Как перевоспитать принца?

*** Только что закончилось секретное и срочное совещание в кабинете короля. Эллиот намеренно остался, когда остальные придворные уже вышли. Принц стоял, напряженно выпрямившись. В глазах горел плохо скрываемый гнев, когда он резко повернулся к королю. — Ваше Величество, простой арест подданных, причастных к захвату власти? Это всё? — его голос дрожал от едва сдерживаемого возмущения. Король устало опустился в свое массивное кресло, провел рукой по седеющим вискам. Его взгляд был тяжелым и мудрым. — Эллиот, я понимаю твои чувства, но... — Нет, не понимаешь! — перебил Эллиот, его щеки залил румянец негодования. — Особенно этот... глава департамента. После всего, что он сделал с нашей семьей! Голос короля стал жестче: — Думаешь, я не хочу его смерти? Но любое покушение будет немедленно раскрыто магами. Это приведет к войне, которую мы не можем себе позволить. Поэтому пока достаточно противоядия и превентивных мер против заговора. Эллиот, мы в безопасности. Эллиот начал расхаживать по кабинету, его движения были резкими, порывистыми. — Я могу всё устроить так, что никто ничего не заподозрит. Король резко встал, его терпение явно истощалось: — Вот именно такой настрой меня и беспокоит! Ты даже сейчас не способен подчиниться прямому приказу! Эллиот замер, опустив голову. — Я надеялся, что ты повзрослел, — продолжил король более мягко, с нотками разочарования. — Но ты всё такой же безрассудный. И Леонард сейчас не может присмотреть за тобой... — Король вздохнул. Наступила тяжелая пауза. — Ты не появишься на официальной части праздника. Не хочу, чтобы ты накинулся на кого-нибудь из приглашенных магов. Это не заточение — просто останешься в своих покоях. Но если ослушаешься... последствия будут серьезными. Эллиот сглотнул, его лицо побледнело. Король внимательно посмотрел в глаза принца. — Поклянись, что останешься во дворце, но не выйдешь из комнаты во время церемонии. — Клянусь, — произнес Эллиот, опустив взгляд, его щеки залил стыдливый румянец от осознания собственной лжи. *** Эллиот быстро шагал по коридору, чувствуя, как внутри всё клокочет от ярости и обиды. Желваки на его скулах то и дело напрягались, а пальцы непроизвольно сжимались в кулаки с такой силой, что ногти впивались в ладони. Каждый шаг отдавался гулким эхом, словно подчеркивая бурю эмоций, бушующую внутри. — Как будто я наивный мальчишка! — в груди поднималась волна горечи вперемешку с гневом. Он резко остановился у одного из высоких окон, его отражение исказилось от презрительной усмешки. — А ведь именно я раскрыл заговор! Именно я добывал доказательства, пока все остальные просто совещались в своих уютных кабинетах! И это именно у меня есть уникальная магия! Эллиот провел рукой по лицу, пытаясь успокоиться, но от этого жеста злость только усилилась. Перед глазами возникло снисходительное выражение лица короля, его покровительственный тон. Эллиот почувствовал, как к горлу подступает тошнота от унижения. — Присмотреть за мной! — он едва сдержался, чтобы не ударить кулаком по стене. Мысль о возвращении Леонарда заставила его передернуться. Снова бесконечные нравоучения, постоянный контроль, необходимость отчитываться о каждом шаге... Губы Эллиота искривились в горькой усмешке. За последние месяцы он научился действовать самостоятельно, принимать решения, рисковать и добиваться результатов! Его взгляд стал жестким и решительным. В голове словно что-то щелкнуло — осознание того, что он больше не вернется к прежней жизни. Он распрямил плечи, подняв подбородок, — поза, выражающая вызов всему миру. — Хватит! — пронеслось в голове. Больше никаких снисходительных взглядов, никаких нотаций, никакого контроля. Он докажет, на что способен — и пусть потом попробуют относиться к нему как к ребенку! Эллиот продолжил путь, но теперь его походка изменилась — появилась хищная грация, уверенность в каждом движении. Лицо приобрело холодное, расчетливое выражение. В глазах появился опасный блеск — взгляд человека, готового пойти до конца. Горечь и обида трансформировались в холодную решимость. Он больше не чувствовал себя загнанным в угол — напротив, впервые за долгое время ощутил настоящую свободу. План действий уже полностью сформировался в голове. И на этот раз никто не сможет ему помешать. *** Эллиот, погруженный в размышления, не мог оторвать взгляд от маленького хрустального пузырька с противоядием. Он бережно взял его в руки и, завороженный игрой солнечных лучей на гранях стекла, залюбовался, как жидкость внутри переливается всеми оттенками янтаря. Но вскоре, словно опомнившись, он решительно отложил пузырёк в сторону. На его лице мелькнула усмешка, словно говоря: «Сегодня мне это не понадобится». Когда Эллиот вышел в коридор, он невольно прищурился от яркого света заходящего солнца, который заливал всё вокруг тёплым золотистым сиянием. Мраморные колонны отбрасывали длинные тени, и именно в одной из них он заметил движение. Человек в тёмном плаще бесшумно направился к нему. Его движения были плавными, почти кошачьими. Когда он приблизился, Эллиот почувствовал лёгкий аромат благовоний и едва уловимый запах чего-то металлического. «За верную службу Братству», — прошептал незнакомец, протягивая небольшую бархатную коробочку. Его глаза, скрытые под капюшоном, на мгновение встретились с взглядом Эллиота. «Пусть новая жизнь принесёт тебе то, чего ты действительно достоин». Эллиот с радостью взял в руку коробочку, ощущая, что что-то достаточно тяжёлое лежит внутри. Таинственный незнакомец исчез так же внезапно, как и появился. После его ухода Эллиот ощутил лёгкое беспокойство, пробежавшее по его спине, и понял, что неизбежное уже на пороге. Приближаясь к главному залу, Эллиот накинул на себя иллюзию, которая превратила его в неприметного служащего дворца. Проходя мимо группы стражников, он слегка склонил голову, как и полагается слуге. Внезапно из-за поворота показалась величественная фигура короля. Эллиот почувствовал, как сердце замерло, но продолжил идти, сохраняя безразличное выражение лица. Король прошел мимо, даже не взглянув в его сторону, и принц позволил себе едва заметную победную улыбку. Праздничный зал сиял от множества свечей и магических огней. Воздух был наполнен ароматами изысканных блюд, повсюду слышались негромкие разговоры. Эллиот уверенно направился к столу, где сидели представители магического департамента, их дорогие мантии выделялись даже в таком роскошном обществе. Достав кольцо, он поднес его к губам, что-то неслышно прошептав. Камень в перстне едва заметно мерцнул. Эллилот сбросил иллюзию и непринужденно опустился на свободное место напротив главы департамента. Глаза главы магов сузились, в них появился опасный блеск. Пальцы сжали бокал с вином так сильно, что костяшки побелели. — Чем обязан, Ваше высочество? — его голос источал яд. — Как продвигается подготовка к семейной жизни? Уверен, ваши супруги с нетерпением ждут встречи. — Продолжал он с издевкой. Эллиот ответил спокойным, почти скучающим взглядом, хотя внутри всё клокотало от ярости. — Не думаю, что это имеет значение, — произнес он, поигрывая кольцом. — У нас есть более важные темы для обсуждения, не так ли? Глава департамента магов смерил Эллиота холодным, оценивающим взглядом. В его глазах, подернутых дымкой прожитых лет, читалось плохо скрываемое раздражение. — И что же привело вас к моему столу, куда, насколько я помню, вас никто не приглашал? Эллиот выпрямился, расправив плечи. Часы подготовки к этому моменту придали его голосу спокойную уверенность. — Справедливость. Всё, чего я когда-либо желал — это справедливости. Старый маг усмехнулся, и морщины на его лице сложились в причудливый узор. — Справедливость? — он покачал головой. — Молодой человек, справедливость — понятие столь же зыбкое, как утренний туман. У каждого она своя. Не лучше ли искать истину? В этот момент зал наполнился звоном бокалов — начался традиционный тост за здравие короля. Глава департамента поднял свой кубок, не отрывая пристального взгляда от Эллиота. Время словно застыло в переливах вина. Эллиот на мгновение замешкался, его пальцы едва заметно дрогнули на хрустальной ножке бокала. Затем, встретившись взглядом с магом, он сделал глоток. Горький привкус на языке сменился странным онемением, но ощущение быстро прошло. Пять минут растянулись в вечность. Внезапно глава департамента схватился за горло, его лицо исказилось в мучительной гримасе. Звук падающего тела эхом разнесся по залу, и, словно по цепной реакции, еще несколько человек за разными столами синхронно рухнули замертво. Паника охватила собравшихся. В воздухе повисли крики ужаса и звон падающей посуды. Эллиот, сохраняя внешнее спокойствие, окутал себя пеленой иллюзии. Его силуэт начал таять, сливаясь с хаосом происходящего, пока полностью не растворился в воздухе, а по залу побежала черная кошка, до которой никому не было дела. Покидая зал, он услышал, как кто-то сообщал королю: «Погибли только маги и те, чья кровь запятнана предательством». Эллиот позволил себе легкую улыбку — справедливость свершилась, пусть и его собственная версия справедливости. *** Принц покидал дворец, навсегда, поэтому ему необходимо было попасть в королевское хранилище магических камней. В полумраке сотни драгоценных камней мерцали, словно звезды в ночном небе. И тут Эллиот услышал едва уловимый шепот – голоса камней. Они звучали подобно далекому хору, словно пели древнюю прощальную песню, понятную только ему. Эллиот замер, ощущая, как по коже пробегают мурашки. Но сегодня ему нужен был только один камень Подойдя к кольцу, открывающему портал в склеп, он почувствовал, как дрожат руки. Не от страха, а от осознания необратимости момента. Он взял камень в руку и покинул хранилище. Здесь, он никому больше не нужен так, как ему. *** Вернувшись домой, Эллиот начал собирать вещи. Он старался действовать методично, но руки то и дело замирали над каждым предметом. Сев за стол, Эллиот достал чистый лист. Ручка зависла над бумагой, пока он подбирал слова. Как объяснить то, что сам едва понимает? Как описать это щемящее чувство необходимости уйти и одновременно желания остаться? Капли чернил упала с ручки и напомнила ему слезы, которые он не позволял себе пролить. В письмах он старался быть честным, но милосердным. Объяснял, не обвиняя, прощался, не разрывая связей полностью. Каждое слово давалось с трудом, словно вырезанное в его собственном сердце.