Капитан МОЙ!

Петра продрала глаза, чувствуя раскалывающую голову боль и мощный утренний позыв. Настолько мощный, что пришлось как следует напрячься и сжать ноги в районе промежности, чтобы не дать ему волю. Какое знакомое чувство… Облизнув пересохшие губы и уже собираясь вставать, боец элитного отряда вдруг осознала, что её щека лежит на чём-то мягком, тёплом и… мерно… шевелящемся! Приподняв взгляд, девушка похолодела — её щека покоилась на могучей груди главнокомандующего Разведкорпуса Эрвина Смита, лежавшего на спине и размеренно дышавшего во сне, в то время как одна рука девушки была перекинута через его торс. «Даже сквозь одежду пресс чувствуется…» — мимоходом оценила она, несмотря на то, что была в ужасе. Они что же… они… они… они?!. Догадки лишь усилили позыв, вынудив применить титаническое усилие, чтобы его подавить (вообще, титаны — последнее, что способствует контролю над мочевым пузырём, скорее уж наоборот, но вот титаническое усилие порою помогает, такие дела). Медлить было нельзя — обмочиться под боком главнокомандующего точно было так себе идеей, после которой пятно позора намного превзошло бы первую вылазку и осталось с ней, уж верно, на всю жизнь. Так что, преодолевая боль в голове, сухость во рту и разрывающее ощущение внизу живота, Рал на всех парах заспешила наружу, к счастью, не встречая свидетелей и сопротивления в раннее утро, когда едва рассвело. Разбираться, где тут туалет, было откровенно некогда, так что Петра просто забежала за угол здания и, присев, дала волю страдающему организму. «Репутация спасена…» — расслабленно подумала она. Следовало отметить, что она держалась куда лучше, чем после того, как заглянула в любимую таверну Эрда и Гюнтера — тогда даже ходить самой не получалось, вон, капитану пришлось на руках нести… стыдно, но в то же время романтично… ах, а как он придерживал её за руки, не давая упасть задницей в дырку туалета!.. Определённо, после такого они обязаны быть вместе… И тут мысли вернулись к неприятному — а именно, моменту пробуждения. Нет, они что, правда… не могло же ведь быть такого, ну не могло и всё!.. Тут Петра вдруг осознала, что стена здания ей, в общем-то, знакома — это была стена того самого замка, где остановился её отряд. О как… а как… Но раздумывать над этим было некогда — нужно было срочно убедиться в чём-то крайне важном! Петра заспешила к установленному по инициативе, как нетрудно догадаться, капитана Леви, самодельному душу, предназначенному для утренних и вечерних омовений, сбрасывая с себя одежду и поворачивая скрипящий кран. По телу полилась прохладная после ночи вода, но прохлада лишь играла на руку, взбадривая. Самое главное, что девушке сейчас нужно было узнать, располагалось аккурат между её бёдер. Засунув туда руку и нащупав мягкие складки кожи, Петра намыленными пальцами принялась проталкиваться внутрь и проталкивалась до тех пор, пока с наивысшей степенью облегчения, с которым было несравнимо даже опорожнение утреннего мочевого пузыря, не упёрлась в заветную преграду, мешавшую беспрепятственно продвинуться дальше. Её девственность, мысленно обещанная капитану, всё ещё при ней! Ну да, стоило догадаться, что ничего не было, проснувшись полностью одетой с полностью одетым же командующим… но мало ли, будто в одежде этого нельзя сделать. Ох, какие стыдные мысли, щёки так и пылают… вот если бы с капитаном Леви так набраться и вместе заснуть… Закончив утренние омовения и чувствуя себя несколько посвежее (за исключением тянущего нытья в голове), Петра вернулась к телеге, в которой их с Эрвином Смитом и застало раннее утро. На него было накинуто одеяло, сбитое после того, как встала Петра. Неужто это капитан забрал их из бара, а потом одеяло принёс? Ой, какой же Леви всё-таки милый и заботливый… Петра улыбнулась своим мыслям, но затем спохватилась. Ей, верно, лучше не быть здесь, когда командующий проснётся. А то и у него какие-то нехорошие подозрения появятся… Перед уходом Петра поправила одеяло, нормально укрыв им командующего. Эх, соперник ты мой смертельный, красив ведь… Что ни говори, а мужчина сто́ящий. Тряхнув головой, Петра поплелась в здание в сторону своей комнаты, рассчитывая, что ей удастся добраться туда, никого не встречая, и сделать вид, будто ничего не было. Добропорядочная девушка по имени Петра Рал ни в каких барах не напивалась и ни с каким главнокомандующим в одной телеге не просыпалась. Узнал бы папа, что бы он подумал? Ой, позор-то какой… Прокрасться к себе действительно удалось без проблем. Тут всё на месте, ничего необычного… ну и славно. Сняв сапоги, Петра легла на кровать, справедливо решив не раздеваться и не расстилаться. Что толку-то, всё равно капитан скоро скомандует подъём и заставит делать очередную утреннюю генеральную уборку, после которой великодушно дозволит выпить чаю… А тут она, гоп, как с иголочки, ребята скажут — ух-х-х Петра, за десять секунд успела и помыться, и одеться, зубами будут скрежетать от зависти… если, конечно, они уже не в курсе, как славно хвалёная убийца титанов и главнокомандующий провели вчера время. Вздохнув и прикрыв глаза, Рал решила перед побудкой ещё чуть-чуть подремать.

***

Побудки почему-то не случилось: провалившись в сон, Петра очнулась, когда в её окно стали бить яркие лучи дневного солнца. А как же… Сев на кровати и прислушиваясь, разведчица удостоверилась, что ничего такого, что она способна услышать сквозь стены или окно, ей не слышится. Встав, она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Таки пусто. Ну… Дойдя до столовой, она обнаружила там попивающих чай командора Эрвина и капитана Леви. — Петра? — капитан первым заметил её, поскольку сидел почти лицом к ней. — Из… извините… — покраснев, Рал развернулась, спеша ретироваться, но… — Петра, постой. Снова голос капитана. Снова спокойный и будто ничего не выражающий. Девушка замерла, но обернуться было выше её сил. — Сядь. Это был не приказной, не грубый тон, и в то же время — не подчиниться было невозможно. Глубоко вздохнув, Петра подошла к столу и села примерно напротив Эрвина. Кстати говоря, тоже довольно невозмутимого. Сидит себе, к чашечке прикладывается, мелкими глоточками исходящего парком чайку отпивает. Как ни в чём ни бывало. А капитан — со своим лицом непроницаемым, по которому никаких мыслей не прочитаешь. С таким лицом он и в любви может признаться, и убить. Хотя, Петра не видела, с каким лицом он признаётся в любви. Если вообще когда-либо кому-либо признавался. Она сидела, положив руки на стол. Пальцы самопроизвольно двигались, теребя все малейшие неровности на поверхности стола. Подумав, как это выглядит со стороны, она убрала руки со стола и вместо этого просто принялась теребить пальцы. Что это там так в груди бьётся, что аж будто сбежать хочет… сердце, что ли?.. Леви вдруг встал, вышел, через время вошёл с ещё одной чашкой исходящего паром чая, поставив его перед девушкой. — Спасибо… — немного неловко поблагодарила Петра, осторожно обхватывая пальцами чашку и успокаиваясь от её тепла. Снова замолчали, сидят чай пьют. Наконец, Петра осторожненько так подала голос (от волнения, скорее, голосок): — Капитан Леви… а мы… чего-то ждём?.. — Ага, — ответил тот. И сидят дальше. И вот со входа какой-то шум и разговоры, потом появляются в двери Эрд, Гюнтер и Эрен, запыхавшиеся малость. — Капитан, разрешите докласть… то есть, доложить, что учения успешно выучены… то есть… а, короче, вы поняли, — заместитель махнул рукой и схватил чашку Петры, осушив её парой крупных глотков. — Эй! — возмутилась Рал. — Прости, в горле вообще сушняк… — извинился Джин. — Хорошо, можете быть свободны, — дал отмашку Леви. — Эрен, останься. Вымотанные утренними тренировками, Джин с Шульцем ушли, а не меньше вымотанный Эрен сел со всеми за стол. Леви снова вышел и вернулся с чашкой — на этот раз, для него. Парнишка тоже весьма охотно к ней присосался, и только потом, удовлетворённо крякнув, обвёл присутствующих взглядом и сделал вывод: — Что-то все такие напряжённые. — Дело есть, — начал Аккерман. — Вот эти двое в меня влюблены. Петра и Эрвин вздрогнули, если сказать точнее — малость подпрыгнули на своих стульях. — Капитан! — воскликнула донельзя возмущённая Рал. — Ну как так можно?! Вот так брать и такие вещи абы кому — прости, Эрен! — рассказывать… — Спокойно, — ответил на это Леви. — Я его пригласил для консультации. — Для чего??? — вопросили одновременно Петра и сам Эрен. — Эрен у нас представитель буйной молодёжи подросткового типа, так что мне показалось отличной идеей посоветоваться с тем, кто наверняка разбирается в вопросе. — Леви, о чём ты? — возмутился и Эрвин. — Я сам, вообще-то, ещё как разбираюсь в вопросе! Получше многих. — Ты разбираешься, как кого оттрахать, — отмахнулся Леви. — Да и я — тоже. Петра… ну, по ней и так видно, что ничего у неё ещё не было. — Прям так видно? — не зная, то ли гордиться, то ли обижаться, уточнила девушка. — Прям так. — Стойте, а от меня-то вы чего хотите?.. — Эрен чуть отпрянул, словно готовясь в любой момент спасаться бегством. — Ну вот как бы ты подошёл к решению нашей дилеммы? — Ну я бы… э-э-э… не знаю… а в чём суть, я так и не понял?.. — Они двое любят меня, — капитан повторно указал на свою подчинённую и своего командира. — И не знают, как поделить. Что предложишь? — Ну… — Эрен почесал в затылке, затем сказал: — Можно, я подумаю? — Давай, думай. Засим, Эрен начал думать. Эрен думал. Эрен кончил думать. — Ну так поделить надо того, пополам! — после раздумий объявил он. — Они уже пробовали. Но мне, всё же, было бы куда менее обидно, если бы пополам меня поделили титаны. — А чем титаны лучше нас?! — вскинулась Петра. — По-моему, мы с командором гораздо симпатичнее титанов! И пахнем лучше! — Вот-вот! — согласился Смит. — И, в конце концов, у титанов даже нет тех самых орудий любви, так сказать… — Забейте, — отмахнулся Леви. — А вы-то все сами что думаете? — поинтересовался Йегер. — Мы-то?.. — переспросили все трое. — Ну, вы-то. — Мы-то… Мы, то есть, я, не знаем. То есть, не знаю. Я как-то не думал обо всех этих мурах, шурах и прочих дурах. Мне вполне хватало раз в год кого-нибудь в борделе оприходовать. — Раз в год? — не поверила Петра. — Да-да, сейчас скажете — озабоченный, распущенный и всё такое прочее. Но на себя бы посмотрели! — тут же занял оборону капитан. — Да что вы, капитан… и всё же, если уж заниматься подобным, то только с любимым человеком! Я, вот, себя берегу специально для такого… для особенного… — Наивная, — единогласно постановили Леви и Эрвин. — Я всё ещё не понимаю, при чём здесь я, — напомнил Эрен. — Я, знаете, тоже дальше простых потрахушек не заходил, чтобы о возвышенных потрахушках по любви рассуждать… — А что насчёт той, которая меня убить обещала, подружки твоей? — напомнил Леви. — Микаса, что ли? — Ну да, эта. Она ж за тобой, вроде, возвышенно увивается. Я думал, у вас с ней любовь, это — возвышенная. — Это у неё со мной любовь возвышенная. А мне, в принципе, и потрахушек достаточно… — Озабоченный пошляк! — фыркнула Петра. — А почему я-то?! — возмутился Йегер. — А им ты такого не говоришь! — он указал на офицеров. — Потому что они старшие по званию. — А, понял. Знаете, вообще, если кто и может рассуждать о любви вот прям с такой, возвышенной позы, так это наша Имир. Она в Кристу вот прям возвышенно-возвышенно влюблена, и трахает её, я уверен, тоже возвышенно, быть может, одухотворённо даже, а не обухотворённо, как мы… Когда меня с ней на встрече выпускников застукала — лещей надавала… дуется теперь. — На Кристу? — сделала уточнение Петра. — На меня. На Кристу она никогда не дуется. Думает, я Кристу злостно совратил, предлагала мне кастрацию сделать. — Ну, и? — заинтересовалась Рал. — Что «ну и?» — Сделала? — Да толку-то, у меня всё равно всё бы отросло… Не, не сделала — на мою защиту Микаса встала, сказала, что это Криста меня злостно совратила. Мол, воспользовалась невинным наивным мальчиком. А Имир ей говорит, что это Криста — невинный ангелочек, а вот я — титан-искуситель. Знали бы они, что мы оба те ещё ангелочки... Подрались тоже из-за нас… В общем, Имир на меня дуется, а Микаса на Кристу. — И вы этот вопрос как-то пытались разрешить? — поинтересовался Эрвин. — Да мне-то какая разница? Я, если уж чего, пойду трахать Армина, с ним точно никаких проблем не будет… — Стойте-стойте, — Петра нахмурилась. — А эти ваши Имир и Криста, они же обе девушки, я правильно поняла?.. — Ну да. — А вы с Армином — оба мальчики? — Да ну. То есть, тоже ну да. Хотя, Армина часто путают… но не будем об этом. — А разве так бывает, чтобы девочка с девочкой и мальчик с мальчиком?.. — Петра очень-очень нервно теребила пальцы. Теперь уже все трое присутствующих особей мужского пола понимающе переглянулись. — Ещё и не такое бывает, — наконец, за всех ответил Эрен. — Но как же тогда… хотя нет, я не хочу знать, — только самой Петре было точно ведомо, отчего она так обильно покраснела. Остальные могли лишь догадываться. Ну, не особо сложно-то было догадаться. — Так, давайте возвращаться к нашим титанам, под которыми мы подразумеваем отношения нас троих, — напомнил Эрвин. — А то что-то несёт вас куда-то, к каким-то выпускникам и дракам. Я уже вообще нить потерял… — А я и не находил, — откинулся на спинку Эрен. — Короче, — слегка хлопнул ладонями по столу Леви. — Надо решить, что делать дальше. Потому что вы двое до меня клеитесь, клеитесь, а я никак сообразить не могу, надо оно мне или нет. — Так может вы будете того, втроём? — предложил Эрен. — Как это — втроём? — испугалась Петра. — Ну как, как… Как мы с Микасой и Армином. Они меня вроде оба любят — ну, а я с ними просто трахаюсь, — и при этом друг к другу не ревнуют. Ну, то есть, Армин ни к кому не ревнует, Армин молодец. А вот Микаса — ко всем остальным ревнует, хотя со всеми остальными я тоже трахаюсь, но то не суть… — Что, и так можно?! — у Петры от всех откровений подступал шок. — Ну конечно, можно! Причём тремя, в принципе, можно и не ограничиваться… хотя таких примеров я не видел. У нас многие считают, что четвернячок — это извращение. — А всё остальное, значит, не извращение?! — задохнулась Петра. Эрен невозмутимо пожал плечами. — Ну, к остальному-то мы привыкли… — Сумасшедший дом, — Рал спрятала красное лицо в ладонях. — Вы же, с таким моральным духом, нас ставите в такое же положение, в которое нас ставят титаны на каждой вылазке… — Ну раз всё равно ставят, то чего стесняться-то, — не видя проблемы, вновь пожал плечами Йегер. Офицеры с ним согласились. — Ну давайте так, — вдруг оживился Эрен. — Надо нам с ребятами как-то раз было косячок раскурить, а где бумагу достать — не знаем. Так вот, я вспомнил, что у Кристы книжка есть, что-то там про рыцарей, любовь и прочие страшные вещи. Стащил её, в общем, несколько листков вырвал, ну, скрутили их, то-сё, сидим, курим. Вот… — Что — вот? — выглянув меж пальцев, поторопила Петра, когда Эрен замолчал с глупой улыбкой и взглядом, направленным куда-то сквозь потолок. — Что — вот? — переспросил он. — Это я тебя спрашиваю! — А, ну вот, курим сидим. Хорошо нам, стало быть. — И всё? — Ну да, всё. А, нет, подожди, не всё! Я ж это к чему всё рассказываю-то — я эту книгу решил приныкать, ну, чтоб потом новые косячки забивать, и вот, когда было нечего делать, решил почитать. И там, стало быть, у двух рыцарей возник спор из-за какой-то дамы то ли сердца, то ли перца… Ну, типа, они любят её, а она любит его, но кого его — непонятно, они там чего-то орут, мол — да она не может любить меня, а она выскакивает, орёт — да я люблю тебя… Короче, всё свелось к тому, что они, эти двое то бишь, решили друг другу стрелку забить, в смысле, один другого на дуэль вызвал, чтобы в этой дуэли определить, кто из них кого любит. — И что? — хором спросили все. — И всё. Те страницы, что дальше были, мы скурили. — Вот же молодёжь пошла, книги раскуривать! — сквозь зубы, разочарованно высказался Эрвин. — Поколение дебилов, — поддержал Леви. — Ну ладно вам, старпёры… командиры, то есть. Я ж это всё к тому, что, может, и вам дуэль устроить, чтоб всех порешить… всё порешать?.. — Нам? — Петра вылупилась сперва на него, затем на командора. — Мне и Эрвину, что ли? — Ну вы же двое капитана любите, или что там у вас, я уже запутался… Ну вот возьмите и того, дуэль устройте, кто себе невинность капитана заберёт. — У меня нет невинности. Давно, — отозвался Аккерман. — Ну, неневинность, большая будто разница… Так что, будем дуэль делать? Про дуэли-то я раньше читал, ещё до всех этих рыцарей, мне Армин книжку приносил. Вот я её как тогда прочитал, как запомнил, так сейчас по памяти и воссоздаду… Буду вашим секундником, стало быть. — А это кто? — Ну судья, который следит, никто ли никого не пырнул запрещёнными приёмами… Если что — так за секунду дуэль останавливает, потому и секундник. Осталось только решить, какого рода будет дуэль… — Какого рода?.. — непонимающе переспросили Петра и Эрвин. Эрен зловеще потёр ладони. — Ну, мне уже всякие варианты в голову приходят…