Dame's Rocket

Семь дней. Кацуки застрял в этой комнате на семь дней, или так он думает. Он почти ничего не ел. Соленые крекеры в его комнате (те самые, которые Кацуки прятал в ящиках стола; он боялся, что его застанут врасплох, как в прошлый раз, без еды) и вода из-под крана. Он грызет соленые крекеры, рисует тут и там. Он разговаривал с Дерьмоволосым, но это прекратилось после того, как Кацуки слишком испугался, чтобы придумать ложь о том, почему он не может выйти. Теперь его телефон лежит там бесполезно. Большую часть времени он спит. Он спит часами, день за днем ​​Кацуки видит сны. Иногда сны становятся страшными. Иногда они нападают на него за горло и сжимают его так сильно, что воздух не попадает в легкие. Но большую часть дней его сны спокойны, как маленькие волны. Кацуки становится грустным, когда просыпается. Он не может не думать, что это начало чего-то плохого. Кацуки очень старается найти этот зуд в мозгу, ту лекцию, которую однажды прочитал Айзава (сразу после нападения злодея в лагере, когда Глаза Енота не переставали засыпать на каждом занятии. Через несколько дней она вернулась с блестящими новыми рецептурными таблетками), но не может. Он просто немного устал, и сны не делают его грустным и не злым. Кацуки уже давно не злится, может быть, ровно столько же, сколько он был заперт здесь. Это один из тех дней, когда Кацуки снова пытается заснуть, и ему это почти удается, но его будит телефон — звук, которого он не слышал уже довольно давно. Это уведомление от Айзавы. Занятия начнутся снова через пять дней. Кацуки хмурит брови. Он очень напряженно думает. Перерыв начался две недели назад, верно? Но у них должно было быть четыре недели отпуска. Кацуки был дома неделю, и сразу после ее окончания он заперся в своей комнате, но это звучит неправильно. Он приходит к выводу, довольно медленно, и это немного его ломает. Кацуки уже две недели взаперти. И, честно говоря, это почти смешно, потому что он не знает, куда ушло все это время. Возможно, когда Кацуки грыз крекеры (он не мог заставить себя съесть больше нескольких штук в день), возможно, пока он рисовал. Но так ли это на самом деле? Кацуки знает, куда ушло все это время. Оно ушло, пока он спал. Имеет ли это значение сейчас? Дни все еще перетекают друг в друга. Кацуки думает, что, возможно, ему следует больше бояться того, что его забыли. Но на самом деле это не так. ____ Ночью Кацуки лежит без сна. На этот раз он не может уснуть. Он думает, что, возможно, боги наказывают его. Он не знает за что, но не особо беспокоится об этом. Когда дверь со щелчком открывается, и между ним и коридором остается небольшой зазор, Кацуки не двигается. Это застает его врасплох. Он был готов умереть здесь, сгнить в этой комнате. Но больше всего Кацуки не может не чувствовать грусти. Было приятно спать. ___ Когда Кацуки снова приходит в сознание (не то чтобы Кацуки осознавал, что заснул), ему требуется время, чтобы начать двигаться. Он чувствует, как это тело (не его; никогда не было его по-настоящему) тянет его вниз. Это должно бы его волновать, но на самом деле нет. Хотя он чувствует, как в нем нарастает тревога, насекомые в его животе шевелятся, издавая звук, который кажется более нечеловеческим, чем он есть на самом деле В конце концов, это тело встает. Кацуки кажется, что он слышит, как щелкают провода вместо костей. Еще больше времени уходит на спуск по лестнице. Медленно, по одной ноге за раз, топ.топ.топ.топ. Кацуки не помнит, когда он спускается вниз по лестнице. Масару ждет его, его ждет дымящаяся тарелка риса и яиц. Кацуки на самом деле не голоден, но он все равно садится. «Почему ты сбежал?» На это Кацуки усмехается, весь блеф и никакой злобы. Он просто... немного устал сегодня. «Я вернулся, не так ли?» — спрашивает он, как будто это действительно вопрос. Масару вздыхает, качая головой. Что-то горячее и неприятное кипит внутри Кацуки. Он не чувствовал этого уже давно. С тех пор, как застрял в своей комнате, и, что неудивительно для Кацуки, он хочет снова оказаться внутри этой комнаты, застрять и успокоиться, спать или, может быть, рисовать. Больше всего на самом деле он хочет оказаться в состоянии смерти, не совсем мертвым (он думает, что Айзава и остальные никогда не простят ему такой смерти), но достаточно близким к тому, чтобы ему больше не пришлось чувствовать себя таким злым. «Кацуки», — начинает он, «Твоя мать пытается защитить тебя. Почему ты не можешь ей этого позволить?» Эхом в его сознании это остается и задерживается, облизывает края его мозга; этого как раз достаточно, чтобы вывести Кацуки из себя. «Защищать?» — передразнивает он. Кацуки чувствует вкус слов во рту, горький и гнилой. Он вспоминает время, когда Мицуки защищала его, и понимает, что Кацуки на самом деле не знает, что значит защищать кого-то. Против злодея Кацуки защитил бы кого-то ценой своей жизни. Защита означала, что каждый гражданский должен был выйти живым. Что значит защищать для матери? Когда нет злодея, как защитить? Он не знает, и, возможно, именно это делает его еще более печальным. Он хочет сказать, что не понимает, какую защиту ему дала Мицуки, он хочет закричать и взорвать это чертово место (больше всего на свете он хочет взорвать себе мозги). «Кацуки, мальчик мой, иди сюда». Кацуки подчиняется, как собака или щенок. Он не чувствует себя ни тем, ни другим. Он чувствует себя мертвым, может быть. Он чувствует объятия отца, и это может быть один из немногих случаев, когда он это почувствует. Его бесит, что он не чувствует никакой радости в этот момент. «Папа, мне нужно убраться», — говорит он и делает уборку. Масару кивает, на его губах появляется легкая грустная улыбка. «Да, извини, сынок». Кацуки хоронит это сожаление глубоко в своем сердце. Он знает, он знает , что Масару имеет в виду только то, что задержал его от выполнения домашних дел, но может быть, просто может быть, если Кацуки побудет неподвижно какое-то время, он сможет почувствовать сожаление в своих костях (или в металле, выгравированное на его костях? тот, который скрипит и щелкает, когда он двигается?) Мне жаль, что я причинил тебе боль. Мне жаль, что я никогда не делал шаг вперед. Мне так жаль, сынок. Он говорит. Это делает Кацуки немного счастливее.