Отражение

Время летело быстро, позади остался Самайн с красивым, осенним балом в честь праздника, и вот уже на носу был Йольский бал, а за ним и зимние каникулы. Драко и Гарри собирались на каникулах во Францию, к Нарциссе, и на этот раз с ними должны были отправиться все их друзья: Панси и Блейз, Гермиона и Тео и Рон с Лавандой. Впрочем, Уизли, наверное, не согласился бы отправиться в поместье Малфоев, но его девушка ни за что не хотела упускать возможности погулять по богато украшенному в честь праздников Парижу, да и вообще побывать в самом романтичном городе мира. Правда, она по-прежнему недолюбливала Гермиону, периодически устраивала Рону сцены ревности и бросала в гриффиндорку недобрые взгляды, что сильно забавляло Героиню и Героя, и они подолгу смеялись иногда, переглядываясь, закатывая глаза и закрывая лицо рукой. Но больше всего Браун расстроилась, когда на Йольском балу самой красивой парой выбрали Нотта и Грейнджер. — Так нечестно, — шипела юная волшебница, — Их выбрали только потому, что он слизеринец, а она гриффиндорка, и оба ботаны. — Ладно тебе, Лаванда, — успокаивал свою девушку Уизли, которому вовсе не хотелось оказаться в центре внимания по столь дурацкому на его взгляд поводу, — Они красивая пара. И это всего лишь школьный конкурс, подумаешь. — Ах, красивые? — ещё больше рассвирепела Браун, — Значит, по-твоему, Грейнджер красивее меня? — Ну что ты, милая, я совсем не это имел ввиду, — рыжий уже и сам был не рад, тому, что сказал это, — Ты самая красивая. — Смотри у меня, Рон Уизли, — прищурив глаза, метнула в своего парня молнии блондинка, — А то тоже найду себе какого-нибудь слизеринца. — Знаешь, что, Лаванда? Если ты так хочешь, можешь прямо сейчас начинать искать себе какого-нибудь слизеринца, — психанул Уизли и направился к выходу. — Рон! Ну я же пошутила, ты что, милый, — бросилась за ним Браун, — Ты же знаешь, я люблю только тебя. — Тогда может быть хватит уже напоминать мне о том, что Гермиона променяла меня на слизеринца? Мне это неприятно! — Ах, тебе неприятно? Значит, у тебя ещё есть чувства к ней? Значит, ты всё ещё любишь её? — закатила истерику блондинка. — О, Мерлин, Лаванда! Это же просто невыносимо! — рыжий обнял свою девушку, тщетно пытаясь её успокоить. — Ах, я невыносимая? — ещё больше вышла из себя Браун. — Бедный Рон, — давясь от смеха, Панси уткнулась носом в плечо своего парня. — М-да, тяжёлый случай, — хмыкнул Блейз, — Надеюсь, они не будут выяснять отношения все каникулы. Иначе я за себя не ручаюсь. Тем временем Драко и Гарри, которые решили вообще не ходить на бал и присоединиться к друзьям только на вечеринке после него, сидели вдвоём на верхней площадке Астрономической башни. С тёмного неба, медленно кружась, падали снежинки, делая мир вокруг сказочно прекрасным и создавая волшебную атмосферу. Герой задумчиво смотрел куда-то вдаль, размышляя о столь значимых событиях, которые произошли здесь, вспоминая о том, как он стоял и с замиранием сердца наблюдал за разворачивающейся у него на глазах драмой, когда его любимый человек мог стать убийцей другого, не менее значимого в его жизни, человека. — Гарри, — в очередной раз словно прочитав его мысли, сказал Малфой, — Что бы было, если бы я всё-таки убил Дамблдора? — Я не знаю, Драко. Думаю, я бы сам убил тебя после этого, — тяжело вздохнув, нахмурился Поттер, — Лучше вообще об этом не думать. Главное, что ты этого не сделал. — И ты бы смог меня убить? — ухмыльнулся аристократ, — Знаешь, я думаю, я бы не смог убить тебя, даже если бы ты сделал что-то очень ужасное. — Я не знаю, Драко, я не хочу об этом думать. Дамблдор очень много значил для меня. Я не уверен, что смог бы простить тебе это. Именно тебе, понимаешь? Для меня это было бы двойным убийством: я бы потерял не только близкого человека, но и тебя. Даже если бы знал, что ты меня не любишь и никогда не любил. Ты бы просто перестал для меня существовать. — Но я люблю тебя. И всегда любил и буду любить, — блондин взял своего парня за подбородок, повернул к себе и пристально посмотрел ему в глаза. — Я тоже очень люблю тебя, — чувствуя, как мурашки поползли у него вдоль позвоночника от этого прожигающего его насквозь взгляда, ответил брюнет. — Тогда выходи за меня, Гарри, — вкрадчиво проговорил Малфой. — Что? — недоумевающе захлопал ресницами Поттер. — Я хочу, чтобы ты стал моим мужем, — с лёгкой ухмылкой на губах проговорил аристократ, продолжая сверлить пристальным взглядом лицо любимого. — Эмм… Я… Это так неожиданно… — чувствуя, как кровь прилила к его лицу, замялся Герой, — Ты… Почему именно сейчас? — Не знаю, а почему нет? — хмыкнул блондин, — Нет, ну если ты не хочешь… — Я хочу, — нервно сглотнув, спохватился брюнет, — Просто я не думал об этом. — Я тоже, — счастливо улыбаясь, сказал Малфой, — Так это было «да» или «нет»? — Это было «да», — смущённо ответил Поттер, чувствуя, как пол начинает уходить у него из-под ног, несмотря на то, что он сидит. Аристократ снял одно из колец со своей руки и надел на безымянный палец любимому. — Теперь это твоё, Гарри, — он прижал его пальцы к своим губам, — Так же, как и моё сердце. Оно всегда будет принадлежать только тебе. Герой судорожно вобрал воздух в лёгкие, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Затем он снял со своей руки кольцо, единственное, что осталось ему на память о Сириусе Блэке, и надел его на палец Драко. — Ты уверен, Гарри? Это ведь единственное, что осталось у тебя от Сириуса, — спросил блондин, внимательно посмотрев на перстень. — Неважно, на чьей руке оно будет напоминать мне о нём. На твоей даже символичнее. Тем более ты всегда рядом. — И я всегда буду рядом, обещаю, — и с этими словами Малфой прильнул к губам любимого. Они долго целовались, пока пол не ушёл из-под ног у них обоих, и Гарри очнулся только когда оказался прижатым к полу и уже полностью раздетым. — Это последнее место в Хогвартсе, где мы этого ещё не делали, да? — ухмыльнулся он, — И только не говори мне, что ты всегда хотел сделать это здесь. — Хорошо, не буду говорить, — хмыкнул аристократ, наколдовывая смазку, — Но ты же сам понимаешь… — Мерлин, Драко, — Герой закатил глаза — Сколько раз ты меня поимел в своих фантазиях? — Я делал это каждый день на протяжении, как минимум, лет двух или больше, так что тебя ещё много сюрпризов ждёт впереди, — с довольной ухмылкой ответил блондин, проталкиваясь внутрь его тела, — И почему только я тебя? Это был обоюдный процесс. Брюнет ничего не ответил, только молча улыбнулся в ответ, прижимая к себе любимого и утягивая его в глубокий поцелуй. Медленно кружились снежинки, танцуя свой волшебный танец, медленно кружилась Астрономическая башня, проплывали под ними города и страны, и звёзды были всё ближе, и они уносились всё дальше от Земли, летя по просторам бесконечности. Потом была вечеринка с друзьями в Выручай-комнате, где все их поздравляли, и все напились и веселились почти до утра, ведь, в конце концов, это был их последний год в Хогвартсе, и последний Йоль в Хогвартсе, и всем хотелось запечатлеть его в своей памяти, и они танцевали, играли, шутили, смеялись и делали колдографии на память. Драко и Гарри вернулись в спальню только под утро. По умолчанию они всегда ночевали в спальне Малфоя, так как во-первых слизеринцы были более сговорчивыми, а во-вторых Героя там никто не боялся, в отличие от аристократа, при виде которого, младшие курсы Гриффиндора исчезали из гостиной, как мановению волшебной палочки, что, конечно, очень забавляло обоих парней. Эта была первая ночь, с тех пор, как они с Драко стали встречаться, когда Гарри приснился кошмар. Если до этого его страхи не имели материальной формы, то теперь они обрели реальные очертания. Ему снилась чёрная, непроглядная тьма, которая поглотила сначала его любимого, а потом и его самого. Он смотрел ему в глаза, но вместо своего отражения видел только бездну, в которую провалился и падал до бесконечности, пока не проснулся от собственного крика во сне и не подскочил на постели. Герой посмотрел на, как всегда, мирно сопящего рядом аристократа, и холодная мысль, как ледяная стрела, обожгла его мозг, проникая в сердце и заставляя его сжиматься от боли: «Драко».