но впереди был насыщенный день, и останавливаться было нельзя. Он окинул взглядом пустую улицу, медленно достал телефон из кармана куртки и, колеблясь секунду, открыл приложение для вызова такси.       Пальцы скользили по экрану, и в итоге он выбрал адрес съёмочной площадки и нажал «Вызвать». Машина оказалась ближе, чем он ожидал — до неё было всего три минуты. Олег нервно сглотнул и, засунув телефон обратно в карман, перешёл дорогу, чтобы дождаться водителя на углу.       Пока он ждал, мысли снова начали крутиться вокруг Саши. Голова гудела, как после долгого, тяжёлого разговора. Ему казалось, что что-то внутри него окончательно надломилось. Три пропущенных звонка...Саша беспокоился, Саша звонил, Саша, может даже, искал.. И Саша понял, что я не покурить вышел. Он понял, что я не вернусь, — подумал он, чувствуя, как грудь сдавливает новая волна боли.. Олег быстро потряс головой, будто пытаясь вытряхнуть из неё ненужные вопросы.       Через пару минут подъехала машина. Серебристый седан с облупленным логотипом на капоте остановился перед ним. Олег открыл дверь и, не глядя на водителя, пробормотал:       — Здравствуйте.       — Доброе утро, — бодро отозвался водитель, вглядываясь в зеркало заднего вида. — Куда направляемся?       — Адрес в приложении, — коротко ответил Олег, откидываясь на спинку сиденья. Машина мягко тронулась с места, а Олег уставился в окно, наблюдая за проносящимися мимо домами. Он не мог сосредоточиться, мысли раз за разом возвращались к ночным кошмарам, к Рите, к Сашиным звонкам. Водитель пару раз пытался завести разговор, но, видя, что пассажир молчит и даже не оборачивается, в итоге сдался.       Дорога показалась Олегу длинной, хотя в реальности прошло не больше двадцати минут. Его взгляд то и дело блуждал по улицам, выискивая в мелькающих прохожих знакомые лица. Он нервно барабанил пальцами по колену, внутренне подгоняя машину, хотя водитель уже держался максимально в рамках скорости.       Когда наконец показался высокий серый ангар, возле которого сновали съёмочные фургоны и люди, Олег почувствовал смешанное облегчение. Машина остановилась, водитель обернулся:       — Приехали.       — Спасибо, — сухо ответил Олег, быстро расплатился через приложение и выскочил из салона, захлопнув за собой дверь.       Съёмочная площадка жила своей привычной суетливой жизнью. Люди таскали оборудование, кто-то проверял камеры, где-то спорили двое ассистентов. Для Олега это было чем-то вроде спасения — привычный хаос, который хотя бы на время мог отвлечь его от мыслей.       Забросив рюкзак на плечо, он направился к павильону, стараясь выровнять дыхание и сосредоточиться на работе.       

***

      Красный свет заливал комнату и искажался в искривленных формах, создавая атмосферу таинственности. Кажется, что сам этот свет не просто освещал, а изменял реальность вокруг, искажая контуры и превращая предметы в нечто зловещее. Идеальные условия для съёмки — всё должно быть драматичным, всё должно воздействовать. Однако Олег не мог избавиться от чувства беспокойства, от ощущения, что он и сам стал частью этого странного мира, словно этот свет мог растворить его. Но главное, в его руках был артефакт, который до сих пор держал его в напряжении. Это был не просто артефакт. Он был чужим. Не его. Саши. Этот череп был тем, что недавно Саша без всяких объяснений протянул ему в руки, даже не подумав о последствиях. Просто отдал, как будто ничего не было. Саша не всегда был таким, не слишком обременённым вопросами, он не был доверчивым. Но все начало плавно меняться. Он начал отдавать Олегу все, чего ему хотелось. И Олег вспомнил, как тогда, только что пришедший, он взял этот череп и почему-то не смог отказаться. В глазах Саши не было ни малейшего намёка на опасность. Вроде бы ничего необычного. Но вот он здесь, в красном свете, с этим зловещим предметом в руках, не зная, как на самом деле его воспринимать.       Череп был тяжёлым, как будто противился ему, как будто сам по себе хотел что-то скрыть. Поверхность его была гладкой, как камень, но в то же время холодной, неестественно холодной. Олег не мог понять, что именно с этим предметом не так, но его ощущения говорили об одном: артефакт был живым. Он пульсировал, как будто у него был свой ритм, своя энергия, которую нельзя было понять логически. Он ощущал это под пальцами, как некий неуловимый ток, который передавался в его ладони, распространяясь по телу. Этот пульс словно говорил ему: Я здесь. Я всегда был рядом. Я знаю больше, чем ты.       Он оторвал взгляд от черепа, но продолжал ощущать его присутствие. Олег почувствовал, как дыхание становится более тяжёлым, как внутреннее напряжение растёт, словно этот артефакт как-то управляет им, его мыслями, его телом. Это не просто предмет, это не просто камень. Это нечто большее, и он понимал, что через него происходит нечто странное. Внутренний голос твердил, что нужно отложить его, избавиться от этого, но он продолжал держать его в руках, как если бы артефакт сам вёл его за собой.       Олег стоял, ощущая странное напряжение в воздухе, которое передавалось и через охранника. Перед ним был высокий и стройный мужчина, его осанка была прямой, как у идеально выстроенного солдата. Но лицо было скрыто нейтральной маской — почти безэмоциональной, что лишь подчеркивало отчуждённость этого момента. В его движениях Олег почувствовал странную сосредоточенность, как будто всё происходящее было для него рутиной, но в то же время из каждого его жеста исходила лёгкая, почти незаметная напряжённость.       — Повернитесь, — коротко сказал он.       Олег, хоть и не имел никаких конкретных причин для волнения, почувствовал, как сердце резко забилось. Без слов, но с лёгким движением, он развернулся. Руки Олега слегка дрожали, но он заставил себя держать их крепко, не давая артефакту упасть.       Охранник шагнул ближе, его движения были точными и отточенными, почти машинальными. Олег почувствовал, как прохладная ткань повязки коснулась его кожи. Ткань была гладкой, плотно прилегала, не давая ему даже малейшего шанса сопротивляться. Когда повязка завязалась на затылке, Олег ощутил, как мир вокруг постепенно погружается в тьму. Свет был поглощён этим темным миром, где не было ничего, кроме ощущения себя и артефакта в руках.       — Туже, — произнёс охранник, его голос был тихим, почти механическим, словно эта процедура была для него обыденной, и он сам говорил это скорее себе, чем Олегу.       Как только узел повязки затянулся, глаза Олега оказались полностью поглощены тьмой. Он попытался выровнять дыхание, пытаясь успокоиться, но на этом не закончились его ощущения. Охранник, не давая ему ни малейшей передышки, поднёс к его лицу ещё что-то. Олег почувствовал, как тяжёлый и холодный предмет прикоснулся к его лицу. Это была маска. Она прилегала также плотно, её материал был твёрдым, словно металл или плотный пластик, и он мгновенно охватил его лицо. Маска казалась гораздо более громоздкой, чем всё, что он мог себе представить, и её вес заставил его почувствовать себя ещё более уязвимым.       — Всё в порядке, — сухо произнёс охранник, видя, как Олег слегка дернулся от неожиданности. Он, похоже, не был удивлён реакцией, как если бы такие моменты случались часто, а его слова звучали больше как напоминание, чем утешение.       Руки охранника теперь аккуратно, но твёрдо обхватили предплечья Олега. Этот контакт был быстрым и решительным, словно всё, что нужно было от Олега, это просто следовать, ни на секунду не сомневаясь в том, что он делает. Его руки не давали возможности отклониться, и Олег почувствовал, как давление на его предплечья усилилось, направляя его вперёд. Охранник был уверен в своих действиях, и его руки словно подталкивали Олега в сторону того, что должно было быть его следствием.       — Идём, — сказал охранник, и его голос был едва слышным, как если бы они уже находились далеко от привычной реальности. Лёгкий толчок в спину подтолкнул Олега в сторону, и тот, послушно шагая, сразу почувствовал, как его ноги скользят по гладкому полу. Он едва мог разглядеть что-то впереди, тёмная завеса перед глазами делала пространство вокруг всё более размытым и недоступным. Пол под ногами оказался слегка пружинистым, как ковёр или плотная ткань, что только добавляло ощущения нереальности происходящего.       Каждый шаг, который он делал, был направлен и контролируем. Охранник не отпускал его, не давая времени для раздумий или остановок. Всё ощущалось как подготовка, как марш к чему-то неизбежному. Невозможно было сказать, где они находятся, и какое пространство их окружает, но Олег почувствовал странную вибрацию в воздухе. Эта вибрация была едва уловимой, но он чувствовал её всем телом — будто сама атмосфера здесь была не такой, как в других местах.       Именно тогда его рука, сжимающая артефакт, пульсировала каким-то странным, почти осознанным ощущением. Череп продолжал отголоском своего странного присутствия отзывать отклики в теле Олега. Его дыхание стало тяжёлым, он снова ощутил, как сердце колотится в груди, словно пытаясь выбиться из узкой маски, которой он был обвязан. В его руках был тот самый предмет, который продолжал заставлять его сомневаться, а его разум, убаюканный этой непрерывной тягучей вибрацией, словно пытался заглушить всякие мысли.       Охранник остановился, его руки всё ещё уверенно удерживали Олега за предплечья, будто удерживая от возможного шага в сторону. Затем захват ослаб, и Олег почувствовал, как эти крепкие руки отпустили его, оставив стоять в абсолютной темноте. Шаги охранника были мягкими, почти бесшумными, но всё же Олег уловил, как они исчезли где-то впереди, растворившись в странной приглушённой тишине комнаты.       Он стоял неподвижно, чувствуя, как тяжесть маски словно тянет его голову вниз, а плотная повязка продолжала давить на глаза. Напряжение в воздухе становилось почти осязаемым, как будто сама комната следила за каждым его движением. Его пальцы крепче обхватили череп, ладони слегка вспотели, а сердце снова забилось чаще.       — Прямо перед вами находится человек. Вам нужно рассказать о нём всё, что сможете, — раздался голос. Он исходил справа, внезапный и нейтральный, словно это был заранее заготовленный текст, лишённый эмоций.       Олег вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки. Он внимательно прислушался к звукам, но комната молчала. Пространство вокруг ощущалось пустым, однако не покидало чувство, что где-то рядом кто-то всё же был. Он слегка перенёс вес с одной ноги на другую, как будто проверяя, сможет ли стоять устойчиво.       Медленно, почти робко, Олег поднял руку и начал двигать пальцами в воздухе, пытаясь ощутить невидимые вибрации. Это движение выглядело странно, будто он пытался нащупать что-то или кого-то, чего нельзя было увидеть глазами. Затем он осторожно наклонил голову, чуть приподнимая нос вверх. Ноздри жадно втягивали воздух, словно пытались уловить малейшие намёки на запах. Он принюхивался, с каждым вдохом всё увереннее, но запах был странный — едва уловимый, тревожный, как будто не принадлежал ни одному из привычных ароматов.       Левая рука чуть подрагивала, пальцы напряглись, словно готовились схватиться за что-то. Правая, всё ещё крепко сжимающая череп, оставалась абсолютно неподвижной. Сделав короткое движение ладонью, Олег вытянул её вперёд, будто бы зовя что-то к себе, жест едва заметный, но уверенный. Его пальцы щёлкнули — тихо, но этот звук прозвучал неожиданно отчётливо в вязкой тишине.       — Чувствую запах крови, — произнёс он наконец. Его голос был низким, почти шёпотом, но в нём звучала странная задумчивость, как будто он не до конца понимал, откуда пришла эта мысль.       — Что вы имеете в виду? — спросили справа. Голос принадлежал женщине. Она говорила мягко, с нотками профессионального любопытства, словно врач, собирающий симптомы для точного диагноза. В её тоне не было ни удивления, ни настороженности, только спокойствие и интерес.       Олег не ответил сразу. Его правая рука с черепом чуть приподнялась, а левая медленно поднялась вперёд, вытягиваясь в направлении, где, по его ощущениям, находился человек. Запястье выгнулось под странным углом, пальцы чуть дрожали, создавая в движении что-то пугающе неестественное. Этот жест — рваный, угловатый — казался чужим, не принадлежащим самому Олегу. Он это почувствовал, и странный холод пробежал по его спине.       — Может, месячные тут у кого-то, — выдал он наконец, почти шутливо, но с заметной хрипотцой в голосе. Он выдохнул короткий смешок, который прозвучал скорее как попытка сбросить напряжение, чем как настоящая шутка.       Он почувствовал, как тишина в комнате становится ещё плотнее. Его слова, казалось, растворились в воздухе, будто поглощённые чем-то невидимым и неизведанным. Откуда-то издалека зазвучало тонкое, почти неуловимое эхо, напоминающее лёгкий шум электрического напряжения. Может быть, это было оборудование, скрытое за стенами, или его собственное воображение, подстёгнутое странностью ситуации. Ожидание ответа или реакции повисло в воздухе, становясь почти невыносимым. Но всё, что он слышал, был лишь собственный неровный, слегка учащённый вдох.       Олег сделал ещё один глубокий вдох носом. Воздух вокруг был тёплым и густым, как будто наполненным чем-то невидимым, чего он пока не мог осознать. На выдохе его дыхание чуть дрогнуло, но он позволил себе сосредоточиться на ощущениях, стараясь их осмыслить. Его пальцы продолжали медленно и почти нежно поглаживать холодную, шероховатую поверхность черепа. Кончики нащупывали мельчайшие углубления, впадины и выступы, словно череп был не просто объектом, а своего рода проводником, связующим звеном с этим странным моментом.       — Во всяком случае, женская энергетика, — пробормотал он, почти себе под нос. Его голос звучал тише, чем раньше, словно он пытался убедить себя в том, что говорит, или проговаривал некую мысль вслух для проверки. — Это не мистер вовсе.       Он слегка сжал пальцы на черепе, нажимая туда, где должны были быть глазницы. Подушечки пальцев ощутили идеально гладкие округлости впадин, и он на мгновение задержал дыхание, будто ожидая какой-то реакции — от себя или от окружающей его пустоты.       — Девушка, — произнёс он чуть громче, голос обрёл нотку уверенности. — Чувствую, молодая.       Его голова чуть склонилась вбок, словно он к чему-то прислушивался. Пальцы на черепе слегка дрогнули, замерев на мгновение, будто бы сомневаясь в собственных ощущениях. Но затем он снова ощутил в себе уверенность.       — Наравне себя с ней ощущаю, — продолжил он, размышляя. — То есть, не тётя.       Слова прозвучали спокойно, но после них возникла мимолётная пауза, наполненная непроизнесёнными мыслями. Олег перевёл дыхание, будто хотел что-то добавить, но остановился.       — Глаза… — его голос стал задумчивым, почти отсутствующим, как будто он пытался увидеть что-то сквозь толщу слепой повязки.       Он действовал на автомате, в трансе. Его рука медленно поднялась, и он протянул её вперёд в направлении, где, как он предполагал, находилась женщина, задававшая вопросы. Кончики пальцев слегка дрожали, едва заметно колыхаясь в воздухе, как будто он пытался нащупать что-то невидимое, что было на грани реальности и его воображения.       — Будто карие, — сказал он наконец. В его голосе была твёрдость, будто он точно знал, что говорит, хотя и основывался лишь на своих ощущениях.       Затем он чуть нахмурился, будто что-то вспомнил или уловил. Его указательный палец поднялся в предупредительном жесте, словно он хотел подчеркнуть важность своих следующих слов.       — Но глаза беречь надо, — добавил он мягко. В его голосе появилась едва заметная забота, странная и даже неожиданная в этом мрачном, напряжённом контексте. Казалось, в этих словах скрывалась глубокая, личная мысль, которую он так и не выразил полностью.       Его рука медленно опустилась, но напряжение в комнате только усилилось. Воздух вокруг стал почти осязаемым, как будто сама комната затаила дыхание вместе с ним. Казалось, весь мир в этот момент застыл, ожидая, что он скажет или сделает дальше.       Олег снова осторожно коснулся черепа пальцами, его движения были мягкими, почти почтительными, как будто этот артефакт был не просто вещью, а чем-то живым, наполненным тайнами. Холодная поверхность встретила подушечки его пальцев ледяным покалыванием, и на мгновение ему показалось, будто под его пальцами проходит лёгкая вибрация. Может, это просто нервное напряжение, а может, сам череп что-то излучал. Он провёл пальцами по грубым линиям, углублениям, изучая каждую деталь, как будто пытался понять, что скрывается за этой неподвижной оболочкой. Олег наклонил голову, сосредоточившись, а затем неожиданно улыбнулся. Его губы растянулись в той самой лукавой, но слишком нарочитой улыбке, которую он так хорошо умел изображать.       — Красивая, — произнёс он с уверенностью, которая звучала так, будто он хотел убедить в этом не только окружающих, но и себя. — Лица не вижу, но красивое очень. Я бы с такой даже замутил.       Эти слова вырвались слишком легко, почти автоматически, но внутри у него всё перевернулось. Улыбка стала шире, почти вызывающей, словно он хотел доказать что-то аудитории, но одновременно чувствовал, как внутри него всё горит. Это была ложь. Ужасная, наглая ложь, и он сам это прекрасно понимал. Слова звучали чужими, словно их произносил кто-то другой. Кто-то, кто носит его лицо, но не имеет ничего общего с ним настоящим.       Замутил бы? — это слово эхом раздалось в его голове, ударив по нервам. Он чувствовал, как от этого эха его сознание буквально скручивает, заставляя хотелось зажмуриться и исчезнуть. Да кого он пытается обмануть? Себя? Их? Это всё неправда. Просто красивая, лживая упаковка, под которой скрывается пустота.       И это знание резало по сердцу. Никто, абсолютно никто ему не нужен. Кроме Саши. Мысли о Саше ворвались резко, накрыв его волной, словно кто-то смахнул завесу фальши и обнажил всё, что было внутри. Да что ты творишь, Олег? — мысленный упрёк пришёл, как пощёчина. Он ненавидел себя за это. За эту фальшь. За этот спектакль. За то, что позволил себе даже на секунду отвлечься от того, что по-настоящему важно.       Саша был его всем. Всем, что удерживало его на плаву. Воспоминания всплывали в голове, одно за другим. Как Саша посмеивался, закатывая глаза, едва сдерживаясь, чтобы не разразиться ещё громче. Как хмурился, поджимая губы, когда что-то шло не так, и как в эти моменты казался одновременно самым упрямым и самым милым человеком на свете. Как раскидывался на диване, вытягивая ноги и провозглашая это своим королевством, словно всё вокруг принадлежит ему.       Эти детали. Эти маленькие, почти неуловимые моменты. Только они имели значение. И только ради них Олег просыпался каждый день.       А теперь? Теперь он стоял здесь, в этой странной комнате, сжимал в руках холодный череп и говорил... что? Что-то, что было таким же пустым, как он сам сейчас. Как будто Саша — не его смысл, не его начало и конец. Как будто Саша — не то, ради чего он жил. Чёрт, Саша! Почему даже сейчас, когда его нет рядом, он продолжает занимать каждую мысль?       И, чёрт возьми, если бы Саша слышал всё это... Что бы он подумал? Наверное, что Олег — законченный лжец. Что все их воспоминания, всё, что они строили вместе, было таким же фальшивым, как эта натянутая улыбка.       Ты не можешь никого любить, кроме него, — мысленная констатация прозвучала так чётко, словно была сказана вслух. Она вонзилась, как нож. Но Олег всё равно не позволил себе сорваться. Он продолжал держать маску, продолжал эту странную игру. Его голос звучал твёрдо, даже слишком уверенно. Но внутри он знал: это ничего не значит. Это всё — просто спектакль. Никто не узнает правды. Никто, кроме него и Саши. А Саше он больше никогда не сможет солгать.       — На меня смотри, — вдруг резко вырывается из его уст. Голос звучит неожиданно грубо, сдавленно, словно выдавленный из глубин его самого. Комната тут же будто бы наполняется густой тишиной. Кажется, что слова прорезают плотную вату, оседающую на всех, кто присутствует. — В глаза смотри. Мне в глаза, — добавляет он, понижая голос, делая его более твёрдым, но не менее напряжённым. Каждое слово теперь выстреливает, как команда, резкая, с явным требованием.       Его пальцы поднимаются, медленно, плавно. Он останавливается в области глаз черепа, задерживая ладонь, как будто надеется поймать неуловимый взгляд. Он продолжает смотреть, пристально, изучающе, словно от этого зависит что-то жизненно важное. Внутри него всё снова скручивается в болезненный узел. Его лицо по-прежнему остаётся спокойным, но внутри — разрывается буря.       — Матери парень твой не нравится.— Эти слова, произнесённые им ранее, звучат эхом в его голове, словно тяжелый приговор. Воспоминание вспыхивает внезапно, и он непроизвольно замечает, как её рука слегка отодвигается в сторону. Она наклоняет голову, избегая прямого взгляда, и вновь украдкой бросает его в сторону другой девушки. Это движение выглядит почти неосознанным, но Олегу ясно, как день: она что-то скрывает. Он чувствует, что её настороженность связана не с этим черепом, а с ним.       — Как-то насторожена она к нему. Не знаю. Образ его расплывается. Может... потому что она мне понравилась, — эти слова вырываются из него прежде, чем он успевает остановить себя. Они звучат едва слышно, но слишком явственно для него самого. Как только он произносит их, его разум наполняется ненавистью к себе.       Что ты несёшь, Олег?!— мысль почти кричит в голове. Его пальцы крепче сжимают череп, будто это может вернуть ему контроль над ситуацией. Он понимает, что сказал полнейшую ерунду. Лицо его становится пунцовым, и он чувствует, как по телу растекается жар.       Олег зажмуривается, будто бы это может скрыть его от самого себя. Фу, как мерзко. Это не я. Это всё не я. Эти слова обжигают его сознание, как раскалённый нож. Он снова чувствует этот невыносимый внутренний разлад.       В его голове всплывают фрагменты воспоминаний о Саше, и это добивает его окончательно. Саша... Это его артефакт. Я вторю его поведению, когда пользуюсь его вещами. Этот чёртов Саша был таким, всегда игравшим, умевшим флиртовать, словно это — часть его существа. Но Саша знал, что делает. Его фальшь была уверенной, почти искусной. Он умел играть с людьми так, как хотел. А Олег... Олег чувствовал, что срывается в бездну.       Чёрт, я абсолютно не контролирую себя, — с досадой думает он, хотя знает, что эти слова не вернут ему утраченного контроля. Всё, что он произносил, все его комментарии и шутки, звучали как фальшивый флирт, как пародия на то, что он сам так ненавидел в других.       Он вспоминает, как Саша вел себя с клиентами — те же улыбки, те же слова, такой же тон. Только у Саши это всегда работало. А у него? У него всё превращалось в жалкую копию. Почему я снова думаю о нём? Почему он заполняет каждую мою мысль, даже сейчас, когда я должен сосредоточиться? Внутри него растёт злость на самого себя.       — Кто же твой парень? Не пойму, — протянул он, как будто пыталась собрать из воздуха образы, соединить воедино разрозненные детали. Его голос звучал задумчиво, и он уловил в нём нотки любопытства, смешанного с лёгким напряжением. — Вижу, вот как, образ мужчины. И она как на нём… вот так как-то, как ребёнок на нём повисла.       Он, словно на мгновение зависнув, сделал паузу. Этот момент наполнился тяжёлой тишиной, в которой он словно утонул, переваривая какую-то внутреннюю мысль. А потом его голос прорвался снова, мягко, но настойчиво:       — И… стоп. Я бы хотел тоже на неё посмотреть. Я могу снять маску?       Олег ощутил, как напряжение сковало его плечи, а пальцы чуть дрогнули. Маска, казалось, весила тонну, но её снятие заняло лишь долю секунды. В этот момент всё вокруг замерло, будто мир затаил дыхание. Он чувствовал, как холодный воздух коснулся его кожи, словно стирая тонкую границу между ним и реальностью. Когда маска скользнула с его лица, Олег на мгновение прикрыл глаза, словно защищаясь от яркого света, который показался слишком резким. Всё вокруг будто изменилось: звуки стали глуше, а очертания пространства — размытыми.       Наконец, он поднял взгляд. Его глаза, привыкшие к тени, медленно привыкали к свету, пока образ перед ним не стал чётким. Миссис Х сидела, пристально глядя на него. Это был взгляд, который пробирал до самого сердца, взгляд, от которого было невозможно спрятаться. Её лицо выражало одновременно спокойствие и что-то почти неуловимое — интерес, смешанный с нотками изучающей осторожности.       Олег задержал дыхание. Его губы чуть дрогнули, будто он собирался что-то сказать, но слова застряли в горле. Он смотрел на неё, как будто впервые видел по-настоящему. И вот, спустя несколько долгих секунд, он всё же тихо выдохнул:       — Да ладно… Привет. Круто.       Перед ним стояла не просто женщина. Это была Ольга Бузова. Её лицо, знакомое миллионам, сейчас казалось ему чем-то сюрреалистичным, почти нереальным. В тишину ворвался чей-то голос, раздавшийся из-за камеры. Он был спокойным, но жёстким, как будто выверял каждое слово:       — Вы узнали мистера Х?       Олег прищурился, хотя ответ уже был очевиден. Он не спешил говорить, словно ещё раз пытался убедиться в реальности происходящего. Но потом он просто кивнул и произнёс с лёгкой усмешкой:       — Конечно, узнал. Сложно её не узнать.       Олег больше не говорил, словно потеряв способность формулировать мысли, а может, и желание. Все слова потеряли смысл перед тем, что происходило. Он смотрел на Ольгу, и этот взгляд был полон чего-то трудноуловимого, словно за каждым мгновением он пытался ухватить глубину момента. Это был не просто взгляд — скорее, изучение, впитывание каждого нюанса. Как будто он боялся, что, отвернувшись, что-то утратит.       Ольга, напротив, не теряла самообладания. Её лёгкая уверенность, граничащая с насмешливой игрой, проявилась в голосе. Она первая нарушила молчание, но её слова прозвучали так, будто она заранее знала, что услышит в ответ. Это была игра, в которой она задавала правила.       — Мне вот просто интересно, то, что вы видели, что я такая красивая. Вот сейчас, когда маску сняли, тоже самое бы повторили ещё раз?       Её голос был спокойным, но в интонации проскользнула нотка кокетливой насмешки. Она, безусловно, наслаждалась ситуацией. Её глаза слегка прищурились, а на губах появилась едва заметная улыбка, как будто она заранее знала, что ответ Олега будет именно таким, но всё же решила проверить.       Олег моргнул, будто приходя в себя, и на мгновение задержал дыхание. Ему не пришлось долго думать. Ответ был естественным, почти инстинктивным. Его губы сами сложились в улыбку, ту самую, которая всегда появлялась, когда он говорил что-то искреннее.       — Очень красивая, — проговорил он просто, но с такой искренностью, что даже Ольга, привыкшая к комплиментам, на миг смутилась.       Она не ожидала, что его слова будут настолько прямыми. Её брови едва заметно дрогнули, а на щеках выступил лёгкий румянец. Но вместо того чтобы позволить смущению взять верх, она засмеялась — легко, игриво, будто пытаясь скрыть своё замешательство.       — Когда даже вот.. когда с друзьями обсуждал, говорил, что Олечка красотка, — добавил он, чуть склонив голову вбок и не сводя с неё глаз.       Её смех затих, но на губах осталась улыбка. Она наклонилась чуть ближе, словно изучая его, и в её взгляде читалось любопытство. Она не могла не подхватить эту игру, теперь уже проверяя, как далеко он готов зайти.       — Вы меня обсуждали с друзьями? — спросила она, и в её голосе появилась тень притворного удивления, граничащего с вызовом.       Олег не смог удержаться от новой улыбки. Её вопрос показался ему одновременно забавным и провокационным. Он ответил без паузы, так, словно это было очевидно.       — Ну конечно. Кто вас не обсуждает?       Его тон был чуть-чуть лукавым, но в глазах всё ещё читалась искренность. Он заметил, как уголки её губ дрогнули, будто она боролась с желанием снова засмеяться. Её уверенность, казалось, слегка пошатнулась, но она не собиралась так легко уступать.       Ольга выпрямилась, чуть вскинув подбородок, словно принимая новый вызов. Но на этот раз она ничего не сказала. Вместо этого она снова посмотрела на него, и в её взгляде промелькнуло что-то неожиданное — смесь уважения и интереса. Казалось, она проверяла, насколько далеко он сможет идти, оставаясь собой.       — Действительно, что за глупый вопрос?.. Про глаза вы говорили, что их беречь надо. У меня очень плохое зрение, — произнесла Ольга, и её голос, несмотря на легкий тон, был чуть натянутым, как будто она чувствовала необходимость оправдываться за своё замечание.       Она внимательно смотрела на Олега, словно ожидая от него чего-то особенного — возможно, понимания, поддержки, а может, даже попытки как-то смягчить неловкость момента. Олег же, казалось, никуда не спешил. Его взгляд был сосредоточенным, но при этом спокойным, будто он тщательно анализировал каждое её слово, каждое движение.       Женщина за кадром, как будто не воспринимая сказанное всерьёз, прервала их лёгкой фразой:       — Да ладно.       Её слова прозвучали с лёгким недоверием, но без злого умысла. Это была скорее небрежная реакция, попытка сбить напряжение или поддеть собеседницу, чем осознанная насмешка.       Ольга, не обратив внимания на этот комментарий, продолжила говорить. Её голос стал чуть увереннее, а взгляд — более сосредоточенным, но всё ещё оставался оттенок лёгкости в её манере.       — Глаза карие, — добавила она, как бы мимоходом, не глядя на Олега, а устремив взгляд куда-то в сторону камеры.       На мгновение она замолчала, словно сама обдумывая свои слова. Её интонация немного изменилась — игривость постепенно уступала место чему-то более серьёзному. Может быть, ей самой не хотелось говорить об этом, но она решила продолжить, не оставляя темы.       Женщина за кадром вновь вмешалась, её голос прозвучал с неподдельным интересом, смешанным с лёгким вызовом:       — Какое у вас зрение?       Вопрос прозвучал прямо, без тени сомнения, но в нём угадывалась некоторая настойчивость, словно она хотела докопаться до сути. Ольга на мгновение задержала дыхание, но не позволила себе замяться. Её ответ был четким, прямолинейным, хотя она явно не стремилась углубляться в детали:       — Очень плохое. Сильный минус.       Её голос звучал твёрдо, но в то же время в нём ощущалось лёгкое напряжение. Это не была тема, о которой она привыкла говорить свободно. Она выбрала слова с осторожностью, будто не хотела, чтобы её воспринимали через призму этой проблемы. После её слов наступила короткая пауза, в которой повисла какая-то странная, неуловимая атмосфера. Женщина за кадром больше ничего не добавила, но, кажется, не перестала наблюдать за Ольгой.       Олег всё это время молчал, но его взгляд оставался прикованным к девушке. Он смотрел не на её глаза, не на её лицо, а как будто видел её целиком — такую, какой она есть, за пределами всех разговоров о зрении, минусах или чём-то ещё. Он заметил, как её глаза на мгновение стали чуть более напряжёнными, а выражение лица чуть изменилось. Она вроде бы вздохнула, почти неуловимо. Однако Олег не позволил молчанию затянуться слишком долго и, слегка улыбнувшись, нарушил его.       — Сложно было разглядеть образ вашего молодого человека, — сказал он, его слова звучали почти философски, как бы пытаясь вернуть разговор на более легкую, но всё-таки важную для него тему.       Ольга ощутила, как в груди задергалось. Она знала, что этот вопрос непременно вернется к ней, и она не могла его игнорировать. В её глазах мелькнуло что-то тёмное, но она быстро скрыла эмоции. В ответ её сердце сделало странный скачок, как будто ожидая, что этот момент снова поднимет её личные, болезненные темы.       Женщина за кадром, словно понимая, что напряжение возрастает, решила развить эту тему, сказав:       — Олег сказал, что маме не нравится ваш парень.       Ольга вновь посмотрела в сторону камеры, но её взгляд стал более отстранённым. Она чуть скосила глаза, как будто пытаясь скрыть реакцию. Видно было, что этот вопрос не оставил её равнодушной, но она решительно пыталась вернуть контроль над ситуацией, избегая открытых эмоций. В её голосе прозвучало лёгкое облегчение, словно она пыталась уйти от разговоров на эту тему.       — Я бы не хотела об этом говорить сегодня, — произнесла она, её слова звучали как защитный барьер, как попытка отвести разговор в сторону и избежать лишнего давления.       Однако женщина за кадром, очевидно, не готовая отпустить эту тему, не сдалась и задала следующий вопрос:       — Ну это что-то действительно имеет место быть?       Ольга почувствовала, как вновь на неё оказывают давление, и внутри у неё всё сжалось. Она как бы ощутила этот момент — момент, когда чужие вопросы начинают забирать у неё пространство, когда кто-то прощупывает её личные границы. Но она не поддалась на это давление. С каждым словом она становилась всё более собранной и спокойной.       — Я бы не хотела об этом говорить, — ответила она спокойно, но в её голосе чувствовалась решимость. Это было не просто выражение просьбы, а твёрдое заявление, в котором не было места сомнениям или неуверенности. Её ответ стал окончательным, словно она не позволяла нарушать её личные границы больше. Женщина за кадром, возможно, поняла, что дальше идти не стоит, и на мгновение в комнате воцарилась тишина. Ольга, сдержав напряжение, вновь вернула контроль над разговором, но её глаза оставались немного насторожёнными, как бы ожидая, что следующий вопрос не будет таким же глубоким и личным.       

***

      После съемок Олег не мог избавиться от волнения, которое охватило его, как только камеры и свет потухли, а на месте шумного дня наступила тишина. Мысли о Саше не отпускали его. Они обострились на фоне всего произошедшего — напряженной работы, разговоров с Ольгой, странного чувства пустоты, которое оставалось после всего этого. Всё это вроде бы не должно было быть важным, но именно сейчас мысли о Саше стали звучать внутри как никогда громко. Олегу не хватало откровенности в этом мире, не хватало прямоты, а Саша всегда был тем человеком, с которым можно было поговорить, не опасаясь. Это не просто была мысль о встрече, а потребность, чувство, что нужно разобраться в чем-то, в том числе и в своих чувствах. Он давно откладывал этот разговор, но теперь уже не мог этого сделать.       Немного потерявшись в своих размышлениях, Олег решился действовать. Он достал свой телефон, и, несмотря на сомнения, прокрутил список контактов, останавливая взгляд на имени Саши. Он знал, что разговор с ним — это не просто очередной звонок, а момент, который он так долго избегал. Пальцы дрогнули на экране, но Олег не стал долго размышлять. Он набрал номер и сразу приложил телефон к уху. Внутри что-то сжалось — он не знал, как всё пойдет, но ему нужно было услышать его голос.       Звуки набора замедлились, и через несколько секунд раздался стандартный голосовой сигнал. Саша не взял трубку. Олег замер на мгновение, ощущая, как в груди всё сжимается от легкого разочарования. Он уже почти был готов положить телефон, но не мог. Он почувствовал, что это просто отговорка, что так не должно закончиться. Он снова посмотрел на экран, осознав, что ни одно обстоятельство не может теперь его остановить. Он нажал на повторный набор. Звуки в трубке стали тише, но не успели затихнуть полностью, как через мгновение раздался звук подключения. Саша взял трубку. Его голос был немного напряжённым, словно он был не до конца уверен, что хочет разговаривать. Олег почувствовал, как на другом конце линии остаётся небольшая пауза, прежде чем Саша сказал:       — Привет.       Голос Саши был не такой, как обычно, немного холоднее, как будто он готовился к чему-то, но не совсем понимал, к чему. Олег ощутил это и понял, что это его шанс не отступить.       — Саша, нам нужно поговорить, — сказал Олег, не подбирая слов, не скрывая своей решимости. Его слова звучали спокойно, но в них ощущалась внутренняя сила. Всё, что ему хотелось — это встретиться и разобраться в том, что тревожит его душу. Саша был тем человеком, с которым разговор мог бы прояснить всё, даже то, что давно лежало между ними.       Саша слегка помолчал. Олег почувствовал, как другая сторона линии моментально замедлилась, как будто Саша пытался понять, что за словами стоит. Он знал, что вопрос мог быть непростым, но ему не хотелось об этом думать. Нужно было действовать. Саша, наконец, ответил, его голос был немного колеблющимся, с примесью сомнений:       — Ну ладно, давай поговорим.       Олег почувствовал, как его сердце отозвалось на этот ответ, как будто маленький груз упал с его плеч. Всё, что ему нужно было — это чтобы Саша согласился, и теперь это происходило. Он мог почувствовать, что разговор будет тяжёлым, но нужным. В этот момент Олег понял, что разговор не должен отложиться.       — Я приеду к тебе. Сейчас. — Его слова были твёрдыми и уверенными. Он уже не мог ждать, уже не мог позволить себе отступить. Этот момент был назрел давно. Саша в ответ замолчал. Олег слышал, как на том конце линии наступила тишина. Он подумал, что, возможно, Саша не ожидал такого прямого решения. Но спустя пару секунд раздался ответ, не лишённый нотки неожиданности, но все же с небольшим согласием:       — Хорошо.       Это было всё. Олег почувствовал, как холодок успокоения прошёл по его телу. Саша согласился. Время встречаться, поговорить и разобраться.

***

      Олег стоял у двери квартиры Саши, чувствуя, как его сердце бешено колотится в груди. Он медленно повернул ключ в замке, стараясь не издавать лишних звуков. В темноте коридора не было ничего необычного, но ему казалось, что сущность где-то рядом. Он часто ощущал её присутствие, даже когда её не было. Олег почувствовал холодную дрожь, когда ступил в квартиру, и на мгновение даже замер, вслушиваясь в тишину.       Когда он зашёл на кухню, он увидел Сашу — живого, настоящего, без каких-либо следов искажённой сущности. Саша стоял за столом, подогревая воду для чая. Видя его, Олег почувствовал, как напряжение в его теле немного спадает, но тревога всё равно не оставляла его.       — Привет, — сказал Саша, не отрываясь от чайника, его голос звучал привычно спокойным.       — Привет, — ответил Олег, пытаясь скрыть, как дрожит его голос.       Саша подал чашку чая, и Олег взял её, благодарно кивая, но не знал, как начать. Они уже и сели, и немного чая выпили, как Олег почувствовал, что слова застряли у него в горле. Саша заметил его растерянность, и, не отрываясь от него, наклонился чуть ближе.       — Ты пришёл поговорить или просто помолчать? — спросил он с лёгкой усмешкой, но в глазах читалась неподдельная серьёзность.       Олег кивнул и сделал несколько глотков чая, но тепло напитка не помогало ему избавиться от напряжения, которое сжимало грудь. Его пальцы нервно играли с чашкой.       — Я... я должен тебе кое-что сказать, — наконец выдавил Олег, чувствуя, как тяжело говорить. Он знал, что это может стать началом конца. Но если он сейчас не скажет, то уже никогда не найдет нужных слов.       Саша молча уселся напротив него, внимательно наблюдая. В его взгляде не было осуждения, только спокойное ожидание.       Олег сделал ещё несколько долгих глотков, чувствуя, как его горло пересыхает.       — Я... я позвал её. Сущность. — Олег поднял взгляд и посмотрел на Сашу, почти надеясь, что тот хотя бы немного поддержит его взглядом. — Но я не хотел. Всё случилось случайно. Я даже не знал, что всё будет так.       Саша молча слушал, не прерывая, но его глаза стали напряжёнными, внимательными. Олег нервно потёр пальцами края чашки, его внутренний мир разрывался от этого признания.       — Я... я понял, почему она появляется, — продолжал Олег, чувствуя, как слова будто вырываются сами. — Она... она появилась, потому что я не отпускаю тебя. Потому что я... не хочу, чтобы ты уходил. Знаю, что это странно, но я думал, что если она придёт, может быть, я смогу избавиться от этих чувств. Думаю, если найду кого-то другого, она уйдёт. Но это... это всё бред.       Тишина затянулась. Саша не отвёл взгляд, его лицо было спокойно, но Олег почувствовал, как каждый его взгляд как будто пронизывает, и от этого становилось только хуже.       — Я знаю, почему она выглядит как ты, — продолжил Олег, набираясь храбрости. — Она пытается манипулировать мной, контролировать. Она ворует мои сны, мешает мне спать. Я думал, что если поддамся, если начну слушать её, возможно, смогу разобраться. Но... но я не мог.       Он замолчал, ощущая, как его слова висят в воздухе. Напряжение нарастало с каждой секундой. Олег почувствовал, как его дыхание стало тяжёлым, как бы он ни пытался сдержаться, в груди всё равно было пусто и холодно.       — Я... я влюблён в тебя, — выдавил он, в его голосе был отчаянный оттенок. — Это... это страшно. Я не знал, что с этим делать. Я пытался... пытался быть другим, но не смог. Я не мог это остановить.       Тишина стала осязаемой. Олег почувствовал, как его грудь сжалась, а сердце будто застыло. Он боится, что Саша сейчас скажет что-то, что разрушит всё, во что он верил, что он так долго скрывал.       Саша не ответил сразу, его взгляд застывал на Олеге, как будто он пытался разобрать каждое слово, каждую интонацию, каждое движение. Он не отводил глаз, и Олег почувствовал, как тяжело становилось дышать, когда эти пару секунд длились бесконечно долго.       Саша медленно опустил чашку, как-то осторожно, будто боялся сделать лишний жест, который мог бы разрушить момент. Он тихо выдохнул, и, казалось, его лицо стало немного мягче, но не легче — всё равно сдержанное, обдумывающее.       Он поднялся сделал шаг в сторону Олега, не спеша, но без промедлений. И только когда оказался рядом, Олег почувствовал, как его грудь сжалась от этого близкого присутствия, от того, что он снова был рядом, но не отстранялся, не уходил. Саша не стал спрашивать, не стал говорить слов, которые могли бы обесценить или слишком сильно озвучить то, что происходило. Он просто присел рядом, так близко, что Олег мог почувствовать его дыхание, и на мгновение это оказалось даже важнее слов.       — Я... — начал Олег, но его голос сорвался, не имея сил продолжить.       Саша коснулся его плеча, не сильно, но достаточно для того, чтобы передать свою поддержку. И в этот момент Олег понял, что Саша, возможно, всё понимал, всё видел, но не торопится с ответом, не торопится с решениями.       — Ты не один, — сказал Саша, не глядя в глаза, но его голос был тихим, но уверенным. — Мы разберемся, Олег.       Саша продолжал молчать, его взгляд оставался прикованным к Олегу, но теперь в нем можно было разглядеть нечто большее, чем просто внимание. Он не отводил глаза, но и не торопился что-то сказать, будто в его молчании скрывалось всё, что было нужно для понимания.       Олег почувствовал, как его сердце начинает биться быстрее, как тяжело стало дышать. Саша не ответил, не сказал ничего, что могло бы развеять его страхи, а молчание лишь усугубляло его растерянность. Он сидел рядом, его присутствие было так близким, что Олег не мог понять, как ему на это реагировать. Но тишина продолжала растягиваться, и с каждым моментом Олег всё больше зацикливался на том, что Саша не сказал ничего, не дал ему ни малейшего намека на то, как он сам чувствует себя в этой ситуации.       Олег чувствовал, как его грудь сжимается, как тяжело удержаться от того, чтобы не говорить. Он открывал рот, чтобы сказать что-то, но не мог найти слов. Он нервничал, его мысли путались, и в голове возникали странные, беспокойные вопросы: Что, если Саша сейчас молчит, потому что… потому что я ему не нравлюсь совсем? Что если он не готов к этому? Что если я всё испортил?       И вот, когда тишина стала почти невыносимой, Саша чуть наклонился к нему, не спеша, будто в его движении было что-то задумчивое и медленное. Его руки, неожиданно для самого себя, оказались на плечах Олега, и он обнял его. Обнял так, как Олег не ожидал, мягко, но крепко. Этот жест был спокойным, уверенным, и в нём не было ни малейшего намёка на замешательство или страх.       Олег замер. Он ощущал тепло Саши, его близость, но сердце колотилось в груди. Он не знал, как реагировать. Всё, что он успел думать, — это как ему не хватало этих простых, человеческих действий. Но тут же нарастало ощущение, что он мог бы потерять всё, что только что открыл для себя.       Он пытался понять, что происходит. Саша молчит. Он обнимает его, и это больше чем просто утешение. Это нечто важное. Но что это значит для них? Для него? И почему он не может успокоиться, когда всё, что он хотел — это просто быть рядом?       — Саша, ты… ты не говоришь ничего, — произнёс Олег, почти не осознавая, как это выходит. Его голос дрожал от напряжения. — Ты… мне не говоришь, что думаешь.       Саша не сразу отстранился, а только слегка поднял голову, чтобы посмотреть на него. В его глазах не было ни замешательства, ни отчуждения — только нечто глубокое, что Олег не мог понять, но чувствовал в каждом движении, в каждом прикосновении.       — Ну.. не все сразу, Олежка, — тихо сказал Саша, его голос был мягким, но твёрдым. Он ещё больше прижал Олега к себе, словно утверждая, что в этом молчании нет страха.       Олег почувствовал, как тяжело ему дышать, но его тело расслабилось от этих простых слов. Он знал, что Саша не собирался сразу дать ответ, что ему не нужно было никаких слов, чтобы понять, что его чувства не остаются незамеченными.

***

      Оставшаяся часть дня тянулась для Олега, словно в замедленной съемке. В каждой секунде, когда он находился рядом с Сашей, он чувствовал себя не в своей тарелке, не знал, куда податься, как вести себя. Он чувствовал, как каждая его попытка что-то сказать или сделать казалась лишней и неуместной. Как будто всё, что он мог бы сделать, уже было неважным, не подходящим. Молчание вокруг было тяжёлым, будто в нём скрывалась какая-то необъяснимая угроза, что-то невыразимое, но ощущаемое в каждом взгляде Саши. Олег чувствовал, как его собственное сердце начинает биться быстрее, а мысли путаются, возвращаясь снова и снова к тому моменту, когда он, наконец, признался Саше в своих чувствах. Он не мог избавиться от мысли, что всё изменилось, но не знал, что именно изменилось. Возможно, было бы легче, если бы Саша хоть что-то сказал, но его молчание только усиливало напряжение.       Саша большую часть дня проводил в гостиной. Он сидел на диване, словно поглощённый своими мыслями. В его взгляде не было ни радости, ни тревоги — просто пустота, скрытая за спокойствием. Иногда он посматривал в окно, где тусклый свет заката проникал в комнату, или крутив в руках пульт от телевизора, пытался найти что-то, что могло бы отвлечь его. Его лицо оставалось таким же спокойным, как и всегда, но Олегу казалось, что за этим спокойствием прячется что-то гораздо более сложное. Каждый взгляд Саши, каждое его движение казались для Олега загадкой, которую он не мог разгадать, но хотел. С каждой минутой он всё больше чувствовал, что не знает, как подойти к Саше, как быть рядом с ним, не разрушая той хрупкой тишины, что витала между ними.       Олег сидел в своей комнате, пытаясь найти себе занятие, но мысли снова и снова возвращались к разговору, к его признанию, которое, казалось, всё ещё висело в воздухе. Он терялся в своих мыслях, словно в лабиринте, пытаясь понять, как двигаться дальше, но всё время останавливался на одном — что делать с этим чувством? Олег не знал, что именно он ожидал от Саши, но молчание было тем, что он не мог терпеть.       Когда наступил вечер, и тишина в доме стала ещё более осязаемой, Саша вдруг встряхнулся, как если бы хотел сбросить с себя всю усталость, всю напряжённость, накопившуюся за день. Он взял пульт от телевизора и включил канал, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.       В конце концов, он встал и пошёл в гостиную. Когда он переступил порог, Саша сразу посмотрел на него, и взгляд его был прямым, не оценивающим, но полным чего-то неопределённого. Возможно, ожидания. Олег почувствовал, как его сердце забилось быстрее, а щеки стали горячими. Он не знал, что делать, как себя вести. Ему было неудобно, но он всё же шагнул в комнату и с какой-то неуверенностью прошёл к дивану. Ему было сложно смотреть на Сашу, он чувствовал, как его лицо краснеет от смущения, и, сидя рядом, всё больше ощущал себя не в своей тарелке.       Саша не сказал ни слова. Он продолжал смотреть в телевизор, будто не замечая его присутствия, но что-то в его молчаливой уверенности заставляло Олега чувствовать себя беспомощным. Это было как странная игра, где каждый шаг Олега был невидимой границей, которую он сам не мог переступить.       Неловкость стала почти физической, словно воздух вокруг них сгущался. Олег чувствовал, как это напряжение тянет его вниз, заставляя думать, что он либо слишком много ожидает от этого момента, либо, наоборот, слишком мало. Он не знал, что делать с этим взглядом Саши, с этим молчанием, которое стало чем-то почти осязаемым.       И вот, поддавшись импульсу, Олег решил сделать шаг, который казался одновременно и логичным, и безумным. Он опустился, лег на диване, осторожно положил свою голову на колени Саши, почти не веря, что решился на это. Всё вокруг казалось таким непривычным, новым, как будто всё, что происходило, было под запретом. Но в тот момент, когда его голова коснулась коленей Саши, воздух между ними стал плотным, как будто весь мир замер. Олег не знал, как Саша отреагирует, но, казалось, что, если бы он отстранился, Олег не смог бы выдержать этого.       Но Саша не двинулся. Он не сказал ни слова. Только слегка погладил Олега по волосам, так нежно, как если бы это было само собой разумеющимся. Олег почувствовал, как его сердце бьётся быстрее, но в тоже время как-то успокаивается. Он всё ещё не мог избавиться от чувства неловкости, но в этот момент, в этом молчании, он ощутил странную близость. Это было невыразимо, но Олег знал — в этом молчании было что-то важное. Что-то не озвученное, но тем более значимое.       Тишина в комнате тянулась, как жёсткая, почти ощутимая преграда между ними. Олег лежал, ощущая тяжесть своего собственного молчания, в то время как Саша, казалось, не спешил разрывать её. Олег всё ещё чувствовал на себе внимание Саши — было неясное, но настойчивое ощущение, что Саша следит за каждым его движением. Молчание становилось всё более напряжённым, и Олег не знал, как себя вести, как нарушить этот странный баланс.       Наконец, Саша нарушил тишину. Его голос прозвучал неожиданно, но достаточно спокойно.       — Ну что, как там на съёмках сегодня было? — спросил он, слегка оторвав взгляд от телевизора. Это было так неожиданно, что Олег едва успел понять, как правильно ответить. Вопрос звучал как что-то абсолютно обычное, но для Олега это был момент, когда его собственные мысли снова начали терзать его.       Олег попытался собраться, чтобы ответить как можно проще, сдержанно.       — Нормально, — выдавил он, но его голос звучал с оттенком напряжения, который выдал его внутреннюю борьбу. Он ощущал, как его собственные слова словно теряли смысл, и не мог избавиться от того, что в его голове одновременно прокручивались мысли, которые он не хотел бы произносить вслух.       Саша, кажется, не обратил внимания на этот момент напряжения, но Олег чувствовал, как внутри его что-то ломается. Саша просто продолжал смотреть на экран, как будто всё было в порядке, но Олег чувствовал, что всё вокруг них было не таким, как прежде.       — Но тот твой артефакт в виде черепа.. он как-то... контролирует меня. — Ответ вырвался из его уст, и сразу же он почувствовал, как эти слова ложатся в воздух, как будто кто-то другой заставил его их произнести.       Его взгляд метнулся к Саше, и он заметил, как тот вглядывается в него с какой-то лёгкой настороженностью. Это было странное ощущение, как если бы Саша знал что-то, чего Олег не осознаёт. Олег будто был в ловушке своих мыслей, и, несмотря на попытки сопротивляться, всё снова и снова возвращалось к тому, что он не мог контролировать — его слова, его желания, его реакции.       — Он заставляет меня говорить то, чего я не хочу, — продолжил Олег, теперь уже словно отчаянно, не в силах остановиться. Внутри него всё ещё бурлили мысли, но они стали такими чёткими и режущими, что Олегу казалось, будто они принадлежат не ему.       Саша не спешил отвечать. Он остался в той же позе, с лёгким нахмуренным взглядом, словно пытаясь понять, что именно происходит. Олег чувствовал, как напряжение нарастает, как каждое его слово и действие будто были под неким невидимым давлением, и эта тяжесть сжимала его грудь, не давая спокойно дышать.       — Это... это не должно так быть, — наконец сказал Саша, его голос был тихим, но решительным. Он будто пытался осмыслить сказанное Олегом, переваривая каждую фразу, как нечто важное. — Ты уверен, что это не ты сам себе придумал?       Олег ощутил, как что-то внутри него вновь сопротивляется, но он не мог от этого избавиться. Мысли словно превращались в шёпоты, какие-то посторонние, тянущие его в неизвестность, в тот момент, когда он не мог понять, что реально, а что — нет.       — Я не знаю... — его ответ был мимолётным, но достаточно ясным, чтобы показать, насколько Олег запутался. — Он просто... я чувствую, что он воздействует на меня. Эти мысли... эти слова... они не мои. Как будто кто-то... кто-то другой управляет мной.       Саша продолжал внимательно смотреть на Олега, его взгляд становился всё более сосредоточенным, а в глазах появилась какая-то тень беспокойства. Олег почувствовал, как напряжение в комнате нарастает, и словно воздух стал густым. Саша не произнёс ни слова, но его тело выдавало напряжение, которое нарастало с каждой секундой. Его руки сжались в кулаки, и это движение показалось Олегу знаком, как если бы Саша готовился к чему-то важному, но не решался сделать первый шаг.       Он вздохнул, и этот вздох был тяжёлым, словно он собирался сказать что-то, но не знал, как это правильно выразить. Его губы сжались в тонкую линию, и Олег заметил, как Саша начал чуть-чуть сжимать челюсти, как если бы пытался сдерживать слова, которые могли бы прозвучать слишком резко или обострённо.       Тишина между ними становилась всё более ощутимой, и Олег почувствовал, как его сердце начинает биться быстрее, в ожидании того, что Саша скажет. Он был готов к любому повороту, но то, что прозвучало из уст Саши, было неожиданным.       — Он мной сильно заряжен. Но я не думал, что он что-то чужое будет транслировать.. — Саша начал, его голос был тихим, но твёрдым. Он продолжал смотреть на Олега, словно оценивая каждое его движение. — Отдашь мне его. Я просмотрю его. Тебе может что-то другое дам.       После краткого диалога молчание вновь стало почти осязаемым, оно висело между ними, давя на грудь. Олег чувствовал, как в груди скапливается напряжение, но не знал, как его развеять.       В какой-то момент Саша аккуратно положил руку на его голову, и Олег почувствовал, как пальцы брата начинают мягко поглаживать его волосы. Это было так неожиданно, что Олег вздрогнул, но сразу же почувствовал, как всё тело напряглось в поисках этого необычного, но всё же успокаивающего прикосновения.       Саша начал медленно расчесывать волосы пальцами, как будто возвращая Олегу ощущение стабильности, которое тот так давно искал. Эти движения были лёгкими, спокойными, не спешными, словно Саша пытался передать Олегу какую-то уверенность, которую сам не осознавал, что имел. С каждым движением его пальцев напряжение в Олеге понемногу утихало, и хотя не исчезало полностью, он чувствовал, как он начинает расслабляться.       — Пора уже спать, — сказал он, его голос был спокойным, но в нём чувствовалась лёгкая усталость, как будто он тоже стремился к какой-то определённости в их общении. Он убрал руку от головы Олега, но его пальцы ещё несколько мгновений оставались в воздухе, как бы ощущая его. — Пошли.       Олег снова не знал, что сказать. Он встал, потянувшись, и, всё ещё немного смущённо, направился в свою спальню. Но как только он оказался у двери, его взгляд случайно встретился с Сашиным, и тот остановил его, подойдя к нему с каким-то хитрым выражением на лице.       — Эй, ты куда? — спросил Саша, а в голосе Олега прозвучала лёгкая издевка. — Ты что, не хочешь спать со мной?       Олег замер, не зная, как реагировать на это неожиданное замечание. Его сердце забилось немного быстрее, и он почувствовал, как снова накатывает волна неловкости. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле. Было что-то в том, как Саша сказал это, что заставляло Олега чувствовать себя одновременно странно и немного виновато.       Саша, наблюдая за его реакцией, засмеялся, коротко, но с тем самым тоном, который говорил, что ему явно нравится смотреть на растерянность брата. Это было одновременно и обнадёживающе, и немного пугающе.       — Ну что, ты ведь не будешь отказываться, правда? — продолжил Саша, подходя ближе. — Поди ко мне.       Олег немного растерянно подошел, чувствуя, как его сердце бьётся в груди, а внутри все перемешивается от смущения и неопределенности. Он не знал, как реагировать на Сашины слова, но всё же сделал шаг, медленно двигаясь в сторону спальни брата. Саша шагал рядом, немного впереди, но Олег чувствовал его присутствие буквально в каждом шаге. Тишина была густой, и, казалось, каждый их шаг становился всё более осознанным.       Когда они подошли к комнате Саши, тот открыл дверь, и Олег, не в силах остановиться, первым вошёл внутрь. Саша следом за ним зашёл в комнату, закрыл дверь и прошёл к своей кровати. Олег почувствовал, как неловкость снова охватывает его, но как будто бы всё вокруг и так уже было решено.       — Ложись, — сказал Саша, указывая на кровать. Он уже расправил одеяло, чтобы Олегу было удобно.       Олег не стал возражать. С отрешённым выражением лица он лёг на кровать, устроившись немного неловко. Лежа на спине, он чувствовал, как его тело начинает постепенно расслабляться, но внутреннее напряжение не отпускало. Его мысли продолжали метаться от одного к другому, не зная, что делать с этим всем.       Саша улёгся рядом, подвинувшись поближе. Он тихо позвал Олега, словно ощущая, что брат всё ещё не совсем на своём месте.       — Ты же не против, если я лягу рядом? — спросил он, заглядывая в лицо Олегу с лёгким, почти невидимым усмешкой. И прежде чем тот успел ответить, Саша подполз ближе.       Олег почувствовал, как его плечо касается плеча брата. Он пытался сдержаться, но в какой-то момент Саша положил свою руку на его шею, обвивая его плечо, и мягко потянул его голову на своё плечо. Это было одновременно так естественно и настолько неожиданно, что Олег замер, ощущая тепло и спокойствие от его близости.       Саша обнял его, не говоря ни слова. Рука его спокойно лежала на Олеге, как будто бы это было самое естественное место для его головы. Олег чувствовал, как его дыхание становится ровным и спокойным, хотя он всё ещё не мог понять, что происходит между ними. Тишина в комнате была почти осязаемой, и Олег пытался привыкнуть к мысли, что сейчас они лежат так близко друг к другу.       — Спи, — сказал Саша тихо, его голос был мягким, как будто пытаясь успокоить Олега. — Всё будет хорошо.       Олег почувствовал, как его мысли постепенно успокаиваются, а тяжесть, которая сжала его грудь, начала отступать. Всё, что было нужно — это просто лежать рядом с Сашей, ощущая его тепло и поддержку. И хотя всё было ещё непривычно, он почувствовал, как его тело постепенно расслабляется, погружаясь в спокойный, почти безмолвный сон.