Дядя Саша и kid Росс

***

После того случая в уборной, с русским я не виделся. От него будто след пропал. Это поселило в моем сердце чувство некой тревожности, но я бы не был США, если бы не спрятал их поглубже, подавил. Правильно, любые проявления эмоций сейчас будет опасными, особенно, когда на территории СССР происходили события чрезвычайной важности, поставившие весь мир в опасность и тревожную неоднозначность. Безусловно, его проблемы, что он прятать больше не мог, могли бы меня порадовать. Одной из крупный его проблем, ударившего ему по кризису очень сильно была авария на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года, произошедшая на территории УССР, кажется, сестры РСФСР. Тогда-то я был напуган и удивлён не меньше, ведь подобное случалось в СССР редко, и если случалось, то об этом никто не знал, а информация тщательно засекречивалась. Но тут, на всеобщее обозрение авария, а потом и массовый протесты в стране, буквально показывали, что Союз слабеет. Не знаю, рад был ли я новости, узнав, что у него проблемы.С одной стороны, это безусловный знак, что выигрыш в Холодной войне за мной, однако с другой стороны, я не мог не думать о благополучии России, и возможно, и других республик, о их дальнейшем будущем. Всё это время, у меня не было времени, как и в прошлые года, однако, сейчас мир был наполнен куда более красочными событиями,которые требовали моего участия. Понятное дело, с РСФСР увидеться у меня не было ни единого шанса, ни возможности, хоть как-то пересечься. Да и я, что очень странно, решил, что пока встречи с Россией лишь испортят мои цели, разрушив желания и стремления, который я столько лет долго добивался.Мне нельзя было выйти проигравшим в войне с Союзом, поэтому, я максимально сосредоточил внимание на её окончании. Путем огромных потерь, нерв и пота, я все-таки добился желаемого, и угроза концом счета была практически устранена. После Мальтийского саммита, что прошёл на высшем уровне после Ялтинской конференции, была объявлен конец гонки вооружений. Холодная война официально закончилась 19—21 августа 1991 года, после моего прибытия в Москву. Тогда то, в зале заседаний мне встретился молодой РСФСР,стоявший сзади своего отца.Я тогда еле сдержался, чтобы не улыбнуться ему, однако, такой жест все восприняли бы по своему, а точнее, неуважением к подобной встрече и к правительству СССР, в том числе и его самого. Однако, походу, мою улыбку Россия не ждал, стоя, и не обращая на меня никакого внимания. Это как ударило по моему самолюбию, так и расстроило меня. Казалось бы, вот, моя победа, но от чувства выигрыша не осталось ни кусочка, стоило видеть те же холодные голубые глаза, что утратили свой блеск, и серьёзное лицо, даже не дрогнувшее за всё собрание. Неужели, он так изменился? Если да, то эти изменения мне определенно не нравились. Впрочем, если до этого, Россией я видел в свободной форме, всюду ходящий в свитере и толстых штанах, то сейчас, он был официально одет в тёмный костюм, с таким же тёмных галстуком. Прическа его была хорошо улажена, а сам он стоял неподвижно, изредка выполняя какие-то поручения отца. На лице не проскользнула ни единая эмоция. Лишь некая сухость, но такой сильный контраст меня напугал, и поэтому, я решил уйти, как только все дела были обсуждены, ведь, напряжённость в этой комнате меня заглатывала. Да ещё и Союз, взгляд которого в сотни раз были хуже и страшнее, чем у России. Настроение у него было ужасным, однако, судя по покусанным губам, что он сжимал до боли, он сидел в напряжении тоже. Хмурился, сжимал кулаки, отводил взгляд и пожимал губы. В отличие от отца, Россия был спокоен, будто вовсе не о чем не волновался. На миг, мне захотелось вырвать его ледяное безразличие ко всей ситуации, ведь, я если честно, ожидал поломанного мальчугана, что будет нуждаться в моей помощи, после стольких беспорядков у себя на территории. Что наконец перейдёт на мою сторону, тем самым развалив Советского Союза. Однако, он держался стойко, и это меня в какой-то момент раздразило. Поэтому, я и ушёл. Уже после собраний, на меня накатила внезапная тревожность насчёт наших с ним отношений. А будет ли всё по прежнему, когда Россия получит независимость? Если раньше мне казалось, что если Росс и станет независимым, то мы обязательно сойдёмся. Но как же я ошибался... Через несколько месяцев, после крупных бунтов в СССР, он развалился, а значит, Холодная война точно закончилась, и соперник больше не представлял былой угрозы миру. На дворе стоял мрачный декабрь 1991 года. Главный соперник побеждён, война окончена, страна и мир спасён. Что может быть лучше? По крайней мере, я так думал, пока на одно из заседаний стран не пришли все 15 суверенных пост-советских стран, одним из которых являлся России. Нет, былой РСФСР стал Российской Федерацией, новой страной, официальным наследником холодной сверхдержавы. Я ждал этого собрания с трепетом в сердце, честно говоря, уже собираясь посетить Россию сам и встретится с моим мальчиком. Но, сдержался, стоило вспомнить, что я могу быть отнюдь не самым желанным гостем сейчас, да и встреча бы эта воспринялась другими по другому. И вот, войдя в огромное помещение, наполненной самыми разными государствами мира, все новые 15 республик поспешили представиться и сесть по указанным для них местам. Но это было всё не так важно и интересно, по сравнению с русским, который выглядел слишком не тем, кем должен был,коим я его представлял. Глаза его по сравнению с прошлой встречей были куда холоднее,они были пустыми,. Лицо было равнодушным ко всем поздравлениям и приветствиям к нему. Оно словно потеряло ту детскую мечту, словно было каменным. А цвет голубизны его глаз потемнел, больше подходя на серый.Юный РФ стал походить на своего покойного отца, которого я не любил. Мне было больно смотреть на эту сцену,отчасти чувствую свою вину в его таком шатком состоянии тоже. Неужели, я виноват в страданиях России? Собрание длилось 5 часов, и после его завершения, я как единственная сверхдержава на тот момент, должен был подойти к новоявленному наследнику СССР, прошлой сверхдержавы, и завести, в наилучшем случае, связь, дабы сотрудничать в будущем. Исход нашего разговора не знал никто, мне лишь приходилось надеяться, что всё обойдётся, что тот холодный образ лишь маска,которую он надел, дабы спастись и выжить, пережить лихие 90-ые, кризис в стране и смерть. Всё остальные страны ушли, остались лишь единицы. Заговорить мне пришлось первым, давя в себе желание накинуться на парня и разузнать причину такого поведения. —Российская Федерация, —окликнул я его, который собирался уже уходить со своей сестрой Беларусью, вроде. —Можно вас на приватный разговор? —спросил я с максимальной вежливостью, что требовалась от меня.Параллельно с этим я пытался выдавать из себя улыбку, видя, как Россия реагирует на мои слова вяло, а на моё присутствие равнодушно. —Хорошо, —послышался его повзрослевшей голос, приобревший баритон. —Беларусь, Подожди меня у выхода, я скоро вернусь. Юная девушка кивнула брату, и поспешила уйти. —Давайте поговорим у меня в кабинете, —сказал я слабо улыбаясь и ведя юную страну за собой, в кабинет, куда Россия не заходил 10 лет. Тот молча пошёл со мной, держа в руках свой коричневый мужской портфель, который что-то мне напомнил. Точно. Портфель Союза, что пережил и войну, и все на свете. Этот небольшой жест меня смутил, но я решил запихать свой интерес и мнение куда подальше, дабы не отстранить и так неоднозначного русского от себя подальше. Войдя в просторный, успевший поменяться, мой кабинет, Россия занял место около стула перед моим рабочим столом. А ведь, если вспомнить, когда-то 10 лет назад, этот же парень сидел на этом же стуле, рисуя меня и себя. Но от моей странной улыбки, что появилось на лице от этих воспоминаний, вывел серьёзный голос Федерации. —О чем вы хотели бы поговорить, США? —спросил совсем не детским тоном, и не наивным взглядом. Я мигом убрал глупую улыбку на лице. А холодное режущее слово США на его устах заставили меня неосознанно скривиться. Я хотел бы вновь услышать то ласковое и радостное "Дядя Саша", но моим мечтам не суждено было сбыться. —О тебе, Россия. О нас. —сел я к себе на тёмное кресло, сложив руки в замок, напоминая, что настроен на серьёзный разговор, говоря как о политике, так и о состоянии Росса. На это тот ничего не ответил, лишь на миг отведя свой взгляд. —Что с тобой, Россия? —спросил я, после недолгого молчания, что успел повысить уровень напряжение и неловкости. —Я вырос. —кратко ответил он, дав неоднозначный ответ, которого, я в душе очень сильно боялся. —Ты вырос. —подтвердил я. —Из радостного и милого мальчишки ,ты вырос в холодного и грустного парня. —решил откровенно я сказать о своём мнении обо всём этом. —И что, теперь я вам перестал нравится? —спросил русский, смотря на меня в миг погрустневшими глазами, в котором всё также отдавало холодом. Я уже хотел подойти и извинится за свои слова, обнять, прижать это тело, укрыть ото всех бед и косвенных взглядов. —Мне пришлось вырасти. —его голос не дал мне это сделать. Я продолжил сидеть, слушая его, всё также, пытаясь сдержаться, и не дать слабину перед ним и перед самим собой. —Смерть отца...—брови парня вздрогнули.Казалось, вот он, хочет что-то сказать, высказаться, откровенничать, но что-то ему помешало. Наверное, горький опыт и недоверие ко мне. Конечно, теперь он не просто республика, в составе СССР, а целая страна, которая может оказаться либо моим врагом, либо другом в будущем.И лучше бы, он оказался бы другом, а то и возлюбленным, ведь, иначе, первый исход будет губительным для обоих, чего я не хочу и всеми силами буду пытаться предотвратить. Я не должен испортить отношения с моим мальчиком, только из-за ненависти с СССР. —Россия.. —Не надо, мистер США, —перебил меня 20-летний парень, вставая со стула и смотря на меня своими печальным глазами, наполненные горем и тяжёлым грузом. Наивно мне было предполагать, что с русским будет всё в порядке, если его отца не станет. На миг, я даже подумал, что было бы с ним, будь его отец напрямую убит мною. Эта картина заставляло меня вздрогнуть и проглотить тяжёлый и давящий ком, снова смотря в серо-голубые очи. —Пожалуйста, довольно притворств, —попросил он, а потом, потянулся к своему портфелю, достав какую-то красную коробку, —Заберите этот кулон, он должен принадлежать тому, кто его подарил, ведь, тот, кто должен его носить, отныне не будет прикасаться к нему. —Что? —встал я с кресла, одновременно недоумевая, но ещё и злясь. —Что ты говоришь, Россия?! —Говорю правду. —также непоколебимо ответил он, отходя на шаг назад, —Я вырос, а значит, мне больше не нужны неправильные отношения, что в конечном итоге приведут к хаосу. —Россия, ты ничего не понимаешь! —крикнул я и в спешке подошел к юнцу, хватая его за руку, —Как ты смеешь говорить, что между нами всё кончено, просто потому что умер твой отец?! Как ты можешь просто закрыть глаза на свои, мои чувства?! —Но ведь, —слабо растянул он улыбку, —Я ведь никогда не говорил, что люблю вас, США. —спокойно убрал он мою руку, —Я никогда не рассматривал вас в качестве романтического партнёра. Я считал вас другом. —А тот поцелуй для тебя ничего не значит? —Мистер США, вы ведь поцеловал меня без моего на то разрешения. А простил я вас, потому что не понимал тогда абсурдности всей ситуации. —он вновь выровнял свое дыхание. —Я не против, если мы будем сотрудничать, если вы окажите мне помощь, если мы станем союзниками и будем работать во многих областях, но я не стану вашей очередной куклой. —Да что ты за хрень несёшь, Россия?! —вскипал от злости я, еле сдерживаясь, чтобы не дать по лицу этому наглому мальчишке. —Я не использовал тебя в своих целях вовсе! Да, признаю, мысли о таком были, но лишь мысли, не более. Так зачем устраивать мне здесь мелодраму?! —поднял я взор чуть вверх, ведь парень был меня выше. —США, успокойтесь. —попробовал посадить меня тот на диван. —Я не могу ответить на ваши чувства. —Нет, ты можешь. —принудил я, —Ты влюбишься в меня, чтобы мне этого не стоило, Россия. Тот лишь молча посмотрел мне в глаза, с той же тоской, и слабо улыбнулся.

***